— Не в моей, — покачал головой Кэноэ. — В этом мире вообще поразительно мало вещей, которые были бы в моей власти. Вы правы. Я не в силах сделать для вас что-либо реальное... Я только вчера прилетел из 38-й провинции. Там мне удавалось все, я был почти всемогущим... Наверное, мне нужно было попасть к вам, чтобы вернуться в привычный мир. Где я не могу сделать почти ничего...
— Не печальтесь, ваше высочество, — в голосе Хеле послышались материнские интонации. — Вы хотели что-то сделать, а это главное. Может быть, в будущем вам как-то удастся помочь всем нам...
— Может быть, — прошептал Кэноэ.
Этот разговор стал его тяготить. Он чувствовал нарастающую неловкость, но тут в комнату ворвался без стука маленький ураган, который оказался вихрастым мальчишкой лет четырнадцати.
— Что я видел, что я видел! — затараторил он с порога, не обращая внимания на гостя. — Там один парень — всю банду Кривули положил! Каждого — только так! Одним ударом! А самого Кривулю в мусорный бак запихнул!... Ой! Это вы!... Вы к моему папе пришли, да?! А где вы научились так классно драться?!
— Учитель был хороший, — усмехнулся Кэноэ. Заводной мальчишка ему нравился.
— Грини, поздоровайся, — одернул мальчика отец. — Это его высочество принц Кэноэ. Помнишь, я рассказывал? Тот, кто вытащил меня из облавы.
— Ух ты! — мальчик сделал быстрый поклон, не сводя глаз с Кэноэ. — Так вы настоящий принц? Я так и думал, что вы — совсем особенный, вы так классно им надавали!...
— Ваше высочество! — Хеле снова сделала неглубокий поклон. — Мы мало чего можем предложить, но вы не побрезгуете разделить с нами трапезу?
— Ни в коем случае! — Кэноэ с благодарностью опустился на предложенный ему колченогий стул. — Но раз я уж пришел в гости с пустыми руками, я бы хотел вам предложить купить что-то, приличествующее случаю.
С этими словами Кэноэ протянул Кмалорну две сложенные пополам полусотенные банкноты — наверное, немногим меньше его заработка за декаду.
— Как вам будет угодно, ваше высочество, — Кмалорн взял деньги и протянул их сыну. — Грини, сбегай в лавку на первый этаж! Скажи, что для особенного гостя.
— Ага, — кивнул мальчик, но так и не тронулся с места. — Ва... ваше высочество, — несмело обратился он к Кэноэ. — А можно, я приведу пару своих приятелей? Они никогда не видели настоящего принца. А если я расскажу, так они не поверят и будут считать меня выдумщиком...
— Можно, — улыбнулся Кэноэ. — Сегодня — все можно...
Маленькая комната была переполнена людьми. Он сам не заметил, как это случилось — просто за детьми приходили их родители, а те, в свою очередь, прокладывали путь для знакомых или соседей. Просто в какой-то момент Кэноэ понял, что обсуждает достоинства запрещенных стихов Лаунимегле со стариком-вахтером и одновременно слушает жалобы о том, как трудно прожить в Старом Городе молодой красивой женщине, чтобы не оказаться на панели или в шоу, что почти одно и то же, и откуда можно уйти только в смерть...
Вообще, он больше слушал, чем говорил сам. Он был первооткрывателем, пытливым исследователем целого неизвестного ему мира, который больше двух веков существовал в тени благополучной и кичливой Столицы. Столичные министерства и учреждения, благоденствующие и разрастающиеся с каждым годом, исполинским пылесосом втягивали в себя людской поток, захватывая в свою орбиту и многомиллионный слой детей заводских рабочих, ищущих лучшей доли для своих сыновей и дочерей. Но на место тех, кто оставлял станки и конвейеры ради министерских коридоров, приходили новые, только что вырвавшиеся с каторги полурабского труда на комбинатах продовольственного пояса. Те же, в свою очередь, освобождали места для молодых провинциалов, ищущих в Столице нет, не карьеры и фортуны, а только иной судьбы для своих детей и внуков и смутной надежды выбраться из привычного круговорота для самих себя...
