— Чувствуешь свою вину перед ним? За то, что вы расстались? — аккуратно подсказал Кристиан.
— Ну, да... немного... Прости, это не самая лучшая тема для разговора на прогулке с другим молодым человеком, — она выдавила из себя улыбку, взглянув на "молодого человека".
— Я думаю, тебе нужно выговориться.
— Я думаю, не стоит, — уклонилась Петунья. — Кажется, без дождя сегодня не обойдется, — она посмотрела в небо сквозь пеструю листву сумаха, под которым они проходили.
— Значит, прогноз опять соврал. А я поверил и не взял зонт.
— Тучи напоминают грозовые, зонт здесь не спасет.
— Гроза в сентябре? Это вряд ли, — он беспечно взмахнул рукой.
Будто в насмешку, где-то в вышине предупреждающе пророкотал гром. Фишер с уважением взглянул на свою спутницу и повлек в сторону каких-то невероятных сооружений возле теннисного корта. Тяжелая холодная капля щелкнула Петунью по лбу, как будто это она проспорила, а не Крис. Что за несправедливость! Она хотела посмеяться по этому поводу вслух, но Фишер вдруг резко встал на месте, словно увидел что-то в нескольких футах от себя, и уставился в пустоту между детскими качелями и большой отцветающей клумбой. Слегка кивнул. Лицо его не казалось ни удивленным, ни испуганным. Выслушав кого-то невидимого, он сказал:
— Да, хорошо, я сейчас подойду, я неподалеку.
Острая белая вспышка прогулялась по сизому небосводу, выделяя причудливые завихрения тяжелых темных туч. Гром отозвался спустя пару секунд. Еще несколько капель шлепнулось вокруг, две попали на голову и плечо Петуньи. Они ринулись в сторону крытой беседки у здания с круглыми окнами, но в небе словно опрокинули исполинскую бочку, и тучи прорвало небывалым ливнем — даже летом не было ничего подобного. Под навес они влетели уже совершенно мокрыми, сетуя, смеясь и утираясь.
— А с кем ты говорил? — вынимая зеркальце, чтобы поправить потекший макияж, спросила она.
Крис удивленно посмотрел на нее и хлопнул себя по лбу:
— Ах да, вы же не можете их видеть, я имею в виду маглов! Извини, я забыл!
— Кого — их? — Петунья насторожилась и на всякий случай перестала тыкать уголком платка в уголок глаза, где размазалась тушь.
— Посланников от магов.
— А, патронусы, — она расслабилась и продолжила приводить себя в порядок. — Всё нормально, сестра мне рассказывала про них. Даже пыталась показать, но я и правда ничего не увидела.
— Да. Мы на секундочку заскочим в "Кроссфайр", я переговорю там кое с кем, мы обсушимся и поедем ужинать.
Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Все дорожки были залиты реками струящейся куда-то воды, и беречь насквозь промокшие туфли и колготки было уже бессмысленно. Они так и пошлепали по лужам в сторону Эксмут-Маркет. Поднявшись по необычайно крутой лесенке на второй этаж, Петунья извлекла из прически все шпильки, чтобы высушить насквозь промокшие волосы. На вытертых старинных коврах, устилающих коридор издательства, оставались пятна воды — они с Крисом, не стесняясь, шли прямо по ним в его кабинет.
— Уборная там, — сказал он, уступая ей очередь. — Я пока сварю нам кофе.
— Ну что ж, вот тебе и подвернулся шанс рассказать мне, что такое этот ваш городской... э-э-э... сайт.
— О, точно! Но это если нам повезет и их сервер будет работать, — Фишер со смехом отправился в свой кабинет включать компьютер. — Всё-таки выходной!
