— Да уж... и преуспел...
— ...то постарайся воспользоваться своими способностями и закрыть сознание от посторонних. Как сумел закрыться от меня. Но об этом мы еще поговорим.
— И ты снова будешь ломиться в мою голову?
— Не надейся, что не буду.
— Не надейся, что у тебя это получится.
— Самонадеянность — удел только очень глупых магов. А такие долго не живут.
— Знаешь... лучше расскажи мне о маме.
Гарри нерешительно протянул руку и коснулся пальцами остро выступавших косточек его нездоровой руки. Снейп тут же отдернул ее, но взамен бережно охватил узкую кисть мальчика левой ладонью. Его кожа была шершавой, сухой и почти горячей, тогда как у Гарри от волнения рука немного взмокла, похолодела и, наверное, была не очень приятной на ощупь.
— Да, конечно. То, что помню. Но я хочу кое о чем попросить тебя, Гэбриел. Не привыкай называть меня по-другому, пока... пока я не посчитаю, что это безопасно. Старайся не делать этого даже мысленно. Договорились? — (Гарри кивнул, глядя на него широко распахнутыми глазами и удивляясь своим ощущениям: вот его мечта исполнилась, и он держит за руку собственного отца, а в голове роятся мысли, столько всего еще не высказанного, и надо сдерживать пыл, потому что слишком много слов забьют собой главное.) — Тогда спрашивай. Я никогда ни с кем не говорил о ней... так. Поэтому не знаю, чем начать...
— Но ты же хочешь поговорить о ней... со мной? Да?
— Ты даже не представляешь себе, насколько...
* * *
С четвертого курса на Зельях начали изучать простые растительные яды, а внеурочно — органическую химию по учебникам маглов.
На одном из занятий Снейп, меча в студентов молнии и свитки с проверенными накануне "жалкими пародиями на домашнюю работу", устроил незапланированный блиц-опрос. Гриффиндорцы уныло застонали, но у тех из них, кто медлил в надежде, что профессор забудет дать приказ очистить парту от всего лишнего, учебники наотмашь захлопывались прямо перед носом и стремительно улетали в сумки. Когтевранцы с видом прилежных учеников первыми убрали книги с пергаментами и сложили руки на пустых столах.
Это был первый случай, когда никто даже с факультета орлят не получил положительной отметки, а сам Гарри и подавно огреб "Отвратительно-с-минусом". И минус был таким же отвратительным, а еще длинным, как соплохвост. Зельевар, как видно, зверствовал из-за того, что ЗОТИ теперь преподавал Грюм, с которым у них была давняя и непримиримая вражда. Напрямую он об этом, конечно, не говорил, но мальчик уже научился читать некоторые Снейповы намеки, не заглядывая в его мысли и не задавая лишних вопросов. Не хотелось злоупотреблять доверием: ответить ему отец, конечно, ответил бы, но ему при этом было бы чертовски неприятно ворошить прошлое. Ведь даже Малфой, лучший студент-четверокурсник Слизерина, с которого все, не исключая и зельевара, сдували пылинки, и тот в общении со своим деканом всегда трепетно соблюдал субординацию. Хотя, как Гарри было известно, Снейп знал Драко с малолетства и был вхож в дом его родителей. Это обстоятельство не слишком радовало, а скорее даже вызывало досадливые уколы в сердце — особенно когда этот чванливый блондинчик растрезвонил всей школе, что выдвинет свою кандидатуру на участие в Турнире, а зельевар (по крайней мере, как мерещилось Гарри) поглядывал в его сторону с нескрываемой гордостью. Гарри и хотел бы не замечать, что между этими двоими существуют какие-то секреты, но не мог. Всё усугублялось тем, что с Малфоем Снейп мог беспрепятственно общаться в любое время и сколь угодно, а даже для короткого разговора с собственным сыном ему приходилось озираться по сторонам и выкраивать жалкие минутки. Да что там! Папаша не доверял даже Мертвяку, а это уже паранойя под стать Грюмовской!
