Не успели еще наши перезнакомиться с шармбатонцами, со стороны залива донесся такой звук, как будто кто-то выдернул из воды Гигантского Кальмара, одним рывком отлепив его присоски от подводной скалы. На поверхность озера выпрыгнул настоящий Летучий Голландец, и я приготовилась к нашествию пиратской нежити. Призрачно мерцая в темноте и по пути обрастая такелажем, корабельный остов поплыл к пристани. Перед тем как пришвартоваться, на носу уже полностью обновленного корабля расправили огромный, светящийся в глубоких сумерках флаг с гербом Дурмстранга. Не знаю, что символизирует темно-красный череп антилопы с устроившейся в нем, как в гнезде, желтой двуглавой птицей — и всё это на фоне зеленого византийского купола, — но точно помню, что в первый момент мне почудились там очертания неких измерительных приборов и две вложенные друг в друга литеры "G". Всё это я где-то видела в похожем сочетании раньше [3]. Висок слегка кольнуло болью, и захотелось поскорее отбросить эту мысль вместе с попыткой вспомнить.
___________________________________________
[3] Герб Дурмстранга: https://i.skyrock.net/5834/8515834/pics/247868135.jpg А это то, что почудилось (безусловно, в несколько измененном виде) Гермионе: https://catholicismpure.files.wordpress.com/2012/05/freemasonry.jpeg?w=298
— А у них, что ли, одни мальчики? — привставая на цыпочки, спрашивали друг у друга и у своей "тени" — Рионы О'Нил — наши гриффиндорские модницы.
Кто-то из старших гриффиндорцев ответил, мол, баба на корабле — дурная примета, но несколько девчоночьих голосов посоветовали ему заткнуться.
— Дурная примета — это встретить Чак-Мооля [4] с пустым ведром, — вернувшийся из разведки Мертвяк уселся на плечо Луны и старательно сложил крылья. — Телочки у них там имеются, только не для таких слабаков, как вы, их строгали!
___________________________________________
[4] Чак-Мооль — жертвенная статуя в доколумбовой Мезоамерике. Считается, что служила алтарем, а в сосуд, похожий на ведерко, который она держала в руках, индейские жрецы могли, по предположению ученых, сбрасывать вырезанные во время кровавых ритуалов человеческие сердца.
Мимир был прав: студентки в делегации Дурмстранга были. Просто выглядели они точно так же, как студенты. Разве что вместо длинных посохов, заменявших тем волшебные палочки, девушки с той же целью пользовались жезлами или скипетрами. Это еще куда ни шло. Иначе с трудом представляю, как можно повсюду таскать с собой огромный костыль, пусть даже мускульной силы у тебя хоть отбавляй: в рукав или голенище сапога не упрячешь, на весу одной рукой долго не удержишь... Да и самому покалечиться о такую орясину — раз плюнуть.
А директор их, Игорь Каркаров, оказался высоким синеглазым мужчиной в белой бурке из меха снежного барана и в похожей на сугроб папахе. Кажется, теперь я знаю, каким был толкиеновский Саруман в молодости. И косолапый Виктор Крам в черной шубе — вылитый медведь, хотя без шубы, в своем кроваво-красном кафтане, оказался не таким уж огромным. Но мне всё равно было трудно представить его на хрупкой квиддичной метелке гоняющимся над полем за микроскопическим снитчем.
И последними к нам прибыли еще два человека. Рон вполголоса сказал нам, что это глава Департамента международного магсотрудничества Крауч — болезненный на вид пожилой мужчина с узкой щеточкой седоватых усов — и главный по спорту Бэгмен, стриженный бобриком блондин-здоровяк с пухлым лицом и большими, но редкими верхними зубами. Остальные их появления и не заметили, мечтая лишь о том, чтобы поскорее очутиться в теплом помещении.
