Предпоследней мыслью, посетившей его перед сном, было то, что он раньше никогда не спал прямо на голой земле. А последней — что в ближайшие дни и недели ему наверняка придется делать впервые и многие другие вещи.
Даксель проснулся, когда на часах было начало второго. Ощущения были не из приятных: все тело ломило, гудели натруженные от ходьбы ноги. Очевидно, кучу листьев ни с какой точки зрения нельзя было признать нормальной постелью.
Немного поприседав, чтобы размяться, Даксель почувствовал себя лучше. Он съел все оставшиеся у него веленсины за исключением одной подгнившей (только поноса ему тут не хватало!) и с сожалением понял, что ни в коем случае не наелся. Сейчас он не отказался бы не только от стандартного пайка пришельцев, но даже и от пресных лепешек из грубо перемолотого зерна, которые им дали вчера на ужин.
Однако чего нет, того нет. Похоже, в ближайшие один-два дня питаться ему придется исключительно фруктами. Хорошо хоть, садов вокруг много...
В любом случае, долго сидеть на одном месте Даксель не мог. Три тысячи километров, отделяющие его от дома, прочно засели в мозгу и он, вопреки собственному решению, не стал ждать темноты.
Вначале он пробовал идти прямо по посадке, но очень скоро отказался от этой идеи. Лесополоса густо поросла лианами и кустарником, так что преодоление каждого десятка метров требовало немалого времени и усилий. В конце концов, Дакселю пришлось вернуться на дорогу. Понятно, шел он с удвоенной осторожностью, в тени деревьев и старательно обходя лужи и пятна грязи, чтобы не оставлять за собой никаких следов.
Примерно километр спустя посадка кончилась. Дорога вывела его на берег небольшой речки, заросшей травой и камышом. Местность вокруг была совершенно открытая, километрах в двух-трех выше по течению виднелись развалины довольно большого села или мелкого городка, а еще дальше угадывались на горизонте очертания горных вершин. Прямо напротив через речку был переброшен узкий мостик, а за ним дорога пересекала большой луг и ныряла в распадок между двумя пологими возвышенностями, поросшими кустарником.
Даксель набирался смелости не меньше получаса, прежде чем решился преодолеть открытый участок. "Надо дождаться темноты", — говорил его рассудок, но что-то внутри гнало и гнало его вперед, и в конце концов Даксель рискнул.
Пригибаясь, он одним броском преодолел сорок или пятьдесят метров до речного берега и по невысокому склону скатился под мост. Это было какое никакое, но укрытие, и Даксель потратил еще несколько минут, чтобы сполоснуть лицо и руки и даже напиться прямо из речки прохладной, чистой, хотя и слегка мутноватой воды с почти незаметным привкусом. Это тоже было для него в новинку: раньше он никогда бы не стал пить такую воду, в которой неизвестно что содержалось. Что же, бродягой быть, по-бродяжьи жить.
Вокруг было по-прежнему тихо, и Даксель почувствовал себя увереннее. Он трусцой перебежал мост, пересек луг и, наконец, с облегчением нырнул в кусты, растущие по склонам пригорка. Там он и провел следующие две квинты, напряженно прислушиваясь к окружающему. Однажды ему показалось, что за щебетом птиц и шорохом листьев он слышит отдаленный звук мотора, но это ощущение ушло так же быстро, как и пришло.
Сидеть в кустах было не совсем приятно и даже немного стыдно, и Даксель снова выбрался на дорогу, которая вскоре вывела его на перекресток. Там он снова увидел следы войны — несколько сожженных дотла автомобилей и грузовиков, сброшенных на обочину. На асфальте опять были следы танковых гусениц.
Местность за шоссе начала меняться. Она стала выше и несколько суше, лесополосы исчезли, равнину сменили невысокие возвышенности и распадки, а дорогу вместо полей обступили плантации винной ягоды.
