— Вы до сих пор не можете забыть ее? — спросил Неллью.
— До сих пор. После того, как она... вышла замуж, я ни разу не видел ее. Криденг — достаточно большой город, чтобы не сталкиваться с тем, с кем лучше не встречаться. Но я знаю, она сделала карьеру, стала директором довольно крупного рекламного агентства. Незадолго до войны в нашей газете была статья про нее. Я передал ей привет. А потом... потом, к счастью, была эта командировка в Вилканд.
Ринчар Линд замолчал. Молчал и Неллью, не зная, что сказать. Необычное настроение предельной откровенности, вызвавшее этот странный разговор в самолете, летящем между опасной землей и враждебным небом, исчезло так же внезапно, как и возникло.
— Я вернусь в кабину, — несмело предложил Неллью. — А то Ли без меня там, наверно, уже соскучился.
Либсли Ворро казался языческим идолом — застывшим, безмолвным, с напряженной маской вместо лица. Можно было даже поверить, что он перестал дышать. Под крылом самолета медленно проплывал город Декуар у слияния рек Тьярре и Таране. Были видны разрушенные кварталы, черные пятна на месте скверов и парков, рухнувшие мосты и торчащие дыбом плиты на сползшей в воду набережной, но город выжил в огне бомбежек и постепенно налаживал мирную жизнь на своих обломках. На его улицах были видны люди, многие из них приветственно махали руками низко летящему "Буревестнику".
А впереди, за щеточкой опустевших рощ и темно-серыми прямоугольниками полей, поднимались над горизонтом очертания далеких снежных вершин. Это были уже Рудные горы, за которыми начинались земли Барганда. От гряды Арондакских гор их отделяла широкая долина Таране.
Две реки слились в одну, и теперь под ними была широкая коричнево-серая лента, втекающая, словно в ворота, в промежуток между двумя горными цепями. До Лимеолана отсюда было всего сто тридцать километров — чуть больше получаса полета.
Этот отрезок пути Неллью знал наизусть. Он неоднократно преодолевал его и по воздуху, и по земле — поездом или на автомобиле. Сначала горы слева и справа будут все ближе подступать к реке, зажимая ее в узком проходе, но затем, будто отказавшись от этого намерения, снова расступятся в стороны, и Таране, почувствовав свободу, разольется на множество рукавов и проток, огибающих крупные и мелкие острова с камышовыми плавнями и чистыми бухточками. Потом главное русло реки станет шире, берега и острова оденутся зеленью многочисленных садов, а еще дальше мелкие поселки садоводов начнут укрупняться, сливаться друг с другом, нанизываться, как бусины на ожерелье, на двойную нитку железной и шоссейной дорог и со временем превращаться в пригороды. Среди зелени берегов вырастут портальные краны и портовые склады, многочисленные речные протоки оденутся в камень, а заливы превратятся в гавани — хлебную гавань, рудную гавань, нефтяную гавань... Правый берег постепенно покроют городские кварталы, а затем река со всеми своими рукавами вдруг внезапно вырвется в широкий морской залив, над которым уже вырастет сам Лимеолан — "Лазурная Гавань", южные ворота Вилканда, самый веселый и лихой вольный порт на всем Срединном море...
Всего этого уже не было.
Кажется, Неллью не смог сдержать рвущегося наружу крика. Берега Таране, насколько хватало взгляда, были черными. Кое-где уцелели серо-зеленые полоски камышей, некоторые острова по-прежнему топорщились щетиной деревьев и кустарников, пестрели внизу желтые полоски песчаных пляжей, но все остальное поглотил чудовищный пожар, отбушевавший здесь многие дни назад. Сады, поселки, железнодорожные станции и бензоколонки — все исчезло в сплошной полосе черного пепла.
Над темной речной водой стояла легкая туманная дымка, и Неллью не мог видеть, что делается впереди. "Оно должно кончиться, оно должно кончиться", — беззвучно шептал он про себя, но самолет, преодолевая новые километры, открывал перед его глазами все то же бесконечное пожарище.
