Реакция Хо на мои слова была неожиданной. Его глаза вцепились в меня, как когти коршуна в добычу. Он молниеносно вскочил и, схватив карабин, наставил его мне на грудь.
Я растерялся, не ожидая такого поворота событий.
— Успокойтесь! Я вовсе не человек Наоки! Я не причиню вам зла! Мы друзья Кулака, и вы можете нам доверять.
— Кто вы?
Он ел меня подозрительным взглядом.
— Я работаю в Службе безопасности народной власти. Вот мои документы, — вынув из кармана своё удостоверение, я протянул ему.
Бегло взглянув на него, Хо снова поймал меня цепким взглядом.
— Такой ерунды люди Наоки могут наделать сколько угодно! Ещё в мою молодость это не представляло особой сложности. А уж теперь...
Я окончательно растерялся. Посмотрел на Юли, ища поддержки, но она была настолько напугана видом карабина в руках старика, что не могла произнести, ни слова.
— Чем же мне доказать вам, что я — это я?
— Я не верю вам! Не верю, потому что вы пришли незваными гостями. Кулак честный человек, и был мне другом. Но он не так молод и здоров, и пытками можно было заставить его выдать потайную тропу! Я знаю, что люди Наоки идут за мной попятам, и ты вряд ли пришёл один. Ты вестник моей смерти, но ты умрёшь первым!
— Максим! — не помня себя от страха, вскричала Юли.
Я понял, что ещё мгновение и тяжёлая литая пуля разорвёт мне грудь, пробьёт навылет сердце. Собрав всё своё мужество, я прокричал:
— Послушайте, наконец, безумец! Если бы я хотел убить вас, то сделал бы это ещё там, на тропе! Какой смысл мне было тащиться с вами сюда, рискуя жизнью своей жены? Неужели страх затмил ваш разум настолько, что вы не в состоянии понять таких простых вещей?
Яростный блеск в глазах Хо медленно затухал. Ствол карабина дрогнул и опустился. Я вздохнул с облегчением. Почувствовал, как от напряжения дрожат мои колени.
— Может это и так, — снова недоверчиво произнёс старик, — но откуда мне знать, что всё сказанное тобой — правда? Даже твоё имя звучит для меня странно!
— Всё верно. Это потому, что мы с женой не гивейцы. Мы прилетели сюда с Земли, чтобы помогать вашему народу, строить новую жизнь.
На этот раз мои слова произвели на него, казалось, большее впечатление.
— С Земли?..
Хо с подозрением покосился на меня.
— Что ж. Ты мне показался странным ещё тогда, в лесу... Но новой власти я доверяю не больше, чем Наоке!
— И всё же, Наока причинил вам гораздо больше зла, нежели народная власть, — заметил я.
— Откуда тебе это знать? Тебе, человеку Земли, для которого всё здесь чужое: и люди, и небо, и трава, и солнце. Даже воздух чужой!
— Вы не правы в главном. В нас с вами течёт одна кровь. Вы, как и я, сын Земли, и не пытайтесь убедить меня, что это не так.
— Я родился на этой планете и всегда считал себя гивейцем, — недовольно проворчал в ответ старик.
— И, тем не менее, мне известно о вас и о вашей семье гораздо больше, чем вам самому!
— Вот как? — пристальный чёрный взор Хо впился в меня. — Интересно, как такое может быть?
— Я, конечно же, всё объясню, если вы позволите мне, — сказал я, спокойно выдержав его взгляд.
Наконец, Хо опустил карабин, знаком предложил нам сесть. Юли тут же буквально рухнула на край покрытого шкурой ложа. Я сел подле неё на металлический ящик, не сводя глаз с любимой. Вид у неё был изможденный. Долгая дорога по лесу, а затем по раскаленным камням, под палящим солнцем, пагубно подействовала на неё. Необычно сосредоточенная, она сидела, устало глядя перед собой, даже не пытаясь улыбнуться. Снова взглянув на Хо, я увидел, что он не спускает с меня настороженных глаз и хмурит густые брови.
— Мне известно, что вы хорошо знали Наоку, — начал я.
— Откуда?
— От Кулака. Он рассказал мне вашу историю.
Хо молчал. Затем сказал, как бы в раздумье:
— Странно... Кулак человек скрытный... Если он что-то рассказал тебе, значит поверил?
