Хо придвинулся ко мне, некоторое время задумчиво смотрел на огонь, потом поднял лицо. В глубине его тёмных глаз, как звёзды на небе, горели искры костра. Губы его едва заметно и беззвучно шевелились.
— Расскажите мне о себе, Хо, — тихо попросил я. — О том, что с вами было всё это время... Что стало с Викки? Я очень переживаю за неё!
— С ней всё хорошо, — кивнул Хо, и губы его тронула тёплая улыбка. — Она в безопасном месте... После твоего неожиданного отъезда мне было очень тревожно за тебя. Я прекрасно понимал твоё желание отомстить за смерть жены... Подобные чувства знакомы и мне... — Он замолчал, задумчиво глядя поверх костра в ночную мглу леса. — Когда же ты не вернулся, я понял, что случилось что-то плохое. Но, как я мог помочь тебе? Этот мир был враждебен и мне самому. Полжизни я провёл вдали от него, скрываясь от людей. Единственная надежда оставалась у меня хоть что-то узнать о твоей судьбе...
— Викки? — догадался я.
— Да, — кивнул Хо. — С большим трудом мне удалось пробраться на виллу Наоки и встретиться с ней. Храбрая девочка! Она всё рассказала Наоке. Он был в гневе, избил её и держал взаперти в доме, как пленницу. Однажды ей случайно удалось подслушать разговор Наоки и твоего бывшего начальника, из которого я понял, что ты жив и узнал, где тебя искать.
— А Наока?
Хо помедлил, глядя на огонь.
— Когда я был у Викки, он появился в самый неподходящий момент... Он узнал меня, хотя прошло столько лет. Я видел его глаза — тот страх и ненависть, которые хотел увидеть давно! Мы боролись с яростью диких зверей... Теперь Наоки больше нет.
Хо посмотрел на меня. В глазах его промелькнуло сожаление, но лицо осталось спокойным. Я благодарно пожал ему руку.
— Но есть ещё один человек, заслуживающий справедливого возмездия!
— Да, — согласился Хо. — Но он принадлежит тебе. Я же сделал своё дело — спас свою внучку, спас тебя! Теперь ты и твои новые друзья поведёте эту борьбу. А мне не под силу это бремя. Я стар и привык жить в одиночестве...
— Так вы не с нами, Хо? — изумился и огорчился я. — Нельзя же всю жизнь прятаться от мира, в котором злодейство правит над добром!
— Да, ты прав. Этот путь я пройду с тобой до конца, — помолчав, твёрдо произнёс старик. — Ты нуждаешься в помощи, и я не брошу друга в беде! Ты верно подметил — этот мир стонет от отчаяния. Добро принижено и унижено в нём. Я многое повидал в своей жизни и понял, что люди не должны страдать безвинно.
Некоторое время мы молчали, затем я спросил:
— Где же теперь Викки?
— Она в посёлке старателей. Кулак, старый мой верный товарищ, позаботился о ней. Когда я рассказал ему твою историю, он собрал своих людей и отправился вместе со мной выручать тебя из беды... Ну, а дальше ты уже знаешь.
Я согласно кивнул, прислушиваясь к тишине леса. Затем лёг на траву, подсунув под голову руки и глядя в высокое небо в окружении тёмных верхушек деревьев. Ночная мгла постепенно таяла, отступая к границе леса и сменяясь серыми предрассветными сумерками.
Уже под утро хруст веток и стайки всполошившихся птиц выдали приближение чужих к нашему лагерю. Оставленный часовым, Гвоздь сообщил о возвращении Рэда Вана, который привёл своих товарищей. С десяток новых бойцов выглядели вполне внушительно. Лица их были полны решимости, а глаза горели желанием сражаться. Все расселись вокруг догорающего костра и принялись обсуждать план предстоящего боя. Не сговариваясь, мои товарищи увидели во мне своего руководителя. Я был не готов к подобной роли, но отказываться было поздно. Никто в нашем отряде не обладал таким опытом, какой был у меня, и не имел такой спецподготовки, какая была у меня, поэтому моё руководство было для остальных главным залогом нашей предстоящей победы.
