Но не только невидимка в опасности: маглев едет не пустой — я видел активную кнопку бронирования. Наверное, ФФС сняли отдельный вагон, но в других будут пассажиры. Что им, что Итиль угрожает опасность. ИМОС не сможет без смертей захватить ментоскопа...
Теории, теории, теории. Нужно гнать их прочь — время действовать, а не предаваться размышлениям. Вернуться в студсовет, угостить Майскую тортом и досидеть до вечера с книгой, или, рискую жизнь, рвануть на поезд?
Я вновь приложился о стекло. Боль пришла, ответ — нет.
Тук-тук-тук... Я продолжил отбивать ритм лбом.
Геройство или малодушие? Размеренная жизнь или смертельный риск? Чёрт возьми, я гуманитарий, я не хочу ничего решать! Я издал горький смешок от посредственной шуточки. Всё тот же тупик. Каждый вариант, что появлялся в голове, сводился к трагедии.
Предупреждаю Итиль, операция отменяется, невидимку подозревают в предательстве и активируют браслет.
Не предупреждаю Итиль, ИМОС нападет на поезд и всех убивает.
Сажусь на поезд с Берлином, снимаю браслет, предупреждаю Итиль, но ИМОС всё равно всех убивает.
Никогда не понимал, как это работает. Ты мечешься между вариантами, сравниваешь плюсы и минусы, не решаешься выбрать, боясь ошибиться. Мысли мечутся, а верного пути так и нет. Накатывать отчаяние, и ты готов выбрать наобум, когда всё резко заканчивается. Приходит озарение, что вот именно этот вариант верный. И всегда им был. Словно какая-то часть тебя уже давно приняла решение, избавив от мук выбора.
— Я голая, — без обиняков выдал голос в трубке, на фоне слышался шум воды.
— И почему я должен это знать?! — выпалил я, шокированный "приветствием".
— Просто так, — невинно ответила Берлин.
— Ох... Ладно, одевайся и подходи к мосту.
— Может в другой раз? Я собиралась принять душ. Все мои мысли лишь о струйках воды, что будут стекать по телу, повторяя его плавные изгибы...
— Что ты несешь?! Живо подходи! Пора выполнить свою часть сделки.
— Кхм... А говорят, что мужчины, представляющие девушку голой, рассеяны и подвержены манипуляции.
— У меня бедное воображение.
— Отправить селфи?
Берлин не знала, что у нас цейтнот и продолжала развлекаться. Я потрачу слишком много времени, вводя её в курс дела. Нужно её ускорить.
— Я сейчас в Ратуше: либо я иду к мосту, где ты ждёшь; либо в Секретариат, куда тебя доставят. Так что живо одевайся — у тебя полчаса!
Я выключил телефон быстрее, чем Берлин начала спорить. Даже если она поторопится, раньше полшестого мы на Вокзале не окажемся. На всё про всё лишь тридцать минут. Если не считать время до Краснодара. Но мне не хотелось садиться на маглев, ведь я добровольно бы полез в западню. Но подстраховаться стоит.
Вновь открыв расписание, я нажал на кнопку "Бронировать" внизу экрана. Ответ шокировал: "Вы не можете приобрести билет". Как такое может быть? Доступ Норы давал право покидать долину, даже без боевой способности. Я несколько раз обновил страницу, но ответ оставался неизменным. Я даже открыл приложение со списком прав, и там, напротив пункта "Право на выезд" стояла зеленая галочка. Попытаться купить билет прямо на кассе? Нет, рисковать нельзя.
Подхватив торт, я поспешил в Секретариат. В длинном зале с рядами массивных дубовых столов, как всегда было людно. Сюда стекались все студенты, чьи проблемы не мог решить студсовет или Управа: отличники, что хотели пересдать экзамены на более высокий балл; хулиганы, скандалящие из-за штрафов; и жалобщики всех сортов — не нравится сосед, украли сумочку, снова нужна бесплатная форма. Стоял гомон и звон телефонов. Кто-то орал "Убери ноги со стола!". Пробиваясь через это людское месиво, я, наконец, нашёл свободного секретаря. Женщина средних лет подняла на меня глаза.
