А голоса этажом ниже продолжали шуметь.
— Точно! Они здесь были! Вещи везде валяются!
— ... ... ...! Опоздали!
— (злобно) Не-ет! Они не могли уйти далеко! За ними!
— А куда?
Ворро затаил дыхание. Стоит им только подняться на следующую площадку...
— К переправе они пошли, больше некуда! — перекрыл все начальственный голос внизу. — Уходим! Перехватим их по дороге!
Тяжелые ботинки прогрохотали по ступеням и все стихло. Ворро облегченно сел прямо на ступеньки, упершись рюкзаком в стену.
— Обошлось! — выдохнул он еле слышно. — Переждем пару минут, и ходу!
Поздно вечером, сидя у костра в безопасном далеке от столицы и столичного аэропорта, Неллью задумчиво листал "Атлас автомобильных дорог..."
— Через Таране нам переправляться, конечно, надо, — сказал он. — Но я вот что думаю. Завтра выйдем опять на наше знакомое шоссе Кьеве-Тарануэс, пройдем по нему немного, а вот здесь повернем сюда, к Савино. Этот город в безопасном коридоре, и хоть один мост там наверняка сохранился. А там уже прямая дорога до побережья.
Ворро лениво ковырял в зубах тоненькой щепкой.
— А далеко до Савино?
— Если идти по дороге, километров двести двадцать — двести сорок и еще около трехсот до моря. Всего пятьсот с гаком. Дойдем, а, Ли?
— Конечно, дойдем. А что нам теперь остается?
Глава 42. Тяжелая работа
Где-то в вышине ветер посвистывал в кронах исполинских мачтовых сосен, но здесь, внизу, все звуки скрадывались мягким шорохом падающих снежинок. Снег валил густыми мокрыми хлопьями, погребая под собой моховые кочки, жухлые кустики черницы и засыпая глубокие колеи, выбитые колесами грузовиков и тракторными гусеницами в те дни, когда земля еще была мягкой и податливой.
Все это выглядело красиво. Высокие безупречно прямые стволы зеленовато-кирпичного цвета, подлесок — редкие листья всех оттенков оранжевого и коричневого на почти голых ветвях, и девственно белый снег, налипающий на ветки причудливыми комками, превращая заурядный лес в таинственную зимнюю сказку.
Но людям, работающим в лесу, было не до красот. Не первый снег в этом году и, уж конечно, не последний. Теперь это до весны, которая наступит в этих краях не раньше, чем через четыре с лишним месяца. Люди спешили. Они стремились опередить необычно рано пришедшую в этом году зиму. Им надо было успеть, пока снегопады не сменились сухой поземкой, а легкий морозец, покусывающий щеки, не стал мертвящей тридцатиградусной стужей.
И работа здесь шла круглые сутки, при свете короткого предзимнего дня или неярких керосиновых прожекторов. Тракторы тащили связки только что срубленных, еще неошкуренных бревен, сочащихся смолой. Мохнатые рыжие мамонты из восточных степей, фыркая, тянули за собой сани и волокуши с мешками и ящиками. За деревьями пыхтел вагончик дизель-электростанции, со всех сторон звенели, жужжали и зудели пилы, и где-то приглушенно грохотали взрывы — далекие и нестрашные. Хотя земля еще не успела промерзнуть, котлованы под землянки готовили для скорости с помощью динамита.
Дарин Кедерис, пропуская очередной обоз, сошел с дороги, тут же провалившись в сугроб по колени, и потом долго, нарочито долго отряхивал штаны и сбивал снег с голенищ унтов. Кедерису отчаянно не хотелось идти дальше. Но он был бригадиром и не имел права перекладывать свои обязанности на кого-то другого. Обругав себя за малодушие, он ускорил шаг.