— Как вы знаете, лагерь окружён со всех сторон валом, — объяснял я, делая наброски плана лагеря тонким прутиком прямо на песке под ногами. — Вот здесь, у ворот, расположена смотровая вышка с часовым. Ещё одна вышка стоит восточнее, вот с этой стороны вала... Здесь и здесь — караульные помещения для охраны. Караул меняется каждые шесть часов.
— Да, — вступил в разговор Хо. — А полная смена охраны у них происходит раз в две недели. Это мы совершенно точно знаем из своих наблюдений. Сегодня суббота...
— Значит, послезавтра приедет замена, — закончил я за него. — Поэтому напасть на лагерь необходимо не позднее, чем сегодня ночью! Охранники на такой жаре за две недели устали, к тому же ожидание скорой смены расслабит их и притупит бдительность. Этим обязательно нужно воспользоваться.
— Может быть, лучше напасть на смену караула? — предложил кто-то из людей Рэда. — Тогда мы сможем захватить ещё один фургон и оружие, которого у нас мало.
— Нет! — отрезал Рэд Ван. — Максим прав, нападать нужно на лагерь и сегодня ночью! В степи мы будем отличной мишенью и потеряем всякое преимущество. Ночью же можно незаметно подкрасться к лагерю и застать их врасплох.
— Да, — согласился я. — Неожиданность и стремительность — вот наш главный козырь в этой операции! Часть наших людей обойдут лагерь с юга, вот здесь, где нет вышек, и взберутся на стену вала... Их поведёт Хо. Я, Рэд, Кулак, Гвоздь и Хрящ подъедем на фургоне к воротам лагеря. Кулак и Хрящ будут изображать заключённых, а мы охранников. Операцию начнём одновременно. В этом будет залог нашего успеха. Необходимо освободить всех заключённых и до наступления рассвета отойти к лесу.
— Понятно! — кивнул Кулак. — Чего уж объяснять-то? Понимаем, каково им там, не сладко, приходится. Я готов хоть сейчас, стало быть, в бой! Как остальные не знаю, — и он грозно сверкнул глазами в сторону Крепыша и Гвоздя.
— Зря-то, староста, чего смотреть? — обиделся на него Крепыш. — Никогда я не ходил в пугливых! Или не так?
— А я чем хуже? — воскликнул Гвоздь. — Я, что не старатель?
— Будет вам! — утихомирил их Хо. — Никто никого не обвиняет. Просто нужно понимать, на что мы идём, сознавать важность предстоящего дела и быть готовым ко всему, даже к смерти!
— Правильно! — подтвердил я. — Это военная операция, требующая дисциплины и предельной собранности! От каждого из вас зависит предстоящий успех или поражение.
Я повернулся к Рэду.
— Твои люди не подведут?
— Нет, — твёрдо сказал тот. — Всех их я знаю не один год. Это отличные ребята. Можешь положиться на них, как и на меня самого.
— Добро! Тогда всем отдыхать и ждать ночи.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ЛИЦОМ К СОЛНЦУ
Дымчато-серые лохматые облака стремительно бежали по ночному небу, обгоняя маленькую серую луну, пугливо озиравшуюся на своих преследователей. Тусклые звёзды над пустынной степью тревожно мигали сквозь облака, сопровождая наш путь. Я сидел за управлением, чувствуя себя очень неуютно в форме офицера-охранника. Рядом в кабине расположился Рэд Ван, тоже переодетый в форму сержанта. Полосы света и тени метались на ветровом стекле, словно рвущееся на ветру знамя. Лучи фар выхватывали из темноты островки сухой жёлтой травы, разбросанные по степи, прорезали ночную мглу острыми ножами, и она испуганно отступала к краю светового поля, затем яростно набрасываясь на машину сзади.
За моей спиной в закрытом фургоне сидел весь наш отряд, терпеливо выжидая своего часа. Я вглядывался в ночную степь и не переставал думать о Юли. От этих мыслей сердце наполнялось теплом любви и разгоралось огнём ненависти к моим врагам. И я сильнее сжимал штурвал управления, горя нетерпением вступить в бой. Когда впереди стали отчётливо различимы контуры лагеря, подсвеченные несколькими прожекторами, я остановил машину. Мы с Рэдом обменялись молчаливыми взглядами. Он кивнул, вылез из машины. Постоял несколько секунд, прислушиваясь к тишине, и пошёл открывать двери фургона. Я тоже вылез из кабины фургона. Поднёс к глазам бинокль инфракрасного видения, осматривая лагерь впереди.