— Здравствуйте. Чем могу помочь?
— Здравствуйте. Я сегодня собирался выехать по делам из города, но не смог купить билет через телефон. С моим допуском что-то не так?
— Ваше имя?
— Герман Бергман.
Женщина застучала клавишами. Я бросил взгляд на часы — без десяти пять. Времени всё меньше.
— Нет, с доступом всё в порядке. Просто не оформлена выездная виза.
— Что ещё за виза? — опешил я. — Разве право на выезд не позволяет свободно покидать город?
— Вы впервые покидаете Университет? — спросила секретарь.
— Да.
— Нельзя покинуть город просто так: вы должны направить запрос, в котором указывается причина выезда. Это называется выездная виза. Процедура формальна, и нужна лишь для того, чтобы знать, где искать студентов при непредвиденной ситуации.
— То есть, мне нужно сейчас её оформить, и могу выехать?
— Да. Через свой аккаунт создаете запрос, отправляете на подтверждение и сразу получаете право на выезд.
— Эм... А что за подтверждение?
— Лицо, ответственное за вас, должно проверить заявку. Ну знаете, студент говорит, что поедет к родителям, а сам отправляется на море и тонет. Чтобы избежать таких инцидентов, все заявки должны быть проверены.
Говорят, единственное, что нас спасает от бюрократии, это ее неэффективность. Но почему же я тогда не чувствую себя в безопасности?
— И кто должен проверить мою?
Женщина сверилась с информацией.
— Эм... Заместитель руководителя кафедры. Раз вы с кафедры контаминации, то это... Оу... Странно, — женщина приблизила лицо к экрану, будто не могла поверить в написанное. — Не знаю как так получилось, но вам визу согласовать может только Элеонора Волкова-Рысина, куратор от ФФС. Может ошибка?
Никакой ошибки. Оформив расширенный доступ, она автоматом попала в раздел ответственных. А это значит, что человека, который оформит визу нет!
— Она улетала десять минут назад.
— Тогда вы не сможете сегодня уехать, — равнодушно бросила женщина, давая понять, что не стоит начинать её уговаривать самой подтвердить заявку. — Попробуйте завтра.
— Кто-то другой может оформить заявку? — спросил я, не желая сдаваться. Мне нужно покинуть долину, это не обсуждается.
— Зависит от причины выезда.
— Работа студсовета, — сказал я и отогнул край ворот, демонстрируя значок секретаря.
— Так вы в студсовете?! Почему сразу об этом не сказали? — женщина удивилась. — Тогда всё в порядке.
— Правда?! — обрадовался я, не веря в удачу.
— Конечно. Члены студсовета имеют послабления. Выездную визу может подтвердить ваша подруга — Паулина Яманкан.
"Экстаз святой Терезы". Одно из знаковых творений церковной контрреформации. Джованни Бернини воплотил в своей скульптуре фрагмент из письма святой Терезы, где она писала, как однажды во сне "к ней явился ангел в плотском образе" и пронзил её чрево золотой стрелой с огненным наконечником, отчего она испытала "сладостную муку". Статуя показывает святую Терезу, погруженную в состояние духовного озарения. Запрокинув голову, охваченная томлением, святая лежит на облаках, а стоящий рядом ангел направляет в её чрево стрелу. Чтобы передать испытываемые Терезой чувства, Бернини демонстрирует упоение героини через приоткрытый рот и закрытые глаза.
Я не случайно вспомнил этот шедевр мирового искусства. От слов секретаря моё лицо приобрело цвет каррарского мрамора, из которого он был высечен, а устремленные вверх очи увидели, как в сиянии света ко мне спускается ангел. Его одеяния развевались, с крыльев падали белоснежные перья, а прекрасный лик отчего-то напоминал Майю Майскую. Божественное творение приблизилось, и из его уст вырвались слова, звучавшие музыкой небесных сфер: "Ты с Линой поссорился?".