В конце праздничного обеда в честь Самайна директор представил всех всем (Уизли оказался прав насчет этих дядюшек из Министерства, это были именно они — Бартемиус Крауч и Людовик Бэгмен) и объявил начало Турнира. Филч вынес большой старинный ларец с деревянным Кубком Огня, в который претенденты должны хоть открыто, хоть тайно бросить свои имена ради жеребьевки, а затем подождать сутки и подумать, не поторопились ли они. По истечении этого срока пути назад уже не будет, и Кубок сожжет синим пламенем все записочки, кроме трех с именами счастливчиков. Эти три клочка пергамента он выбросит на судейский стол. В жюри будут заседать три директора и два организатора мероприятия из Министерства. Задания для всех трех этапов Турнира будут основаны исключительно на школьной программе — но, безусловно, не без каверз, для выхода из которых потребуется смекалка. В общем, если бы я не читала о том, что в прежние годы на этих состязаниях случались жертвы, то, подобно многим в зале, отнеслась бы к Турниру как к развлекательно-просветительскому телешоу типа "Игры поколений" Брюса Форсайта.
Диггори и Малфой сверлили друг друга ненавидящими взглядами, что очень развлекало девчонок из Шармбатона, но лично мне за два прошедших месяца этот цирк изрядно наскучил. Поэтому, в отличие от остальных, я смотрела не на соперничающих учеников, а на лица взрослых. И заметила несколько интересных, но непонятных моментов.
Из трех точек Большого Зала играли друг с другом в "гляделки" профессор Снейп, директор Каркаров и аврор Грюм. Изуродованное лицо нашего учителя по ЗОТИ при этом становилось еще свирепее, а дурмстранжец и мастер зелий лишь утомленно покачивали головами, переглядываясь и невербально транслируя друг другу свое отношение к докучливости мракоборца. Да вы и сотой доли того не испытали, что выпало нам, господа! Профессор Грюм, похоже, совсем повернулся на идее безопасности и теперь обыскивал нас не только при входе на его уроки, но и при каждом возвращении в замок с тренировок или с занятий у Хагрида. Нашу учительницу по Маглове... (зачеркнуто) Маглобезопасности я не раз случайно заставала в темных уголках Хогвартса торопливо смолящей загодя припрятанную сигаретку. Она совсем не солидно подмигивала мне (или у нее просто нервно дергалось веко) и просила сохранить ее небольшую слабость в тайне от зотишника, потому что курила она те сигареты, к каким привыкла. То есть сделанные на табачных заводах маглов. А девицы-старшекурсницы на полном серьезе обсуждали пикантный вопрос — не стоит ли воспринимать фразу Грюма о том, что он всех нас видит своим глазом насквозь, буквально. Они переживали, что какой-то старый и мерзкий мужик разглядывает их прелести.
Другими, кто также вели себя странно, были господин Крауч и завхоз Филч. Крауч изучающе вглядывался в нашего завхоза, а тот всё время старался улизнуть из-под прицела его мертвых глаз. Эти "кошки-мышки", правда, заметил и Гарри. Он уже совсем не хромал, а длинная челка, падавшая ему на бровь, надежно прикрывала шрам на лбу от всяких любопытных зевак, и на него никто не обращал внимания — правда, тут была и моя заслуга, ведь это я научила его самому легкому приему отводить от себя ненужный интерес.
— Ты тоже это видишь? — шепнул он, слегка кивая на Филча. — Что с ними такое?..
Но тут директор Дамблдор объявил об окончании торжественного ужина, и все начали расходиться. Дурмстранжцы отправились на свой Летучий Голландец, а шармбатонцы — в карету-дирижабль. Проходя мимо завороженно рассматривавшей Кубок Огня Лавгуд, один из длинноволосых шармбатонских блондинов оставил у нее в левой руке бутон алой розы, и тут же, идя почти след в след за ним, Виктор Крам вложил ей в правую золотую монетку на цепочке. Вся такая неземная Луна отвлеклась лишь на несколько секунд, чтобы узнать, кто и зачем ее побеспокоил, и снова погрузилась в созерцание сапфирово-синих язычков огня. Роза и кулончик с монеткой так и остались висеть в ее пальцах. Не знаю, каким чудом они не вывалились на пол.
