— Который теперь день? — Я прикрыл и снова открыл веки, глядя на любимую. Никогда ещё она не казалась мне такой близкой, домашней и бесконечно родной.
— Прошла уже неделя с тех пор, как ты пришёл из леса весь израненный.
— Так значит, я сам выбрался оттуда?
— Я нашла тебя ночью на пороге дома, едва живого и всего в крови... — В её глазах промелькнула отчаянная боль пережитого горя. Я нащупал её ладонь и нежно сжал в своих пальцах.
— А ревун? Я убил его?
— Не знаю. Кулак сказал, что никакого ревуна больше нет... Ты знаешь, — оживилась Юли, — он оказался очень милым человеком. Всё время заботился о нас, пока ты был без памяти.
В дверь несмело постучали. Юли замолчала, обернулась на этот стук, и лицо её озарила радостная улыбка.
— А вот и он сам!
На пороге неуверенно мялся староста, тревожно поглядывая на меня из-за плеча Юли. В распахнутую дверь была видна залитая солнцем поляна, какие-то люди суетились у конторы, бегали, перетаскивая тяжёлые коробки и мешки. Я удивленно посмотрел на Кулака. Поняв мой немой вопрос, он пожал плечами, словно извиняясь за что-то.
— Поезд пришёл... Ребята сгружают харчи. Теперь заживём! — Староста был явно рад происходящему, но не хотел показывать своего настроения в присутствии больного.
— Ну, как ты? — спросил он участливо, подходя к столу и выкладывая на него какой-то свёрток. — Я тут ещё травки принёс и харчишек кое-каких, — сообщил он Юли. — Ему теперь надо. Пускай поправляется!
Та одарила его лучистой улыбкой.
— Спасибо, Эд! Вы так много сделали для нас! Я даже не знаю, чем отблагодарить вас за спасение мужа...
— Чего уж там! — пробурчал Кулак, явно польщённый её словами.
Я с удивлением отметил, что моей любимой каким-то образом удалось выудить из этого человека его настоящее имя. Кулак пошарил рукой в обширном кармане своих штанов и вынул оттуда мой пистолет. Бережно обтёр его рукавом рубахи и положил на стол рядом со свёртком.
— На вот! Кажись, твой? Я это, в лесу его нашёл, у ручья... Сгодится ещё, небось тебе?
— Спасибо. Только патронов у меня к нему больше нет. Так что, он мне теперь, вроде как, и ни к чему.
— Патронов я тебе тоже раздобыл. Здесь вот они. — Он указал на свёрток на столе.
— А ревун? — Я тревожно посмотрел на старосту.
— Убил ты его! Наповал! Всю башку ему разнёс! — Кулак отёр рукавом вспотевший лоб. — Нету больше никакого ревуна... И как только жив-то сам остался, ума просто не приложу! Ведь это ж надо такое!.. — Староста сделал руками какой-то неопределённый жест: не то удивления, не то восхищения. Потом спохватился: — Ну ладно, заболтался я с вами тут! Побегу... За разгрузкой присмотреть надобно... Ты поправляйся, Максим! Зайду я ещё потом. Навещу вас.
И он торопливо вышел, плотно затворив за собой дверь. Я взглянул на Юли. Казалось, она вся светилась от счастья.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЛАВА
Прошла ещё неделя. Мало-помалу я обретал прежние силы, во многом благодаря целебным травам, которые собирал для меня в лесу Кулак. То, что долгожданный поезд ушёл в столицу без нас, теперь мало волновало меня. Интуиция подсказывала мне, что поездка в Линь-Шуй теперь не имеет никакого смысла. Человек по имени Хо был где-то рядом с нами, возможно, даже прятался в этих лесах. Теперь, после разговора с Кулаком, я уже не сомневался в этом. Не выходил у меня из головы и тот таинственный старик, повстречавшийся нам с Юли по дороге в посёлок старателей. Особенно этот его ужасный шрам на лице. Ведь, по словам Кулака, Хо тоже был когда-то ранен в голову... Нет, Кулак, несомненно, знает, где прячется этот Хо. И я обязательно выведаю у него эту информацию!
