Его слова вызвали в рядах встречающих что-то вроде замешательства.
— Э-э-э... ваше высочество, вероятно, вы имеете в виду начальника отряда быстрого реагирования? — осторожно спросил заместитель окружного начальника. — Хотя общее руководство принадлежит... э-э-э... мне, именно он дает конкретные указания...
— Вы совершенно правы, Достойный, — кивнул Кэноэ. — Проведите меня к нему!
Проводить принца первого ранга взялись человек двадцать, не считая его собственной свиты — Таутинга с аппаратом дальней связи, Наарит с электронным блокнотом, доктора Дроама с медицинским чемоданчиком, младшего честедержателя Лмугэо с портативной камерой и мрачного телохранителя с пустыми руками. Шаги гулко отдавались в широких пустынных коридорах, и Кэноэ снова показалось, что он участвует в каком-то историческом представлении.
— Вот сюда, ваше высочество, — заместитель окружного начальника, поклонившись, отворил высокую дверь без таблички.
За дверью находилось что-то вроде диспетчерской. Большая электрифицированная карта города на одной стене, компьютерная карта провинции на другой, несколько больших столов с аппаратами связи, стеклянная кабина с видеоэкранами, на одном из столов — груда пакетов с походными пайками и дымящийся электрокипятильник. И несколько человек в темно-серых куртках, кое-где заляпанных грязью. У одного за спиной болталась на ремешке белая каска.
— Его высочество принц Тви оэро-Кэноэ Кэвирноэрон! — торжественно объявил младший честедержатель Лмугэо.
В этой обширной полупустой рабочей комнате его слова прозвучали особенно напыщенно и нелепо.
— Начальник отряда быстрого реагирования 38-й провинции, — без особого почтения в голосе отрекомендовался спасатель с каской на ремешке. Он был неожиданно молод — не старше трех дюжин лет, — а его веселые и немного усталые серые глаза с легким любопытством оглядывали Кэноэ. — Чем я могу служить вам, ваше высочество?
Эта стандартная ритуальная фраза была произнесена весьма нелюбезным тоном. Было отчетливо видно, что начальник отряда совсем не рад свалившейся на него толпе посетителей.
— Наоборот, это я чем могу вам помочь, Уважаемый? — мягко спросил Кэноэ, стараясь развеять неблагоприятное впечатление. — Вы, очевидно, сталкиваетесь со множеством проблем. Чем бы я мог облегчить ваш труд? Говорите откровенно, вам нечего опасаться.
— Говорить откровенно, ваше высочество? — звонко и весело переспросил начальник отряда. — Тогда вы бы мне очень помогли, если бы не стали меня ни о чем расспрашивать, а просто тихо вышли и закрыли за собой дверь.
В толпе сопровождающих послышалось чье-то сдавленное кряканье, но Кэноэ не стал оборачиваться.
— Вы меня не так поняли, Уважаемый, — с усмешкой сказал он, глядя прямо в озорные глаза начальника отряда. — Я не собираюсь торчать у вас за спиной и задавать глупые вопросы, мешая вам работать. Я бы хотел, что бы временно приняли меня в свою команду — хотя бы на ближайшую ночь. Поверьте, один настоящий принц, да еще с двумя хорошими секретарями и одним помощником губернатора провинции — это весьма ценное приобретение. А вы, господа, — повернулся он к обалдело столпившимся в дверях сопровождающим, — можете быть свободными. Возвращайтесь к исполнению своих обязанностей или к прерванному отдыху — в вашем присутствии больше нет необходимости.
Когда последний чиновник, кажется, заместитель окружного начальника, осторожно закрыл за собой дверь, спасатель восхищенно покачал головой и сделал приглашающий жест.
— Проходите, ваше высочество. Мне кажется, мы с вами сработаемся.
За длинным столом нашлось место всем. Вообще, в этой комнате было как-то много места.