Иногда его игра на публику была столь безупречна — вот как на нынешнем занятии, — что мальчик испытывал приступы отчаяния. Что, если дни их сочтены, если случится нечто непоправимое, а они растратили ценные мгновения на эту трагикомедию? Ему не хотелось так думать, действительно не хотелось, но внутри сидел и грыз душу странный червячок, рисуя скорбные, жуткие картины (возможного?) будущего. Будущего, которое Гарри не хотел бы встретить в реальности и оттого мечтал задержать бег времени. Может, именно по этой причине он взрослел так медленно? Мальчик отставал в росте от своих сверстников и до сих пор внешне всё еще сильно смахивал на неказистого подростка, в то время как остальные начали резко, прямо друг за другом, превращаться в юношей...
— Поттер! Поттер, я к вам обращаюсь!
Одновременно с этим Гарри ощутил тычок соседа в локоть. Он поднял голову и обнаружил, что в их с Акэ-Атлем сторону, посмеиваясь, оборачиваются со всех соседних парт, а Снейп смотрит так, как будто сейчас умертвит его, чтобы пустить на ингредиенты. Видимо, Гарри отвлекся на посторонние мысли и пропустил большую часть пары. Тогда он подыграл, привычно изобразив упрямство, прикрытое ложным смирением, и дерзко улыбнулся в лицо склонившегося к нему отца.
— Могли бы вы прекратить витать неизвестно где и сообщить нам, в чем сходство между ядом боа-упас и антиарином?
Заменявшим азбуку Морзе подмигиванием Гермиона уже вовсю транслировала ему подсказки, но мальчика будто переклинило. Название "антиарин" было ему смутно знакомо — оно точно упоминалось в каком-то сложном рецепте, и не так уж давно. Если есть антиарин, значит, должен быть и арин, но кто его знает, что это за зверь. [2] А вот первое... Боа... Боа — это же удав? А разве удавы бывают ядовитыми? Если, конечно, не брать во внимание единственный на Земле экземпляр, с первого курса прозванный Шаманом ядовитой анакондой...
— Сэр... Нет, сэр, я не знаю.
_____________________________________
[2] Да, да, а если существовал неандерталец, то где-то непременно должен был существовать и андерталец!
Снейп ухмыльнулся, отталкиваясь обеими руками от его стола, как стервятник от обклеванного остова, и с самодовольным видом промолвил:
— Что ж, вы хотя бы честно расписываетесь в собственном "немогузнайстве". Минус пять баллов Когтеврану.
— Но за что, сэр?! Мы же этого еще не проходили!
Улетая обратно к доске, стервятник небрежно бросил через плечо:
— За то, что не соизволили подняться со скамьи, разговаривая с учителем.
Когда это папашу беспокоили такие мелочи? Прежде ему было начхать, в каком положении относительно скамейки находился опрашиваемый студент. Нашел к чему придраться, уж не смешил бы народ. Однако по взгляду сокурсников Гарри заметил, что когтевранцам потеря баллов по его милости смешной не кажется.
— Даже Лонгботтом на прошлом занятии сходу ответил на этот элементарный вопрос. Похоже, своим переводом в Пуффендуй он значительно понизил средний интеллектуальный уровень всего Гриффиндора. Вам осталось потерять еще и Грейнджер, чтобы окончательно скатиться на уровень болотных троллей. Грейнджер, а переведитесь в Когтевран, вас там явно не хватает. Я так понимаю, других добровольцев мне не дождаться? Что ж, мисс Грейнджер, настал ваш звездный час — наслаждайтесь.
Сделать реверансы двум вражеским факультетам и одновременно унизить два в столь кратком спиче? Косвенно похвалить Пухлого и вполне прямо — Ржавую Ге?! Да, теряет папка форму. Стареет, наверное...
— Яд антиарин получают путем перегонки антара — млечного сока дерева боа-упас — со спиртом, — затараторила Гермиона, боясь, что ее в любой момент прервут. — Антиарин — это вещество стероидной природы. Как и строфантин, он оказывает сильное действие на сердечную мышцу: оба эти яда останавливают сердечные сокращения... В качестве противоядия следует...
