Когда два их курса достигли развилки тропы, им навстречу вывернули Аргус Филч вместе со своей кошкой. Показались они из-за вековой однобокой ели, свесившей космы на южную сторону и поросшей мхом почти до макушки — с северной. Это было очень приметное дерево. Увидав Гермиониного Жулика, миссис Норрис с утробным рычанием взлетела на самую вершину елки, а оттуда завела злобную песнь-проклятье. Полужмыр при этом радостным козликом скакал внизу и останавливался только для того, чтобы многообещающе поточить когти о кору — именно в эти моменты и звучал шипящий припев миссис-норрисовой проклиналки. Завхоз сурово таращился на Грейнджер, но почему-то карами ей не грозил, только спросил, куда это они все направляются на склоне дня.
— Сдавать зачет по Уходу, мистер Филч, — ответил за всех Корнер. Вот недаром ему еще на первом курсе прочили политическую карьеру.
— Времена неспокойные, чего ради шляться по лесу? — проворчал старик себе под нос, поддавшись когтевранской харизме Майкла.
В это время Гермионе наконец удалось перехватить Жулика и дать шанс на спасение бедной миссис Норрис. Гарри даже стало немного жаль эту мерзкую и вечно за всеми шпионящую бестию.
— После девяти не впущу никого, — предупредил Филч, позволяя кошке вскарабкаться к нему на руки, и чуть подпрыгивающей стариковской походкой удалился в сторону замка.
— Вечно он не вовремя, — поморщилась Лаванда Браун. — Хорошо хоть придираться не начал!
— Можешь быть уверена, что если бы это была просто прогулка, то начал бы, — подхватила Парвати. — Ему всегда плохо, когда другим хорошо!
И только Шаман пробормотал чуть слышно:
— Не в последнее время...
Гарри даже не был уверен, не почудилась ли ему эта фраза. Но завхоз и в самом деле вел себя рассеянно. Сдает старик.
Хагрида в его избушке и на огородике, сейчас желтом от цветущих тыкв, не оказалось. Однако в комнате еще витал знакомый шершавый запах ядреного табака и корицы, а значит, ушел он не так давно и ненадолго. От нечего делать третьекурсники тут же устроили перестрелку "факультет на факультет" среди грядок, пугая воплями мелкую садовую нечисть, и остановились лишь тогда, когда Мертвяк привел лесника с его псом. Теперь трястись за свою шкуру пришел черед коту Гермионы. Заметив громадного Клыка, полужмыр тут же присмирел и прикинулся одним из тыквенных цветков.
— Вот же бедуины! — оценивая урон, нанесенный студенческой ордой, на ходу сокрушался Хагрид. — Что ж потом осенью жрать-то будете, и-и-иэх-х-х! Здоровые лбы, а всё как дети малые. Ну ладно эти оболтусы, — он безнадежно махнул рукой на парней из Гриффиндора, — но вы, Гарри, Майкл!.. Энтони! А девочки-то! Не ожида-а-ал, не ожидал! Ну всё ж перетопчете, вот есть головы на плечах — или так, для вороньего смеху?
— Ну, я бы попросил! — чопорно высказался Мертвяк и больно клюнул в макушку расхристанного хозяина, который, давясь смехом, пытался привести одежду в порядок. — Грех над дураками смеяться. Слышь, босс, ты в другой раз сюда с Крэббом и Гойлом приходи — вот кто тебе друзья по разуму!
— А мы это... на зачет пришли, — кое-как зализывая пятерней встрепанный чуб, сообщил леснику Гарри.
— На зачет они, ишь ты... Ну идемте тоды, раз на зачет.
И, круто развернувшись, Хагрид потопал обратно в лес. Студенты трусцой посеменили следом и принялись наперебой расспрашивать, куда, мол, он их ведет и зачем.
— Щас тут животину одну найти нужно. Да тольк не всякий сделать-то это сможет. Это вам не дрожжи в соседский нужник подбрасывать, — Хагрид покачал косматой головой и, выбив трубку о локоть, убрал ее в нагрудный карман. — Жеребенок у здешних фестралов пропал, вишь ты.
