— Давайте, — желчно сказал Стайс.
С этим идиотским обращением он как-нибудь разберется. А его подпись под двумя другими документами все равно ничего не стоит без печати. Если Буремен и компания пойдут с ними к любому юристу, он поднимет их на смех.
— Оч-чень хорошо, — громогласно возвестил Буремен. — Тут еще нужно приложить печать, но вы, конечно, не знали заранее, что она вам понадобится. А вот мы припасли, припасли.
Порывшись в ящике стола, Буремен, достал чернильную подушечку и штемпель и не спеша, пропечатал все экземпляры обоих документов по КИРИНу. Стайс внезапно помертвевшими руками взял в руки бумаги. Печать была настоящая! На месте были даже тайные метки!
— Это вы опять маху дали, — сочувственно сказал ему Буремен. — Решили все при себе держать. А положили бы в сейф где-нибудь в банке "тридцатки", и черта с два мы бы до нее добрались.
— Это что, вы взломали мой сейф?! — понял Стайс. — Вы опустились до банальной уголовщины?!
— Ну, это уже мелочи, — махнул рукой Буремен. — Давайте прощаться, что ли? Вы нам больше ничего не должны, мы вам больше свое общество не навязываем. Сейчас вас отвезут на аэродром, а там вас ждут море, курорт и прочие земные радости. Развлекайтесь с чистой душой! Давайте ребята, забирайте его.
Двое молчаливых конвоиров вывели Стайса из особняка через задний ход и посадили в неприметный темно-синий автомобиль устаревшей модели. Маленький и бледный сел за руль, а высокий примостился рядом со Стайсом на заднем сиденье. Крохотный дворик выходил в узкий переулочек, зажатый стенами каких-то больших зданий. В нем не было ни души.
Стайс усмехнулся про себя. Отпуская его, Кирстен делает очень большую ошибку. Его главное оружие — чековая книжка — при нем, а имея неограниченные средства, ничего не стоит вырваться на свободу из любого узлища. А уж на свободе... Они неплохо поработали, но так и не узнали главного. КИРИН на самом деле — тоже прикрытие. Ему нужно только добраться до одной скромной юридической фирмы, где хранится генеральная доверенность на акции, принадлежащие КИРИНу. Пока они будут разбираться с документами, он уведет все эти акции и спрячет так, что ни один черт не отыщет. А после этого можно будет разобраться и с Кирстеном...
— Послушайте, — непринужденно обратился он к конвоиру. — Вы разрешите мне сделать один телефонный звонок? Я должен предупредить жену, что не вернусь к обеду.
— Какой еще... звонок? — мрачно спросил конвоир, прервав свою фразу сухим прокашливанием. — Сиди уж, гнида.
— Господа, — Стайс постарался смягчить свой голос. — Я не знаю, сколько вам пообещали, но я могу дать больше. Предлагаю честную сделку. Я выписываю вам чек, и вы высаживаете меня на любом перекрестке. Пятьдесят тысяч брасов вас устроит?
— Ишь ты, — нехорошо засмеялся впереди маленький. — Скупой. А этот, как его, Моддель, сразу начал с полумиллиона.
У Стайса появилось нехорошее предчувствие. А не собираются ли его вообще...? Машина ехала по каким-то закоулкам и задворкам, не появляясь на людных улицах, где можно было бы криком привлечь внимание окружающих. Почему, черт возьми, он оказался один? Где его охрана, которая была обязана сопровождать полицейскую машину, в которой его увезли? Очевидно, каким-то образом сбита со следа. Где армия адвокатов, журналистов, телевизионщиков? Осаждают городскую прокуратуру, вдруг понял он. Кто-то из доверенных людей его предал! А может, судя по появлению в руках Буремена печати, и не один!
Его не выпустят. Кирстен должен понимать, что такого противника, как он, нельзя оставлять в живых. Он сделал все, что от него требовалось, и больше он им не нужен!