Госпиталь, как и все долговременные убежища в северных лагерях для эвакуированных, представлял собой землянку. На только что расчищенном месте экскаватор вырыл большой котлован метров сорока в длину, восьми-десяти в ширину и трехметровой глубины. Его накрыли бревнами в два наката, вывели наружу печные и вентиляционные трубы, засыпали крышу землей, внутри настелили полы из рубероида, минеральной ваты и щитовой фанеры, выгородили операционные и отдельные комнатки для персонала, провели электричество — вот и получился настоящий госпиталь, рассчитанный более чем на сотню пациентов. Госпиталь отнюдь не пустовал: за спешку в проведении работ приходилось платить повышенным травматизмом, а наступившие холода привели к целой эпидемии простуд среди эвакуированных, многие из которых не имели теплой одежды.
Прямо ко входу вела широкая накатанная дорога и пологий ребристый — чтобы не скользить — пандус, заканчивающийся площадкой перед двойным брезентовым занавесом, заменяющим дверь. Кого-то только что привезли, перед госпиталем стояли легкие аэросани, и несколько санитаров суетились вокруг носилок с человеком, закутанным в одеяла — видны только бледное лицо с прикушенной губой и голова, забинтованная до самых бровей.
На Дарина Кедериса никто не обращал внимания. Зайдя в просторные сени, он отряхнул веником снег с унтов и громко спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Могу я видеть доктора Кэрт Станис?
Наступала самая тяжелая часть его миссии.
Кэрт Станис была не одна, а со смутно знакомой светловолосой девушкой, от чего Кедерису стало еще тяжелее на душе — он совсем забыл о том, что у Гредера Арнинга здесь тоже есть родственница. Они сразу все поняли по его лицу и молча смотрели на него сухими тревожными глазами.
— Они... погибли? — наконец спросила Кэрт Станис.
— Не знаю...
Кедерису уже не раз приходилось сообщать родственникам погибших о смерти их близких, но произнести эти два коротких слова было труднее всего.
— Мы должны были уехать утром... утром двадцать третьего, — глухо продолжил он. Слова не хотели выходить, и он с усилием выталкивал их наружу. — Они — Тайдемар, Гредер, еще двое ребят — не пришли на место встречи. Мы... ждали. Потом пошли у Нейлу, Нейлу Вифинису, все они заночевали у него, в бомбоубежище... Там упала бомба, засыпало оба входа — и основной, и аварийный. Один парень подтвердил, они были там, все... Я не знаю, живы они или нет. Мы не могли надолго оставаться, чтобы откопать их. Нас ждали здесь...
Кедерис замолчал. Он мог бы рассказать, как они пытались прокопаться внутрь — голыми руками, лопатами, кирками. Как выворачивали из земли обломки бетона. Как, словно живого врага, атаковали массивную плиту, как пробкой, закупорившую путь вниз... Но какое это имело теперь значение? Он, лично он, Дарин Кедерис, впервые бросил объект, не закончив работу. Он принял решение уходить, зная, что для того, чтобы добраться до товарищей — живых или мертвых — им вшестером понадобится еще не меньше двух полных суток или техника, которой у них не было.
— Значит, они, может быть, живы? — с надеждой в голосе спросила вдруг девушка.
— Может быть, — Кедерис работал спасателем уже больше пятнадцати лет и знал всю цену надеждам. — У них крепкое убежище, могло выдержать. Если они живы, они выберутся.
— Конечно, выберутся, — Кэрт Станис успокаивающе положила руку на плечо Вирты Эрилис. — Тайдемар, Гредер — не такие люди, чтобы просто так сгинуть.
Она строго посмотрела на Кедериса.
— Вы давно здесь?
— Со вчерашнего дня.
Ответ дался Кедерису уже легче. Самое тяжелое было позади.
— Долго, — сказала Кэрт Станис. — Мы добрались сюда за пять дней.
— Мы ехали целых одиннадцать, — Кедерис знал, что люди, тревожащиеся за своих близких, часто сами стараются перевести разговор на нейтральную тему, чтобы успокоить себя. — Вы, наверное, успели переправиться через Нельгаву до того, как переправу разбомбили, а нам пришлось искать обходные пути. А потом мы немного задержались в одном небольшом городке южнее Флонтаны...
Кедерис не стал говорить, чем была вызвана эта задержка. Город только что бомбили, и они не могли не остановиться, чтобы помочь. Там он потерял еще одного члена бригады, раздавленного рухнувшей стеной...
