Северус перебил его:
— А ведь это вполне себе жизнеспособная гипотеза!
— Нюнчик, читай по губам: я по-шу-тил.
— И не исключено, что там они должны будут забраться в потроха Гигантского Кальмара, — не слушая Блэка, вдохновенно продолжал зельевар. — Или заковырять своим тупоумием мозг царицы русалок... Хотя нет! Лучший способ из арсенала светлых магов — похитить кого-то из близких, усыпить и заякорить на дне, а этим самоубийцам поручить их вызволение. Я бы так и сделал. Да. Только так.
— Ты псих, — вздохнул Сириус. — Проспишься — заходи, — а потом поднял стакан: — Cheers!
Все оттаяли и с облегчением засмеялись, даже впечатленный Снейповым спичем Регулус.
Северус тоже слышал о "водных процедурах". Что тут поделать, не затыкать же уши, а сейчас только и разговоров, что о поиске пары на рождественские танцульки да о следующем этапе Турнира. Но не стоит забывать, что перед первым состязанием активно муссировалась тема с укрощением драконов, поэтому и цента не стоят все эти коридорные сплетни.
— Что ж, надеюсь, я не зря натаскиваю его, — на прощание сказал старший из братьев Блэк, отдавая Снейпу глесситовые четки с очередной записью. — Я на этой фишке собаку съел. Лучше, чем у меня, она получается только у нашей мамки-МакГонагалл... — и, когда Джофф с Флитвиком уже шагнули в переход Мебиуса, он придержал Северуса за рукав мантии: — Что, судя по сегодняшней игре, Каркаров всё-таки оказался прав насчет Крауча?
Снейп молча кивнул и спрятал четки в карман. Да, не подвела Игоря чуйка. Не зря у них в Дурмстранге темные искусства изучаются не просто в порядке обязательной дисциплины, но еще и в виде нескольких предметов, а не только как ЗОТИ. И уж точно не по хогвартскому образцу — то бишь, не для блезира. Ну и Краучей Игорь знал получше, чем даже Блэки, которые, несмотря на родственную связь [1], оголтелого служаку Бартемиуса-старшего держали не на лучшем счету. Вот если бы Дамблдор... впрочем, с Дамблдором всё понятно, а Минерва с этими особами виделась нечасто и общалась не близко.
__________________________________________
[1] Матерью Барти Крауча-старшего (и, соответственно, бабкой младшего) является Чарис Крауч, урожденная Блэк, третья дочь Арктуруса Блэка II и Лисандры Яксли.
— Дерьмово, — подытожил Сириус, всё еще не отпуская последнего гостя: эта вынужденная изоляция, по-видимому, достала Блэка настолько, что он радовался даже его, Снейпову, присутствию. — Находиться с ним под одной крышей — всё равно что спать в обнимку с этой, как ее... с ядрючей вашей бомбой. Странно, что Шизоглаз не вычислил выродка раньше, чем Каркаров. Надеюсь, вам удастся разрулить это блядство, но я бы на всякий случай поставил в известность и Грюма... Хотя ясен пень, у Деда другие планы на вечер... Ох, едрить-колотить, ну и пиздец же закрутился! А как у Крауча вообще получилось провернуть такой трюк?
Северус сардонически ухмыльнулся:
— При помощи Темной магии, разумеется! Ладно, Блэк, мне пора. Зайду через пару дней, а если что-то будет надо раньше, лучше шли патронус.
— А мне, может, понравилось призывать твою рыбину, — гоготнул кобелина. — Она так прикольно бухтит и таращит усы, когда ее выволакиваешь из-под коряги...
— Шли патронус, Блэк.
С этими словами Снейп покинул Сокровенный остров.
Еще бы Аластору кого-то вычислить со своей запущенной формой паранойи! Он теперь даже первокурсников подозревает в использовании смертельных темномагических заклятий и, увлеченный бесконечными обысками кабинетов и проверками личных вещей учеников, не видит реальной угрозы. Точнее, он сам собой являет нешуточную угрозу. Здравому смыслу.
Пока Северус раздумывал над этим, да еще и с неудовольствием вспомнил, что сейчас, после просмотра отчета Блэка, придется разбирать галиматью в контрольных пятого курса, ноги вывели его в ведущий к подземельям коридор.
— Северус! Чуть не разминулись!
Помфри. А ей-то что здесь надо в такое время?
Женщина вернулась от лестницы, и они встретились у пустовавшего портрета Корвина Гонта. Поппи хмурилась:
— Нужно восстановить запасы успокаивающего зелья. Будь любезен, озадачь своих ассистентов, в медблоке не осталось почти ничего.
Что за чушь, он же лично отправлял ей три галлона в конце прошлой недели! Снейп высказал то же самое и вслух. Помфри развела руками:
— Ну, вот так. Всё закончилось за сегодня.