Так думал я, но к моему удивлению и радости, ничего выведывать мне не пришлось. Кулак сам пришёл к нам с откровенным разговором. Он долго сидел, молча, не решаясь заговорить первым. Я не торопил его, терпеливо ждал.
— Вот что, — наконец начал староста. — Ты это... Кажись, хотел с Хо, с товарищем моим, значит, встретиться?
— Разве? — хитро прищурился я.
Кулак не понял моей иронии и удивлённо воззрился на меня. Чтобы ненароком не спугнуть его откровения, я поспешил добавить:
— Да. Ты прав. Я хотел повидаться с Хо. В Линь-Шуй мы тоже для этого ехали... Ведь ты же знаешь, где сейчас находится Хо? Ведь так?
— Угу! Знаю. — Кулак уныло кивнул в ответ. — Только в столицу-то тебе незачем ехать... Здесь он, в лесах прячется, стало быть. Раньше-то не доверял я тебе, боялся сказать об этом. И потом, Хо мне строго-настрого приказал никому не болтать о нём... Но теперь-то можно уже. Теперь-то видать, что ты свой парень! — Староста повеселел. Помолчав, добавил: — Раз уж тебе так нужно повидаться с ним, покажу я вам потайную тропу одну. Стало быть, ничего не поделаешь теперь... Ты пока отдохни, собери вещички какие, а завтра, как рассветёт, так и пойдём в горы.
— Зачем же до завтра откладывать? Собирать нам нечего. Да и засиделись мы здесь у вас. Пора и честь знать! Правда? — Я посмотрел на Юли и обнял её за плечи. Она рассеянно улыбнулась в ответ.
— Ну, раз так... — Кулак неопределённо пожал плечами. — Мне чего? Я могу и сейчас!
— Тогда пошли? — предложил я, вставая с топчана.
— Вот здесь, значиться, и пойдёте. — Кулак раздвинул кусты, показывая нам узкую каменистую тропу. — Туда. Прямо в горы! Идти дня два, не более. Тут я вам харчишек на дорогу собрал кое-каких, стало быть... — Он протянул мне объёмный вещевой мешок. — Только ты это, не говори Хо... Ну, что это я тебе тропу-то указал эту... — Кулак замялся. — Обещал ведь я ему, другу своему. Слово дал!
— Хорошо, не скажу. — Я пожал его бугристую твёрдую ладонь. Кивнул Юли:
— Пошли?
Она подошла к Кулаку, поцеловала его в колючую небритую щёку.
— Спасибо вам за всё, дорогой Эд!
— Ну, уж так и спасибо! — стушевался староста, опять обливаясь потом. — Чего спасибо-то? Ничего и не сделал я для вас... Это вам спасибо! От страха нас избавили. Вот это спасибо, так спасибо! А я чего? Будите когда ещё в наших местах, заглядывайте к нам в гости. Мы вам за всегда рады будем... Ну, бывайте, что ли? — Кулак нерешительно помялся на месте, развернулся и торопливо заковылял в сторону посёлка.
— Какой хороший человек! — сказала Юли, провожая его взглядом.
— Да, — согласился я.
* * *
— Максим! — Юли потянула меня за рукав.
Я удивленно взглянул на неё.
— Смотри! — Она указала куда-то влево, поверх переплетённых кривых ветвей кустарника, густо росшего на каменистых склонах холма, по которому мы взбирались.
Вначале я ничего там не увидел. Жёлтые пятна сухой растительности почти сливались с громадными плоскими валунами, россыпью, подобно каменной реке, спускавшимися с вершины пологой горы. Кое-где их разрезали чёрные полосы, словно трещины или провалы в горной породе, отмеченные глубокой ночной тенью. Нагретые на солнце камни испускали сухой жар, стелившийся дрожащими на воздухе волнами. Тропа впереди становилась совсем узкой, и вскоре вовсе исчезала среди камней.
Рукавом я отёр с лица пот, заливавший глаза и мешавший смотреть, и тут заметил метрах в ста от тропы, укрывшийся под выступом скалы, небольшой храм. Отсюда был виден только квадратный портик с колонами, высеченными из жёлтого камня. За колонами, судя по всему, находился вход в храм или алтарь, вырубленный прямо в скале и таинственно черневший неведомой глубиной. Ошеломлённый увиденной картиной, я замер на плоском камне, пытаясь, как следует рассмотреть таинственное сооружение впереди. Звенящая тишина нарушалась лишь сухим потрескиванием лопавшихся на жаре коробочек семян, обильно покрывавших ветви кустарника.
