— Вы говорили, у вас на планете нет государств, — нетерпеливо начал Арнинг. — Это значит, что все управляется из единого центра?
— Верно, — кивнул Куоти. — Наша держава состоит из Метрополии, которая делится на сорок восемь провинций и Особый Столичный Округ, десяти планет-колоний и еще около двух дюжин планет без постоянного населения, которые мы называем форпостами.
— А мы к чему относимся? — задал вопрос Собеско.
— Наверное, вы станете колонией. Но для этого должна быть проведена большая торжественная церемония. Должен приехать кто-то из членов Императорского Дома, и население планеты должно принести ему клятву на верность.
— Вами правит император? — заинтересовался Арнинг.
— Нет. Император — это священный символ государства, мы ему поклоняемся. Считается, что наша правящая династия пришла с Неба. Ей больше трех тысяч лет, но она ни разу не прерывалась.
— Это знакомо, — заметил Арнинг. — У нас тоже есть государства, где существуют короли и императоры, но они, как говорится, только царствуют, а не правят.
— А кто тогда правит у вас? — спросил Собеско.
— Выше всех Совет Пятнадцати.
— Что это такое? Правительство? Или что-то вроде совета старейшин?
— Не понимаю, — сделал отрицающий жест Куоти. — Переводчик не знает ваших слов.
— Ну, что такое Совет Пятнадцати по конституции?
— Опять не понимаю, — повторил Куоти. — Что такое конституция?
— Это?... — Собеско замялся, и ему на помощь пришел Гредер Арнинг.
— Конституция — это свод законов, где говорится о принципах управления государством, порядке формирования органов власти, разделении полномочий между ними, правах граждан.
— У нас такого нет, — признался Куоти. — А у вас такие своды законов есть в каждом государстве?
— Почти в каждом. Так все-таки, что такое Совет Пятнадцати? Кто его формирует?
Этот вопрос поставил Куоти в тупик. Он никогда раньше не задумывался о подобных вещах.
— Никто, — наконец сказал он. — Совет Пятнадцати просто есть и все. Он — самая верховная власть.
— То есть как? — не понял Арнинг. — А кто тогда назначает членов Совета Пятнадцати? Разве не Император?
— Нет, определенно нет. Сами члены Совета решают, кто должен входить в его состав. Например, когда полтора года назад умер прежний Председатель Совета Пятнадцати, новым стал Оонк, который раньше был простым членом Совета, только возглавлял Службу Безопасности. Тогда девять человек было выведено из Совета Пятнадцати, а девять новых вошли. А в этом году поменяли еще одного.
— Подождите, — сказал Собеско. — Так в Совет Пятнадцати входят руководители различных государственных служб?
— Обычно нет. Кто-то из членов Совета может возглавлять какое-то министерство, или Службу Безопасности, или командовать Военным Космофлотом, но это, по-моему, бывало только изредка. Как правило, Совет Пятнадцати выше подобных вопросов.
— А кто может стать его членом? — задал новый вопрос Арнинг.
— Ну... — Куоти снова надолго задумался. — Бывает, что в Совет Пятнадцати включают кого-то из губернаторов или руководителей министерств. Но как это происходит и по каким принципам идет отбор, я не знаю. Это всегда решает сам Совет Пятнадцати.
— Кажется, я понимаю, — медленно сказал Собеско. — Но тогда у вас наверху должна идти постоянная борьба за власть.
— Да, наверно, — согласился Куоти. — Да, когда умер Коог, нового Председателя Совета Пятнадцати не могли назначить почти две дюжины дней. Не знаю, может, так было и раньше. Но такая система существует у нас уже почти тысячу лет, и все как-то всегда образовывалось. А как управляется общество у вас?
— По-разному, — сказал Арнинг. — В некоторых государствах, например, на Круглом океане, есть короли или князья, они руководят своими странами самолично и передают власть по наследству. В других местах короли, как у вас, только царствуют, но реальная власть принадлежит парламентам... Не понимаете? Это такие собрания, в которых заседают уважаемые люди, которые принимают законы и назначают министров.