Стайс пошевелился и тут же почувствовал упершийся в его бок ствол пистолета. Эти конвоиры выглядят совершенными задохликами, десять лет назад он управился бы с ними одной левой. Но возраст, проклятый возраст!... Стоп. Прекратить панику. У него ведь есть в запасе более действенное оружие...
— Я дам вам миллион, — хрипло сказал он. — Миллион. Каждому. Это будет чек, вы сможете обналичить его в любом банке. Его невозможно проследить. Вы получите деньги и уедете, куда захотите.
Это была ложь, но ложь, звучащая привлекательно. Однако реакции не последовало. Машина уже окончательно покинула жилые кварталы и ехала по узкой дороге между какими-то заводскими корпусами.
— Два миллиона! — повысил ставку Стайс. — Три... Нет, пять миллионов! Я покупаю у вас жизнь за пять миллионов брасов!
— Заткнись, — с угрозой сказал высокий. — Свою поганую жизнь ты не купишь даже за миллиард.
— Но почему?! — голос Стайса предательски дрогнул. — Неужели вы не понимаете, что исполнителей таких дел не оставляют в живых?! Вас убьют, как только вы меня ликвидируете! Я обещаю вам...!
Автомобиль въехал в открытые ворота какой-то заброшенной фабрики и остановился.
— Объясни ему, — сказал маленький.
— Я скоро умру, — спокойно произнес высокий. — Вы слышали про такой город — Тревора? Нет? Наверно, вам не докладывали о подобной мелочи. Там находится химический завод, принадлежащий вашей компании "Ренгер". Год назад на нем случилась авария. Облако ядовитого газа вырвалось наружу и накрыло ближайшую улицу. Там был и мой дом. Моя малышка играла во дворе. Она погибла сразу. Моя жена и старший сын жили еще трое суток. Они умерли в больнице, в страшных мучениях, тщетно пытаясь дышать остатками сожженных легких. Мне повезло. Я остался жив и полгода ждал, пока ваша компания выплатит нам, уцелевшим, хоть какую-то компенсацию, чтобы оплатить лечение. "Ренгер" отказался платить, утопив дело в юридических проволочках. Теперь врачи дают мне не больше четырех месяцев. Так лучше я погибну сейчас, исполнив приговор.
— Я был одним из рабочих на этом заводе, — добавил маленький. — Нас послали ликвидировать аварию, а когда мы заболели, просто вышвырнули всех нас на улицу, сунув грошовое выходное пособие. Трое моих товарищей уже мертвы. Я тоже умираю, но я умру счастливым, от того что я лично, собственной рукой, избавил землю от такой грязной твари! Как я всех вас ненавижу!
— Не-е-ет!
Стайс отшатнулся. Он цеплялся слабеющими руками за спинки сидений, пытался пустить в ход кулаки, визжал и царапался, но двое конвоиров выволокли его из автомобиля и хладнокровно пристрелили. Затем с усилием оттащили труп в сторону и бросили в люк вкопанной в землю цистерны. Внутри громко хлюпнуло, и наступила тишина.
— Вот и все, — хрипло сказал высокий. Его душил кашель, но он держался. — Это был последний?
Маленький достал пистолет, покачал его в руке и зашвырнул в тот же люк.
— Для нас — последний.
— Как хорошо, — высокий, запрокинув голову, смотрел в далекое небо. — Приятно успеть закончить дело.
Маленький глядел в землю.
— А нас ведь использовали, — тихо сказал он. — Нескольких сволочей мы прикончили, но не вымостим ли мы этим дорогу еще большей сволочи?
Высокий откашлялся и снова вытер губы измятым платком.
— Знаешь, давай не будем об этом, — с усилием проговорил он. — Мы сделали свою работу, и ладно. А как жить в этом мире дальше — дело живых.
Глава 60. Встречи на полпути
Лес был великолепен. Неимоверно толстые стволы деревьев, влажно блестящие и покрытые снизу темно-изумрудным налетом мха, высились впереди нестройными рядами, постепенно пропадающими в туманной дымке, словно навечно застывшей в лесной глубине. Землю покрывал многослойный коричневый ковер из миллионов сухих листьев, издававших под ногами тревожное шуршание. Кое-где из этого ковра, будто небрежно разбросанные подушки, торчали зеленоватые моховые кочки, окаймляющие заросли кустарника.