Старик посмотрел на меня, словно ища ответа на свой вопрос.
— Возможно, — пожал я плечами.
Пальцы Хо, похожие на узловатые корни, нервно сжимали и разжимали цевьё карабина, лежавшего у него на коленях. После долгого раздумья, он спросил:
— Зачем тебе Наока?
— Он преступник и должен быть наказан по закону... Но неоспоримых доказательств его вины у меня нет.
— По закону?
Мне показалось, что Хо усмехнулся, услышав это слово.
— И ты рассчитываешь получить эти доказательства от меня? — Он внимательно посмотрел мне в лицо.
— Просто мне посоветовали обратиться именно к вам.
— Кто посоветовал? — В глазах Хо снова появилась подозрительность.
— Человек по имени Чен Джу.
— Не знаю такого.
— Я тоже виделся с ним лишь однажды, в одном из притонов Шэнь-Цян, которые тайно содержит Наока... Так считаю я.
— А сам ты, что делал в этом притоне?
— Мы проводили там облаву.
Интерес, разгоревшийся было в глазах Хо, быстро угас. Помолчав, он сказал:
— Действительно, я когда-то работал управляющим на одном из заводов Наоки, но с тех пор прошло много лет, и о его нынешних делах мне ничего не известно. Боюсь, я не смогу тебе ничем помочь.
— А вам известно, как погиб ваш сын?
Мой вопрос заставил Хо вздрогнуть. Он быстро взглянул на меня.
— Мой сын разбился на гравиплане восемнадцать лет назад.
— И вам не показалось странным, что это произошло именно накануне его свадьбы?
— Никто не может выбирать себе судьбу! Одним богам известен час нашей смерти, — убежденно сказал старик.
— А ваша невестка? Ведь вскоре после этого она вышла замуж за Наоку? А он и ваш сын были друзьями, кажется?
— Я не осуждаю её! — Хо посуровел. — Нельзя провести всю жизнь, оплакивая усопшего. Душа — озеро, питаемое нашими чаяниями и надеждами, наполняемое родниками жизни. Если засыпать родники, вода в озере станет мёртвой. Кунти сама сделала свой выбор, и не её вина, что судьба обошлась с ней так жестоко... Боги ей судьи. Не я.
Старик замолчал, опустив глаза.
— А вы никогда не думали о том, что заставило вашу невестку сделать такой выбор? — Я внимательно смотрел на него. — Может быть, в тот момент она думала не только о себе? Вернее, не столько о себе? Возможно, было что-то более важное в её жизни, и это касается вас, Хо?
— Не понимаю тебя! — В голосе Хо прозвучало раздражение.
— У вашей невестки родилась дочь, — медленно произнёс я. — Говорят, сейчас она стала красивой молодой девушкой, привыкшей к богатству и роскоши.
— Зачем ты мне всё это рассказываешь?
— Зачем? — Я сделал вид, что не заметил его нарастающей раздражительности. — У вас никогда не возникало желания встретиться со своей внучкой, Хо?
Глаза старика вонзились в меня раскалёнными стрелами.
— Не говори ерунды! — хриплым голосом проговорил он. Ноздри его взволнованно вздрагивали.
— Я говорю только о том, что знаю. То, что смог проследить логическим путём, анализируя факты и события, рассказанные мне Кулаком. Странно, что вы, умный человек, не смогли сделать тех же выводов из всего случившегося восемнадцать лет назад... Хотя, я совсем забыл, что вам многое было не известно. Так знайте же, что у вас есть внучка — родная дочь вашего сына и Кунти Садор. Только ради неё ваша невестка решилась связать свою жизнь с Наокой. Кунти хотела спасти её от голодной смерти и обеспечить ей достойное будущее в вашем несовершенном мире. Это была великая жертва матери во имя счастья дочери, жертва во имя любви к вашему сыну! А он, как и всякий влюблённый, был слеп к окружающему миру, и не разглядел в мнимом друге настоящего врага. Коварство и вероломство Наоки проявилось и здесь сполна. Обуреваемый низменными страстями, он завидовал вашему сыну — его чистой и бескорыстной любви. Он завидовал так же успеху своего отца, его положению в обществе. Завидовал вам — отцу своего более удачливого соперника. Именно поэтому он так жестоко расправился со всеми вами. Убил вашего сына и собственного отца, а вас сослал в джунгли, чтобы вы не могли помешать его грязным замыслам. Но он не знал, что любовь двух близких вам людей уже принесла свои плоды... Так разве можно винить за это вашу невестку?