Паломничество к Кубку наверняка совершалось на протяжении всей хэллоуинской ночи. Весь следующий день все ходили с загадочными лицами и делали вид, будто итоги голосования их ничуть не интересуют. Признались только наша Анджелина Джонсон, когтевранка Фоссет, пуффендуец Саммерс и еще несколько студентов. Гости, как я поняла, заявки отправили в полном составе.
— Вот же с-с-сколопендра! — шипели на Джонсон слизеринки, которые считали ниже своего достоинства участвовать во столь низменных игрищах. Там же есть риск продемонстрировать посторонним собственные кишки и выглядеть при этом недостаточно сексуально. — Да ей всё равно ничего не светит! Она проиграла бы даже на состязаниях лузеров!
И вот наконец наступил момент истины. Профессор Дамблдор коснулся палочкой деревянного края Кубка, и Большой зал осветился синим пламенем, испепелившим пергаменты с именами. А затем Кубок заклубился белым дымом и поочередно выбросил три оставшихся жребия. Почти ожидаемо от Дурмстранга был избран Виктор Крам и несколько неожиданно от Шармбатона — хрупкая Флер Делакур. В полной тишине вылетел последний клочок. Я буквально услышала немые мольбы гриффиндорцев: "Только бы не Малфой, только бы не Малфой!"
Директор неторопливо развернул туго скрученный в рулончик пергамент. Я вздрогнула, узнав эту манеру сворачивать маленькие бумажки: он иногда писал для себя банальные шпаргалки и прятал в потайных карманчиках мантии. Усмехнувшись, профессор поправил очки и прочел имя претендента от Хогвартса...
46. Фортуна многих щедро одаряла, однако им всегда казалось мало
Смотрите, что за камень!
В нем зеленое утро и кровавый вечер...
Николай Лесков "Александрит" [1]
22 августа 1994 года, в кабинете начальника Департамента международного магического сотрудничества, накануне Чемпионата по квиддичу
— А, вот и вы, Бэгмен!
Людовик вошел в кабинет Крауча и первым делом почуял нагло развалившегося сразу на двух стульях Аластора Грюма. Именно что: не увидел, а почуял. Грюма все сначала чуют, а потом видят, причем то и другое способно нанести тяжелый ущерб чьей-нибудь восприимчивой психике.
На столе перед Бартемиусом стоял какой-то саквояж, и коллега как раз что-то вынимал из его расстегнутых недр.
— Проходите, мы вас заждались. Присаживайтесь... где-нибудь. Как всегда, всё у нас вечно откладывается на последний момент!
Бэгмен сел по другую сторону стола, напротив Грюма. Всё ж подальше! А смотреть можно и на неподвижный портрет Миллисенты Багнолд — да продлит Мерлин ее дни, — висящий над Грюмовой всклокоченной башкой. Или на бездействующий вредноскоп, который лежит на секретере у аврора за спиной. Да куда угодно смотреть можно, только бы не на эту кошмарную морду с отрубленным носом и бесявым искусственным глазом!
Тут снова щелкнула дверь, и на пороге возник сам Корнелиус Фадж в своей неизменной мантии в полосочку. Аврор даже не пошевелился и не сменил позы, зато Крауч с Бэгменом бодро подскочили на ноги.
— Господин министр! — засуетился хозяин кабинета. — Прошу вас, прошу вас! Я очень рад, что вы решили уделить нам минутку.
Министр с достоинством кивнул присутствующим и уселся на предложенный Краучем стул.
— Итак, господа, как уже говорилось, речь пойдет о безопасности на проводимых нами в предстоящем учебном году межшкольных состязаниях, — Бартемиусу всегда превосходно давались официозные речи. Он в предвкушении потер руки. — У меня нет никаких сомнений, что с возможными угрозами, направленными на дестабилизацию обстановки на играх и исходящими со стороны одиозных представителей магического мира, мы справимся, как справлялись всегда. Но в последние десятилетия наука маглов сделала большой скачок вперед. Ими было сделано очень много хитрых смертоносных приспособлений, и мы изрядно отстали в изучении изобретенного там оружия, — и начдепартамента магсотрудничества наконец-то достал из саквояжа то, что уже собирался достать перед самым приходом министра.