Потом приводить себя в надлежащий вид ушел он, а Петунья, с распущенными, как у русалки, но уже немного подсохшими волосами разгуливая по редакции, смаковала кофе из маленькой чашечки и изучала интерьер. Кофе согревал, в комнатах приятно пахло библиотекой и стариной, но не затхлой, а той самой — романтической. Почти как в коуквортском доме у зятя, только уютнее. И компьютеров у Снейпа тоже не было. Зато один из них — в кабинете Криса — издавал настолько жуткий потусторонний визг, что казалось, будто здесь зверски пытают вытащенную из болота банши. Сочетание уходящей эпохи и всех этих новомодных штуковин выглядело как-то комично. Интересно, что сказал бы насчет компьютеров ее ретроград-зять и в целом вся их колдовская шайка, застрявшая во временах Елизаветы Великой? Она задумчиво покатала в пальцах незримый медальон — его странный подарок: при опасности, сказал он, надо одним быстрым движением надавить ногтем сюда, в углубление кулона, после чего...
В коридоре кто-то зашумел — видимо, Крис наконец-то обсох — и Петунья подумала, что так и не определилась, хочется ли ей идти с ним на этот ужин. Они оставались такими же чужими, как и в годы их соседства в Литтл-Уингинге, как и в тот день у реки, когда встретились компаниями. А динамить взрослого мужчину, будучи и сама не юной девушкой-вертихвосткой, было как-то нелепо. Нет, наверное, нужно с ним поговорить начистоту и...
— О, Мерлин! Ты?! — вскрикнули позади незнакомым мужским голосом.
Петунья резко развернулась и машинально сжала в кулаке амулет Снейпа.
Они встретились взглядом. Она — и невероятным образом одетый мужчина. Он был седым, как лунь, но с молодым лицом и растерянными, не от мира сего, зелеными или серо-зелеными глазами. По тому, как незнакомец широко их распахивал, когда пытался вглядываться, и смотрел будто сквозь предметы, куда-то в вечность, Петунья решила, что он, скорее всего, очень близорук. А глаза у него, пусть и с безуминкой, но добрые и... красивые...
— Простите, мэм! Кажется мне, я обознался, — тихо и смиренно, слегка пришепетывая, проговорил незнакомец, но в то же время тон его не был совсем уж отрешенным — в нем присутствовала своеобразная ритмика и энергия, как в песнях или в поэзии. Затем лицо его выказало узнавание: — Миссис Дурсль? Это ведь вы?
В этот момент и она поняла, с кем имеет дело: было в мужчине что-то общее с той девочкой, подругой племянника, миловидной маленькой блондинкой. И эта манера одеваться, выдающая в нем чужого для этого мира. Целую вечность назад Лили показывала ей и родителям их общие фото с друзьями...
— Мистер Лавгуд?
— Ну вот, вы познакомились и без меня! — разочарованно прокомментировал Фишер за спиной гостя. — Твой единорог, Ксено, поймал нас в парке на полдороги, и из-за него мы попали под страшенный ливень. Поэтому будь уж так любезен, поколдуй над нами с Петуньей!
Она не успела и слова произнести, как отец Луны вытащил витую, словно рог единорога, палочку и легонько ею взмахнул — сначала в ее направлении, затем в сторону Фишера. Ощущение влажной одежды и обуви тут же пропало, и на контрасте это было очень приятно. Всколыхнувшись от потока воздуха буйной гривой, ее высохшие волосы в беспорядке рассыпались по спине и плечам. Ксено и Крис уставились на Петунью во все глаза, и ей стало неловко.
— Кристиан, прости меня, но я, похоже, не готова на дальнейшие подвиги, — воспользовавшись заминкой и наскоро сооружая некое подобие прически, чтобы не шокировать публику неопрятным видом, ввернула она. — Наверное, ресторан будет как-нибудь в другой раз.
— Но, Петунья, мы же...
— Миссис Дурсль!.. — вмешался Лавгуд.
— Эванс, — поправила она.
— Прошу вас, не уходите. Мне крайне досадно сознавать, что я стал помехой, — виновато сдвинув брови, он взглянул на Фишера, и сделал это так, что у Петуньи защемило сердце; но, как ни странно, это лишь укрепило ее в мысли, что от ресторана и всего остального обязательно нужно отказаться. — Я не знал, что ты не один, Крис. Уверяю вас, мэм, что не отниму у него много времени.