Он был никто в этом мире — чужак, временный гость, пришелец извне, привилегированный столичный житель, с рождения обладающий всеми теми правами, ради надежды получить которые эти люди обрекли себя на годы нищеты и унижений. Все, что он мог, — это выслушивать их страшные в своей обыденности рассказы о вечном страхе перед высылкой, интригах и доносах, бессовестных хозяевах, постоянном терроре со стороны уголовников, бесправии и безответности и опять о вечном, непреходящем, неуничтожимом страхе...
— Послушайте, — сказал он им. — Я чужой, я не в силах понять вашу жизнь до конца — для этого мне надо было прожить ее рядом с вами — но я не могу понять одного: почему вы все так одиноки, запуганы и пассивны?! У вас хватило мужества, чтобы оставить за спиной прежнюю жизнь, почему же вы так сильно боитесь здесь? Почему те пятеро, которых вы называете бандой Кривули, были хозяевами всего района? Я ведь так легко справился с ними всеми. Почему этого не смог сделать никто из вас?
— Вы не здешний, — подал голос кто-то невидимый за рядами молчаливо и исступленно ждущих лиц. — У вас нет здесь ни семьи, ни детей, вы не знаете, что такое — трястись от каждого стука в дверь. Они сильны. Их пятеро. Что я могу против них сделать один?!
— И вы говорите это здесь?! — с горечью спросил Кэноэ. — Посмотрите вокруг! Вас так много, даже в этой комнате! Ваша беда в том, что вы чувствуете себя одинокими даже среди людей! Научитесь же объединяться! Помогите своему соседу, чтобы он помог вам. И не бойтесь, слышите, не бойтесь! Страх и одиночество — вот что притягивает к себе несчастья и невзгоды!
В эти минуты он, казалось, смотрел на себя со стороны и удивлялся неожиданному повороту событий. Он, принц Императорского Дома, окруженный десятками взирающих на него с надеждой и верой людей, произносит проповедь о единстве, словно революционер в запрещенном романе! Это было так странно, так чудно, что он чуть не рассмеялся в голос.
— Вам хорошо говорить! — громко закричала вдруг женщина, стоящая почти в дверях. — Вам легко ничего не бояться! А что делать мне, если мой муж пострадал во время аварии на заводе и до сих пор не встает с постели?! Я живу здесь, в комнате ? 337, и за неуплату нас всех грозят выкинуть на улицу! Что делать мне, я спрашиваю?!
— Я не знаю, — Кэноэ поднялся с места. — Наверное, надеяться на помощь других людей. Пусть кто-нибудь проведет меня к тому, кто принимает здесь решения. В вашем мире я могу немногое, но я постараюсь сделать все, что могу! И помните: не бойтесь и держитесь друг за друга! Только так вы сможете сделать вашу жизнь достойной!
На пути к выходу его на несколько секунд задержал Кмалорн.
— Ваше высочество, — прошептал он, глядя на Кэноэ полными восхищения глазами. — Вы сказали людям именно то, что им необходимо было услышать! Даже если вы больше не вернетесь сюда, мы будем помнить вас. Но и вы не забудьте нас и наших бед, когда станете Императором...
— Скорее всего, я никогда им не стану, — махнул рукой Кэноэ. — Но может быть, это и к лучшему. Император — это всегда где-то наверху, он как Небо, которое одно на всех и которому почти нет дела до отдельных людей. Пусть уж лучше я останусь тем, кем я есть сейчас...
И уходя, он слышал за спиной неясный многоголосый шепот:
— Да благословят вас Звезды...
Владелец дома господин Граух, которого Кэноэ представлял жадным стариком с цепкими костлявыми пальцами, оказался молодым человеком, может быть, даже не разменявшим четвертой дюжины лет. На Кэноэ он смотрел с уважением, но без подобострастия.
