Под утро колонна снова свернула — на этот раз на юго-запад. Теперь вместо общенационального шоссе под их колесами лежала какая-то дорога местного значения, к счастью, достаточно оживленная, чтобы маскировать автомобиль Билона в потоке машин. Увидев впереди объявление: "До следующей заправки сто двадцать километров", Билон снова остановился. От Реперайтера он уже проделал свыше девятисот километров, и бензин был опять почти на исходе. Кроме того, он и сам был вымотан до предела. Вчерашний день, наполненный заботами, и больше трети суток, проведенные за рулем, выжали из него почти все силы.
Прихлебывая обжигающе крепкую скайру, Билон вдруг вспомнил, что в это время он уже давно должен быть в Зейгалапе. Купив в кассе кафе пригоршню жетонов, он снял трубку телефона в углу и позвонил Орне.
Она сняла трубку мгновенно, словно дежурила у аппарата.
— Ты где? — спросила она его. — С тобой все в порядке?
— В порядке, — Билон вовремя подавил зевок. — Только ты извини, у меня внезапно обнаружилось одно срочное дело, так что я сейчас в одном кафе где-то между Лаской и Кармайлем.
— Так далеко? — забеспокоилась Орна. — У тебя в действительности все в порядке?
— Да, — Билон старался успокоить ее. — Честное слово. Просто возле Реперайтера я наткнулся на интересную колонну грузовиков и сейчас еду по ее следам.
— Только будь осторожен, пожалуйста, — попросила его Орна. — Не рискуй зря. Если что — звони, я буду на связи.
— Думаю, ничего не случится, — Билон чувствовал неловкость из-за того, что заставляет тревожиться Орну. — Я не собираюсь рисковать. Обязательно позвоню, как только что-то узнаю.
— Хорошо. Береги себя, — откликнулась Орна и отключилась. А Билон продолжил свою погоню.
С восходом солнца сразу стало не по-зимнему тепло, и это в очередной раз напомнило Билону, как далеко он забрался на юг. Вокруг простиралась унылая холмистая полупустыня, покрытая редкими однообразными полушариями колючих кустов. Местность оживляли только странной формы известняковые обнажения, то и дело поднимающиеся из буро-песочной почвы, и невысокие обрывы с полосатыми складками слоев породы. Справа еле угадывалась в начинающем прогреваться воздухе невысокая горная гряда. Машин попадалось совсем мало, и Билон отстал от колонны более чем на два километра, легко находя ее по широкому шлейфу пыли.
Так прошло еще более двух часов. Внезапно облако пыли начало смещаться куда-то вправо. Повернув голову, Билон увидел, как колонна фургонов, которые уже давно потеряли свою белую раскраску, медленно движется по узкой проселочной дороге, почти тропе, пропадающей среди холмов. Темно-фиолетовый микроавтобус, который ранее держался почти вплотную, остановился, и из него вышли несколько человек.
Сворачивать на грунтовку вслед за фургонами Билон не решился, тем более, что микроавтобус по-прежнему торчал в сотне метров от съезда с шоссе. Он просто проехал мимо, постаравшись запомнить ориентиры и как можно точнее отметить это место на своей импровизированной карте, которую он рисовал на листочке в блокноте.
Билон был почти уверен, что таинственной колонне оставалось до цели совсем не долго — иначе микроавтобус продолжал бы и дальше сопровождать ее. Теперь на повестку дня вставала новая задача: как вернуться к цивилизации и при этом найти местечко, где можно подремать хотя бы несколько часов.
...После третьего гудка трубку, наконец, подняли, и Майдер Билон услышал голос Орны Маруэно.
— Привет, — радостно сказал он. — Это я.
— Где ты? — услышал он в ответ. — Ты уже приехал?
— Да, я уже в Зейгалапе. Мы можем встретиться?
— Конечно, Майдер. Приезжай на наше старое место, на площадь адмирала Скайнирда.
— Вообще-то, я уже там, — заметил Билон. — Я не хотел звонить слишком рано.