— Все в порядке, — очнулся сам Фишер, догадавшись, что ее теперь лучше не задерживать. — Подожди в моем кабинете, Пет, я отвезу тебя...
— Нет-нет, не стоит утруждаться. Я хотела бы пройтись по городу. Позвоню тебе, когда приеду. Из дома. Всего вам хорошего, мистер Лавгуд, Крис!
С невероятным облегчением на душе она покинула "Кроссфайр". Лавгуд и сам не знал, что одним своим появлением, даже без пассов волшебной палочки, мгновенно разрешил ее дилемму. Петунья четко осознала, что встречаться с Фишером в перспективе "всего остального" ей больше не хочется. А сейчас тем более хочется всего лишь прийти домой и включить по телевизору какой-нибудь фильм выходного вечера. И не думать ни о чем.
74. На создание цветка уходят целые века
В своих письмах к Луне, Гермионе и тетке Петунье Гарри, безусловно, умолчал о многих вещах, которые произошли с ним после той трагической ночи, когда Пожиратели во главе с Волдемортом, прорвавшись в святая святых Министерства — Отдел тайн, — убили Дамблдора.
Ранним утром, лишь забрезжил свет, ворвавшийся в пустынную спальню когтевранцев патронус отца бесцеремонно разбудил единственного обитателя комнаты. Ясно, значит, Мертвяк снова где-то болтается: Снейп никогда не показывал истинную форму своего покровителя при посторонних, и фамильяр Гарри не был в этом исключением.
— Спустись прямо сейчас к кабинету ЗОТИ, — без околичностей велела косуля отцовским голосом и растаяла в воздухе.
Еще толком не проснувшись, Гарри по привычке пошарил под подушкой, вспомнил, что палочка ему теперь ни к чему, огорчился, проснулся и сел. Больная нога тихонько заныла, растревоженная ускорившимся током крови, затем боль отступила — увечье почти не напоминало о себе, только по утрам или после многих часов ходьбы. Короче говоря, чепуха на постном масле по сравнению с тем, что было раньше. Он оделся, привел себя в порядок и, захватив с собой припасенное с вечера после ужина яблоко, помчался вниз. Замок еще спал, но своей жизнью жили картины и призраки. Обычно им было плевать на студентов, а студентам — на них. Но только не сегодня.
В коридоре напротив двери кабинета Защиты и комнаты преподавателя всегда висел огромный холст в старой раме с кельтским орнаментом — человеческие фигуры в натуральную величину на фоне пейзажа. Странный выбор места для таких масштабов: даже прижавшись спиной к противоположной стене, невозможно охватить общим взглядом всю композицию. Возникало ощущение, что картину приткнули сюда, лишь бы приткнуть. Сам сюжет полотна был незамысловат. Магловский король и маг мирно беседовали возле уединенного грота в каком-то лесу или роще. Король имел внешность не слишком примечательную для узнаваемости, да и одет был во все серое и бурое, без намеков на малиновое, и если бы не хитро вплетенная в узор багета надпись "Этельстан" [1], опознать в нем первого короля всей Британии было бы невозможно.
__________________________________________
[1] Этельстан http://www.stankobiznes.ru/ang/etelstan.htm — представитель Уэссекской династии, английский король. Кстати, для любителей особых интеллектуальных изысков я могу посоветовать в связи с этим на будущее развитие событий этой линии одну любопытную поэму, сочиненную предположительно неким священником из западной Англии. Название этой поэмы (она существует и в переводе на русский) — "Regius".
Рядом с его именем на раме в крестообразных загогулинах пытался спрятаться, но всё равно проступал некий символ — тот самый, что носил на шее отец Луны, тот самый, что украшал обложки всех трудов Геллерта Гринделльвальда. Окружность-зрачок, вписанная в треугольник и разделенная вертикальной линией. Мистер Лавгуд называл этот знак Дарами Смерти, о которых гласили сказания магов, но Гермиона сильно в этом усомнилась, когда увидала такой же на обложках сочинений Голландца. Ксенофилиус и впрямь мог присочинить, чтобы не говорить правду.
