К этому времени среди них уже не осталась ни одного здорового. Последними признаки болезни появились у Млиско и Хенны. Надежды на спасение не было.
Тусклые ночные плафоны погрузили всех в тяжелый ступор. Вокруг стонали и бредили на разные голоса тяжелые — кому-то из них уже было не суждено дожить до утра.
Сил не оставалось почти ни у кого. Хотелось просто лежать и тупо ждать неизбежного конца. Внезапно Санни, единственная, кто еще пытался что-то делать, отбросила в сторону кружку, из которой она пыталась напоить лежавшую без сознания Тихи, стянула через голову балахон, взяла за руку сидевшего без движения Млиско и потащила его за собой в кабинку душевой. Спустя некоторое время они вышли, и Санни снова отправилась туда с Дилером Дакселем.
Эргемар наблюдал за ней почти равнодушно. Нечеловеческое напряжение последних дней сделало свое черное дело, и у него больше не было сил ни бороться, ни сопротивляться. Когда Санни мощным рывком подняла его с постели, он покорно потащился за ней, желая только, чтобы его поскорее оставили в покое.
Однако уединившись с Санни в тесной кабинке, Эргемар вдруг почувствовал, что просыпается. Его тело внезапно воспрянуло и теперь возвращало к жизни сломленный и уставший дух. Прохладная вода, хлынувшая на них из душа, окончательно освежила его, и Эргемар почувствовал себя снова живым.
— Спасибо, Санни, — с благодарностью сказал он, нежно проведя рукой по ее мокрым волосам. — Ты не представляешь, что ты для меня сделала.
— Все хорошо, — ответила она ему по-баргандски и легонько подтолкнула его в грудь. — Иди.
Она буквально вытолкнула его из кабинки, а сама присела у койки понурого грузного Карвена. Его тоже нужно было возвращать к жизни...
Они собрались в тесный кружок все вшестером. Последние, кто мог еще держаться на ногах: Млиско, Даксель, Эргемар, Карвен, Хенна и Санни.
— У нас еще есть в запасе полдня, — твердо сказал Млиско, обведя всех спокойным внимательным взглядом. — Мы должны уйти достойно. И, по возможности, захватив с собой парочку пришельцев.
Хенна перевела его слова на картайский — для Карвена и Санни. Они согласно кивнули.
— Для этого у нас будет единственный шанс, — продолжал Млиско. — Утром, когда они зайдут к нам, мы нападем на них.
— В прошлый раз их было пятеро, — с сомнением напомнил Даксель.
— Да. Но нас — шестеро. Самое главное — свалить их с ног. Они слишком неуклюжи в своих скафандрах и вряд ли ждут нападения.
— А как мы их убьем? — спросил Карвен, выслушав перевод.
— У них мягкие костюмы, — криво ухмыльнулся Даксель. — Горло ничем не защищено.
— Нет, — покачал головой Млиско. — Душить — это слишком долго, а через скафандр — еще и ненадежно. Я просто сверну им шеи. Они, конечно, успеют пустить какой-то газ, но с парочкой я успею расправиться наверняка...
Теперь оставалось только обсудить диспозицию и расписать роли. Они договорились наброситься на пришельцев, когда те будут возиться с коконами. По крайней мере, трое из них в это время будут заняты и не станут глядеть по сторонам.
Странное дело, но после этого Эргемару стало легче. Он снова был готов ухаживать за больными, вытирая пот и меняя им "подгузники", и даже темные пятна на руках больше не пугали его. Если повезет, они погибнут в бою, как подобает смелым мужчинам и женщинам, а не сгорят в огне болезни, угасая в поту и стонах.
И именно Эргемар первым увидел двоих пришельцев, скользнувших в комнату, не зажигая света. Один из них сразу же залез внутрь скафандра, а второй остался снаружи, как обычно, помогая своему напарнику превратить переходную гармошку в узкий шланг.
Все как по команде побросали работу, напряженно следя за пришельцем. Он немного повозился в приборном отсеке, а затем двинулся по направлению к мембране входа. В руке у него был странный предмет, напоминавший большой блестящий пистолет с длинным толстым стволом и тоненьким шпеньком, высовывавшимся из дула.
