— Тогда не ждите от меня высоких результатов, — заявила Нивина.
Инструктор посмотрел на меня.
— Я не против поменяться.
— Ещё раз повторю: смена напарников даже не рассматривается. Я намерен решить проблему, а не убирать её.
— Но это и есть решение. Вам и вправду хочется зависеть от пары неуживчивых подростков? Мы единственные, кто портит вам отчётность, так стоит ли ради нас так усердствовать? Никому не станет хуже, если вы немного... эм... измените способ оценки нашей продуктивности. Например, станете считать буквы, а не слова. Неплохое решение! Так мы окажемся в середине списка, вы избавитесь от головной боли, а Ректорат получит радующую глаз статистику. Все останутся в плюсе... Как вы на это смотрите?
Инструктор чуть наклонился ко мне.
— Вправду верил, что получится?
— Будь я на вашем месте — да, — разочарованно сказал я.
— Отброс, — прилетело с соседнего стула, который уже был поставлен на место.
В тире все вернулись к своим делам. Яманкан на время прекратила тренироваться с кассетами и встала возле одного из свободных инструкторов, который держал в руках муляж АМБ — штатной штурмовой винтовки фельдъегерей — и тыкал пальцем в гнездо ограничителя, объясняя работу запорного механизма. Видимо, решила подстраховаться на будущее. Она однажды уже осталась с голыми руками, поскольку не знала, что в оружие нужно переплавить, чтобы оно заработало.
— А у тебя был план получше?
— Ты опять намекаешь, что я тупая?
— Да я уже понял, что нельзя ограничиваться лишь намеками, — огрызнулся я.
Что со мной не так? Срываюсь всякий раз, как говорю с ней.
— Замолкните оба! — рявкнул инструктор. — До конца недели вы должны поладить. Не получится — пеняйте на себя!
Дружба через угрозы? Вот это подход! Это как припугнуть человека, чтобы не боялся.
— Вы серьёзно?
— Как никогда, Нонна.
— Да это... это... Я даже не знаю! Я тогда пойду к Виктору Сергеевичу...
— Всё уже согласовано с Исаевым.
— Что-о?!
— То! — грубо сказал Моров. — У нас сто человек на кафедре. Не думай, что ты заслуживаешь особого отношения. Тебе ясно?
Нивина поджала губы и недовольно выдала, глядя в сторону.
— Да.
Что-то не так. Девушка была права, когда говорила, что нет ничего ужасного в том, что мы не сработались. Результаты у нас хорошие. Отчего же нас настойчиво сводят вместе? Обычная бюрократия, чтобы отчитаться о проделанной работе по "нормализации атмосфере в коллективе"?
— Я жду твой ответ, Герман, — сказал Моров.
— Постараюсь поладить, — сказал я.
— Хорошо. Тогда я вас больше не задерживаю.
Мы оба встали, но Нивина вслед за мной к выходу не последовала. Уже закрывая дверь, я увидел, как она принялась что-то говорить инструктору. Видимо, решила попытать удачу во второй раз. И откуда берутся столь склочные люди?
Я вернулся к столу. На меня бросали заинтересованные взгляды, но спрашивать не решались. Куваеву уже сменил Перевалов, следом за которым потащилась и Решетникова, которая боялась даже на минуту оставить "собственность" без присмотра.
— Как прошло? — тихо спросила Яманкан, не отрываясь от зарядки кассет.
— Сама-то как думаешь?
— Если хочешь, то могу помочь.
— Откажусь!
— Какой быстрый ответ... Но я бы смогла подсобить. Два дня, и она будет в тебе души не чаять!
— Ещё бы! Душу то ты у меня в обмен и заберешь...
— Готов работать с тем, кому не нравишься?
Я, между прочим, этим занят прямо сейчас. И буду занят до следующего лета.
— Буду считать это репетицией взрослой жизни.
— Ну раз ты против, но ничего не попишешь. А ведь нет девушки, которую я не смогу убедить в том, что ваш союз был благословлен на небесах.
— Даже лесбиянку? — с подвохом спросил я.