В следующее мгновение у себя за спиной я услышал странный шорох, но прежде чем успел обернуться на звук, что-то твёрдое уперлось мне в спину между лопатками. Глухой, как-будто из подземелья, голос приказал: "Не шевелись!". Инстинктивно выпрямившись, я застыл на месте. В этот момент Юли, заметив моё напряжение, удивленно воззрилась на меня. А твёрдый предмет — вероятнее всего, ствол оружия — скользнул вниз по моей спине, к пояснице, и лёгкий толчок едва не вывел меня из равновесия, заставив проделать сложный акробатический маневр, чтобы удержаться на ногах. С трудом развернувшись, я смог рассмотреть говорившего: старик с длинной бородой и большим шрамом на правой щеке. Он стоял в двух шагах от меня, полускрытый кустарником. Ствол древнего карабина теперь упирался мне в грудь. Калибр оружия и холодный решительный взгляд тёмных глаз незнакомца под сдвинутыми седыми бровями не оставляли никакой надежды на сопротивление. И тут я узнал его. Ведь это он встретился нам тогда в лесу и вывел с болота к лагерю старателей!
Похоже, старик тоже вспомнил нас, потому что в глазах у него мелькнуло сомнение. Его быстрый взгляд обратился к Юли — она застыла в оцепенении в нескольких шагах за моей спиной — затем он снова посмотрел на меня. Несколько минут мы внимательно изучали друг друга. На старике была надета всё та же выгоревшая на солнце рубаха, через расстёгнутый ворот которой на загорелой жилистой шее можно было рассмотреть какой-то замысловатый амулет или медальон, висевший на плетёном кожаном шнуре. Длинные седые волосы старика были тщательно собраны на затылке в тугой пучок, проткнутый острой деревянной иглой. Его скуластое, потемневшее от загара лицо выглядело спокойным, а длинный рубец шрама придавал этому лицу решительно-суровый вид.
Мысленно я порадовался тому, что наконец-то нашёл того, кого так долго искал. Ведь по описанию Кулака, перед нами сейчас стоял никто иной, как сам таинственный Хо. Значит, интуиция не подвела меня и на этот раз. В это время старик заметил в моих руках мешок и кобуру на ремне, и слегка качнул стволом карабина вниз. Я понял его жест. Спокойно опустил на камни мешок, вынул пистолет из кобуры и бросил его туда же. Только после этого ствол грозного оружия медленно опустился.
— Кто вы? — сурово спросил Хо.
— Моё имя Максим Новак. Это моя жена, Юли.
— Что вам здесь нужно? — Голос у старика был глухой и негромкий, как у тяжелобольного.
Я решил не раскрываться сразу.
— Мы ищем человека по имени Хо.
Глаза старика сделались непроницаемыми, но дрогнувший ствол карабина сказал мне о многом.
— Хо?.. — Пауза. — Зачем он вам?
— Мне нужно поговорить с ним. Вы знаете его?
Сухие губы старика вытянулись в одну линию.
— Поговорить? — на этот раз его голос не выражал никаких эмоций.
Наступила долгая пауза. Только короткие, словно электрические разряды, щелчки лопающихся семян делали реальным окружающий мир. Казалось, Хо забыл о нашем существовании. Юли беспокойно заёрзала на горячем камне, и я решил нарушить тягостное молчание.
— Так как, мы можем поговорить?
Мои слова, будто вывели старика из оцепенения. Он посмотрел на меня тусклым взором, промолвил: "Хорошо. Идёмте". Выйдя из кустов, Хо не спеша направился вверх по тропе. Теперь я разглядел его полностью. Помимо рубахи, подпоясанной широким кожаным ремнём, на нём были надеты свободные чёрные штаны, сужавшиеся к щиколоткам. Обут он был в лёгкие кожаные мокасины. У ремня висел длинный нож в чехле. Карабин старик нёс в левой руке.