Лес был таинственным и молчаливым. На раскидистых оголенных ветвях кое-где трепетали по ветру последние листья, вниз свисали то ли клочья паутины, то ли высохшие серые стебли плюща, от чего он еще больше напоминал декорацию из фантастического фильма.
До прихода человека такие чащи покрывали почти весь северо-восток Западного континента. Сейчас от былого великолепия остался только этот крошечный участок, единственный на всем четырехсоткилометровом шоссе Реперайтер — Зейгалап.
Впрочем, Майдер Билон сделал здесь остановку не для того, чтобы полюбоваться мрачным очарованием предзимнего леса. Последняя чашка лакина перед дорогой была явно лишней, и он просто изнывал от нетерпения. Лес по обочинам шоссе был редкий и прозрачный, и ему пришлось пройти довольно далеко, чтобы найти достаточно уединенное место.
Торопливо сделав свои дела и с облегчением застегивая штаны, Билон вдруг услышал посторонний звук, идущий откуда-то снизу. Змея? Да нет, змеям уже давно пора спать, да и звук этот никак не походил на шуршание листьев. Билон прислушался, но в лесу снова наступила тишина, нарушаемая только автомобилями, проносящимися по шоссе. Пожав плечами, Билон начал было выбираться из кустов, но остановился. Звук — внезапно понял он — слишком походил на слабый, едва различимый, но явно человеческий стон.
Пробравшись сквозь заросли, Билон оказался на краю неглубокой ямы, почти доверху заваленной опавшими листьями. Стон повторился, и Билон вдруг с ужасом заметил, как из-под листьев высовывается рука с окровавленными, странно вывернутыми и чудовищно распухшими синими пальцами.
Билон спрыгнул в яму и осторожно освободил лицо лежащего навзничь человека. Теперь он ясно все видел — его сбросили вниз и нагребли сверху опавших листьев — по краям ямы были видны борозды, оставленные чьими-то ботинками. До этого его очень сильно, страшно избили — лицо лежащего человека полностью скрывалось под кровоподтеками и огромными черными синяками, точно такие же черные пятна виднелись под разорванной на груди рубашкой.
Те, кто сделал это, бросили его здесь умирать. Умирать от переохлаждения, от потери крови, от повреждений внутренних органов, умирать, слыша проезжающие мимо автомобили, умирать, находясь всего в ста с небольшим метрах от помощи, которая так бы и не пришла. А потом, через две-три недели, пошел бы снег, и безымянная могила скрылась бы под его покровом...
Майдер Билон рассматривал пострадавшего. Ему было страшно даже прикоснуться к нему. На вид лежащий в яме человек был молод, вряд ли намного старше его самого, и это был явно не бомж и не фермер с окружающих хуторов. На его ногах были городские черные туфли, а в обрывках рубашки и темно-серого пиджака с оторванным рукавом угадывались добротные и недешевые вещи.
Черные набрякшие веки лежащего приподнялись, показав узенькие щелочки глаз, и Билон рухнул на колени прямо в кучу листьев и осторожно приподнял его голову.
— Все хорошо, — сказал он, обращаясь больше к самому себе. — Помощь пришла. Я вас вытащу.
Распухшие губы, похожие на куски окровавленного мяса, слегка шевельнулись.
— Позвоните... — послышался еле слышный шепот. — Я... помощник... депутата... Фремера... семь... три, два, два... два, два, три...
— Позвоню, позвоню, — поспешно кивнул Билон. — Сейчас... приготовьтесь, я вас вытащу. Наверное, будет больно.
Поднатужившись, он подхватил тело избитого человека под мышки и рывком приподнял его на край ямы. Раздался еще один слабый стон, и тело обмякло. Обеспокоенный, Билон приник к груди незнакомца и с облегчением услышал биение сердца. Он был жив, только снова потерял сознание.