— Это вы вынудили уйти в отставку местного окружного начальника? — вдруг строго спросил спасатель.
— Я, — гордо признался Кэноэ. — Порекомендовал...
— Зря вы это сделали. Его все равно бы сняли, а так — пока пришлют нового, пока его утвердит Канцелярия Совета Пятнадцати, пройдет не меньше дюжины дней. И все это время дела или будут вовсе стоять, или делаться с таким скрипом...
— А разве вы не можете...?
— Нет. Это только в колониях отряд быстрого реагирования подчиняется напрямую управителю, а местная администрация обязана выполнять его распоряжения. Здесь же, хотя на нас и возложена задача координировать спасательные работы в случае природных или техногенных катастроф, формально все решения принимаются окружными или даже районными властями. Мы можем только рекомендовать.
— И часто бывают, что к вашим рекомендациям не прислушиваются?
— Редко. Но не это важно. Важен принцип. Вот, например, сейчас мы занимаемся организацией автоколонн в пострадавшие районы. Вы же знаете, землетрясение затронуло не только Гомзи, разрушения и жертвы и есть и в других городах и мелких поселках. Все, в принципе, готово, но чтобы выделить транспорт, требуется подпись окружного начальника...
— От кого зависит выделение транспорта? — смущенно спросил Кэноэ.
— Хотите уговорить? Безнадежное дело. Этот начальник транспортной службы округа, между прочим, был в той толпе, которую вы сюда притащили. Редкостный трус и перестраховщик. Без письменного приказа начальства и шагу не сделает. Вам он прямо не откажет, но угробит дело отсрочками.
— Так что же вы будете делать?
— Буду понемногу нарушать порядок. Договариваться напрямую с руководителями автопредприятий. Ничего, дело привычное...
— Постойте, — Кэноэ обернулся к помощнику губернатора. — А приказа от вашего начальника будет достаточно?
— Будет, — был ответ. — Достойнейший приказал подавать на подпись все документы, связанные с помощью пострадавшим от землетрясения, немедленно и вне всякой очереди. Завтра во второй половине дня искомое распоряжение будет у вас.
— Поздновато, — покачал головой начальник отряда. — Полдня отсрочки означает, что в некоторые поселки помощь придет еще на день позже. К сожалению, в это время года большинство дорог в горах становятся непроезжими, как только стемнеет.
— А по воздуху? — спросил Кэноэ. — Разве вы не можете использовать воздушный транспорт?
— В этом глухом углу? Да здесь большинство перевозок до сих пор осуществляется по старинке, на колесах. В нашем распоряжении есть несколько бортов, но их едва хватает, чтобы доставить грузы и врачей в наиболее отдаленные районы, куда иначе не доберешься.
— Тьма и пламя! — выругался Кэноэ. — Стоп. У меня, кажется, есть идея! Наарит, здесь есть поблизости территориальные воинские части?
— Да, ваше высочество. В Тангокхли. Это около пятидесяти километров отсюда.
— Отлично. Таутинг, дайте мне связь с командиром части. Сейчас поздновато, но постарайтесь его отыскать.
Через несколько минут на экране связи появилось изображение ошеломленного военного с нашивками суперофицера второго ранга.
— Добрый вечер, суперофицер, — вежливо поздоровался с ним Кэноэ. — Я принц первого ранга Три оэро-Кэноэ Кэвирноэрон. Я сейчас нахожусь в городе Гомзи и прошу вашего содействия в деле оказания помощи пострадавшим от землетрясения.
— Ваше высочество! — суперофицер на экране сделал поклон. — Чем я могу служить вам?
— Лучше всего вы сможете послужить мне, если предоставите ваши грузовые гравитранспортеры отряду быстрого реагирования для доставки помощи жителям отдаленных районов провинции.
— Но, ваше высочество! — в глазах суперофицера появился испуг. — Для подобной операции мне необходимо предварительно запросить командование. Я прошу вас подождать до утра, ваше высочество. Я обязательно...