Король выглядел таким же, как всегда, зато его собеседник внезапно удивил. Все давно привыкли, что колдун на этой картине повернут к зрителю спиной и самое большее, что позволяет увидеть, — это свой затемненный полупрофиль из-за плеча. Даже когда очень недоволен "шляющимися по этажу бездельниками", как их называет его величество, он молчит. Да, от самого мага никто не слышал и полуслова, он просто стоял, замотавшись в черный плащ и опустив пониже на лицо капюшон. Сейчас волшебник отвернулся от Этельстана и смотрел на Гарри, оказавшись нестарым — здесь ему было едва ли больше сорока пяти — и безбородым человеком. Совсем не тем дедом, чей гигантский барельеф когтевранец видел в комнате василиска. Его портрет редко, но встречался в летописях и учебниках по Истории Магии.
Это был Салазар Слизерин. И будь у нарисованного персонажа не болотно-зеленые, а черные глаза, то Гарри принял бы его за Кровавого Барона — Салазарова племянника Гэбриела Принца-старшего, только в том возрасте, до которого Гэбриел просто не дожил. У Слизерина зрачки почти светились — так в темноте иногда мерцали глаза Акэ-Атля, готового перекинуться в анимагическую форму.
Четвертый Основатель, смерив Гарри снисходительным взглядом, похлопал себя по ладони каким-то свитком, а Этельстан покровительственно кивнул в ответ на легкий поклон юноши. Не обращая больше никакого внимания на студента, эти двое продолжили прерванную тихую беседу на странном, почти непонятном английском. Слизерин?! Так это всегда был Слизерин! Вот почему картину приперли сюда, в этот скудно освещенный коридор, поближе к "проклятому" кабинету! А не может ли так быть, что само это "проклятье" должности преподавателя Защиты, ставшее притчей во языцех, как-то связано с лордом Салазаром? Недаром ведь легенды упоминают его вычурное чувство юмора... та же Тайная комната с подарочком в виде василиска — чем не трикстерская шутка?
Как раз в тот момент, когда, собравшись с духом, Гарри уже готов был взяться за ручку двери, из кабинета, куда он не заходил после нападения Жабы ни разу, выкатился декан Флитвик.
— Доброе утро, сэр.
— Ты уже тут, отлично! — бодро чирикнул профессор, задирая голову. — Да куда же вы все так растете?! Идем, я должен провести тебя на остров, нас уже ждут.
Со своего места Гарри успел углядеть через дверной проем часть кабинета, и в этой части уже ничто не напоминало о бывшей хозяйке: стены были пусты, в точности как и полки шкафов, и стол преподавателя.
— А уже известно, кто у нас будет вести ЗОТИ? — спросил Гарри по дороге и, внутренне одернув себя, исправился: — Я имею в виду, у студентов... остальных...
Профессор Флитвик ободряюще похлопал его по руке:
— И у тебя тоже. Преподавательский состав решил, что ты должен посещать все лекции, освобождаешься только от практических занятий. Директор успел это утвердить до... — декан горестно поджал губы и заметно шмыгнул носом, — до своей смерти.
Гарри встал, как вкопанный, будто его отоварили Ступефаем:
— Что?!
— Вчера вечером в Министерстве был убит Дамблдор, Гарри. Во время дуэли с Сам-знаешь-кем. В связи с этим ты сейчас и понадобишься... на острове.
Вопросы посыпались из Гарри, как из рога изобилия, и Флитвик терпеливо отвечал на каждый, покуда они не дошли до перехода Мебиуса, пройти который самостоятельно у лишенного магии не получалось.
— Это всё, что мне известно на сегодня, молодой человек, — сообщил профессор, прежде чем они нырнули в невероятную реальность острова, и договорил уже по ту сторону, выпуская его руку: — Сейчас тебе расскажут, как себя вести в связи со сложившимися обстоятельствами. И постарайся не накалять обстановку лишними репликами, там... хм... и без того жарко.