— Растолкуйте вашим недалеким коллегам, мисс Грейнджер, почему он получил такое название, — нетерпеливо прервал ее Снейп.
Гермиона споткнулась, поскольку обычно зельевар не углублялся в подобные филологические тонкости, если они не играли особой роли для понимания рецепта.
— Ну... потому что другое название боа-упас — анчар, сэр. [3] В старинных учебниках его именуют древом смерти и приписывают способность убивать даже на расстоянии. Считалось, что он отравляет воздух вокруг себя...
_____________________________________
[3] Латинское название анчара — Antiaris toxicaria, отсюда и название яда — антиарин.
— Да, так и есть. Можете сесть, мисс Грейнджер, — кивнул Снейп и продолжил: — Возникновением этого мифа Antiaris toxicaria обязан голландскому ботанику семнадцатого столетия Георгу Эберхарду Румфиусу. Он писал, что всё, чего коснутся испарения дерева, гибнет, поэтому животные его избегают и птицы стараются не летать над ним. Румфиус был маглом и явно ничего не знал о Гремучей Иве...
Нерешительный смешок пробежал по рядам.
— Впоследствии другой ботаник и по совместительству орнитолог, француз Жан Батист Лешено де ла Тур, дал более точное описание дерева. Он отнес анчар к семейству тутовых. Несмотря на то, что Antiaris toxicaria близкородственен к шелковице и фикусу, форма его листьев схожа с листьями авокадо, дерева из семейства лавровых. Токсичен в нем лишь сок...
От Гарри не ускользнуло, каким удивленным взглядом обменялись Рон и Симус, а Куатемок пробормотал, что, похоже, и Снейпа сегодня укусил кто-то исключительно токсичный, чей яд оказался даже сильнее, чем у их мастера зелий, и тот теперь безуспешно пытается шутить и блистать эрудицией. Но лучше бы они сидели и молча слушали лекцию, потому что, заметив их недоумение, папаша снова осерчал, устроил до конца урока проверочную работу и задал на дом столько, что, если забить на всех остальных преподавателей и заниматься только выполнением этих экзерсисов, к установленному сроку не сделаешь и половины. Даже если имя тебе — Гермиона Грейнджер, гриффиндорская заучка.
Гарри дождался, когда однокурсники разойдутся из класса, вышел последним и догнал отца на боковой лестнице:
— Профессор!
Снейп резко обернулся. На миг в глазах его мелькнуло что-то незнакомое, но при этом очень к нему располагающее. Потом он снова стал собой:
— Да?
— Могу я прийти к тебе сегодня после... — шепотом начал Гарри, подбадриваемый неожиданно мелькнувшей на лице зельевара улыбкой, но тут Снейп услышал какой-то звук на параллельной лестнице и, вскидывая голову, жестом остановил его. Гарри тоже посмотрел туда и увидел поднимавшуюся на Нумерологию Гермиону, которая сверху уставилась на них, будто увидела впервые. Неужели подслушала разговор? Нет, вряд ли: они говорили очень тихо.
Понимая, что ее заметили, Грейнджер отпрянула от перил и устремилась дальше по своим делам.
— Мы с тобой договаривались встретиться сегодня в четыре пополудни у перехода Мебиуса, нет? — спросил отец.
— Договаривались?! Когда?
— Сегодня. В четыре пополудни. У перехода Мебиуса.
И черные крылья мантии хлопнули, прежде чем скрыться за поворотом в коридор первого этажа. Гарри кивнул и улыбнулся. Пожалуй, стоило бы попросить Гермиону почаще появляться перед ними внезапно, если бы ради этого не нужно было рассказать ей всё.
Он едва дождался нужного времени и, повертев в руке костыль, которым почти не пользовался уже с неделю, решительно отложил его в сторону. Нога уже почти не беспокоила, разве что сустав иногда еще ныл по ночам, но это чепуха.