— Вам нехорошо? — голос секретаря вырвал из предобморочного состояния.
— Обычно...
— Чем-то ещё помочь?
— Нет, спасибо, — ответил я и пошёл к выходу.
Гул зала остался позади. Торт вновь плюхнулся на подоконник, стекло вновь приняло мой лоб. И как быть? Я могу получить разрешение на выезд, только если всё расскажу Яманкан. Соврать не получится — нельзя придумать настолько убедительную ложь. Но говорить ей правду — безумие. Ей решения непредсказуемы, как украденные из бюджета деньги — невозможно предсказать к какому оффшорному счету приведут.
Я вновь набрал номер Берлин.
— Уже собираюсь, не торопи.
— У тебя есть въездная виза?
Наступившую тишину можно считать добрым знаком. Могла просто выключить телефон и утопить в унитазе.
— Нет... Но могу оформить.
— Это долго?
— Где-то полчаса. Зависит от загруженности помощника декана.
— Оформи.
— Зачем?
— Позже расскажу.
— Сейчас.
— Верь мне — это просто небольшая перестраховка, — сказал я и выключил телефон.
"Верь мне". Ха-ха! Если не смогу получить визу, ей придется расхлебывать всё самой, руководствуясь только указаниями по телефону, а это трудно. Мне всё равно нужна виза. Я стал думать, как её получить, но вариантов было мало. Был только один, который выглядел жизнеспособно, да и то держался на везении. И для него нужен был сообщник. Прокрутит в голове все вероятности, я наконец нашел ту, где был максимальный шанс на успех.
Не отрывая взгляда от торта, я набрал номер Обрескова.
— Привет! — ответил голос в трубке.
— Привет! Ты сейчас где?
— В городе по делам.
Кажется, удача таки сегодня на моей стороне.
— Можешь подойти в Ратушу.
— В принципе, да. А что случилось?
— Это по поводу клуба. Только подходя прямо сейчас, без промедления... И встречаемся в вестибюле — в студсовет не заходи.
— Ладно, буду минут через пять-десять.
Спустившись в вестибюль, я занял кресло для гостей и, положив торт на колени, стал следить за часами на стене. У меня ровно час. За это время я должен второй раз за неделю запудрить мозги Обрескову, подтвердить визу и добежать до Вокзала. И это не учитывая вероятности поехать в Краснодар. Тогда приплюсовывается покупка билета, пропускной пункт и посадку на поезд.
На телефон пришло сообщение от Берлин:
Оформила. Выхожу из дома.
Как быстро. Мне тоже стоит подготовится. Я создал через телефон заявку на выезд, но отправлять на согласование Яманкан не стал. Это следующий шаг.
Стрелка ползла вперед очень быстро. Никакого сравнения с лекциями, когда кажется, что она прилипает к циферблату. Прошло пять минут. Ясно, что Обресков не несётся навстречу сломя голову, но это значит, что следует применить всё своё красноречие. А тут я уступаю Яманкан. Благодаря обаянию, ей путь лжи преодолевать всегда быстрее, мне же нужно давить аргументами и низменными эмоциями, а значит путь только один — похоть!
Бедняга Обресков и не подозревает, что мечта о подружке вновь будет осквернена. Дважды использовать один способ — моветон, но он взаправду действенный. Только сегодня я буду использовать не страх, а перспективы.
Обресков, слава богу, без своей фирменной шляпы, влетел в вестибюль. Я поднял руку, привлекая внимание.
— К чему спешка? — подходя, спросил парень.
— Не хотел, чтобы испортился, — продемонстрировал я торт.
— "Жизель"? Откуда он у тебя?! Там же чертовски дорого, — оживление Обрескова заставило вспомнить, как он хвастался познаниями в еде.
— На таком не следует экономить.
— Ты ценитель сладкого?
— Не особо.
— Так зачем потратился?
— Когда стремишься задобрить девушек — нельзя экономить, — я выдал это тоном знатока, пусть и знал об этом понаслышке. Я из тех, кто ссорится, но никогда не извиняется. Ведь зачем это делать, если никогда не виноват? — Дешевый подарок их ещё больше может обидеть. Они начнут думать, что ты лишь пытаешься отделаться от них, а не искупить вину.