— Тогда жди, — засмеялась Орна. — Я буду через час. Выдержишь?
— Да уж придется, — с покаянной интонацией протянул Билон. — Сам виноват — слегка опоздал...
— Да, всего лишь на сутки...
Орна повесила трубку, а Майдер Билон, широко зевая, потащился обратно в кафе за очередной чашкой скайры. После того, как он снова провел за рулем целую ночь, ему отчаянно хотелось спать.
Там же, в кафе, его и нашла Орна, появившаяся не через час, а всего лишь спустя сорок минут.
— Привет, — непринужденно сказала она, присаживаясь за столик. — Ты уже позавтракал?
В своей короткой курточке и берете на темно-русых волосах она была необыкновенно хороша.
— Привет, — Билон чуть не поперхнулся скайрой. — Извини, я хотел идти встречать тебя чуть попозже.
— Ничего страшного, — весело улыбнулась Орна. — Я просто не люблю, когда меня ждут. Видишь, я уже здесь, так что можешь не торопиться.
— А куда мы сейчас поедем? — спросил Билон, дожевывая последний тост.
— Ко мне, конечно. Только если ты не против, не поедем, а пойдем. Это рядом, а кроме того, там негде оставить машину.
Орна Маруэно жила в небольшом трехэтажном доме посреди университетского кампуса. Там было очень людно и шумно: в разных местах играла музыка, по асфальтовым дорожкам среди зарослей деревьев и кустарников то и дело сновали велосипедисты, все было заполнено торопящимися молодыми людьми, не спеша прогуливающимися парочками, деловитыми профессорами... Майдер и Орна ничем не выделялись в этой толпе и полностью растворились в ней, а вот появление здесь на забитом вещами и запыленном вездеходе с реперайтерскими номерами, как запоздало осознал Билон, наверняка привлекло бы внимание.
Поднявшись на площадку первого этажа, Орна открыла ключом крайнюю левую дверь и пропустила Билона вперед.
— Это ты Орна? — послышался из глубины квартиры мужской голос. — С гостем?
Майдер Билон вздохнул про себя. С Орной его пока ничего не связывало, кроме нескольких бесед по телефону, и он ни разу не интересовался ее личной жизнью. Что же, наивно было бы полагать, что она совершенно свободна. Как говорится, у каждой хорошей девушки уже, как правило, кто-то есть...
Однако вышедший их встречать мужчина не слишком походил на возлюбленного Орны, и Билон самую малость приободрился. На вид ему было не меньше сорока, он был невысок, темноволос и носил очки с тонкими стеклами в роговой оправе.
— Здравствуйте, господин Билон, — сказал он смутно знакомым голосом. — Рад вас здесь видеть.
— Простите, — Билон остановился в дверях. — Вы меня знаете?
— Ну, а я что говорила!? — с веселым азартом воскликнула проскользнувшая в комнату Орна. — Стоило вам покрасить волосы, изменить прическу и надеть очки, и вас никто не узнаёт!
— Что?! — Билон еще раз вгляделся в собеседника. Очки долой... Осветлить волосы... — Вы Райнен Фремер?
— Вот я и раскрыт, — депутат парламента от Движения за демократию сделал шуточный поклон.
— Я тоже рад вас здесь видеть, — сказал Билон, присаживаясь на небольшой диванчик, где уже устроилась Орна. — Я думал, вас тоже...
— Нет, к счастью, до этого не дошло, — Райнен Фремер погасил улыбку. — Но, к сожалению, мало кто из руководства Движения, помимо меня, остался на свободе. Мы неплохо подготовились к переходу в подполье материально и технически, но оказались не готовы, в первую очередь, психологически. Предупреждения о намечавшихся арестах поступили, в основном, вовремя, но почти никто не решился на немедленное бегство...
— "Утренней звезды" тоже больше нет, — сухо добавил Билон. — Я позавчера сам видел, как оттуда выводили всех.
