Да, кстати, вот Дурслей помянешь — и они тут как тут! Белая Хэдвиг грустно, даже виновато, подала ему тонюсенький конверт, после чего поскорее убралась на совятню. В конверте лежал кусок плотной бумаги и свернутый несколько раз листок папиросной, который с одной стороны был кратко подписан убористым почерком тетки, а с другой — подклеен скотчем, потому что там к нему крепилась подаренная от дурслевых щедрот мелкая магловская монетка. Кто-то — скорее всего, Дадли — ради забавы зачертил эту монетку сквозь бумагу простым карандашом, так что теперь вместо подписи, отливая серебристо-свинцовыми тонами, там выделялся круглый оттиск с надписью "Two pence", цифрой "два" и схематической короной, похожей на лилию.
Гарри фыркнул и уже хотел отлевитировать послание в камин, как вдруг заметил, что куском плотной бумаги была фотокарточка. Обычная, блеклая, старая, снятая на любительскую камеру и напечатанная любительским же методом. Ко всему прочему фотография была не слишком ровно обрезана по одному краю маленькими ножницами. Тот, кто ее укорачивал, особенно не таился и совершенно не деликатничал: кажется, подгоняя снимок под формат конверта, он ничтоже сумняшесь отмахнул изображение какого-то человека, который прежде стоял с краю.
Это было уже интересно по той простой причине, что Дурсли никогда не показывали племяннику фотографий из семейного архива. Надо сказать, он и сам никогда не задумывался, существует ли такой архив, а оттого ему и в голову не приходило искать что-то подобное. Именно поэтому он ни разу в жизни не видел магловских изображений мамы. Ни в детстве, ни в юности. Про отца не имело смысла и заикаться — даже в мыслях. У Дурслей Джеймс Поттер был персона нон грата.
Пока мальчишки дудели в Хагридов вистл, Гарри вытащил фото, немного застрявшее в тесноватом конверте. Черно-белые лица запечатленных там подростков ни о чем ему не говорили. Хотя... нет, пожалуй, тетку он узнал почти сразу. Ого, надо же! А она когда-то умела смеяться, не поджимая губ, и вообще походила на постройневшую и очень-очень помолодевшую Мэрилин Монро, только не такую кукольную, как та! Гарри даже не подозревал, что миссис Дурсль когда-то была очаровательной девчонкой с лебединой, а не жирафьей, как сейчас, шеей и сиянием в глазах. Этой "Мэрилин" было лет пятнадцать-шестнадцать. Грациозно склонившись в сторону, она удерживала за ошейник темного бульмастифа ("На дядю Вернона похож!"), а сама с непринужденной гримаской что-то весело кричала в камеру. Справа от нее стояли и глядели на собаку еще какие-то дети, намного ее младше, конопатые и пухлые мальчик с девочкой в одинаковых "морских" костюмчиках и кепи с помпончиками на макушках и еще девочка в "треугольном" платьице без пояска. Некто в левом краю — судя по остатку подола юбки или платья, девчонка или девушка пониже Петуньи ростом — была как раз той "пожертвованной" в угоду формату незнакомкой, безжалостно откромсанной маникюрными ножничками. А за спиной у тетки, на втором плане, виднелся худощавый нескладный парень лет тринадцати, в момент съемки отводивший со лба длинную челку. Его так не вовремя поднятая рука с растопыренными сквозь черные пряди пальцами показалась Гарри до странности знакомой — и сам жест, и тонкое запястье, и форма кисти, и чуть отставленный мизинец. Различить склоненное к плечу лицо парня было невозможно. Глаза, черты — всё пропадало в тени давно не стриженых патл. И вообще он выглядел так, точно оказался среди этих ребят по какой-то случайности, да и сам, судя по еле уловимому телодвижению, хотел не то сбежать, не то провалиться сквозь землю: если бы не та отрезанная девчонка, которая вцепилась в его левый локоть, именно это он бы и сделал. Причем незамедлительно.
— Гарри! — крикнул Корнер.