— Суперофицер, — жестко сказал Кэноэ, стараясь выразить своим голосом неодобрение. — Вам напомнить пункт первый Устава территориальных войск?
— Территориальные войска служат Императору, Императорскому Дому и народу Империи...
— Достаточно! А теперь пункт третий.
— Территориальные войска обязаны защищать граждан Империи и приходить им на помощь...
— Достаточно! Теперь вы видите, суперофицер, что в силу Устава вы были обязаны, не дожидаясь санкции командования, придти на помощь жителям провинции. А относительно вашего начальства... Могу ли я обещать суперофицеру поддержку вашего начальника?
— Можете, — невозмутимо подтвердил помощник губернатора. — Определенно, можете.
— Я понял! — суперофицер на экране поспешно сделал еще один поклон. — Что я должен сделать?
— Я полагаю, на этот вопрос вам лучше меня ответит начальник отряда быстрого реагирования, — с триумфом произнес Кэноэ. — Уважаемый, займите мое место. Вам слово.
— Я вынужден извиниться перед вами, ваше высочество, — смущенно сказал начальник отряда после того, как вопрос с транспортом был окончательно и благополучно решен. — Я полагал, что ваше прибытие принесет больше вреда, чем пользы. Я ошибся.
— Без обид, — рассмеялся Кэноэ. — Я и сам от себя не ожидал такой прыти. Просто я получил весьма разностороннее образование.
— Что же, если так пошло дело, вас не затруднит сделать еще парочку таких звонков? У меня было несколько намёток, относящихся к категории, так скажем, бессмысленных мечтаний. Но похоже, с вашим появлением они начинают обретать смысл...
Следующие несколько часов запомнились Кэноэ плохо. Наверное, все заслонило незнакомое чувство собственной нужности и значимости, так редко посещавшее его в течение всей его сознательной жизни. Это было ни с чем не сравнимое ощущение успеха, когда все задуманное удается, и всё вокруг работает как хорошо налаженный механизм. Таутинг виртуозно работал с аппаратом связи, за несколько минут находя любого абонента даже в другом полушарии, а как только возникала какая-то заминка, рядом тут же оказывалась Наарит со своей превосходной памятью и электронным блокнотом.
Где-то в середине ночи, когда он убеждал директора какой-то фабрики в 26-й провинции отгрузить пострадавшим от землетрясения десять тысяч теплых одеял, обещая ему включение их в план обязательных поставок, он почувствовал, что вот-вот заснет. И тогда словно по волшебству появился доктор Дроам, напоивший его и всех остальных специальным стимулятором, не вызывающим истощения организма и не имеющим побочных эффектов. От стимулятора отказался только Тень Гига, заявивший, что у него есть собственные способы сохранения концентрации.
Долгий зимний рассвет застал его за тем же аппаратом связи. Только что поднятый с постели директор Института строительных конструкций в соседней провинции протирал заспанные глаза, но, тем не менее, достаточно твердо и уверенно обещал сегодня же отправить в Гомзи опытный образец разборного дома из теплоизолирующих материалов и производственную документацию.
— Как быстро ночь прошла! — начальник отряда потянулся, подняв вверх руки: усталость давала о себе знать, несмотря на стимулятор. — Вот и всё, ваше высочество.
— Всё? — Кэноэ с усилием оторвал себя от экрана. — Неужели — всё?
— Самое главное мы с вами уже сделали. Осталось только выполнить задуманное, а с этим уже мои подчиненные справятся сами. А вам пора отдыхать, ваше высочество. Видите, даже ваш телохранитель почти засыпает.
Тень Гига героически подавил в зародыше зевок.
"Караул устал", — вспомнилось откуда-то Кэноэ. Караул устал, значит, пора расходиться. Что же, это была ночь его триумфа, но она кончилась, как заканчивается рано или поздно все в этом мире.