— Нет, газета по-прежнему существует, — покачал головой Фремер. — У нас остались резервные типографии, есть люди — в основном, те, кто находился вне Реперайтера. Вероятно, "Звезда" уменьшится в объеме, будет выходить лишь раз в две недели или даже два раза в месяц, но она сохранится.
— И к кому мне теперь обратиться? — спросил Билон. — Кто теперь ее главный редактор?
— Пока — я, — спокойно ответил Фремер. — На какое-то время мне придется совмещать несколько постов, но я надеюсь, что справлюсь. Правда, не хочу скрывать — нам будет очень тяжело, теперь каждому из нас грозит арест. Господин Билон, я прошу вас, взвесьте свои силы. Быть постоянно преследуемым — в высшей степени неприятное ощущение, а для вас еще существует возможность вернуться обратно. Более того, скажу, что на своей прежней работе в "Курьере" вы сможете оказать нам немалую помощь.
— Я уже решил, и причем давно, — резко сказал Билон. — Я не желаю служить лжи, а роль агента-двойника не для меня. Собственная безопасность меня волнует, но, если можно так выразиться, не чрезмерно. Признаться, меня куда больше беспокоит, не грозит ли что Орне. Вряд ли об утечках с процесса Джойвара так быстро забыли. Кое у кого может появиться настойчивое желание выяснить, кто такой Тид Грумман, внештатный корреспондент "Утренней звезды".
— Не тревожься за меня, Майдер, — приветливо улыбнулась ему Орна Маруэно. — То дело уже давно раскрыто, закрыто и сдано в архив. При уборке в зале суда, где проходил процесс, нашли спрятанный магнитофон и два подслушивающих устройства. Было решено считать, что они находились там с самого начала, и никакого Тида Груммана среди зрителей не существовало.
— Хорошо, если так, — с облегчением вздохнул Майдер Билон и снова повернулся к Фремеру. — Тогда я хочу задать новый вопрос вам, господин главный редактор. О чем будет писать новая "Утренняя звезда"? Если она будет протестовать против беззаконных арестов, надругательства над демократией и нарушения прав и свобод граждан, что тогда в ней буду делать я? Политика, как вы, вероятно, заметили, — это не моя тема.
— Что же, в свете последних событий вы задали очень своевременный вопрос, — признал Фремер. — Вы, очевидно, тоже обратили внимание, что вовсе не Движение является сейчас основной мишенью властей. Наших лидеров тоже активно арестовывают, но я бы сказал, мимоходом, а все газеты и телеканалы заполнены сообщениями о задержании государственных чиновников, депутатов, предпринимателей, крупных мафиози. Все они обвиняются в воровстве, казнокрадстве, взяточничестве, злоупотреблениях...
— И что характерно, все это — чистая правда, — добавил Билон. — Народ в восторге и рукоплещет правительству, которое твердой рукой наводит порядок в стране. А что думаете по этому поводу вы? Встанет ли Движение на защиту этих людей, с которыми, что ни говорить, поступили не по закону?!
— Нет, не встанет! — жестко ответил Фремер. — Бессмысленно протестовать против нарушения буквы закона, когда попран его дух, и безнравственно объединяться со старым непримиримым врагом против нового! Не далее как вчера у меня была встреча с одним чисто конкретным деятелем, который предложил Движению союз против Кирстена. Мы никогда не пойдем на него, каким бы выгодным с тактической точки зрения он ни казался. Возможно, я плохой политик: у меня есть принципы. Но отказаться от них я не могу — ни сам, ни за своих товарищей.
— А что по поводу попранной демократии? — осведомился Билон. — Каковы ваши принципы на этот счет?
— Желающие порыдать над погибшей демократией найдутся в этой стране и помимо нас, — с легкой иронией произнес Фремер. — Некоторые газеты только этим и занимаются уже две с лишним недели подряд. Но мне кажется, вместо абстрактной борьбы за права человека нам следует заняться борьбой за права конкретных людей.
— Признаться, раньше мне чаще приходилось слышать иное, — заметил Билон, чисто для поддержания разговора.