Даксель не преминул сорвать несколько кистей и теперь шел, сплевывая в траву мелкие косточки. Аппетит у него, впрочем, совсем пропал. Его беспокоило, что он идет по дороге слишком открыто, но свернуть и двигаться прямо через плантации мешали сразу три вещи. Во-первых, пробитые среди растений широкие колеи показывали, что танки пришельцев не обращают внимания на подобные препятствия. Во-вторых, Даксель боялся, что его демаскируют птицы: даже двигаясь по дороге, он то и дело спугивал небольшие стайки. Наконец, ровные ряды шпалеров тянулись почти под прямым углом к его маршруту, и движение вдоль них почти не приближало его к цели.
Будучи человеком, далеким от сельского хозяйства, Даксель не знал, что солнцелюбивую винную ягоду всегда высаживают рядами по направлению "восток — запад", лицом к югу, чтобы полуденное солнце освещало сами растения, а не промежутки между рядами. Другое дело, что Даксель, не имея ориентиров, не заметил, как отклонился с нужного направления и двигался теперь не на запад, а скорее, на северо-северо-запад, тем не менее, все приближаясь к границе тридцатикилометровой зоны безопасности.
Проклятые виноградники наконец кончились, и Даксель со счастливым вздохом облегчения сошел с дороги, чтобы передохнуть в небольшой рощице. Почва здесь была суше, кустарник рос не так густо, как на равнине, но толстые светло серые стволы и раскидистые кроны заморской чинары представляли собой неплохое укрытие.
Дорога впереди снова выходила на открытое место, и Даксель решил, что ему вначале необходимо получше осмотреть окружающую местность. Следы танков попадались на каждом шагу и, хотя они перестали так сильно пугать его, как в первый раз, опасность ни в коем случае нельзя было преуменьшать.
Оглянувшись по сторонам, Даксель посчитал, что лучшего наблюдательного пункта, чем невысокий пологий холм примерно в полукилометре впереди и справа, ему не найти. Роща, в которой он находился, дотягивалась до подножья холма, а вершина его поросла кустарником, что должно было обеспечить нужную степень скрытности.
Не слишком торопясь и стараясь держаться наиболее густых зарослей, Даксель двинулся по направлению к холму. Он преодолел примерно половину пути, как вдруг уловил на вершине какое-то движение. Спрятавшись за толстый ствол дерева и присев на корточки, Даксель осторожно высунул голову и увидел, как, подминая кустарник, в беспорядке росший на вершине холма, на край склона выбирается танк пришельцев.
Даксель мысленно схватился за голову. Он и на самом деле не подумал, что таким хорошим наблюдательным пунктом может воспользоваться и кто-то еще. Впрочем, особого страха он не испытывал. В роще преобладала вечнозеленая растительность, которая должна была надежно скрывать его от самой чувствительной оптики, а толстые стволы деревьев давали надежную гарантию, что танки не станут углубляться в заросли. Выдать себя он мог только случайно, резким движением, поэтому Даксель затаился, рассчитывая, что танки рано или поздно уйдут сами.
Почти спокойно Даксель снова выглянул из-за ствола и был неприятно поражен до глубины души. Обращенный к нему склон холма казался слишком крутым для тяжелой машины, но танк и не собирался по нему спускаться. Вместо этого он поднялся в воздух и начал медленно планировать вниз. Как показалось Дакселю, прямо на него!
"...А танки летают? Если господин майор сказал, значит летают. Только низко-низко", — вспомнился Дакселю старый анекдот, но тут ему стало совсем не до смеха. Справа и слева послышался рокот двигателей, и он понял, что его засекли и по всем правилам берут в клещи.