Мембрана с хлопком разошлась и снова сошлась за спиной у пришельца. Карвен медленными шагами двинулся в сторону стены, словно собираясь набрать в кружку воды. На самом деле, он отрезал пришельцу путь к отступлению. Млиско изготовился к броску.
— Спокойно! — уверенным тоном приказал Даксель. — Не трогать!
— Меня не трогать! — повторил пришелец. Он стоял посреди их аквариума, с испугом переводя взгляд с одного филита на другого. — У меня есть лекарство. Кто хочет первый?
С этими словами пришелец поднял свой "пистолет" дулом вверх и покачал им из стороны в сторону.
— Я первый, — Даксель короткими шагами подошел вплотную к пришельцу.
Тот приказал ему закатать рукав балахона и приставил "пистолет" к руке Дакселя повыше повязки над локтем. Раздался сухой щелчок. Оранжевая лампочка на рукоятке мигнула и снова загорелась.
— Готово, — пришелец снова поднял "пистолет" дулом вверх. — Кто следующий?
Филиты переглянулись. Даксель стоял целый и невредимый, разглядывая появившуюся на руке еле заметную темную точку. И тогда Эргемар в такт колотившемуся сердцу сделал несколько шагов навстречу пришельцу. "Выстрел" не причинил ему никакой боли, что-то словно несильно ударило ему по руке, и пришелец тут же отставил свой аппарат в сторону.
— Второй есть, — сказал он. — Кто хочет еще?
Хотели все. Хенна привела под руку испуганную Санни, вернулся со своего боевого поста Карвен, с кривоватой усмешкой подошел к пришельцу Млиско.
— Готово, — снова произнес пришелец. — Больше никто не хочет?
"Больные! — словно ошпарила Эргемара внезапная мысль. — Необходимо помочь и им!"
Он совершенно забыл, что у пришельца есть переводчик, и знаками стал показывать на соседние койки, где лежали без сознания Тихи и Рустен. Пришелец без промедления повторил свою процедуру, но оба они так и не очнулись.
— Все, — сказал пришелец, снова поднимая "пистолет" дулом вверх. — Восемь доз. Больше не положено.
— Подождите, — Даксель загородил ему путь. — Еще одну, пожалуйста! Вот ему (он показал на Диля Адариса). Всего одну! Я прошу вас!
Млиско, Эргемар, Карвен, Хенна и Санни встали плечом к плечу рядом с Дакселем. Млиско, вытянув вперед руки, начал демонстративно разминать пальцы. Его взгляд не предвещал пришельцу ничего хорошего.
— Я прошу вас, — повторил Даксель. — У вас еще горит оранжевый свет.
— Мы очень просим! — медленно и раздельно добавил Млиско. — Пожалуйста.
Пришелец явно колебался. Несколько секунд он молча смотрел на филитов, а затем склонился к койке Адариса. Раздался еще один щелчок. Оранжевая лампочка на "пистолете" погасла.
— И мне, и мне, пожалуйста! — воззвал со своей койки очнувшийся Тухин. — Мне тоже!
Пришелец не отреагировал. Все расступились перед ним, и он, держа "пистолет" на весу, двинулся к выходу.
— Не уходите! — завизжал Тухин. — И мне лекарство, и мне! Я ведь помогал вам! Я рассказывал вам обо всем! Не бросайте меня!!!
Мембрана хлопнула, выпуская пришельца обратно. Крик Тухина оборвался на высокой ноте.
— Видать, и пришельцы стукачей не любят, — громко и злорадно сказал Млиско. — Только вот не обвели ли они нас опять вокруг пальца?...
За ночь умерло еще двое больных. Четверо пришельцев, пришедшие, чтобы закатать койки с погибшими в белые коконы, закончили свое дело беспрепятственно. Нападать на них никто не решился. Неожиданный ночной визит сломил их волю к сопротивлению вернее, чем страх и ужас перед близкой смертью.