— У фестралов? — в один голос недоверчиво протянули модницы из Гриффиндора и, покривившись, переглянулись. — Да ладно вам шутить, мистер Хагрид! Это же Полоумная Лавгуд таких всё время выдумывает! Правда, Поттер?
Гарри, может, в другой раз и дал бы этим дурам язвительную отповедь, но сейчас ему было лень формулировать остроты. Зато Шаман что-то буркнул, и начались взаимные подколки. Чего, собственно, девицы и добивались: последнее время даже студентки постарше начали поглядывать в сторону Акэ-Атля и Рона Уизли.
— Дак вот я и кумекаю, как бы вас так на группы разбить, чтобы в каждой хычь один был, кто их увидит, — задумчиво прогудел полувеликан. — Надо мне таких, у кого прямо на глазах человек умирал...
Невилл побледнел и сжал кулаки, а Терри Бут недоверчиво хмыкнул. Вот бы сюда Луну, подумал Гарри — она с этими лошадями дружила, не то что просто могла увидеть.
Кое-как распределив по группам всех жаждущих получить зачет, Хагрид сообщил, что безоговорочно начислит призовые баллы той команде, которая первой отыщет жеребчика, а остальным, может, потом даст еще какое-нибудь несложное задание. Чтобы всё, значит, было по справедливости. Напоследок он отозвал в сторонку Гарри.
— Ты мне вот что скажи, парень: всё ли у тебя в порядке? — сосредоточенно хмуря косматые брови, вполголоса спросил он.
Мальчик внутренне напрягся, но сделал вид, будто не понимает, в чем дело.
— Да. А что не так?
— Ты вроде как веселее на вид стал, что ли. Счастливее...
— Ну не знаю. А если и так — это что, плохо?
— Да наоборот! Что ты! Но только если это взаправду так, а не для показу. А то, знаешь, сверстники твои — бравада бравадой, а потом... э, да ладно, чегой-то я тебя накручиваю перед ответственным делом. Но ты, ежели чего, так обращайся, мы люди простые, но завсегда поможем, правда, Клык? — (пес звучно чихнул и, хлопая себя вислыми ушами по морде, встряхнулся.) — От! Слыхал? Он, значит, солидарный.
— Ага. Ну, я пошел?
— Давай. А я пока по западной тропе схожу, к Гнездовью Восьмиглазых. Вам там делать нечего, вы восточную и юго-восточную часть прочесывайте, да смотрите, чтобы далеко не блукали мне! На крайняк, если забредете не туда, в воздух сигнал запускайте и с места уже не сходите.
Четыре смешанных команды по семь человек в каждой рассеялись по относительно безопасной части Запретного леса. В группе Гарри ведущим, который смог бы увидеть фестрала, был он, поэтому улизнуть под шумок на берег озера и поискать место, где Том из "воспоминаний" дневника встречался с кентавром, у него бы не получилось.
— Мертвяк, а ты фестралов видишь? — спросила Гермиона.
— Я всё вижу! — гордо ответил ворон.
Ребята в их группе оживились:
— Отлично! Поттер, а может, пусть он полетает и посмотрит?
Гарри не возражал, и мимир снисходительно снялся с его плеча, быстро уходя вверх и теряясь в сомкнувшихся между собой ветвях старых буков.
— А как это — увидеть смерть человека? — он и не заметил, как, оттеснив Ржавую Ге и Корнера, к нему прибились Парвати с Лавандой. Будь на их месте кто-то другой, Гарри и в голову бы не пришло обвинить того в праздном любопытстве. Но у подружек-гриффиндорок так посверкивали глаза, как будто они раздобыли редкую схему плетения чар красоты и теперь ищут, кто бы им смог истолковать это на современный лад. Именно поэтому отвечать и не хотелось, так что он сделал попытку отделаться кратким "Страшно". Но девчонки не отстали.
— Вот профессор Трелони говорит, что Грим предвещает чью-то смерть, — сказала Патил, стараясь попадать в ритм его шагов, и Гарри услышал, как за спиной презрительно фыркнула Гермиона, услышав фамилию ненаглядной преподавательницы.
— Грим — это что? — уточнил он на всякий случай.