Я подхватил с камней вещи, взял измученную Юли за руку, и мы последовали за стариком. Через несколько минут мы уже достигли ровной плоской площадки на уступе скалы и остановились перед входом в храм. Изъеденный ветрами и временем камень был покрыт множеством трещинок и язвочек, и напоминал пористую губку. Из глубины пещеры исходила приятная прохлада. Я посмотрел вниз, на сплошные заросли колючего кустарника, покрытого кое-где мелкими бледно-розовыми цветами. Ниже, где пологие склоны гор переходили в горбатые каменные гряды, начинался лес. Густые лохматые кроны спускались уступами, постепенно темнея и превращаясь в сплошной зелёный полог, раскинувшийся до самого горизонта.
Хо знаком пригласил нас войти внутрь храма, и мы прошли в сумрачный пантеон, за которым действительно начинался алтарь. После яркого солнечного света, царивший здесь полумрак показался непроглядной тьмой. Спустя некоторое время мои глаза привыкли к темноте, и я увидел, что мы находимся в просторном квадратном зале. Стены его представляли собой ряды конических колонн, увенчанных замысловатой вязью сказочных драконов и змей. Куполообразный потолок в центре имел круглое углубление, от которого, словно лучи, расходились глубокие желоба, смыкавшиеся в широкое кольцо, прочерченное на уровне капителей колонн. Прямо напротив портика, на возвышении располагался круглый алтарь, к которому вели несколько каменных ступеней. Сбоку от алтаря стояла вертикальная каменная плита, полированная поверхность которой была вся испещрена какими-то иероглифами. Бесшумно ступая по каменным плитам пола, Хо пересёк зал и скрылся за этой плитой, даже не обернувшись на нас. Я слегка подтолкнул Юли к плите и шагнул вслед за ней.
За плитой оказалось небольшое помещение, оборудованное под временное жилище. Вспыхнул огонь — Хо зажёг старинную масляную лампу. Сухой фитиль с треском разгорался, наполняя помещение неярким дрожащим светом и терпким запахом горящего масла. Я с любопытством разглядывал эту диковинную лампу — такие раритеты я видел только в музеях, да читал о них в книгах. Тем временем, Хо поставил свой карабин к стене и сел рядом с ним на каменное ложе, покрытое свалявшейся рыжей шкурой. Выжидающе посмотрел на нас.
Я осмотрелся. Небольшое жилище выглядело вполне уютно. Пол был устлан пятнистой шкурой незнакомого мне зверя. Рядом с ложем располагался обтесанный камень. Видимо, он служил старику столом. Здесь была разложена небогатая утварь: вырезанные из дерева миски и кружки. Вместе с тем, в углу помещения я заметил вполне современный обогреватель на литиевых батареях и микрорацию. Во главе ложа был поставлен квадратный металлический ящик, назначение которого осталось для меня не ясным. Возможно, в нём хранились какие-то вещи или продукты. Слева от входа, в глубокой нише в стене, в небольшой резервуар стекала вода из потаённого горного источника.
Я уверенно взял со стола одну из кружек и зачерпнул кристально чистой воды из колодца. Подал кружку Юли. Она выпила половину маленькими осторожными глотками и вернула кружку мне. Я выпил воду залпом, налил себе ещё, и снова выпил содержимое кружки несколькими большими глотками.
Хо молча, наблюдал за этим, сцепив на коленях узловатые пальцы. Наконец, он спросил:
— Так о чём вы хотели говорить?
Я поставил кружку на прежнее место, посмотрел на него.
— А вы уверены, что знаете человека по имени Хо?
— Знаю ли я его? — Старик усмехнулся. — Что ж, пожалуй, знаю. Вот уже скоро семьдесят... Да, да! Семьдесят лет, как я знаком с ним. Я хорошо знаю, чем он жил всё это время, о чём думал, что пережил... Конечно, память не властна, удержать в себе всё — день за днём, минута за минутой. Но самое важное я, пожалуй, смогу припомнить...
"А он не лишён остроумия!" — подумал я.
Что ж, играть дальше в неведение было бессмысленно.
— В таком случае, может быть, вы припомните имя Наока? — Я пристально посмотрел на него. — Вы служили у него управляющим несколько лет назад.