— Только не говори мне, что вы всей командой отпаивали Хагрида с табуном кентавров, — выказывая интонацией как можно больше недовольства, проворчал зельевар.
Она многозначительно оглянулась на двери его кабинета, поджала губы и только потом ответила:
— Почти.
Северус понял, что пояснения будут долгими, и не без сожаления уступил, приглашая незваную гостью на свою территорию. Любопытство оказалось сильнее.
— Итак: "почти" — это...
— "Почти" — это мадам Максим, а также мадемуазель Делакур и ее впечатлительные подружки. И всё равно в итоге нам пришлось приглашать Прозерпину, иначе своей истерикой эти дамы затопили бы весь замок.
Они уселись за малахитовый стол, Снейп по молчаливому согласию Помфри плеснул ей немного наливки, оставшейся еще черт знает с каких времен, и она рассказала о причинах загадочного истребления средства от нервов, объемов которого запросто хватило бы на месяц, учитывая даже извечный предрождественский психоз студентов и немалого количества преподавателей.
После открытого урока Магической дешифровки у шармбатонцев и Теоретической драконологии у дурмстранжцев гости были приглашены на лекцию МакГроула по Акустике. Вопли Грюма в учительской на протяжении всей прошлой недели возымели действие: посторонние не должны были увидеть ничего, что преподавалось старшим курсам. Посему на этот раз взрослые студенты и подавно решили, что над ними насмехаются, когда вошли в класс, возвышаясь над третьекурсниками Пуффендуя и Гриффиндора. Сам МакГроул не выказал смущения и невозмутимо разместил шестнадцати— и семнадцатилетних ребят на задних партах, за спинами "малявок". Серьезные девушки из Дурмстранга исподлобья смотрели на кокеток из Шармбатона, пытавшихся пофлиртовать с их парнями, а те делали вид, будто валькирий просто не существует. Атмосфера в кабинете была накалена до предела с подачи этих юных леди, так не вовремя сцепившихся коронами, и парни из обеих школ благоразумно предпочли не ввязываться в дамские склоки. Акустические проблемы и учебный процесс не интересовал почти никого. Кто знает, чем закончилось бы это молчаливое противостояние, не ворвись в класс полтергейст. Пивз уже давно точил зуб на Иоганна — Снейп сразу вспомнил, как его предупреждал об этом Кровавый Барон, ведь у Барона с потусторонним паскудником, как известно, были старые счеты. А поскольку у БаБаха следующей парой стояла практика у выпускников Когтеврана, в дальнем углу кабинета находился шкаф с сюрпризом — как выяснилось позже, шкаф из кабинета ЗОТИ. А сюрпризом, следовательно, был боггарт. Воспользовавшись заминкой, Пивз первым делом ринулся туда и, торжествуя, выпустил вризрак на свободу.
Непонятно, почему с честью прошедшая такое сложное испытание, как первый этап Турнира, Делакур растерялась перед жалким явлением природы, даже не имевшим собственной формы. Неизвестно также, почему боггарт, обычно бессильный перед толпой людей, внезапно выбрал своей мишенью для запугивания именно Флер. Просто напротив ее парты вдруг возникла белокурая девчонка лет семи-восьми с ясными голубыми глазами и такими же идеально выточенными чертами лица, как у французской вейлы. В одной руке она держала метлу, в другой — чемоданчик с детским набором для квиддича.
— Габи, но! — навзрыд выкрикнула Делакур, подскакивая с места. — Но, но! Габриель, ма сьёр, этонде!
Девчонка топнула ногой и отступила, демонстрируя свою готовность сейчас же улететь на метле. Все вокруг, будто оцепенев, стояли и смотрели на эту сцену, только преподаватель подбежал к боггарту и, перехватив на себя (в воздухе повисли огромные — в полкомнаты — часы с ходиками), нейтрализовал. Очевидцы рассказали мадам Помфри, что сделал он это, превратив цифры на циферблате в портрет выпивохи, который с каждым часом надирался всё безнадежнее и к полуночи уже без чувств валялся под барной стойкой.
Вейла тем временем, рыдая, начала съезжать под парту. К ней бросились однокурсники, а следом и профессор. Иоганн стал объяснять Делакур, что ее сестре на самом деле ничего не угрожает, и это не дурное предзнаменование, а обыкновенный безликий призрак, принимающий форму самого гнетущего страха своей жертвы.
— Вы не понимаете, мсье, — картавя, ответила одна из подружек Флер, вытирая водопад слез. — Габриель, ее сестра... она погибла почти пять лет назад.