Пятно зелени впереди. Неужели?!... Нет, это всего лишь большой вытянутый остров посреди главного русла... Бог ты мой! Да это же Коровий остров, он сам в детстве сколько раз плавал туда на лодке. Значит, город уже так близко?! Везде только пепел и прах, прах и пепел. Кое-где на берегу видны остовы зданий. Это город?!...
Хлебная гавань. Вместо элеваторов — воронки от бомб. Портальный кран-зерносос лежит на боку, задрав вверх кривые лапы. Из темной воды виднеются мачты и трубы большого парохода. Второй пароход, весь сгоревший, навалился бортом на разбитый причал...
Отсюда уже должны быть видны высотные здания в центре. Но их тоже нет. Всего Лимеолана больше нет. Вместо города — сплошные развалины, изрытые воронками. В некоторых местах не сохранилось даже развалин, землю покрывает сплошная пузырчатая стеклянистая масса. И конечно, ни одного человека вокруг. Все здесь мертво, никто не ступал на эти берега уже много дней...
Ворро, не говоря ни слова, с таким же неподвижным, безжизненным и мертвым лицом, повел самолет на посадку. "Буревестник", поднимая мелкие волны, заскользил по длинной прямой протоке и наконец остановился в небольшом заливчике, где чудом уцелели кустарниковые заросли и три или четыре кривых деревца. Правый поплавок чиркнул о песчаное дно.
— Приехали? — спросил проснувшийся Гордис.
Ему никто не ответил. Ринчар Линд последние полчаса был в кабине, еле помещаясь за спиной у Неллью, и видел все. Ворро и Неллью тоже молчали.
Что-то хрипло буркнув, Ворро отодвинул с дороги массивного Линда и, пройдя по проходу, распахнул дверцу. Рядом с ней к стенке была прислонена резиновая лодка, но Ворро не обратил на нее внимания и просто спрыгнул вниз. Вода доходила ему почти до пояса.
— Ли! — Неллью заторопился следом. — Я с тобой!
— Мы, наверное, тоже, — неуверенно сказал Линд.
— Нет, — остановил его Неллью. — Оставайтесь здесь. Мы вернемся, мы обязательно вернемся! Ждите.
Он тоже выпрыгнул наружу и заспешил вслед за Ворро, разгребая в стороны маслянистую темную воду. До берега было совсем близко.
Неллью узнавал и не узнавал город. Между этими длинными заборами нужно было пройти, чтобы попасть с набережной на широкую оживленную улицу, ведущую к рудной гавани. Черное бревно и расщепленный вывороченный наружу обугленный пень еще недавно были старым раскидистым деревом, под которым Неллью как-то пытался укрыться от грозы. В пустых проемах широких окон в полуобвалившейся стене разрушенного здания угадывалось кафе, куда он частенько заходил вместе с Ратаной... Но все эти немногие оставшиеся ориентиры терялись в однообразных развалинах, похожих на любые другие развалины, а не на прежний Лимеолан. Неллью хотелось, чтобы так оно и было. Тогда можно было поверить, что его родной город продолжает существовать где-то вдалеке, а сейчас он идет просто еще по одному безымянному пожарищу...
Ворро так не думал. Он просто шел вперед, почти не разбирая дороги, спотыкаясь и перелезая через завалы. Неллью никак не мог угнаться за ним. Он уже устал и давно потерял направление. Разрушенные кварталы были похожи друг на друга и почти не узнавались. Воздух был холодным и пахнул пылью. Только пылью...
Улица, по которой они теперь брели, была относительно чистой. Дома по обе стороны словно обвалились внутрь себя, и на проезжей части почти не попадалось крупных обломков. Все покрывал тонкий серый слой грязи, и проходя по ней, они оставляли за собой две цепочки следов. Кроме них двоих, в развалинах не было никого. Город был не только мертв, но и пуст.
От следующего дома остался лишь угол, нелепо торчащий над развалинами и обрывавшийся острым изломом на высоте третьего этажа. Ворро тянуло к этому странному пилону как птицу на огонь маяка, он убыстрял и убыстрял свой шаг, а затем побежал, перепрыгивая через разбросанные по мостовой выщербленные и расколотые бруски серого ракушечника. Неллью бросился вслед за ним и чуть не упал, когда Ворро внезапно остановился как вкопанный.