— Черчгрим [6], — шепнула Герми. — Тоже из магловских поверий. В старину во время строительства церкви на северной стороне закапывали заживо черного пса и верили, что после смерти он превращался в призрак и мыкался по окрестностям. Правда, я даже не знаю, откуда об этом узнала Сквибилла. Такой эрудированности я раньше за нею не замечала.
_________________________________________
[6] Church-grim (англ.), Kyrkogrim (шведск.), Kirkonväki (фин.) — фигура английского и скандинавского фольклора. Гримы являются сопутствующими духами церквей и призваны надзирать за благосостоянием конкретной церкви. Они могут появляться в виде черных собак или маленьких деформированных темнокожих людей. Шведский Киркгрим отождествляется с духами животных, приносившихся в жертву ранними христианами в зданиях новых храмов. В некоторых частях Европы, включая Великобританию и Скандинавию, было принято хоронить заживо полностью черную собаку в северной стороне основания строящегося храма, создавая таким образом духа-хранителя, церковного грима, который будет защищать церковь от дьявола. Как предвестник беды и смерти Грим фигурирует исключительно в поттериане.
Сделав вид, будто ничего не расслышала, Парвати продолжала:
— Сегодня после ланча я случайно заглянула в чашку Грейнджер. Там в кофейной гуще были странные очертания — и Лав тоже их видела, правда же?
— Клянусь, там остатки кофе сложились в форме жуткой собаки! — поддакнула Браун. — Бедная, бедная Грейнджер!
— Хей, вы что, шпионите за мной?! — объект их оплакивания возмутился не тем, как они старательно игнорировали его (вернее, ее) присутствие, а именно фактом слежки. — Совсем уже, что ли?!
— Да мы не специально, что ты сразу орешь?! — хором воскликнули подружки. — Тебе просто стоит поостеречься!
— Вы лучше за собой следите.
— Тц! Ой, всё! — обе одновременно закатили глаза и остановились, пропуская Гарри и Гермиону с Майклом вперед. — Подумаешь! Такая умная!
— Вы всегда так с ними препираетесь? — поинтересовался Корнер, с интересом поглядывая на гриффиндорку. — И что ты там забыла? Переводись к нам. Вот Пухлый же перевелся к барсучатам.
— Не дождутся, — мстительно сощурилась Ржавая Ге. — Останусь и буду давить на них интеллектом. Мне вот что интересно: а что, если я своими глазами увижу смерть человека в документальном фильме — я тогда смогу видеть этих ваших... фестралов?
— А что такое "документальный фильм"? — воспитанный среди магов, Майкл часто задавал подобные вопросы.
— У маглов есть постановочное кино — это как бы спектакль в театре, только снятый на специальном устройстве. А есть документальное, где снимают не понарошку, а то, что действительно происходит в жизни.
— И маглы колдографируют чьи-то смерти?
— Еще как! Например, есть военные съемки... Но ведь это же реальные события — и, по сути, если я становлюсь свидетелем такой смерти, я должна начать видеть фестралов?
— Не знаю, — признался Гарри: он и сам еще не понял всех этих вещей. — Наверное, тут весь смысл в том, что ты становишься участником, а не просто видишь через экран телевизора, как на твоих глазах умирает человек. Может быть, чувства?.. Подождите! — разглядев за стволами деревьев и кустарником какое-то подозрительное движение, он резко встал, задерживая шестерых своих попутчиков. — Там кто-то есть.
— Где? Где? — привставая на цыпочках, загомонили ребята у него за спиной.
А Гарри уже отчетливо видел, как кто-то или что-то перемещается по полянке шагах в двадцати от них.
— Я вот ничего не вижу, — сказала Лайза Турпин, глядя точно туда же, что и он. Остальные согласились, что там ничего нет.
— Тогда мы на месте. Вы постойте тут, я попробую посмотреть, что у них происходит.
— Ты о ком? — повисая у него на руке, как будто от сильного испуга, прошептала Лаванда, и Гарри даже не представлял, как вести себя дальше, потому что не знал, испугалась она на самом деле или просто валяет дурака.