Каким образом? Почему? Не важно! Надо что-то делать! Даксель начал медленно отступать вглубь рощи. Спрятаться? Бесполезно! Обложат, вызовут подмогу и найдут. Бежать? Но куда? В виноградники? Безнадежно! Догонят и поймают. Наверное, остается только перебежать дорогу и попробовать скрыться на той стороне. Может быть, там роща побольше и получится играть в кошки-мышки до темноты, когда можно будет попробовать уйти, или, вообще, найти местность, непроходимую для танков... А для летающих танков?... Удача! Вот, что необходимо сейчас больше всего! Удача, где ты?!... "Умереть бы, но за стеной... Застрелили б, но в чистом поле..." Нет! Только не это! Нет!...
Бежать было уже поздно. Даксель был уже засечен биоискателями и запеленгован танками дозорной шестерки. Разорвавшийся неподалеку снаряд со снотворным газом отправил его в темноту.
...А после ужина всех вдруг вызвали на общее построение. Кен Собеско чувствовал себя отвратительно. Он догадывался, в чем дело.
Обычно он стоял между Шелни и Дакселем, но теперь его соседями в строю стали Рико и какой-то местный, удивленно протирающий заспанные глаза. Недопроспавшийся бригадир тоже уже знал, что одного человека не хватает. Он был бледен и обильно потел, постоянно зыркая по сторонам, будто надеясь где-то углядеть не явившегося на построение Дакселя.
Наконец, ворота в зону открылись. Первыми появились два десятка вооруженных пришельцев. Рассыпавшись редкой цепочкой, они взяли строй под прицел иглометов. Лица у пришельцев были строгие и суровые: было видно, что в случае малейшего неповиновения они начнут стрелять сразу и без колебаний.
Затем в воротах появилась еще одна группа. Впереди шел "главный" пришелец с очень недовольным и слегка растерянным лицом. Его сопровождала свита из нескольких офицеров, обычно руководящих работой бригад, а за ними... за ними еще двое вооруженных пришельцев конвоировали Дилера Дакселя!
Наверное, Собеско было бы легче, если бы он знал, что побег Дакселя вызвал на корабле пришельцев преизрядный переполох. Поимка танковым патрулем неизвестного (тогда еще неизвестного) филита превратилась в грандиозный скандал, особенно грандиозный, поскольку пришелся он на вечер выходного дня. Командующий охранением был вызван к командиру корабля генералу второй величины Пээлу и был подвергнут жуткому разносу за замечательное состояние периметра безопасности, через который, как оказалось, местные жители могут незамеченными проникать в якобы полностью зачищенную 30-километровую зону.
Защищаясь, командующий охранением выдвинул версию, что неизвестный вовсе не пересекал периметр, а с самого начала кампании прятался в зоне и только сейчас попался патрулю. За этим опрометчивым заявлением последовал разнос номер два: чем, во имя Черных Звезд, занимается охрана периметра, насчитывающая целых девять полных шестерок танков "Охотник", если ей понадобилось более тридцати местных суток, чтобы найти и поймать одного злостного нарушителя?! Командующий охранением оскорбился и, хотя этого не следовало бы делать, напомнил командиру, что пятьдесят четыре танка на всю зону безопасности — это не просто мало, а очень мало, и что он лично еще две дюжины дней назад рекомендовал провести в зоне большую облаву с привлечением экипажа.
Этот спор, наверное, продолжался бы еще долго, но тут на связь вышла группа, отправленная за пленным. Согласно ее сообщению, на задержанном был стандартный рабочий комбинезон, в какие одеты пленные, работающие на строительстве, а на его шее — слабый, но заметный след от радиофицированного ошейника.
Генерал Пээл переваривал эту информацию с полминуты, но затем проявил себя справедливым начальником. Он извинился перед командующим охранением, с ходу объявил ему и оператору патрульной шестерки благодарность за поимку беглеца, а затем скандал разгорелся с новой силой и с новыми участниками...
Собеско не знал об этом и не думал о таких вещах. Все его мысли занимал Дилер Даксель, друг, с которым он познакомился чуть больше месяца назад и прожил рядом три недели. Даксель был спокоен и чуть насмешливо смотрел на застывший напротив него строй, освещенный прожекторами. Он — это было заметно — ни о чем не жалел и был готов ко всему.