На уцелевшем кусочке стены, еще сохранившем следы светло-песочной штукатурки, висел номер — обычный белый прямоугольник с полукруглым гнездом для электролампочки наверху. Четкая надпись большими черными буквами не оставляла никаких сомнений: это был именно тот дом, где жили родители Ворро и где когда-то жил он сам. Сейчас на его месте остался только широкий кратер, окруженный развалинами.
Либсли Ворро медленно сел прямо на землю, обхватив колени руками. Ему больше некуда было идти. Он вернулся домой.
Глава 62. В конце пути
Три человека стояли у самого уреза воды, глядя на чуть покачивающийся на волнах гидросамолет с необычно длинными крыльями. Четвертый сидел прямо на песке немного в отдалении от них. Он смотрел в противоположную сторону, где за невысокой балюстрадой набережной виднелись развалины города. Его города.
Никто из четверых не оборачивался, но весь воздух был словно наэлектризован старательно подавляемыми взглядами через плечо. И Либсли Ворро не выдержал.
— Зря вы притащили меня сюда, — глухо сказал он. — Я больше никуда не полечу. Я уже дома.
— Ли, — Кисо Неллью повернулся на голос Ворро. — Мы все знаем, как тебе тяжело! И поверь, никто бы не обратился к тебе сейчас, если бы не крайняя нужда. Но уже скоро вечер, а мы должны вылететь до темноты. Оставаться здесь еще на сутки — это слишком рискованно.
— Неправильный ответ, Кисо, — скривил губы Ворро. — Какое мне дело до безопасности, если мне больше незачем жить? Летите без меня. Ты ведь тоже поднимешь его, не так ли?
— Так, — вынужден был признать Неллью. — Но я не уверен, что сумею довести самолет до Криденга или быстро посадить его в случае тревоги. Ли, я знаю, что ты сейчас чувствуешь! Когда умерла моя мама, мне тоже казалось, что мир рухнул вокруг меня...
— А мой мир и в самом деле рухнул, — перебил его Ворро, говоря тем же самым безжизненным и монотонным голосом. — Умерли все. Остался один Либсли. Весь этот месяц я так стремился сюда, на родину. А моей родины больше нет! Ты всегда был одиночкой, Кисо. Ты не знаешь, что это — потерять всё. Оставьте меня. Летите в свою Чинерту, куда хотите. Я останусь здесь. Я больше не хочу жить.
В воздухе повисла тяжелая мрачная пауза.
— Нам всем выпало плохое время, — наконец заговорил Ринчар Линд. — Тяжелое, трудное, кровавое время. Но раз мы появились на свет, это наше время — время жить! Жить, пробираясь через монотонную череду дней; жить, когда жизнь обрушивает на нас удар за ударом; жить, даже если перестать жить кажется самым простым выходом. Нам не дано знать, почему и зачем мы живем, но если мы пришли в этот мир, в это время и в это место, нам надо жить! И нельзя сдаваться!
— Может быть, ты и прав, Ринчар, — Ворро впервые повернул голову, оторвавшись от созерцания развалин города. — Может быть, через какое-то время я сам бы с тобой согласился. Человек — достаточно жизнерадостная скотина, чтобы быстро забывать о чужих смертях. Но сейчас я не чувствую ничего. Во мне все выгорело. Целый месяц я знал, что моих... больше нет, но только здесь и сейчас я похоронил надежду. Она тоже умерла, последней... У меня больше нет цели. И все эти слова об урановой бомбе, борьбе с пришельцами, мести для меня пусты. Они не изменят ничего. Мне не из-за чего подниматься сейчас на ноги и снова продолжать жить. Простите...
— Даже если все потеряно... — начал по-вилкандски Кир Гордис, но, сбившись, перешел на чинетский. — Даже если все потеряно, есть такое слово — надо! Это когда ты сам хватаешь себя за волосы и делаешь, потому что кроме тебя этого не сделает никто! И других причин и оправданий здесь не требуется.