— Аха-ха! Кого обидел?
— Не догадываешься?
Смотря куда-то в сторону, Обресков принялся двигать челюстью, словно языком проверял щель между зубами. От былого энтузиазма не осталось и следа.
— У тебя ничего не вышло? — прямо спросил он.
— Всё прошло, как и планировалось! — улыбнулся я. — Я вчера поговорил с Яманкан и ты получишь всё, что она обещала на той неделе.
— Э... Но зачем тогда торт?
— Формальность.
— Какая?
— Яманкан была так раздосадована случившимся, что до сих пор в дурном духа. Её стоит взбодрить, а ничто так не помогает в этом, как вкусняшки. Чтобы закрыть вопрос с клубом, тебе нужно взять этот торт, прийти в кабинет студсовета и вместе его съесть. И не просто съесть, а в приятной обстановке — скамейки у фонтана на площади подойдут идеально! Солнце, журчание воды, сладости... девушки млеют от такого.
Обресков в сомнении посмотрел на коробку у меня в руках.
— Хочешь, чтобы я взял торт и пригласил всех устроить пикник на улице?
— Да.
— А почему сам так не поступишь?
— Клуб твой — тебе и отдуваться.
На лице Обресков проскользнуло сомнение. Во второй раз. Что-то он больно подозрительным стал. Не я ли тому виной?
— Ты точно ничего не замышляешь?
Отнекиваться ни в коем случае нельзя. Это точно заставит его сдать назад. Нужно аргументировать поведение.
— Мне с Яманкан ещё год чалится, и я не хочу одним ясным утром обнаружить на кровати любимую подушку выпотрошенной и залитой кетчупом. Я и так пошел на конфликт помогая тебе, так что просто умасли таким пустяком Яманкан, Майскую и Энтина. Поверь мне — такая мелочь вернётся сторицей.
— Сомневаюсь, что хоть что-то вернётся.
— Почему?
— А от Паулины можно что-то получить?! — хмыкнул Обресков.
— Конечно. "Общая подружка" в друзьях — это же настоящий Клондайк!
Готово. Наживка заброшена, осталось ждать, когда на неё клюнут. И Обресков не разочаровал, заглотив всю.
— "Общая подружка"? Кто?
— Э... Ну Яманкан же "общая подружка"... — изобразил я удивление. В действительности такого термина не существовало. Я сам его выдумал. Но моё недоумение должно вызвать у него чувство неловкости, раз он не знает чего-то столь очевидного, что знаю даже я! — Никогда не слышал?
— Ну в общих чертах... Без подробностей... — уверенно сказал он, ещё больше убедив меня в том, что всё идёт гладко.
Большинство людей стыдятся невежества, боясь быть осмеянными, вот и стремятся проявить кругозор. А когда кругозора нет, придумывают ответы на ходу, опираясь лишь на ложные убеждения, суеверия и бытовые анахронические догмы... Ох, почему меня всегда уводит не туда куда надо и не тогда когда надо. Буду философствовать в другой раз, сейчас важнее подсекать рыбу, пока не сорвалась.
Набрав воздуха в лёгкие, я собрался с мыслями и начал врать, как не врал никогда прежде: быстро, стройно и потрясающе убедительно.
— Ну ты же знаешь, что романтики периодически несут ерунду про любовь с первого взгляда. "Стоит только оказаться в помещении с твоим избранным, и ты сразу поймешь это". Но ведь это розовые сопли. Все незнакомые люди одинаковые. Нужно пообщаться с человеком, чтобы понять кто он, нравится ли он тебе, нравишься ли ты ему. Но это так долго, согласись! Конечно, можно строить из себя хорошего парня, который со всеми общается и всем помогает, но девушки такие сплетницы! Глазом моргнуть не успеешь, как на тебя повесят ярлык безотказно рохли или откровенного бабника, который так клеится ко всем...