Я помолчал. Молчал и Хо, но все его чувства прекрасно читались на его лице.
— Правда, нужно отдать должное Наоке за то, что он воспитал девочку, как свою собственную дочь. Он обеспечил её всем, чем мог. Но это вовсе не снимает с него вины за содеянные злодеяния. По большому счёту, он остаётся преступником и страшным человеком, которого должно постичь справедливое возмездие!
Хо уже не в силах был сдержать своего волнения. Он вскочил на ноги и принялся быстро ходить из угла в угол, нервно стиснув пальцы. Я взглянул на Юли. Она была взволнована не меньше старика, услышав мой рассказ. Наконец, Хо взял себя в руки и снова опустился на край каменного ложа. Посмотрел на меня блестящими от слёз глазами. Спросил тихим, хриплым голосом:
— Какая она... моя внучка? Такая же красивая, как она?
Хо остановил туманный взор на Юли.
— Да, наверное, — ответил он сам на свой вопрос. — Её мать была красавицей!
Я кивнул. Хо надолго замолчал, предаваясь каким-то воспоминаниям или мечтам. Потом вдруг очнулся от своих мыслей и посмотрел на меня.
— Хорошо. Отдыхайте. Скоро начнёт темнеть. Я приду утром.
Тяжело вздохнув, Хо поднялся. Юли недоумённо посмотрела на меня, но я не стал задавать старику лишних вопросов. Всё-таки, мы были здесь гостями, а он хозяин и волен поступать так, как считает нужным.
* * *
Я проснулся среди ночи и не сразу понял, где нахожусь. Темнота, окружавшая нас, веяла приятной прохладой. Юли лежала рядом на мягкой шкуре — такая тёплая и влекущая. Но я не стал будить её, и без того измученную выпавшими на нашу долю испытаниями. Тихо встал и вышел в храм, к алтарю. Здесь было пустынно. Лунный свет почти не проникал внутрь, и драконы на капителях колонн таинственно смотрели на меня из темноты, совсем как живые. Я пересёк зал и вышел через портик на залитую луной наружную площадку перед храмом. Чёрное бездонное небо было усыпано необычайно яркими и крупными звёздами. Слабый ночной ветерок едва шевелил жёсткие листья густого кустарника под скалой, и сюда доносился тихий металлический шелест, издаваемый ими. Больше ни единого звука не нарушало ночной тишины.
У самого края площадки, на большом валуне сидел Хо и смотрел на звёзды. Я тихо подошёл к нему и встал рядом, с наслаждением впитывая в себя прохладу и спокойствие ночи. Звёздный купол завораживал своей безграничностью. Я погружался в него взглядом, ощущая лёгкое головокружение, ослеплённый алмазным блеском звёзд. Всё окружающее, все переживания и мысли казались ничтожными и не значимыми перед этим вечным величием вселенной. Сейчас я, словно стоял на берегу безбрежного океана, и любая, даже самая малая волна его могла смыть меня, как щепку, унести в беспредельные просторы, растворить в своей чёрной бездонной пучине.
— Где оно, твоё солнце? — не оборачиваясь, тихо спросил Хо, и в его голосе мне послышалась печальная грусть.
Я поискал взглядом в лабиринте созвездий. Яркий Сириус непривычно соседствовал с тускловатым Бетельгейзе, а Процион уютно расположился в Близнецах. Лебедь раскинул свои крылья над северным горизонтом, под которыми горели Альтаир и Вега. Я остановил свой взгляд на яркой голубой звезде. Свет её казался холодным и бесстрастным. Это Хадар — Бетта Кентавра. Я посмотрел в другую, противоположную сторону, где изогнувшись тонкой змеей, висела Кассиопея с необычно горевшей в ней яркой жёлтой звездой, которая светила для гивейцев так же, как Капелла на нашем земном небе.
— Вот!
Я указал на неё. Хо проследил направление и кивнул.
— Совсем невзрачная... И такая далёкая! — произнёс он с той же грустью. — Неужели там может быть мир, лучше этого?