— Тогда всего вам наилучшего, — сказал он начальнику отряда, соприкоснувшись с ним ладонями на прощание. — С вами было интересно работать.
— С вами тоже! Вы поработали здорово! Хотя, откровенно говоря, вы занимались здесь не своим делом.
— То есть? — Кэноэ холодно посмотрел на начальника отряда. — Вы полагаете, что доставать транспорт и одеяла было недостойным принца занятием?
— Что вы, что вы! — начальник отряда даже выставил вперед руки. — Благодаря вам будет спасено немало жизней! Просто я хотел сказать, вы ведь не сможете, да и не должны всякий раз, как на планете случится какое-нибудь бедствие, прибывать туда, чтобы лично заниматься решением подобных вопросов. По сути дела, чем мы с вами занимались, так это нахождением лазеек, позволяющих получить срочно необходимые вещи в обход неповоротливой государственной машины!
— Пожалуй, это в обыкновении нашего государства, — хмыкнул Кэноэ. — нагромождать себе препятствия, чтобы потом их героически преодолевать.
— Да. И получается в итоге и грустно, и смешно. Прямо как в анекдоте...
— Это там, где "ничего не поделаешь, всю систему менять надо"? — засмеялся Кэноэ.
— Да нет, — начальник отряда несколько секунд оторопело смотрел на него, а потом и сам захохотал. — Однако, вы смело выражаетесь, ваше высочество!
— Вы тоже, — заметил Кэноэ. — Вы ведете себя удивительно вольно.
— Привычка, ваше высочество. Чего мне бояться? Не посадят же — не те времена на дворе. Ну, разжалуют в рядовые спасатели, так уже два раза так делали, потом опять восстанавливали. А если у начальства терпение совсем иссякнет, я все равно не пропаду. У моих родителей здесь, в горах, есть свое хозяйство. Не удивляйтесь, ваше высочество. В Метрополии это большая редкость, но кое-где еще встречается. Там, где создавать государственные фермы всегда считалось нерентабельным. На этом участке мой род трудится уже больше тысячи лет! И я знаю, что мне есть, куда возвращаться! Вот я и не боюсь говорить то, что считаю верным.
— Тогда желаю вам сохранить бесстрашие, — Кэноэ снова протянул ладонь для прощания. — Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.
— Кто знает, жизнь откалывает и не такие фортели, — начальник отряда спасателей попрощался с принцем как равный с равным и долго потом смотрел на закрывшуюся за ним дверь.
Посадочная площадка, вчера такая пустынная и почти заброшенная, была полна жизни. Чуть ли не каждую минуту на ней садился какой-нибудь транспорт — от небольших катеров до громадных грузовых лайнеров. Это в провинцию начала прибывать помощь со всех уголков планеты. Тучи уже полностью разошлись, над горами вставало солнце, а под ногами похрустывал тонкий ледок на многочисленных лужах.
Катер доставил его почти к самому лайнеру, но перед трапом Кэноэ задержался, любуясь оживленным портом, в пробуждении которого он принял самое непосредственное участие. Внезапно его внимание привлек только что опустившийся грузовоз с опознавательными знаками Особого Столичного Округа. Из его обширного чрева по наклонному пандусу стал выезжать массивный колесный транспортер, и в его кабине Кэноэ вдруг заметил светловолосую девушку, похожую на Кээрт. Он даже протер глаза, стараясь получше вглядеться, но грузовик уже повернул и стал удаляться от него, двигаясь в сторону выезда из воздушного порта.
Вздохнув, Кэноэ начал подниматься по трапу. Увидев светловолосую девушку, он вдруг понял, что соскучился по Кээрт. Он не знал пока, является ли его чувство к ней обычной привязанностью или чем-то большим, но ощущал, что последние сутки что-то изменили в нем самом и в его отношении к окружающему миру. "Мы каждый день оставляем за собой прошлое", — вспомнились ему слова из прочитанной книги, и, кажется, он впервые мог применить эту фразу к самому себе.