Оградительный вал с колючим забором в зелёном поле "ночных глаз" мрачно возвышался над степью. Я перевёл взгляд левее, поймал в поле зрения смотровую вышку с прожектором. Добавил увеличения: красные светящиеся цифры счетчика расстояния перескочили на несколько десятков метров. Часовой на вышке не спал, стоя в обнимку с автоматом. Луч прожектора казался колонной молочного цвета, ползающей по земле где-то внизу, за границей вала. Сзади ко мне подошёл Рэд, тронул меня за локоть. Я оторвался от бинокля, посмотрел на него.
— Всё готово, — сообщил Рэд.
Я посмотрел через его плечо. Люди, стоявшие у фургона с оружием и в инфракрасных очках, выглядели грозно и решительно. Хо вышел вперёд и подошёл ко мне. Инфраочки висели у него на груди, словно ожерелье, прикрывая бороду. В руках он держал свой старинный карабин.
— Сверим время? — спросил он.
— Сейчас половина второго, — бросив взгляд на циферблат часов, которые я снял с руки убитого офицера, ответил я. — Думаю, к двум вы доберетесь до лагеря?
— Да, — кивнул Хо. — Будем ориентироваться на два-пятнадцать.
— Значит, в два-пятнадцать мы должны стоять у ворот? Вышку и охрану мы берём на себя.
Хо положил руку мне на плечо, ободряюще улыбнулся. Сейчас мы понимали друг друга почти без слов. Напряжённые нервы гудели, как натянутые струны. Знакомое возбуждение уже начало охватывать меня, и это ощущение было даже приятным. Я чувствовал, что готов к борьбе до победного конца, что силы и уверенность возвращаются ко мне. Рядом были товарищи, тоже полные энергии и решимости, и это вдохновляло меня на бой. Спустя минуту Хо и его отряд уже растворились в темноте стремительными тенями, а мы с Рэдом продолжали стоять около машины, вглядываясь в ночь.
— Пора! — сказал Рэд, взглянув на часы, и мы полезли обратно в кабину фургона.
Магнитный активатор бодро заурчал под днищем машины, и я уверенно тронулся с места, постепенно набирая скорость. Уже на подъезде к лагерю, когда до ворот оставалась последняя сотня метров, прожектор на вышке повернулся в нашу сторону, и колонна ослепительного белого света выхватила из темноты наш фургон, цепко поймав его в световой круг. Я остановил машину у самых ворот. С минуту мы с Рэдом продолжали сидеть в кабине, внимательно осматриваясь и выжидая дальнейшего развития событий. Сейчас нужно было собрать все нервы в кулак, сконцентрироваться, чтобы не пропустить ни малейшей детали, могущей стоить всем нам жизни.
Часовой на вышке внимательно наблюдал за нами. Автомат его висел на плече, направленный в нашу сторону. За воротами появились двое сонных солдат. Они обменялись несколькими короткими фразами, после чего один из них остался стоять у ворот, а другой вернулся в лагерь.
"Наверное, пошёл за дежурным офицером", — подумал я и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали два часа десять минут. Взглянул на Рэда. Он кивнул: пора! Постучал по стенке фургона, предупреждая наших товарищей, и взялся за ручку дверцы. Я последовал его примеру и тоже вылез из машины. Остановился, поправляя мундир. Офицерская форма на мне должна была произвести должное впечатление на охранников. Рэд встал у меня за спиной. Направленный на нас прожектор слепил глаза. Я махнул часовому на вышке рукой, крикнул:
— Чёрт тебя дери! Да убери ты этот свет, идиот! Не видишь, свои?
Помедлив, часовой отвернул прожектор в сторону. В это время, наконец, показался дежурный офицер. Солдаты поспешно распахнули перед ним ворота, и офицер вышел нам навстречу. Охрана последовала за ним, держа наготове оружие. Я уверенно шагнул вперёд, козырнул в приветствии подошедшим. Офицер неохотно ответил мне. Было видно, что его только что подняли с постели, и это обстоятельство совсем не радовало его.