— Я польщен вашим визитом, ваше высочество, — с легкой усмешкой поклонился он Кэноэ. — Разрешите догадаться о том, что послужило причиной вашего появления в моем скромном кабинете? Вы пришли просить за неплательщиков из 337-й, верно?
— У вас налаженные источники информации, — холодно заметил Кэноэ. — Очевидно, в этом доме стены имеют не только уши, но и глаза.
— Положение обязывает, ваше высочество. Как добросовестный собственник, я обязан знать, что у меня происходит.
— Собственник? — насмешливо приподнял бровь Кэноэ.
— Да, собственник. Конечно, мне известно, что по нашим законам частные лица не могут владеть целыми домами, но, тем не менее, это здание является моей собственностью так же точно, как если бы это значилось в Имперском кадастре.
— Ладно, оставим эту любопытную тему, — Кэноэ снова подбавил холода в свой голос. — Итак, вы знаете причину моего появления в вашем кабинете. Единственное, что меня здесь не устраивает, это произнесенное вами слово "просить".
— Ах, да. Прошу прощения, ваше высочество. Я забыл. Принцы не просят. Они приказывают.
— Снова неверно. Я не имею власти над вами и не могу вам приказывать. Но, скажем так, настойчиво рекомендую.
— Со всем почтением, я вынужден отклонить вашу рекомендацию, ваше высочество.
— Что?! — Кэноэ не был готов к такому повороту событий. — Вы отказываетесь?!
— Отказываюсь. Но позвольте объяснить, — Граух миролюбиво вытянул вперед ладони. — Я понимаю, ваше высочество, вам нелегко это понять, но этот дом — мой. Он выстроен на мои деньги, я один, лично, несу расходы на его содержание. Я должен платить полиции, чтобы она не трогала моих постояльцев, крыше, чтобы мой дом оставили в покое, различным службам за электричество, воду и все прочее. На все это уходит очень много денег. А ведь я, как бизнесмен, еще хочу получить что-то для себя, возместить расходы на строительство, а затем — построить еще один такой дом. Я не могу прощать долги, ваше высочество. Это означало бы создать прецедент, и вместо одного неплательщика у меня появится дюжина!
— Что же, значит, для вас главное — деньги? — презрительно спросил Кэноэ. — Сколько они вам задолжали? У меня достаточно денег, чтобы покрыть эту сумму.
— Я не возьму у вас деньги, ваше высочество, — Граух твердо смотрел в глаза Кэноэ, не отводя взгляда. — Это означает создать еще один прецедент. Как только вы погасите долги одного квартиросъемщика, у вас тут же появится куча новых нахлебников. Вы хотите этого?
— Я хочу помочь людям! — жестко сказал Кэноэ. — И в частности, тому человеку, который не может заплатить за комнату в вашем доме, так как получил ранение при аварии!
— Понимаю, — кивнул Граух. — Но этот человек уже две декады как здоров. Ему не повезло — он потерял прежнюю работу и не может найти новую. Я надеялся, что он снова начнет зарабатывать, но я не могу бесконечно "входить в положение". Они не платят уже пять декад — это больше полутора сотен! Кстати, ничего страшного с ними не случится. В Старом Городе полно ночлежек, где можно устроиться за впятеро меньшую сумму, чем здесь. Просто люди хотят жить у меня, несмотря на дороговизну, потому что в моем доме поддерживаются чистота и порядок. Что же, те, кто не могут платить, должны уйти. Между прочим, я не собираюсь скачивать с них долг любой ценой.
— Это как? — мрачно спросил Кэноэ.
— Многие домовладельцы в Старом Городе забирают в залог детей, — нехотя сказал Граух.
— Детей?! — возмутился Кэноэ. — Для каких целей?!
— Для... всяких, — пробурчал Граух. — Я этого не практикую. Кстати, из-за этого мне приходится платить крыше больше, чем другим.
— Благодетель, — фыркнул Кэноэ.