— А, понимаю, — кивнул Куоти. — У нас тоже есть такое. Это называется Большой Совет. Он утверждает законы, которые недостаточно важны, чтобы по этому поводу издавать Императорские Указы.
— Подождите, — недоуменно сказал Арнинг. — А что же тогда делает Совет Пятнадцати?
— Совет Пятнадцати управляет. Всем. Насколько мне известно, именно он назначает всех членов Большого Совета, руководителей министерств, управителей колоний, губернаторов, окружных, районных начальников, директоров крупных предприятий...
— У вас крупные предприятия принадлежат государству? — спросил Арнинг.
— У нас все принадлежит государству. Земля и все, что в ней или на ней, находится в собственности Императора. Хотя, конечно, у нас встречаются частные владельцы, но это незаконно.
Кена Собеско интересовало другое.
— А каким образом Совет Пятнадцати справляется с таким огромным объемом работы? Как он может всех контролировать?
— На это у него есть Канцелярия. Там готовят все законы и Императорские Указы, следят за их исполнением, подбирают кадры и расставляют их на нужные посты.
— Так получается, у вас всем управляет Канцелярия Совета Пятнадцати? — удивленно произнес Арнинг. — А кто же тогда контролирует ее?
— Наверное, если кто-то будет делать то, что не понравится Совету Пятнадцати, он слетит со своего поста, — неуверенно сказал Куоти. — Я, вообще-то, не совсем знаю, как это функционирует.
— Ну а что написано в законах?
— Я не знаю законов, в которых говорилось бы о Канцелярии Совета Пятнадцати, — признался Куоти. — Она просто есть, и все, как и сам Совет. Они управляют так, как считают нужным. Кстати, почему вы все время спрашиваете о законах? У нас они или жестокие, или глупые, и их никто не исполняет. Например, по закону, вам не имели права выдавать перфораторы и резаки.
— Ну и бардак же у вас, — с чувством сказал Собеско. — Как вы только еще в космос вышли?
— Да вот вышли, и раньше вас, — довольно резко ответил Куоти. Ему вдруг стало как-то обидно за державу. — Расскажите лучше, как это делается у вас. Вы сказали, в некоторых ваших государствах власть принадлежит... как их... пар-ла-ментам?
— Да. Туда люди избирают своих представителей на определенный срок, обычно — четыре или пять лет, — объяснил Арнинг. — При этом, во многих государствах нет ни королей, ни императоров, одни парламенты, это называется республика. Хотя чаще всего в республике люди сами избирают себе правителя, которого называют президентом. Он и управляет, а парламент контролирует его и принимает законы.
— Интересно, — заметил Куоти. — А как они знают, кого избирать?
— Это и есть самый больной вопрос, — проворчал Собеско. — Считается, что человек, который хочет быть избранным, должен рассказать, что он хочет делать и какие законы принять. Это называется программа. Люди должны сравнить программы всех кандидатов на должность, посмотреть, что из себя представляют они сами, а потом выбрать самого достойного.
— Выбрать? — поднял брови Куоти. — Кандидатов несколько?
— Да. Но чаще всего выбирают не достойных, а тех, кто умеет лучше всех болтать и обещать. Или тех, у кого много денег. Чтобы люди узнали кандидата и проголосовали за него, нужно встречаться с ними, выступать по телевидению, радио, печататься в газетах. Все это стоит больших денег. А иногда бывает, что власть поддерживает одного из кандидатов, заставляя людей выбирать именно его.
— Но я хочу сказать, что так бывает не всегда, — торопливо продолжил Арнинг. — У Кена в стране выборные депутаты больше заботились о себе, чем о людях, и восемь лет назад военные прогнали их и взяли власть в свои руки, хотя от этого всем стало только хуже. На самом деле, обычно люди выбирают не отдельных кандидатов, а целые большие группы единомышленников, которые называются партиями. Та партия, которая получила большинство голосов, управляет государством, но если она будет управлять плохо, через четыре года люди выберут другую партию. То же самое и с президентом. Если он будет плох, люди изберут себе другого.