Снейп ждал его у зеркала и казался каким-то встрепанным и запыхавшимся, точно ему пришлось хорошенько пробежаться перед тем, как прийти сюда.
— Привет, — сказал Гарри.
Отец молча обнял его, и от его одежды пахло свежим ветром, как если бы он только что был на улице. Он как-то умел движениями выражать то, что не умел словами. А словами он не умел выражать абсолютно ничего, кроме ядовитых сентенций и лекций по своему предмету. Прижимаясь щекой к его груди, Гарри прикрыл глаза. Нет, он никогда не привыкнет к такому: это слишком прекрасно, чтобы быть явью...
— Может, я поторопился с островом?.. Если ты не готов, то...
— Нет! — негодующе запротестовал парень. — Я уже давно готов! Правда!
Снейп озадаченно оглядел его, с сомнением поджал губы и всё же открыл переход.
Крестный жил в некоем странном помещении, попасть в которое можно было только после преодоления путаных галерей, похожих на Критский лабиринт. А чтобы увидеть вход в коридоры, находясь на полигоне Сокровенного острова, необходимо было знать пароль, иначе перед тобой простиралась обычная каменная гряда. Тем не менее изнутри жилище выглядело достаточно уютным и убранством чем-то напоминало комнаты в студенческих общежитиях Хогвартса. Блэк уже не выглядел тем затравленным беглым каторжником, каким предстал перед крестником впервые, отправив на встречу с ним своего иллюзорного двойника, который почему-то промазал и влез в холодильник Дурслей. Гарри не мог назвать себя особо разбирающимся в красоте взрослых людей, тем более мужского пола, но своей изысканной внешностью Сириус настолько легко вписался бы в атмосферу старинных полотен, что женщины наверняка считали его красавцем. Не менее — если не более — эффектно смотрелся и его младший брат, который (как мальчик знал теперь со слов Снейпа, почему-то звавшего Блэка-младшего Регулем [4]) был не в себе и нуждался в бдительном присмотре. Братья были очень похожи друг с другом, только серые глаза Сириуса смотрели с дерзким вызовом, а взгляд хрупкого, как девушка, длинноволосого Регулуса отличался непредсказуемой сменой безмятежной отрешенности внезапным и нездоровым беспокойством.
____________________
[4] Reghoul.
По дороге сюда Снейп на всякий случай повторил инструктаж, о чем можно и о чем нельзя спрашивать крестного, и тем не менее во время встречи был настороже. "Если заметишь, что он пытается ответить и кашляет или задыхается — просто умолкни. Еще не хватало мне реанимировать этого блохастого!" Гарри вообще старался лишний раз не открывать рта, но Сириус действительно оказался несносным, и теперь-то парень прекрасно понял, почему они в детстве не ладили с его отцом. Блэк ухватил его за плечи, повертел перед собой и категорически заявил:
— Тебе надо подстричься!
— Нет! — сразу ощетинился Гарри, потому что этим его доставали и Гермиона, и Джинни, и Рон, и даже сам папаша, одной только Луне нравилось то, как он выглядел с отросшими волосами, и она говорила, что он симпатичный.
— Ты становишься похожим на эту длинноносую нюнятину.
— Эй, а ну не называй его так! — несмотря на все предупреждения Снейпа, Гарри повелся на провокацию и чуть не выхватил палочку, а Сириус расхохотался.
Глядя на кого-то невидимого на потолке, отец утомленно покачал головой, а Регулус, отложив книгу, которую читал перед их приходом, с любопытством наблюдал за разворачивающимся стендап-шоу.
— Блохастый прав, Гэбриел...
— Что за реакция! — добавил Блэк, указывая пальцем в сторону парня. — Нужно соблюдать конспирацию! Этак ты выдашь вас обоих с головой! И это ведь я еще любя...
— Тема закрыта, — буркнул Гарри. — Мои волосы не обсуждаются. Стричься я не стану.
Сириус засмеялся еще веселее:
— Ладно, ладно, а то еще в знак протеста и мыть их перестанешь!