— Надо, — повторил по-чинетски Ворро, глядя на Гордиса. — Теперь пришла ваша очередь стремиться домой, верно? А вы не боитесь, что встретите там то же самое?!
— Боимся, — тихо ответил Ринчар Линд. — Очень боимся. И, наверное, поэтому так спешим.
— Ну, ладно, — Ворро с усилием поднялся на ноги. — В таком случае, прошу экипаж и пассажиров занять свои места. Мы летим дальше.
— Ничего не понимаю, — жалобно сказал Неллью. — Только что мы миновали мыс Кайланти, в этом я абсолютно уверен. Значит, под нами Тогродский залив. Но я не вижу самого Тогрода!
Самолет крался над морем у самого берега, стараясь не отдаляться более чем на три-пять километров от земли. Солнце только что зашло, все внизу было покрыто сероватой тенью, но Тогрод, крупнейший и старейший город Приморья, все равно должен был быть виден издалека.
— А ты уверен, что это был мыс Кайланти? — нарушил молчание Ворро. — Откуда ты знаешь, ты же ведь никогда здесь не летал?
— Ли, я не самый плохой штурман, — обиделся Неллью. — И я ни с чем не мог перепутать такой заметный ориентир. Видишь, обрыва уже нет, берег пологий. Если мы углубимся в залив, перед нами должно открыться устье реки Байорлы.
— Проверим...
Ворро заложил вираж, и широкий берег открылся перед ними как на ладони. Хотя уже начинались сумерки, оставшегося света вполне хватало, чтобы различить детали.
У Ринчара Линда, стоявшего за спиной штурманского кресла, вырвался невольный вскрик. Неллью был прав: Тогрода больше не существовало! Только далеко в стороне можно было различить едва заметные развалины зданий, вся же центральная часть города представляла собой огромную ровную пустошь с гигантским круглым пятном шлака, чуть поблескивавшим отраженным светом. Ни от живописных старинных мостов, которыми справедливо гордились граждане Тогрода, ни от величественного Императорского дворца и окружавшего его парка с огромными старыми деревьями, ни от порта в устье реки не осталось и следа. Да и сама река Байорла больше не впадала в море в своем привычном месте. О том, что она когда-то текла через центр города, напоминала только узкая ложбина, пересекающая пустошь, словно прерывистый шрам. Теперь вода, будто испугавшись, огибала страшное пустое место почти правильным полукругом, разделяясь затем на несколько вливающихся в море потоков.
Ворро вел самолет прямо на пятно шлака, и все в кабине потрясенно молчали, смотря на картину чудовищного, невероятного, невозможного опустошения. Несколько часов назад сожженная долина Таране и разрушенный Лимеолан потрясли их, но здесь они стали свидетелями даже не разрушения, а полного, тотального, окончательного уничтожения. Более полно выразить свою победу, чем стереть с лица планеты Тогрод, когда-то прозванный Вечным Городом, пришельцы не могли.
— Что это было? — наконец спросил слабым голосом Неллью. — Это сделала урановая бомба, да?
Ринчар Линд автоматически перевел его вопрос на чинетский.
— Да, — кивнул головой потрясенный Кир Гордис. — Это была атомная бомба или нечто еще более мощное... Я сам проводил расчеты, но никогда... никогда не думал, что это может быть так...
— Но вы все равно хотите создать нечто подобное? — хищно спросил Ворро.
— Да, ведь другого выхода нет. Но мой бог, какие страшные силы мы высвобождаем... Подумать только, если бы не пришельцы, мы сами когда-нибудь могли придти к тому, чтобы сбрасывать такие бомбы на собственные города...
— Зато теперь у них будут другие цели, — криво усмехнулся Ворро. — Признаться, я был бы не против, если такая лепешка появится на месте каждого корабля пришельцев. Вы хотели, чтобы я вернулся к жизни, господа? Что же, у меня снова появилась достойная цель. Кир, только не забудьте обо мне, когда у вас найдется, что сбросить! А теперь, я полагаю, нам нечего больше здесь смотреть. Мы продолжаем полет!