— Какого дьявола? Что так поздно? — недовольно осведомился он, продирая заспанные глаза и застёгивая на ходу помятый мундир.
— Лейтенант Сорбо! Служба конвоирования ОЗАР, — представился я и сообщил деловито-озабоченным тоном: — Дело особой важности! Приказано срочно доставить под вашу личную ответственность!
— Что? Важные птицы? — встрепенулся офицер.
— Так точно! — кивнул я, дружелюбно улыбаясь и протягивая ему руку.
— Постой-ка! А мы с тобой лейтенант раньше не встречались? — Офицер, сонно щурясь, всматривался в моё лицо.
— Никак нет! Я бы запомнил вас, — бодро отрапортовал я.
— Это уж точно! — довольно усмехнулся лагерный служака и недовольно пробурчал:
— Ладно, показывай, кого привезли!
Я сделал знак Рэду. Тот проворно подскочил к фургону, отомкнул запоры и раскрыл двери. Грозно гаркнул:
— Выходи по одному!
Кулак и Хрящ, держа за спинами руки, понуро вылезли из фургона в сопровождении Стояна и Гвоздя, одетых в форму конвойных.
— Ну-ка, ну-ка! Дайте взглянуть! — Дежурный офицер шагнул им навстречу. — Заговорщики?
— Самые, что ни на есть отъявленные! — подтвердил я.
— Ну что, голубчики? Теперь я буду для вас отцом родным! Окажу вам самый тёплый приём, окружу вас заботой и лаской! А? Верно? — Он обернулся к солдатам и разразился громким неприятным смехом, задрав голову и широко раскрыв рот.
— Вам у нас понравится! Ручаюсь! — заверил офицер, всё ещё давясь от смеха. Он остановился около Кулака, потирая руки, будто в предвкушении предстоящего удовольствия.
Я подбадривающее улыбнулся ему, скосил глаза на часы: пора! Крикнул:
— Кулак! Давай!
Офицер обескураженно уставился на меня, но в тот же миг Кулак одним мощным ударом вонзил ему в грудь острый нож по самую рукоятку. Выпучив удивлённые глаза, тяжело захрипев, офицер мешком рухнул к ногам старателя. Солдаты, не ожидавшие такого поворота событий, испуганно и растерянно отступили к воротам. Пользуясь замешательством врага, я выхватил пистолет и точным выстрелом сразил часового на вышке, уже схватившегося было за оружие.
— Рэд! Охрана! — бросил я через плечо, устремляясь к воротам, но моё беспокойство было напрасным.
Рэд Ван и четверо старателей сломили сопротивление перепуганных солдат и бросились вслед за мной в распахнутые ворота. Цепляясь за скользкие ступени лестницы, я быстро вскарабкался на вышку. Весь лагерь теперь лежал передо мной, как на ладони. С другой стороны по верху вала уже бежали несколько десятков вооруженных человек, стремясь достичь второй вышки и караульных помещений. Я развернул прожектор, освещая им дорогу и ослепляя караульного. В ту же секунду град выстрелов рассыпался над лагерем, отдаваясь тревожным эхо по ночной степи. Испуганные заключенные внизу, в котловине, заметались по лагерю, сбиваясь к разделительному забору у сточной канавы. Сонные охранники, всполошившиеся и выбежавшие на шум выстрелов, принялись без разбора палить во все стороны, расстреливая беззащитных людей.
Я схватил автомат, выпавший из рук убитого караульного, и дал длинную очередь по казарме, уложив нескольких солдат и разнеся в куски пластиковую крышу барака. В это время сверху вала, прямо на головы охранников, обрушились старатели и люди Рэда Вана, возглавляемые Хо. Не ожидая столь дерзкого нападения, охрана отступила и бросилась бежать, но у ворот их настигли неумолимые пули Кулака и его товарищей. Староста старателей, ловко ковыляя на своём костыле, яростно отстреливался во все стороны, стремительно продвигаясь к ближнему бараку, в котором укрылась горстка солдат из охраны. Не отставая от него ни на шаг, Хрящ, Стоян и Гвоздь прикрывали своего старосту со спины плотным огнём, с каждой минутой сражая всё больше и больше врагов. В это время Рэд Ван бежал в сторону рва, что-то крича и махая руками укрывшимся там людям.