Глядя на Дакселя, Собеско пропустил какую-то часть церемонии, и речь начальника зоны он начал воспринимать где-то с середины.
— ...Этот человек, один из вас, проявил ум и смелость. Он догадался, что в ошейниках, которые надеты на каждого из вас, нет взрывчатого вещества...
В строю слышится какое-то шевеление. Пришельцы с иглометами крепче сжимают оружие.
— ...Я повторяю, в ваших ошейниках нет взрывчатого вещества. Они предназначены для того, чтобы мы знали, где вы находитесь, и контролировали ваши передвижения. Однако! — начальник зоны повышает голос или, может быть, увеличивает громкость динамика, — Я не советую вам снимать их. Любые отключения, а расстегнуть ошейник — значит, отключить его, отлично выявляются нашей аппаратурой. Тому, кто попробует снять ошейник, радиодатчик будет вшит под кожу!
Снова оживление в рядах. Несколько человек, было потянувшие руки к ошейникам, немедленно опускают их, отшатываясь, как от раскаленного железа.
— ...Я понимаю, что вас больше всего волнует неизвестность вашего будущего... — на этот раз начальник делает паузу, давая возможность перевести его слова тем, кто не понимает баргандского. — Я обещаю, что по окончании работ, примерно, через три четверти вашего года, вам будет возвращена свобода. Вы получите выбор — покинуть зону колонизации или остаться в ней в качестве вольнонаемных рабочих, получающих за свой труд справедливую оплату...
Снова ропот, еще более сильный, но никто не трогается с места. Пришельцы с иглометами — тоже.
Зона колонизации? Это что-то новенькое... Выходит, пришельцы и в самом деле хотят тут поселиться?...
— ...Поэтому, надеясь на ваше понимание, я хочу предупредить вас, что любая попытка побега будет не только бесполезна, но и бессмысленна. Вокруг корабля находится круглосуточно наблюдаемая и патрулируемая зона безопасности. Как вы можете видеть на примере этого человека, проникнуть через нее невозможно...
Не факт это, не факт. Еще неизвестно, как они поймали Дилера. Может быть, случайно попался. Но зона безопасности и патрули — это правдоподобно. Запомним...
— ...Что касается этого человека, то за побег он получит очень суровое наказание. Мы вынуждены передать его Отделу специальных исследований Службы Безопасности Империи. Проявите сочувствие к нему. Он поступил смело, но глупо. Теперь, в отличие от всех вас, он не имеет никаких шансов вернуться на свободу.
Короткая команда на языке пришельцев. Дакселя медленно проводят вдоль строя и уводят за ворота. Он не оборачивается.
Однако сколько же новой информации! Империя, Служба Безопасности, Отдел специальных исследований (судя по названию — на редкость мрачная организация), возвращение домой через семь с половиной месяцев... Можно ли им верить? Вряд ли... Но все же — еще не все потеряно. Эх, Дилер, Дилер...
Церемония заканчивается. Вооруженные пришельцы четко разворачиваются и уходят, окружив кольцом начальника зоны со свитой. Кто-то из чужой бригады командует по-баргандски: "Разойдись!"
Что же, теперь можно и расходиться. Эх, Дилер, Дилер...
Война — это когда ты теряешь, теряешь и теряешь друзей. Сначала — Билон, потом — Эргемар, Урган, Чирр Чолль, Шелни, теперь вот — Даксель. Кто следующий?
Никого. Друзей больше нет. Рядом — нет.
Зато есть, ради чего нужно вырваться отсюда. Хочешь не хочешь, а теперь его путь лежит в одном направлении — в Макьелин.
Но день на этом не кончился. Сразу же после окончания церемонии бригадир и его заместитель были вызваны к начальнику зоны и не вернулись. Затем посыльный — молодой расторопный паренек, по капризу судьбы получивший от пришельцев эту непыльную должность, — передал приглашение и Собеско.