— На мой взгляд, сложновато, — заметил Куоти. — Но я смотрю, у вас так много способов управления. Как вы только знаете, какой из них лучше, а какой хуже?
— Этого никто не знает, — хмыкнул Арнинг. — Но если судить по экономике, наилучших результатов добивались как раз страны, где принято выбирать правителей, это называется демократия. По крайней мере, там люди могут открыто заявлять, что им нравится, а что — нет. А у вас это как-то возможно?
— Нет, — помрачнел Куоти. — У нас считается, что все должны повиноваться Императору и думать так, как приказывает государство.
— И что, все и действительно так думают?
— Нет, не все!
После этого наступило молчание. Собеско и Арнинг переглянулись.
— Кто-то идет, — пробормотал Собеско, ускоряя шаг.
Они с Арнингом выдвинулись вперед, и теперь все выглядело как обычно: офицер космофлота сопровождает колонну рабочих. Несколько пришельцев в летных комбинезонах, идущие навстречу, скользнули по ней равнодушными взглядами.
— Куоти! — один из них вдруг остановился. — Это ты?!
— Штурман Боорк? — Куоти тоже с удивлением остановился, делая колонне сигнал следовать дальше без него. — Приветствую! Откуда ты тут взялся?
— Да вот, теперь старший штурман на транспорте, — Боорк кивнул в сторону громады грузового корабля. — А ты здесь?
На пленных Боорк усердно старался не смотреть.
— Как видишь, — развел руками Куоти. — Вообще-то, я сейчас немного занят. Давай встретимся чуть попозже, хорошо? У тебя время есть?
— Мы вылетаем только послезавтра, так что есть, — кивнул Боорк. — Свяжись со мной по браслету, ладно?...
— ...Вот я и опять здесь, — вздохнул Боорк, заканчивая свою историю. — Как будто ничего и не изменилось... Вы все так же воюете?
— Да нет, уже не воюем, — сказал Куоти. — У нас сейчас что-то вроде временного перемирия. Они стараются держаться подальше от нас, мы строим базы и, насколько мне известно, налаживаем контакты с западными...
— Все равно, это не надолго, — с горечью произнес Боорк, и уголки его рта собрались в жесткие складки. — Ведь скоро и второй этап, верно? И тогда мы окончательно уничтожим этот мир...
— Это как-то слишком безнадежно, — повел плечами Куоти. — Я надеюсь, что до этого не дойдет. А может быть, столкнувшись с этим миром, мы изменимся сами?... Расскажи лучше о Тэкэрэо, вы ведь пришли оттуда? Никогда не был на этой планете.
— Да я сам только в порту и был, — развел руками Боорк. — Так что рассказать особенно нечего. Колония как колония. Хотя, конечно, чувствуется: это какой-то немного печальный, ущербный мир. Я читал, несколько десятков тысяч лет назад там произошла какая-то катастрофа, в которой погибли почти все виды животных и растений. Там и сейчас очень бедный растительный и животный мир. Выжившие, конечно, размножились, но они все равно не успели заселить все опустевшие ниши...
— Да, здесь все, конечно, не так, — заметил Куоти. — В этом саду, когда поспели плоды, где-то через дюжину дней после твоего отъезда, по ночам целый зоопарк собирался. Я пару раз ночью даже ходил, специально снимал со вспышкой.
— А сейчас здесь пусто, — Боорк, нагнувшись, поднял с земли светло-коричневый глянцевый лист. — Я... тогда... любил здесь гулять. А теперь листья наполовину облетели, плодов не осталось, никого нету... Совсем здесь пусто стало...
Последний вывод был явно преждевременным. Веленсиновый сад по-прежнему привлекал к себе визитеров. Полускрытые частоколом древесных стволов от Куоти и Боорка, по тропинке не спеша шли двое, занятые, по всему, деловой беседой.