— Что? — почему-то вздрогнув, Поттер отбросил со лба прядь свесившихся на лицо волос, в секундной задумчивости задержал взгляд на отражении своей пятерни в зеркале у камина и поднялся, чтобы впустить с улицы Мертвяка, на которого ему указывал Майкл. — Где только тебя носит всё утро?
— Прости, мамочка, — иронично прокаркала обнаглевшая птица, которой, похоже, беркуты и скопы, что неустанно патрулировали местность над Запретным лесом и холмами, теперь были не указ. — Забыл отчитаться.
— Минус сто тыщ баллов вороне Поттера! — кривляясь, захихикали несколько девчонок с первого и третьего курсов.
Мертвяк за словом в карман не полез и незамедлительно высказался о праздничной прическе мисс Турпин в том смысле, что давно подыскивает себе гнездо, аж крылья отваливаются, и только теперь заметил, как близко всегда был идеальный вариант. Лайза и в самом деле несколько... перестаралась с укладкой. Впрочем, на ворона никто не обижался, его уже воспринимали как второй символ факультета после гербового орла, а у когтевранок он и подавно числился дамским угодником, причем у всех студенток — от первокурсниц до выпускниц. Несмотря на "изысканный французский", суровую внешность и вопиющую беспардонность мышления.
— Вот почему, спрашивается, почтарям везде зеленый свет? Даже слизеринским подводным гадам — и то... А мне — хошь не хошь, стучись каждый раз в окошко, дергай почем зря занятых людей! Нет чтобы проковырять отдельный вход для Мертвустика: входи, дорогой ты наш, располагайся, чувствуй себя как дома... Так ведь нет... Не заслужил! Вот она — вопиющая людская несправедливость! Негостеприимные вы тут все... Нельзя так... — степенно вышагивая к своему насесту в спальне первокурсников, побухтел он, взлетел на перекладину и занялся чисткой перьев.
Гарри отошел к столику в самом дальнем углу основной комнаты, где вдали от любопытных глаз можно было спокойно выяснить, что имела в виду тетка Петунья, отправляя ему эту фотографию. На самом снимке не было ни подписи, ни даты. Тогда он еще раз повертел в руках листок с монеткой и парой скупых строчек, где Дурсли благодарили его за поздравление и поздравляли сами. Ничего больше, если не считать того, что на просвет становилось заметно: этот листок использовали в качестве подкладки, когда писали на другой бумаге, поверх, с сильным нажимом, а потом, "чтобы добру не пропадать", воспользовались и им. Зная бережливость дядьки, Поттер не счел бы это преувеличением. Но тут явно что-то было не так. Тетка не могла не обозначить смысл своей посылки хоть намеком.
Потом Гарри озарило. Он сбегал в спальню к своему шкафчику, вытащил из ящика самый обычный грифельный карандаш, самый обычный перочинный ножик и совсем уж ничем не выдающийся клочок ваты.
Покончив с утренним туалетом и поблескивая иссиня-черным оперением, Мертвяк следил за ним вполглаза.
Мальчик обосновался на широком подоконнике спальни, разложил вокруг все свои трофеи и перочинным ножиком начал аккуратно стачивать грифель карандаша на записку миссис Дурсль. Графитная пыль легко сыпалась на бумагу, чуть сильнее застревая в продавленных шариковой ручкой завитушках невидимых букв. Прошло немало времени, прежде чем вся страничка скрылась под ровным слоем свинцово-серой "пудры". Едва прикасаясь к листочку, Гарри чуть-чуть растушевал ее ваткой и сдул остатки. На испачканной бумаге смутно, но читабельно проступили письмена. На всякий случай Поттер поднес к ней кончик палочки, чтобы проверить письмо на наличие какой-либо магии, как им из урока в урок вдалбливал Флитвик вместо Квиррелла, которому это было положено по должности, но который играл единожды заученную роль полуидиота и отступать, похоже, не собирался ни на шаг. Нет, страница была девственно магловской, без малейшего призвука чар.