— Да, в определенных пределах, — Граух был совершенно серьезен. — Я деловой человек, ваше высочество, а значит, обязан соблюдать сложившиеся здесь законы, какими бы жестокими и несправедливыми они не казались. Понимаете, для меня это единственная гарантия, что и другие будут уважать мои права, которые вытекают из тех же законов. Это система, ваше высочество. Ни вы, ни я ничего не можем с ней поделать.
— Прямо как в анекдоте, — невесело хмыкнул Кэноэ. — Знаете, приходит слесарь латать водопроводные трубы. В одном месте починит — в другом прорвет. Там починит — глядит, опять где-то прохудилось. Упарился весь и говорит: "Тут уж ничего не поделаешь, всю систему менять надо!"
— Верно, ваше высочество, — Граух так же невесело засмеялся. — Но пока, если вы что-то хотите сделать, вам придется действовать в рамках существующей системы.
— Сделать? — переспросил Кэноэ. У него вдруг возникла идея.— Скажите, а в вашу систему впишется такой вариант, когда каждый из ваших жильцов станет дополнительно платить, скажем, по полдюжины монет в декаду, а в обмен, если потеряет работу, получит гарантированное пособие, допустим, на срок в пять или шесть декад?
— Впишется, — медленно сказал Граух, глядя на Кэноэ с неподдельным интересом. — Разрешите, ваше высочество? Я должен отнестись к вашему предложению со всей ответственностью.
Он достал из ящика стола калькулятор и начал что-то подсчитывать на нем, то и дело задумчиво глядя на потолок.
— Резон здесь есть, ваше высочество, — наконец сказал он. — Но мне нужно посоветоваться кое с кем из знакомых. В одиночку мне это не осилить. Разрешите провести встречу в вашем присутствии?
— Разрешаю.
Кэноэ с интересом наблюдал, как Граух готовит большой стационарный аппарат связи к проведению видеоконференции. Через несколько минут экран осветился, и на пяти из девяти квадратов, на которые он был разделен, появилось изображение. Еще один квадратик оставался темным, как и три других, но мигающий огонек в углу показывал, что связь есть, просто абонент желает остаться невидимым.
— Господа, — деловито сказал Граух, когда все приготовления были закончены. — Для начала, хочу представить вам присутствующего здесь принца первого ранга Тви оэро-Кэноэ Кэвирноэрона, племянника самого Императора.
— Настоящий принц? — с восторгом спросил самый молодой из участников конференции, крепкий парень в полурасстегнутой светлой рубашке. — Где вы его взяли, Граух?
— Сам пришел, — Кэноэ достал из кармана свою личную карточку и поднес ее поближе к глазку камеры. — У вас есть еще вопросы, господа?
Это подействовало. Выражение любопытства на их лицах сменилось удивленно-уважительным. Все пятеро наклонили головы, более-менее чисто исполнив так называемое далекое приветствие, принятое во время видеосвязи.
— Его высочество преследует благородную цель улучшить жизнь в Старом Городе, — торжественно заявил Граух. — Но при этом он стремится соблюсти и наши интересы.
В нескольких фразах он сжато изложил предложение Кэноэ.
— А, страховая схема, — сказал молодой, но совершенно лысый мужчина на одном из экранов. — Старая идея. За нее брались несчетное число раз, но все рушилось, как только поднимался вопрос о доверии и гарантиях.
— Да, но сейчас у нас есть поддержка принца Императорского Дома, — напомнил Граух.
— Это несколько меняет дело, — послышался голос с затемненного экрана. — Но согласитесь ли вы, ваше высочество, выступить нашим гарантом? Это означает, что вы поручитесь своим именем за то, что мы будем выполнять взятые на себя обязательства.
— А вы собираетесь их выполнять? — прямо спросил Кэноэ.
— Ваше высочество, вы, наверное, не слишком хорошо представляете себе наш бизнес, — немного обиженно разъяснил невидимый участник. — Мы можем заниматься небольшим обманом, можем слегка надувать публику — кто не без греха? Но дав слово друг другу, мы будем его держать. Иначе мы просто не смогли бы вести здесь дела. Во многих случаях честное слово — это единственное обеспечение, которое мы можем дать.