_____________________________________
[1] http://krotov.info/library/12_l/eskov/1884alek.html
На столе оказалась какая-то нелепая штука — что-то вроде не слишком ровной прямоугольной коробочки с путаницей проводов красного и синего цвета. Коробочка была перемотана непонятной лентой, которая блестела, как покрытая лаком. Сверху к этому свертку было приделано небольшое окошко с черным полем под стеклом, а под ним шел ряд рычажков и кнопок. Увидев устройство, Грюм выпучил оба глаза, которые при этом синхронизировались и смотрели теперь на неизвестный предмет, как на ядовитого гада. Вредноскоп тихонько, но настоятельно засвистел.
— Постойте-ка, я угадаю: магловский будильник? — усмехнулся мистер Фадж. Обычно министр старался пореже говорить от себя, не по бумажке, поскольку был от природы косноязычен и мог сморозить такое, что потом давало повод неправительственной магической прессе резонировать и зубоскалить на протяжении нескольких месяцев.
Краучу не хотелось говорить начальнику, что он слишком поторопился с выводами, но и лукавить не имело смысла.
— Скорее наоборот, господин министр, — тонко улыбнувшись, сказал Бартемиус. — Такое устройство способно разнести в клочья целый паб.
— Ты нахрена это сюда припер?! — наконец прорезался голос у Аластора, и Бэгмен с Фаджем поспешно выхватили палочки, чтобы в случае чего нейтрализовать магловскую угрозу. Уж в чем, в чем, а в таких вещах Грюму следовало доверять безоговорочно: его задница чуяла опасность за милю.
— Это макет бомбы, — самодовольно отозвался Крауч, подбрасывая коробку на ладони. — Так называемый "пластик".
Правда, Бэгмен всегда считал, что бомбы чугунные, огромные и сделаны монолитом в форме яйца, а в хвостовой части у них должно быть что-то вроде плавников или ласт. А эту штуку можно было пронести куда угодно практически в кармане! Видимо, маглы действительно сильно продвинулись в последнее время по части способов уничтожения друг друга. Во всяком случае, они ничуть не уступали магам, каждый год делавшим ассортимент деструктивных и противодеструктивных заклятий всё разнообразнее.
Но вместо того чтобы успокоиться, Грюм подскочил, грохнув протезом по ножке стола, и ткнул палочкой в устройство. Облеченная в защитную сферу, "бомба" всплыла над столом, вредноскоп затих, а аврор непечатно выразился в адрес Крауча и добавил: "Какой пластик, бестолочь?! Пластид!" На холеной физиономии Бартемиуса мелькнула тень испуга и сомнения:
— А... какая, собственно, разница?
— Разница?! Разница, что один ебет, а другой дразнится! — нисколько не смущаясь присутствием министра, рявкнул Аластор.
— Пожалуй, мне срочно надо удалиться, — Фадж взглянул на циферблат прицепленных к поясу золотых часов и поднялся. — Доверяю... В общем, разбирательство вам самостоятельно. Оно само тут как-нибудь решится. Заседание, увы, прошу э-э-э... меня простить и вынужден откланяться.
За дверь он разве что не выбежал. Бэгмен почувствовал, как кровь снова забегала по жилам и достигла отнявшихся ног. Крысобой прав: некоторым чиновникам следовало бы вернуться за школьную парту или же не пробовать соваться в те области, где ни ухом, ни рылом. Что там говорила Амбридж? Алхимик Снейп учит своих студентов магловской химии? Вот и правильно делает. Хотя нет, неправильно. Не хватало им тут еще пластик... пластидов. Лучше уж запретить всё от греха подальше, тем более в период такого ответственного мероприятия. Международная обстановка и без того ни к черту...