Кэрт Станис была уже почти полностью спокойна.
— Вы примете меня в свою бригаду? — спросила она напрямик. — Вместо Тайдемара. Когда он выберется, он доберется сюда. И будет сначала искать вас.
— А вас отпустят?
В принципе, Дарин Кедерис не возражал бы. Женщин среди спасателей было мало, но они все же были. К тому же, не стоило забывать, что Кэрт Станис была дочерью самого президента, и ее работа в спасательной службе могла бы очень помочь решению многих проблем, особенно, бытового плана. В квалификации и силе характера Кэрт Станис он не сомневался — видел ее в деле, когда она работала врачом "Скорой помощи".
— Отпустят, — Кэрт невесело улыбнулась. — Сюда эвакуировали весь Галанский Медицинский, так что врачей здесь даже избыток. Говорят, нас распределят по лагерям, но когда это будет? Тут пока такая неразбериха... Лишь бы ваше начальство не было против.
— Не будет. Я теперь сам начальство.
Кедерис и в этот раз не стал вдаваться в детали. Потери среди спасательной службы были очень велики, и по прибытии его назначили руководителем всего флонтанского округа. По сути, службу теперь надо было создавать заново, и Кедерис начал создавать, комплектуя бригады из добровольцев и назначая бригадирами опытных спасателей.
— И я с вами, — вдруг решительно сказала Вирта Эрилис. — Гредер будет вместе с Тайдемаром.
— Нет, — Кедерису уже не впервой приходилось выслушивать подобные просьбы от романтически настроенных мальчиков и девочек, и он знал, что лучшим ответом на них был решительный отказ без всяких дискуссий и объяснений.
— Но почему?! — воскликнула Вирта. — Потому что я не мужчина, да? Но вы же берете доктора Кэрт!
— Эта работа — не для молодых девушек, — строго сказал Кедерис. Он сделал ошибку, нарушив собственное правило и вступив в спор — видимо, сказалась усталость. — Там требуются сила и выносливость.
— Я сильная! — Вирта сердито посмотрела на Кедериса. — Я греблей занималась! И на длинные дистанции бегала! Я ничуть не слабее любого парня! И медицину три года изучала! Я справлюсь!
— Причем здесь спорт? — устало вздохнул Кедерис. — Разве ты не понимаешь, девочка? В профессии спасателя нет никакой романтики. Поверь, на самом деле, это кровавая, страшная, грязная и чудовищно тяжелая работа.
— А разве наша работа здесь не такая? — не сдавалась Вирта. — Не страшная, не тяжелая, не кровавая?! Скажите ему, доктор Кэрт! Разве я не справлюсь?!
Кедерис перевел взгляд на Кэрт Станис. Она-то уж наверняка сумеет дать девочке исчерпывающий ответ...
— Для расчистки завалов или снежных заносов она, конечно, не подходит, — серьезно сказала Кэрт Станис. — Молодая еще, понятия во многом детские, ветер в голове гуляет, руки к труду не приучены. Не слабачка, понятно, но для такой работы силенок все равно недостаточно.
Дарин Кедерис, глядя на Вирту, развел руками. Сама видишь, мол...
— Есть и плюсы, — продолжала тем временем Кэрт Станис. — В отличие от многих девушек ее возраста, излишним романтизмом не страдает, воспринимает все трезво. Бесстрашная. Когда во время бомбежки одной женщине осколком перебило артерию, первая бросилась останавливать кровь. И главное, остановила. Выносливость имеется. В госпитале работала по двенадцать-четырнадцать часов подряд. Другие с ног валятся, а она — поспит пару часов и снова в порядке. Подготовка медика у нее, конечно, слабенькая, хотя теорию — то, что учила, — знает неплохо. И если что-то умеет, делает решительно и без ошибок. Могу еще сказать — крепенькая. Холод переносит без жалоб, ест все, что дают, носом не крутит. Многие девочки с ее курса тут свалились, а Вирта наша — хоть бы один чих какой...
— Спасибо, доктор Кэрт, — покрасневшая Вирта опустила свои неправдоподобно длинные ресницы.