— Лишняя неделя работы.
— Есть хоть что-то, с чем ты, как считаешь, не справишься?
Яманкан задумалась.
— Рыболовный промысел. Не люблю рыбу: скользкая, холодная, дурно пахнет.
— Как-то мелко, — сказал я и вогнал в кассету последний заряд. — Думал, остановишься на должности Папы Римского.
— Чтобы стать Папой, достаточно принять католицизм.
— И родится мужчиной.
— Религия — ложь, ставшая догмой. И раз люди так легко её принимают, то почему их нельзя убедить, что женщина может быть Папой? Пара вразумительных строчек из Писания, десяток теологических трактатов мечтающих о кардинальских шапочках ординариев, полгода грамотной работы с паствой, и вот уже белый дым возвещает избрание конклавом Паулины Первой, — Яманкан мечтательно улыбнулась и посмотрела на тыльную сторону ладони, будто на её пальце уже блестело Кольцо рыбака.
К нам вернулись Перевалов и Решетникова, а следом раздался голос инструктора:
— Бергман!
— Вынужден покинуть вас, Ваше Святейшество, — сказал я отходя.
Я подошёл к огневому рубежу, отмеченному жирной линией на полу.
— Готов? — спросила инструктор.
— Да.
— Тогда начинай. Первая стрельба на пять метров.
Действуя по инструкции, я извлек из-за спины дистанцер, откинул крышку, вытащил из кармана на поясе кассету и до щелчка вставил в разъём. Лампочка на корпусе мигнула, показывая, что кассета вставлена правильно. Закрыв крышку, я чуть повернулся боком и вытянул вперед руку. Из-за того, что дистанцер напоминал старинный пистолет, я стал походить как дуэлянта времён Пушкина. Наведя точку тритиевого прицела на центр круглой мишени, я нажал на спусковой крючок.
Хлоп. Сжатый азот выбросил вперед заостренный наконечник. Разматывая за собой трос, он воткнулся в самую середину мишени. Всё оказалась даже проще, чем полагал.
— Дальше.
Я нащупал рычажок сброса кабеля и потянул за него. Второй баллончик в заряде выбросил ненужный трос вперед, отправив на пол к отстреленным ещё до меня. Опять стандартная схема: прицелиться, выстрелить, сбросить.
— Неплохо, — похвалила инструктор после третьего попадания. — Только отучись слишком резко жать на спусковой крючок. Делай это плавно, иначе ещё до вылета наконечника ствол сместится вверх. На таком расстояние это не проблема, но чем больше дистанция, тем большую роль играет угол.
Каретка с мишенью отъехала на пять метров. Я поменял кассеты и приготовился стрелять. Теперь целится стало сложнее. Стараясь следовать совету, я более мягко потянул крючок. Выстрел. Наконечник вошел в верхний край мишени. Ещё бы чуть-чуть и он бы пролетел мимо.
— Плавнее... Одновременно дави и держи мишень в прицеле.
— Хорошо.
Вторая попытка, не смотря на мои старания, оказалась копией предыдущей. Только попал я в другой край.
— Сделай поправку на высоту. Прицел по центру, потом опусти его половину радиуса мишени.
Я последовал совету, и в этот раз наконечник вонзился точно в центр, выбив в стороны кусочки наполнителя.
— Слишком сильно жмешь. Придется исправлять.
— Но я ведь попал.
— Но при обращении с настоящим оружием будут проблемы. А переучиваться после неправильного обучения всегда сложно.
Опа! Кажется, лазейка. Достоверно изобразить себя необучаемым трудно, а вот тем, кто быстро учится плохому, а потом не способен переучится — гораздо проще.
— Теперь пятнадцать метров, — сказала инструктор.
Я промахнулся все три раза. Ничего не помогло: ни плавный спуск, ни поправка на угол. Но я не сильно расстроился: на пятнадцати мазали почти все. Это как с заваленной школьной контрольной. Когда родители спрашивают, почему так получилось, никто не отвечает, что не подготовился — все говорят, что другие тоже не сдали. Будто чужая безалаберность служит оправданием твоей.