Старик посмотрел на меня.
— Вы никогда не были на Земле?
— Нет.
Хо покачал головой и снова устремил взгляд на звёзды.
— Может быть, когда-нибудь, когда моя душа минует весь круговорот жизней, она и попадёт туда, но я уже ничего не буду знать об этом...
— Вы не боитесь смерти, Хо?
Какое-то время старик молчал, измеряя взглядом безграничность неба. Наконец, сказал:
— Страх — это чувство присущее телу. Душа не ведает страха перед вечностью времени. Рождаясь в нашем теле, она покидает его в установленный срок, чтобы родиться заново уже в другом обличье. Как отшельник, добровольно заточающий себя в тёмной пещере ради познания Сути Мира, так и душа облекает себя в физическую оболочку, покорно перенося все тяготы материальной жизни, чтобы нести Высшую Суть людям... Мы не можем проследить её путь, ибо он, как путь птиц в небе, труден для понимания.
— Если наши души изначально несут добро людям, почему же мир во все времена был так безысходно несчастлив? Добро было рассыпано в нём крупицами, увидеть которые дано не каждому. Зло же властвовало веками!
Я внимательно посмотрел на собеседника.
— Ты не понимаешь глубинной сути вещей, и поэтому не в силах понять истинного.
Хо поднял на меня глаза, в которых мерцали звёзды.
— В чём же истина?
Вместо ответа старик достал из кармана зажигалку, извлёк из неё пламя и бросил на кучу хвороста, лежавшую невдалеке. Сухие смолистые ветки вспыхнули ярким дымным огнём, озарившим ближайшие скалы. Хо встал рядом с костром и простёр над ним руки.
— Смотри! Это огонь. Он несёт тепло и жизнь людям. Он и есть то добро, о котором ты говоришь. Сила его кажется безграничной — ночная мгла и холод отступают перед ним. Он сияет издалека и его видно за многие мили отсюда... Но стоит подуть ветру или обрушиться дождю, и могучее пламя угаснет — беспомощное и ничтожное. А вот это "звезда дьявола", — Хо извлёк из-за пояса сюрикен и положил себе на ладонь. — Она кажется совсем маленькой и не имеющей значения, правда? Теперь выпустим её!
Старик метнул коварное оружие, резко взмахнув рукой. Посмотрел на меня.
— Ты можешь проследить её полёт?
— Нет.
— Вот! — Хо поднял руку — Она невидима, но несёт с собой смерть! Так и благие люди видны издалека, как огонь. Их легко заметить, и поэтому легко уничтожить. Зло же и вблизи не всегда видно, как не видно стрел пущенных ночью!
Я смотрел на огонь, пытаясь вникнуть в смысл его слов.
— Но ведь революция здесь и делалась для того, чтобы торжествовало добро! Отчего же здесь так много несчастливых людей?
— Ты просто не знаешь тех, кто делал эту революцию, — спокойно сказал Хо.
— Я знаю многих из них, и они мне кажутся честными и порядочными людьми! Вы хотите сказать, что я не разбираюсь в людях?
— Я этого не говорил, — возразил Хо. — Но ты всю свою жизнь прожил на Земле. А здесь не Земля, Максим!
Я посмотрел на него, не совсем понимая, что он имеет в виду.
— Хорошо. Я объясню тебе иначе. Вон там, — простёр руку над обрывом старик, указывая куда-то в тёмную неизвестность, — есть одна гора. Тысячи лет она спала мирным сном. У её подножия выросли густые леса, зазеленели сочные луга, на её склонах бродили звери, в поисках пищи и предавались там любви. Там пели беззаботные птицы. Все они радовались солнцу и жизни, которой были вполне довольны. Но вот однажды, по велению каких-то неведомых сил, гора эта взорвалась и, источая огонь, поползла вниз по её слонам раскалённая лава, неся всему живому внизу смерть, сжигая на своём пути всё, что тысячелетиями создавалось природой. Она спускалась всё ниже и ниже, пока не заполнила всё пространство вокруг, и тогда начала остывать, превращаясь в мёртвую корку... Теперь там только ветер, да пыль. Лава уничтожила жизнь, не принеся новой, потому что, застыв, оказалась бесплодной.