А вскоре случилось чудо. Тихи, уже давно не приходившая в сознание, вдруг привстала на постели и попросила пить. Ржавые пятна, покрывавшие почти все ее тело, побледнели и словно усохли. Она постоянно порывалась вскочить с койки и помочь Рустену, который по-прежнему испытывал сильный жар, но по-матерински заботливая Санни (хотя она вряд ли была старше самой Тихи) удерживала ее в постели.
К вечеру Рустен уже смог встать и счастливо обнять жену. Диль Адарис очнулся и попросил есть. У Млиско, Санни и Эргемара ржавые пятна полностью исчезли, а у остальных съежились до крохотных бледных клякс, уменьшавшихся буквально на глазах.
Однако больные, не получившие лекарства, сгорали с неимоверной быстротой. К исходу следующих суток в живых остался один Тухин. Он хрипло стонал, то и дело выкрикивая что-то непонятное, и обливался потом. Ржавчина покрыла его почти полностью, и только на лице и груди оставались непораженные участки. Кожа на руках и ногах покрылась кровавыми трещинами. Никто не сомневался, что он не доживет до утра.
Ночью Санни, ухаживавшая за Тухином, разбудила Эргемара и Дакселя.
— Умер? — спросил Эргемар и вдруг осекся.
Тухин был в сознании. Все его тело покрывал обильный пот, он тяжело дышал, но темно-серые в тускло-лиловом свете пятна будто начали уменьшаться и отступать.
— Ты был прав, — прошептал Тухин, глядя в упор на Дакселя. — Тысячу раз прав. Пришельцы — это нелюди, их надо уничтожать везде, где только возможно. Но я выживу, назло им — выживу!
Он и в самом деле выжил. После того как кризис миновал, его состояние начало быстро улучшаться. Пришельцы, пришедшие утром запаковывать его койку, не могли поверить своим глазам и долго совещались между собой, отключив переводчики. А затем устроили всем выжившим очередной грандиозный медосмотр.
— Кажется, мы пока будем жить, — сказал Даксель, вытягиваясь на своей койке. — Только вот что будет дальше?
Эргемар пожал плечами. Четырнадцать белых коконов на месте коек умерших не располагали к оптимизму.
— А хорошо бы выбраться отсюда, — мечтательно произнес Млиско. — Хотелось бы увидеть солнце. Интересно, какая погода сейчас там, снаружи?...
Глава 69. Нарушение законов
Снаружи шел дождь. Мелкие частые капли мягко шлепали по бетону, поднимали рябь на многочисленных лужах и скатывались по непромокаемому комбинезону. Резкие порывы ветра бросали холодные брызги прямо в лицо, и Куоти зябко повел плечами и натянул край капюшона еще ниже, до самых глаз. Будучи уроженцем тропической 45-й провинции, он плохо переносил холод.
Однако дело было не только в плохой погоде, да и плюс восемь градусов — не такая уж и низкая температура. Это, скорее, предстоящий ему объем работ вызывал у него мороз по коже. Строители, торопясь досрочно уложить плиты покрытия для будущего космодрома, для скорости не стали оставлять выемок под электрокабели, и теперь эта задача ложилась тяжким грузом на плечи Куоти.
Как назло, проектанты и не подозревали о подобных трудностях. План космопорта был покрыт, словно паутиной, густой сетью подземных линий электропередач. Всего, как уже успел подсчитать Куоти, ему требовалось уложить почти полторы дюжины километров кабелей, пробив под них в сверхпрочном керамито-бетоне канавы почти метровой глубины и шириной, по меньшей мере, в полметра. Как справиться с этой работой в отведенные для нее три стандартных месяца, имея в качестве средств механизации лишь бригаду филлинских рабочих, вооруженных кирками и ломами, Куоти пока не представлял.
Весь согнутый под грузом тяжких дум, он понуро вошел в канцелярию рабочего лагеря и доложился по всей форме его начальнику.
— Да, я извещен о вас, — сухо кивнул начальник лагеря. — Сочувствую, на вас свалили непростую задачу. Что же, попробую помочь, чем могу. Вам уже приходилось работать с филитами?
— Нет, — покачал головой Куоти. — В последнее время я занимался энергоснабжением охранных периметров. Признаться, я никогда не имел под началом даже кронтов.