— Аттестую только сдачу на пять метров.
— Только я попал на десяти...
— Счастливое стечение обстоятельств, а не мастерство.
Моров был прав, когда говорил, что нас оценивают не по цифрам. Только отработанный навык и опыт. Никаких послаблений.
Девушка из соседней группы тоже отстреляла без промахов. Подошла очередь Майской. Она приблизилась к линии и о чём-то спросила инструктора. Тот сверился с данными из планшета и нажал переключатель на пульте управления. С жужжанием мишень рванула вглубь зала и замерла на отметке в пятнадцать метров. Удивленные студенты зашептались, кто-то подошёл ближе. Майская, даже не глядя на дистанцер, сняла его с предохранителя, встала в стойку, навела на мишень, а потом, следуя баллистической таблице, приподняла ствол и выстрелила. С хрустом наконечник вошёл в центр мишени. Средним пальцем Майская дернула рычажок сброса и, прежде чем трос успел упасть на пол, выстрелила повторно. Вновь попадание и сброс. Третьему точному попаданию я уже не удивился.
— Майская — досрочная сдача, — объявил инструктор. — Поздравляю! Отличная стрельба.
— Спасибо, — неловко улыбнулась девушка, и привычным движение вложила дистанцер в кобуру на пояснице.
Это что сейчас было? Где она умудрилась набить руку?
Когда я вернулся к столу, там уже стояла Нивина. Недовольная. Прежде я бы держался её стороной, но мне совсем не хотелось остаться без денег. Стоило попытаться подружится.
— Как поступим? — спросил я девушку. Надеюсь, я она поймёт о чём я.
Так равнодушно пожала плечами и продолжила возиться с кассетами.
— О! Я даже мечтать не мог о лучшем ответе! — сказал я, поняв, что внятного ответа не дождусь.
— Ничего нам не сделают, — сказала Нивина.
Она вправду с головой не дружит. Если человек угрожал, то исполнит угрозы хотя бы из принципа, а не потому, что они нужны.
— Откуда такая уверенность?
— Умею видеть наперёд.
— Когда криптовалюта вновь подорожает?
— Тебя прёт, когда ты в такой манере разговариваешь?
Я поймал взгляд Яманкан, и та незаметно показала два пальца, намекая на своё предложение. Спасибо, но откажусь. Ещё не всё потеряно.
— Брат однажды сказал, что девушки любят саркастичных парней.
— У него, наверное, их никогда не было.
— За его плечами два развода и два ребёнка.
— Ты прислушиваешься к человеку, что бросает жён после родов? Серьёзно?! — в шоке выпалила она.
— Так дети не от жён, — сказал я и понял, что сморозил лишнее.
Лицо Нивиной перекосило от отвращения. Всё жизнь терпеть не мог брата из-за того, что либо приходилось скрывать родство, либо из-за того, что приходилось извиняться за него. Хотя, наверное, он делал так же. Я не из тех младших братьев, кем можно хвастаться, приписывая его заслуги своему патронажу.
— Ты думаешь мне интересно знать о твоём брате-кобеле?
Яманкан расчистила перед собой стол и сложила из трёх кассет цифру два. Исчезни!
— Тогда могу рассказать о себе: по гороскопу — рак, любимое блюдо — яичница с дешевой вареной колбасой, хобби... — заканчивать я не стал, поскольку моё странное хобби ей точно не понять.
— Яманкан! — позвала инструктор.
Девушка развернулась и пошла к огневому рубежу, постукивая дистанцером по бедру, отбивая мерный ритм: два коротких, три длинных. Она морзянкой двойку шлют? Да угомонись уже, наконец!
— Ты хоть представляешь, как меня бесишь? — сквозь зубы процедила Нивина.
— Не думаю, что мы найдешь общий язык, если станет искать общие отрицательные качества.
— Э...
Это фраза настолько сложна для понимания? Может душа и не такая большая плата за дружбу? Я в тупике.