"...ни кичились, маглы тож... кое-что ...гут, — так начиналось неизвестно кому адресованное сочинение тетки — это был, несомненно, ее почерк, хотя иные слова не удавалось прочесть целиком, а некоторые, особенно плохо отображенные, нужно было додумывать от начала до конца. И вот что вышло в итоге: — Когда одна леди почу...вала, что ее семье угрожае... оп...ость, она не знала [...] ждать удара. Но догадалась, хо... теперь и неи...естно, как, о том, что нужно делать. Леди молилась по ночам, но не в цер... и не вслух. М...итва ее была ...рячей и искре... Она просила нек...е ...сшие силы вз...т... взамен ее ...изнь, если уж беда уг...ова...а кому-то из любимых родствен...в. Она была строгой и не с...ком разговорч..., никто не знал, что она сде...ала, пока на одном ...цин...ком обследовании у нее, молодой сорокаво...тней ж...щины, не выявили злокачествен... ...оль в неоперабель... стадии. Лед... сгорела за полг...а, а потом ушел и ее муж, не справ...ь со скорбью сердц... Вот такую жерт...у ...луч...л Жнец Душ, чтобы кое-кто прод...жал жить и ...ордиться своим высокород...м происхож... Продолжал со всей присущ... ему н...дарностью посылать плевки в тот кол...де..., благ...аря [...] ...ществует на свете".
Гарри очень растерялся. Если бы письмо было адресовано не ему, то тетя Петунья не стала бы употреблять термин "маглы", а представить себе ее, состоящую в переписке с другими волшебниками, он не мог. В этом странном послании, совершенно точно связанном с фото — теперь не было никаких сомнений, что два пенни были зачерчены там неспроста, явно на случай, если он сам не догадается покрошить графит, — не было никаких имен, кроме Жнеца Душ. Не было намеков на то, что это реальная история, а не сказка и не сплетня. Но мальчик был уверен в двух вещах: это была реальная история с не понятным ему пока подтекстом, и тетка будет всё отрицать, если он пристанет к ней с расспросами напрямую. А то и взбесится, как это обычно происходило с местным зельеваром, на дух не переносившим детей и их несносное любопытство. Мистер Снейп и миссис Дурсль, кстати, были на удивление похожи по характеру. Гармоничнее не сыщешь, просто сиамские близнецы! Поттер так и представил их супругами, не удержался и хрюкнул от смеха в ладонь. Вот был бы номер, когда эта парочка, просыпаясь по утрам, приступала бы к разминочному скандалу с битьем посуды на кухне, переходила к водным процедурам с насыланием друг на друга (и на всех и вся, кто подвернется под руку) особо вычурных проклятий, нежно завтракала, перебрасываясь добрыми пожеланиями скорой смерти, и благополучно расползалась по своим делам до ужина. Хотя, черт возьми, Гарри многое бы отдал, чтобы пожить в такой семейке и увидеть всё это воочию!
— Эй, босс! Босс!
Мальчик обернулся. Ворон с заговорщицким видом мотнул головой и покосился в сторону входной двери. Но школьники продолжали веселиться и дудеть в гостиной. Гарри подошел к птице.
— На твоем месте я сжег бы вот это всё прямо сейчас. Ык, ык, ты куда?! Стоять, дослушай, мистер торопыга! Не предавай это хогвартсовскому огню, каким бы способом он ни был разожжен. Огонь и вода для опытного мага — все равно что магнитная лента для шпиона, лучшие переносчики информации, — агатовые бусины вороньих глаз были серьезны, как никогда, сейчас он не валял дурака. — Это лучше сжечь кислотой. Любой концентрированной кислотой, способной без остатка растворить органику. Не применяя в процессе ни единого магического изотопа.
— А что это вообще? Ты знаешь?
— Знаю. Дурость твоей тетки. Но смелая дурость. А храбрых маглов порядочный маг не подставит, босс. И в чем-то она права: будь в этом письме хоть капля магии, так твою сову обыскали бы еще на подступах к Хогвартсу и перетряхнули содержимое конверта по всем правилам дешифровки. Две строчки, монетка и обычная открытка не смутили охранные силы ни на каком из уровней и не вызвали подозрений.