— Так что же мне с ней делать? — Дарин Кедерис совсем растерялся. Не того он ждал от Кэрт Станис, совсем не того...
— Испытайте меня, — попросила Вирта, глядя прямо в глаза Дарину Кедерису. — А там и решайте.
— Испытать?...
Кедерис огляделся по сторонам. Какие-то лари вдоль стен, дальше ряды кроватей, сколоченных из досок... Что бы такое придумать?
И вдруг он увидел. Стены у госпиталя были из тех же фанерных щитов, и они не прилегали к откосам котлована вплотную. Отсюда, из сеней, было видно, что между земляной стенкой и фанерной перегородкой в самом низу остался проем, похожий на узкую нору, — человеку еле-еле протиснуться.
Кедерис вынул из кармана мелкую монетку и, прицелившись, зашвырнул ее в темную дыру.
— Принесешь обратно, приму, — сказал он Вирте. — Если надо, вот фонарик. Только не потеряй его там.
— И это все? — Вирта задорно улыбнулась. — Да я у бабушки в Нескадах все пещеры в детстве облазила! А тут столько места — танцевать можно!
Скинув с себя светло-голубой медицинский халат и толстый свитер, она опустилась на пол и ловко и быстро скользнула в проем — словно гибкая ласка в расщелину. Через несколько минут послышалась возня, и Вирта так же сноровисто начала выбираться наружу. Причем, головой вперед. В узкой и низкой норе она ухитрилась еще и развернуться.
— Ваша? — в кулаке Вирты Эрилис поблескивала монетка. Вся ее одежда была выпачкана в земле, волосы растрепаны, но она победно улыбалась.
— Моя, — Дарин Кедерис мрачно посмотрел на Вирту. — Что же, тогда завтра с утра жду вас у себя в бараке спасательной службы. Это по дороге мимо вырубки, километров пять отсюда. Не найдете — спросите.
— Найдем, найдем, — засмеялась Вирта.
Ей было совсем легко. Неразбериха и суматоха в лагере очень раздражала ее, и она была рада, что в ее жизни, наконец, появилась определенность. А Гредер... Гредер жив и обязательно вернется, в этом она почему-то не сомневалась. В последние три года она привыкла чувствовать рядом его надежное плечо, он взял ее под свою опеку сразу же после того, как она приехала учиться в Галану из родного Фраувенга. Но только сейчас она вдруг поняла, что испытывает к Гредеру не только сестринские чувства...
Выглядело все это даже немного жутковато. Откуда-то из-под земли начали доноситься глухие неритмичные удары, прерываемые неясными шуршаще-скребущими звуками. Затем покрытие на краю обширной пустой автостоянки, засыпанной обломками разрушенного дома, вдруг вспучилось и пошло мелкими трещинами. Так прорастают сквозь асфальт особо настойчивые грибы или в фильмах ужасов выбираются на вольный воздух некачественно убитые вурдалаки.
Нарыв все рос и рос и вдруг прорвался, и наружу высунулось толстое железное жало лома. Теперь дело пошло быстрее. Лом взламывал асфальт, разрывая его трещинами на куски, некоторые из обломков исчезали в расширяющейся на глазах дыре. После того, как отверстие достигло, примерно, метра в поперечнике, лом исчез, и из-под земли показались руки, а затем голова и все остальное.
Цепляясь за обломки асфальта, Нейл Вифинис выбрался из ямы. Впрочем, теперь уже было хорошо видно, что это вовсе не яма, а подземный ход, круто уходящий куда-то вглубь. Потом Вифинис помог вылезти наружу Гредеру Арнингу и Леттеру Ярки, а втроем они вытащили всех остальных. Предпоследней выбралась наверх Ланта Вифинис. Она едва не застряла в узком проходе, и ее подталкивал сзади доктор Тайдемар Станис.
Все молча сидели кружком у дыры в асфальте, словно в походе у костра. Говорить и вообще двигаться не хотелось. Наверное, они должны были радоваться, ощущать удовлетворение или праздновать триумф, но на самом деле чувствовалось только облегчение от завершения тяжелой и грязной, но жизненно важной работы и огромная усталость.