А что, если попытаться представить себя героем гаремника? Там всегда фигурирует сильная неприступная девушка, которая в действительности обладает нежным сердцем, жаждущим чистой любви. Главному герою достаточно сказать пару ласковых слов, и вот она заливается румянцем при каждой встрече. Только не нужно прибегать к явным комплиментам, стоит разбавить ими простой вопрос.
— Скажи, почему будучи красивой и неглупой, ты так настойчиво отталкиваешь людей?
— Ты ко мне подкатить что ли решил? Серьёзно? Ты себя видел?
Где румянец и стеснение, я вас спрашиваю! Неужели целый жанр построен на лжи? Как жить теперь с правдой?
— А ты себя? Один пельмень на голове чего стоит!
— Чувствую, я сейчас ливну из этой пати, — донёсся скорбный голос Ордина, который бочком стал сдвигаться на другую сторону стола.
— Гляжу, вы начали общаться? Так держать! — рядом прошёл Моров, вертя в руках черный маркер.
Нивину перекосило, но она промолчала. Я тоже лишь натужно улыбнулся, хотя всё складывалось скорее хорошо, чем плохо. Я-то, в отличии от неё, старался подружится. Когда придёт время, у меня будут доказательства для обжалования штрафа, ведь я последовал наставлению Морова. Хотя пельмень зря упомянул.
К нам вернулась Яманкан. Я был так занят, что даже не заметил, как она отстрелялась. Пришла очередь Нивиной и мы опять оказались рядом.
— Что произошло за время моего отсутствия?
— Я вел себя галантно, развлекая даму занимательными историями.
— Думаю, я подружу вас хотя бы из жалости.
Я проигнорировал её злорадство и с тоской стал наблюдать за Моровым, который, зажав колпачок маркера в зубах, старательно правил последний штраф, затирая текст "...при обращении с оружием...".
Глава 8. Какое твоё любимое порно?
На вывеске кафе было написано "Воск и чернила". Латиницей.
Заведение за версту смердело местом, куда по вечерам студенты в аутфите ходят пить крафтовое пиво, соевое молоко и овощные коктейли. А тех, кто при заказе говорит "одно экспрессо", четвертуют сигвеями.
Занятия закончились, и в кафе набилось изрядно тех, кто не хотел готовить дома. Замерев у входа, я стал водить глазами по залу, выискивая нужного человека. У меня было лишь фото, но я почти сразу приметил его у длинной стойки, идущей вдоль панорамного окна.
Вчера я весь вечер думал, как построить беседу, но сейчас понял, что все сценарии выглядит дурацкими. Лучше буду импровизировать. Тем более, это получается у меня лучше всего.
Заказав на барной стойке чашечку капучино, я медленно пошёл к своей цели.
— У вас свободно?
Экзотичная. Так её можно было описать. Белые волосы, брови и ресницы, но пронзительно зелёные глаза. Она точно не альбинос. Будто просто весь пигмент в ней отчего-то выгорел. Рукава блузки были высоко закатана, а сама она расстегнута до груди, демонстрируя кожу гораздо ниже ключиц. Я отвел взгляд от этой детали и заметил, что даже несмотря на жару, она носит тонкие перчатки.
Перед ней на столике стояло пустое блюдце с крошками какого-то десерта и почти опустевшая чашка чая. А сама она что-то быстро считала на калькуляторе телефона, ловко орудуя тонким стилусом.
Девушка, нарочито демонстративно, окинула взглядом зал со множеством свободных мест. Но я так и продолжил стоять рядом. Поняв, что я решил проявить настойчивость, она задействовать тяжелую артиллерию.
— Свободно... Но, видите ли, утром у меня начались месячные, так что чувствую себя неважно, — она тяжело вздохнула. — В любой момент я могу начать корчиться от боли и кататься по полу. Если вы не готовы нести меня как принцессу через весь студгородок к общежитиям, покамест я буду обливать прохожих фонтанирующей менструальной кровью, рекомендую выбрать иное место.
Я сел лишь потому, что вне зависимости от ответа, собирался так поступить. Не будь у меня к ней дела, я бы тотчас рванул прочь.