— Что, если просто спрятать с остальными вещами? В магловскую книжку затолкнуть, как будто закладка? И в рюкзак...
— Пока так и сделай. Без повода шмонать не станут.
— Да кто?! Кому это надо? Ты что-то знаешь, Мертвяк? В школе есть шпионы Того-Кого... ну вот всё это самое? — Гарри ужасно не любил произносить эту глупую формулировку, а употреблять прозвище самопровозглашенного темного властелина ему запрещали, несмотря на то, что и оно вроде бы не было его настоящим именем, которое, по древним магическим законам, могло обладать властью над материей и над его носителем.
Ворон тяжко вздохнул:
— Эх, босс, если бы твоему мимиру полбашки не отсушило после одной печальной истории, мимир бы тебе много интересного мог порассказать... Поверь, Гарри, я тебе во вред советовать не стану, даже если не всё могу объяснить. Я всего лишь ворон, а мы хоть и умные птицы, но всё ж только птицы. Мозг у нас на полет заточен, а не ребусы разгадывать. Не знаю я про шпионов Сам-Знаешь-Кого в Хогвартсе и вообще про него самого ни хрена не знаю. С таким же успехом можешь меня про какого-нибудь демона из магловских сказок спросить, для меня они все равны. Но письмо надо уничтожить и не оставить следов.
— Где же я концентрированную кислоту раздобуду? Профессор Снейп, если узнает, голову оторвет...
— Это смотря как узнает и о чем. Ты ему колдогра... фотографию покажи.
Понятно, Мертвяк с утра уже не только позавтракал, но и где-то опохмелился. Можно ли такое брякнуть на трезвую голову? Но ворон совершенно спокойно встретил недоверчивый взор хозяина и кивнул:
— А ты покажи. И отдай. Он сам пусть голову ломает, что с этим делать. Из вас двоих он преподаватель. И на должность по ЗОТИ метит. Вот и пусть... обезвреживает.
— Как ты себе представляешь эту картину? "Сэр, мне тут тетушка-магла прислала в подарок милую семейную фотку, полюбуйтесь-ка, нет ли на ней порчи?" — "Мистер Поттер, а не засунуть ли вам эту фотку в..." Нет уж, наши и так на меня волком смотрят, когда этот выродок снимает с факультета баллы, а уж после такого он до фига рад будет оторваться на мне по полной. Причем если даже гриффов он штрафует за дело, то нас — только из-за меня. Как будто я ему в пудинг плюнул...
— Ладно, если уж ты такой трусливый, босс, то спрячь, как и собирался. В книжку. Жизнь покажет.
За развлечениями день пролетел быстро: пока не село солнце, они с Роном, Акэ-Атлем и несколькими когтевранцами швырялись снежками в школьном дворе. Было морозно, и чтобы снежки не рассыпались, их приходилось слеплять при помощи заклинания Агуаменти, добавляя чуточку воды в снежный ком. Спортивный и крепкий Уизли, правда, перестарался, и его снежки напоминали твердые резиновые мячики, которыми он чуть ли не сносил с ног. Увидевшая их стычку Минерва МакГонагалл сжала губы, как будто порицая его подход, но, подозвав его к себе, высказала противоположное мнение: "Пожалуй, в следующем году вас стоит испытать в качестве игрока, мистер Уизли. Но вы все-таки будьте поаккуратнее с друзьями: встречать Рождество с шишками и синяками в лазарете — не самая радужная мечта ваших однокурсников, как мне думается". — "Да, мэм! Шишки в Рождество уместны только на елке!" — скаламбурил, обаятельно смеясь и сияя прозрачно-голубыми глазами, Рональд. При желании он умел понравиться дамам не хуже поттеровского ворона.
— Это она тебя, дохляка, в виду имела! — поддразнил он Гарри, возвращаясь на позицию и размахивая в воздухе кулаками. — Тебя от ветра качает, не то что от моего коронного хука!
— Че-е-его?! Сейчас ты поплатишься за свою клевету, смертный!