— Это даже хорошо, — одобряюще заметил начальник лагеря. — Будь у вас опыт такой работы, здесь он бы вам только помешал. Филиты намного смышленее кронтов, им вполне можно доверять, если уметь правильно с ними обращаться и не поворачиваться спиной.
— Что, были случаи...? — начал Куоти.
— У нас — нет. На базе "Север" были три нападения и одна попытка группового побега. В конце концов, большую часть местных пришлось изъять, а оставшихся разбавить рабочими отсюда и с Центральной базы. Да вы не волнуйтесь, для вас самое главное — найти общий язык с бригадирами и поставить им четкую задачу, а они уже организуют работу остальных. Отнеситесь к филитам как к своим обычным подчиненным — корректно и без пренебрежения. Если они будут задавать вопросы о цели работ, ответьте. Когда они осознают, что делают, они, как правило, работают лучше.
— Я понял, господин старший офицер второго ранга, — наклонил голову Куоти.
— Вот и ладно. Раз нам нужен труд филитов, в наших интересах, чтобы они работали хорошо, верно? Я дам вам седьмую бригаду. Они раньше дробили камень, из которого потом изготавливались стандартные блоки, но основные стройки у нас уже закончены, и в таком большом количестве материалов нет необходимости. Это неплохая бригада, у нее весьма толковые начальник и заместитель, я думаю, вы с ними поладите. Подумать только, они додумались присоединить колесики к носилкам, в которых они таскали щебень. Это увеличило выработку чуть ли не вдвое. Может быть, они что-то придумают и для решения вашей задачи.
— Для решения моей задачи нужен хотя бы один кабелеукладчик, — вздохнул Куоти. — Или, на худой конец, шахтный проходчик с плазменным режущим факелом.
— Учитесь использовать то, что под рукою, младший-один, — покровительственно заметил начальник лагеря. — Ладно. Я вызываю бригадира и заместителя седьмой, а вы заберете их и поставите перед ними задачу.
Начальник лагеря снял со стойки микрофон и начал отдавать необходимые распоряжения, а Куоти следил за ним, ощущая, как его сердце убыстряет ход. Он все еще слабо представлял себе, как ему вести себя с филитами и что им приказывать. "Отнеситесь к ним как к обычным подчиненным", — посоветовал ему начальник лагеря, но стал бы он давать своим подчиненным заведомо невыполнимые приказы?
Кроме того, у Куоти был приказ Центра об оказании любой возможной помощи жителям планеты. Когда он занимался охранным периметром, исполнять этот приказ было легко. Ему удалось вставить в несколько распределительных щитов специальные реле, на несколько секунд отключавшие автоматические защитные установки после первых пристрелочных выстрелов. Филит, попавший под их огонь, таким образом получал шанс спастись бегством.
Однако что ему делать с целой группой филитов, для которой он три месяца будет повелителем, хозяином, властителем над их жизнью и смертью? И может ли он вообще как-то помочь им?
Куоти подозревал, что знает, почему именно ему поручили весьма нелегкую и ответственную задачу по прокладке электрических сетей, хотя на базе хватало офицеров постарше и поопытнее его. Проложить кабели необходимо, но в срок это сделать совершенно невозможно: филиты с их примитивными инструментами не выполнят работы не только в три месяца, но и в три года. Когда выяснится, что план строительства сорван, начальство будет вынуждено принять меры. Его самого серьезно никто не будет наказывать, так как его чин и квалификация заведомо не соответствуют сложности и ответственности полученного задания. В худшем случае, ему влепят строгий выговор, что на какое-то время задержит его производство в старшие офицеры; если у начальства хватит совести и желания, это ему как-то негласно компенсируют. Потом из Метрополии пришлют, наконец, настоящий кабелеукладчик, с которым вся работа будет выполнена за две-три дюжины дней... Хуже всего в этой истории может прийтись именно филитам, которых вполне могут обвинить в саботаже, чтобы свалить на них все задержки в ходе строительства. А если учесть, что к тому времени нужда в туземных рабочих существенно снизится, ничего хорошего это седьмой бригаде не предвещает...