— О фестралах, — Гарри аккуратно извлек руку из ее цепких пальцев. — Браун, успокойся, это не Гримы. Подождите меня тут. Вы всё равно их не увидите.
Он не хотел рисковать. Хотя Луна и убеждала его, что они милашки и, в отличие от единорогов, совершенно лояльны к людям даже в естественной среде обитания, не факт, что некоторые однокурсники, а особенно однокурсницы, не сумеют отличиться, выведя из себя дикого фестрала. У Малфоя же как-то получилось раздразнить грифона. Для Луны всё зверье — потенциальные друзья, покажи ей смеркута — найдет общий язык и со смеркутом. Ну и тушка дохлого хорька, которую подсунул ему Хагрид в качестве лакомства для этих коников, придавала Гарри некоторой уверенности.
Он медленно шагнул из-за куста на полянку, и три фестрала, как по команде, подняли головы. Ближний, громадный жеребец, был любимым конем Хагрида по кличке Тенебрус — Полумна всегда рассказывала о нем с особым восхищением. У Тенебруса была отличительная черта — седая грива.
Это были существа, созданные по принципу столкновения противоположностей: на грани ужаса и идеальной красоты, жизни и смерти, материального и потустороннего. Кажется, они были ходячим исключением из всех известных правил и законов. Изящные настолько, что это даже пугало, поскольку издалека они напоминали мумии лошадей, в которых не осталось уже ни внутренностей, ни жировой прослойки — только тонкая шкура, натянутая прямо на скелет. Вблизи становилось заметно, что тело у них живое, а короткая черная шерсть волосок к волоску даже отливает обсидиановым блеском. Они были разве что чуть костлявее некоторых скаковых пород обычных лошадей. Но что действительно могло напугать неподготовленного — это морда фестрала. Первым делом в оторопь повергали белесые, как бы покрытые бельмами, глаза, в глубине которых, присмотревшись, можно было различить какое-то замогильное свечение. И только потом ты замечаешь продолговатую голову-череп с четкой прорисовкой рельефа костей, с драконьим клювом и высокими чуткими ушами, которые фестрал мог повернуть в любом направлении, как радары. Самое главное, что крыльев этих коней не было видно, покуда те не намеревались взлететь. Луна говорила, что в тот момент, когда они распахивают свои перепончатые кожистые крылья, у тебя возникает чувство, будто открывается дверь в другое измерение. Что это означало, с ее слов Гарри так и не понял. Во всяком случае, сейчас, шагнув на поляну, он увидел перед собой обычных бескрылых, пусть и весьма странных, лошадей величиной с тяжеловоза, но комплекцией аргамака.
— Тенебрус, — тихо позвал мальчик, вынимая тушку хорька. — Мы пришли помочь вам в поисках.
Он почувствовал себя немножко идиотом оттого, что приходилось разговаривать с бессловесной тварью, и каково же было его удивление, когда в сознании возник символ одобрения. Это не голос, это не слово или картинка. Но Гарри был убежден, что фестралы его поняли и восприняли если не как друга, то как сторонника. Дохлого хорька Тенебрус словил на лету. В отличие и от обычных лошадей, и вообще от копытных травоядных, двигалось это существо со стремительностью и грацией хищника — так, словно в остове его было больше суставов и сочленений, чем казалось с виду. Оно перемещалось не просто в пространстве, оно как будто размазывалось во времени, каждое мгновение отбрасывая в прошлое собственный призрачный отпечаток. Это, опять же, было и красиво, и жутко. Если тебе снится что-то похожее, ты просыпаешься с колотящимся сердцем и ощущением подкатившего к горлу необъяснимого ужаса. Ты заглядываешь в бездонную пропасть или ночную пучину. Мальчик набрался смелости и протянул коню пустую ладонь. Тенебрус оглядел ее, прежде чем снисходительно позволил прикоснуться к шее. На ощупь шкура фестрала была очень нежной и слегка ходила ходуном, "скользила" по телу под пальцами Гарри. Ни теплая, ни холодная, только суховатая, словно трогаешь комок пыли. И сам контакт не вызвал у мальчика ни радости, ни неприязни — ему было просто спокойно, как если бы ровным счетом ничего не происходило.