— Какая странная пара, — одновременно сказали Куоти и Боорк и оторопело посмотрели друг на друга.
— Вот это да! — наконец обрел дар речи Боорк. — Что ты имел в виду?
— Вон тот толстый — это старший среди местных эсбистов, — объяснил Куоти. — Из отдела Специальных Исследований.
— Вот как? — со странной интонацией произнес Боорк. — Тогда все еще страннее. Рядом с ним — наш суперкарго. Пройдоха, каких мало, и, по-моему, связан с Синдикатом. Интересно, какие у него могут быть дела с сотрудником Службы Безопасности?
— Это точно, — пробормотал Куоти. — Но давай не будем показываться им на глаза, а просто пойдем отсюда, пока они нас не заметили...
Между тем, странная парочка продолжала разговор, так заинтриговавший двух младших офицеров космофлота.
— ...Здесь пока еще все слишком неопределенно, — жаловался толстый эсбист. — Проклятый зампотех Реэрн лезет во все дыры. Я пока могу предложить вам только партию филлинских сувениров.
— Вообще-то, сейчас меня интересует более ценный товар, — вкрадчиво заметил суперкарго. — Говорят, вы распоряжаетесь кучей подопытных филитов?
— Допустим, — фыркнул эсбист. — Ну и что?
— У меня есть заказ на большую партию. Не меньше семи-восьми дюжин.
— Вы с ума сошли! — взвизгнул эсбист. — Это же строжайше запрещено!
— Будто то, чем занимаемся мы с вами, не запрещено.
— Но это же совсем другое дело! — все не мог успокоиться эсбист. — Они записаны на мне! Я не могу так просто передать их, кому попало!
— Восемь дюжин, — медленно сказал суперкарго. — По две сотни за штуку.
На лице эсбиста страх боролся с вожделением.
— Зачем вам именно филиты? — наконец с подозрением спросил он. — За те же деньги вы можете нанять вдвое больше кронтов.
— Моим заказчикам не подходят кронты, — со значением произнес суперкарго.
— Ах, так?! Я, признаться, не понимаю...
— Не понимаете, и не надо, — хладнокровно сказал суперкарго. — Так вы сможете обеспечить партию?
Эсбист задумчиво пожевал губами.
— М-м-м... Вероятно, я мог бы списать пару дюжин на проведение опытов... Но что делать потом? Как вы сможете незаметно погрузить их на корабль, а потом выгрузить на Тэкэрэо?
— Это уж мои проблемы, — усмехнулся суперкарго.
— Не-ет! Это и мои проблемы! Мое имя не должно фигурировать ни при каких обстоятельствах! Нет, я не участвую в этом деле. Это слишком опасно.
— А вы не думали, что, отказываясь, вы рискуете не меньше?
— Что?! Вы пытаетесь меня шантажировать?!
— Что вы, господин суперофицер третьего ранга! Просто хочу напомнить, что наши отношения несут в себе не только взаимную выгоду, но и взаимную ответственность. И не беспокойтесь так о доставке груза, право слово! На Филлине все системы контроля находятся еще в самом зачаточном состоянии, и обойти их не представляет ни малейшего труда. А на Тэкэрэо у меня все схвачено. Конечно, существуют печальные случайности в виде ваших коллег по Службе, но ведь такой риск есть всегда, верно?
— Ладно, тьма с вами, — проворчал эсбист. — Я найду для вас семь или восемь дюжин. Но не по двести, а по двести шестьдесят.
— О, это другой разговор! — обрадовался суперкарго. — Двести тридцать, и мы в расчете!
— Ладно. Завтра вечером я вызову труповозку и сообщу вам по браслету. С ее водителем договаривайтесь сами. И помните, после того, как филиты окажутся за воротами, они официально мертвы! Так что, в случае чего, выкручивайтесь самостоятельно.