Следующие десять минут ушли у Билона на то, чтобы протащить найденного человека до шоссе. Тело было неожиданно тяжелым, кроме того, он был в таком плохом состоянии, что Билон боялся каким-то неловким движением причинить ему дополнительный вред. Осторожно опустив тело на траву у обочины, Билон с облегчением вытер пот со лба, но, как оказалось, расслаблялся он слишком рано. Все автомобили проскакивали мимо, более того, казалось, увидев неподвижно лежавшего окровавленного человека, их водители только увеличивали скорость.
После провала всех попыток остановить проезжающие машины, чтобы вызвать помощь, Билон понял, что рассчитывать можно только на себя. Его "Алорра" была двухдверной, поэтому он с огромными усилиями устроил пострадавшего на опущенном до предела переднем сиденье и пристегнул его ремнем. Незнакомец был по-прежнему без сознания, и Билон был рад этому. Наверняка такая поездка могла только приумножить его страдания.
Судя по карте, ближайшая больница находилась километрах в десяти, в небольшом городке под названием Вильтуран. Чтобы найти ее, Билону понадобилось меньше десяти минут. Его автомобиль будто бы понимал все, как живой. На шоссе он развил ранее невиданную скорость в сто двадцать километров в час, причем езда была необычно плавной, словно рессоры сами собой полностью гасили все ухабы. И Билон мог бы поклясться, что его "Алорра" начала сворачивать на нужный съезд с шоссе еще до того, как он тронул руль.
— Кто он? — спросил Билона дежурный в приемном покое больницы, к счастью, уже после того, как пострадавшего извлекли из машины, уложили на каталку, облепили капельницами и повезли в операционную. — Это ваш знакомый?
— Нет, — ответил Билон. — Я на него, можно сказать, случайно в лесу наткнулся. Он на минуту пришел в сознание и сказал, что он помощник одного депутата.
— Опять политика, — недовольно сплюнул дежурный. — Ну, тогда я вызываю полицию?
— Да, вызывайте, конечно. Откуда здесь можно позвонить?
— Вон, видите, в углу телефон. У вас жетоны есть?
— Есть.
Так, какой номер назвал ему этот бедняга? Первая цифра семь, а потом, кажется, два, два, три — три, два, два. Нет, это — из детского фильма, а он сказал наоборот, три, два, два — два, два, три. Номер семизначный, значит, реперайтерский. Только уж больно странный. Да и настоящий это номер или только бред?...
По-прежнему сомневаясь, Билон опустил в автомат несколько жетонов и набрал номер.
— Приемная депутата Фремера, — раздался в трубке приятный женский голос. — Чем я вам могу помочь?
— Я бы хотел поговорить с самим депутатом Фремером, — сказал Билон.
— О, сейчас это невозможно. Господин Фремер на заседании комитета. Кто вы и что ему передать?
— Меня зовут Майдер Билон, я обозреватель газеты "Курьер".
— "Курьер"? — в голосе послышались удивленные нотки. — И что бы вы хотели...
— Я здесь не в профессиональном качестве, — поспешно сказал Билон. Автомат пожирал жетоны с аппетитом голодного волка, и он боялся, что не успеет довести разговор до конца. — Дело в том, что я только что привез в больницу человека, который назвался помощником депутата Фремера.
— В больницу?! Что с ним? Как его зовут?!
— Увы, он не сообщил. Он назвал только этот номер телефона.
— А как он выглядит?
— Боюсь, сейчас он никак не выглядит, — торопливо сказал Билон, скармливая ненасытному автомату очередной жетон. — Его очень сильно избили. Я случайно наткнулся на него в лесу, возле шоссе Реперайтер-Зейгалап. Сейчас он в больнице, в городе Вильтуран, это километров сто двадцать не доезжая Зейгалапа. Больница обозначена на автомобильной карте.
Несколько секунд на том конце провода молчали.
— Огромное вам спасибо, — наконец раздался очень обеспокоенный голос. — Я немедленно сообщу об этом депутату Фремеру. Он приедет к вам через несколько часов. В полицию сообщили?