— Я же как-то говорил вам: у нас весьма пестрая организация. Но по большому счету, Движение изначально выступало не за демократию, а за достойную жизнь людей, просто демократия казалась нам наиболее подходящим средством достижения этой цели. По крайней мере, она давала людям возможность самим избрать себе честную и порядочную власть. Что же, теперь они этой возможности лишены...
— И не сильно страдают по этому поводу, — снова вставил реплику Билон.
— Очевидно, демократия пришла в нашу страну слишком рано. Люди успели увидеть все ее недостатки, но еще не научились пользоваться ее достоинствами. Теперь наша задача состоит в том, чтобы донести до них правду о том, что является альтернативой демократии. Новая "Утренняя звезда" не будет плакать об утерянной свободе, которая слишком часто превращалась в нашей стране в господство воров и негодяев. Вместо этого она будет рассказывать о преступлениях, которые будет творить новая власть, пришедшая ей на смену. С нашей помощью они должны убедиться, что вместо плохого они получили худшее.
— А если этих преступлений не будет? — тихо спросил Билон. — Что, если Кирстену, пусть жестоко и с нарушением законов, но удастся навести в стране порядок и построить для людей достойную жизнь? Например, не далее как два дня назад по телевизору говорили, что готовится закон о медицинском страховании, которого вы всегда добивались... Люди ведь и в самом деле не испытывают особой потребности в демократии. Чаще всего они хотят иметь лишь достойную работу, которая позволяет жить, не тревожась о деньгах, чистые улицы без хулиганов и торговцев наркотиками, уверенность в завтрашнем дне, надежное и сильное государство, которое не грабит, а защищает своих подданных, спокойствие за судьбу своих детей...
— Если такое произойдет, я сам с радостью пойду на службу Кирстену, — так же тихо ответил Фремер. — Но пока я что-то не верю в эту идиллию. Для Кирстена власть не средство, а цель, и он не любит мирно сосуществовать с теми, кого считает противниками — справедливо или нет. Я предвижу, что наиболее заметными и влиятельными организациями в нашей стране скоро станут тайная полиция ТЭГРА и Чрезвычайная комиссия Тревиса...
— Трудно назвать благополучным государство, где в один прекрасный день бесследно исчезают несколько тысяч человек, — отрывистым голосом добавила Орна. — У нас на факультете на прошлой неделе арестовали двух профессоров, никто даже не знает, за что...
— А они и в самом деле бесследно исчезли? — спросил Билон. — Я слышал...
— В городе уже никого из них нет, — сказал Фремер. — Родственникам говорят, что все они живы, просто на время изолированы. Но люди уже до того напуганы, что даже боятся протестовать.
— Знаете, а я, кажется, что-то видел, — медленно произнес Билон. — Я ведь не зря задержался в дороге на целые сутки...
— Мне кажется, это правдоподобно, — наморщил лоб Фремер, выслушав рассказ Билона. — До меня доходили сведения о строительстве каких-то секретных объектов где-то на юге... Где, еще раз, вы в последний раз видели эти фургоны? Орна, посмотри, кажется, на полке есть атлас...
— Вот, — Билон открыл нужную страницу. — У меня в машине есть карта, там все это показано более точно. Мы двигались вот по этой дороге, а где-то здесь они повернули направо, вот сюда...
— Плато Пурона, — медленно прочитала Орна. — Никогда не слышала...
— Ну, вот и пригодились мои знания учителя географии, — невесело усмехнулся Фремер. — Мрачное место, скажу вам. Плато Пурона — это самое сердце гор Вариа, очень древнего хребта, от которого уже почти ничего не осталось. Безводная пустыня, голые холмы, изъеденные эрозией, резко континентальный климат, осадки — только весной и то незначительные... Люди там никогда не поселялись, и я не помню, чтобы там что-либо добывали. Если разместить там заключенных, их будет стеречь не охрана, а безводье и убийственный климат... И все-таки, тяжело поверить, что людей повезли туда. На плато Пурона просто ничего нет, все надо завозить — по-моему, это слишком сложно...