Всё закончилось лазаретом, суетой, потом примчалась охающая Олимпия Максим, и с этого момента управлять ситуацией стало невозможно. Девицы рыдали, великанша хваталась за сердце, которое, очевидно, было у нее преогромным, и только знай повторяла: как же, дескать, ей теперь смотреть в глаза родителям бедняжки, она ведь обещала им, что будет оберегать девочку от таких потрясений. Пригласили профессора Умбрасумус только тогда, когда объемы успокоительного в медблоке подошли к критическому минимуму, а сердце мадам Максим всё еще прихватывало. Прозерпина навела порядок, а потом объяснила Помфри, что сильные переживания у вейл в таком нестабильном возрасте могут повлечь за собой непредсказуемые последствия. Например, девушка обратится в свою полярную форму и уже больше никогда не сможет вернуться к человеческому виду. А вейлы в истинном виде характер имеют преотвратительный и считаются почти такими же опасными созданиями, как ликантропы.
— И именно поэтому они отправили дочь на такой Турнир, — с сарказмом проронил Северус, откидываясь на спинку кресла и взбалтывая остатки наливки на дне бокала. — Гениально.
— Нет, в том-то и дело, что это переживания другого сорта, — вздохнула Помфри. — Боггарт умеет влезть под кожу, ты сам это знаешь.
— Хорошо, утром пришлю свежую партию, — он поднялся, чтобы выпроводить ведунью, и та поняла намек, воздержавшись от лишних вопросов о радужном лазурнике, который уже захватил все стены его кабинета и перекинулся на смежные комнаты, будь он неладен вместе с Друидом.
Оставшись наконец-то наедине с собой, Снейп извлек из кармана Блэковские четки.
Проблема с ведением "бортового журнала", как называл этот процесс сам блохоскоп, заключалась в невозможности вытащить нить воспоминаний из его покалеченного дислексией сознания, равно как и прочесть мысли путем легилименции. Наиболее простым выходом казалась обычная запись на бумаге, но здесь-то и таилась главная ловушка: при передаче событий словами Сириус невольно внес бы в происходящее с братом собственную интерпретацию, или же, по крайней мере, акцентировал внимание не на тех вещах, которые могли быть важны — а важна здесь была каждая деталь, и Северус хотел бы увидеть ее собственными глазами. Кроме того, кто знает, как повело бы себя в этом случае заклинание Дислексии. Да и просто записать без искажений тот бред, который нес ушибленный Регуль, было задачей из разряда невыполнимых. Однако они нашли обходной путь из области алхимии, минералогии и колдографирования. Только вместо пластинок алургита здесь в качестве носителя сбрасываемой информации целесообразнее было использовать темную разновидность янтаря — глессит, обработанный специальной суспензией, отвердевающей во время фиксации записи. Блэк "снимал киношку", а после собирал бусины и в нужной последовательности нанизывал их на общую нить, чтобы это был не зацикленный двумя-тремя действиями снимок, а целый видеоряд, который, к тому же, имел озвучку, как настоящий магловский фильм-короткометражка или воспоминания мага в Омуте.
Северус выложил их — дневник Реддла и четки Блэка — рядом на малахитовый столик и, подперев челюсть кулаком, задумчиво посмотрел на обе эти вещицы. Ну что, Снейп, примерно так и выглядит жизненное кредо "жить воспоминаниями". Причем чужими. Так недалеко и до деперсонализации. Зельевар фыркнул и смахнул дневник в выдвинувшийся из-под крышки стола потайной ящик.
Да, он посмотрел воспоминания Реддла с самого начала, и не в одиночестве. Чистокровные Блэк с Макмилланом войти в мемуары самостоятельно не смогли, так что, похоже, дело было всё-таки в принадлежности к роду Слизерин либо в знании змеиного наречия. Иным образом объяснить это было невозможно. Зато в сопровождении Северуса в дневник смогли заглянуть и братья Блэки, и Джофф, чтобы воочию увидеть то, что для их глаз не предназначалось. Но и тут их подкарауливало препятствие: никто из этой троицы парселтанг не понимал, оттого увиденное выглядело для них как мозаичное или, скорее, фасеточное мельтешение бессвязных картинок. Вместо звуков они слышали только чье-то сиплое дыхание или просто шипение змеи. У Регулуса чуть не случился припадок, как у эпилептика, который увидел работающий стробоскоп. Его вовремя вытащили наружу и откачали. Пройти дальше того места, где они застряли тогда с Гэбриелом, Снейп еще не успел: для этого ему, как минимум, нужно было выбраться из Хогвартса, а затем порыскать по Лондону в поисках разбомбленного полвека назад приюта. Похоже, дневник работал именно по такому принципу и пустил его посмотреть лишь то, что уже разведал безумный мальчишка, а дальше нужно было подчиняться условиям, которые поставил Реддл. И, признаться, делать это Северусу было до зубовного скрежета страшно. Потому что, в отличие от малоопытного сына, он уже очень хорошо представлял себе, на что был способен этот чернокнижник. Но мальчишка прав: такая ставка, как подлинная история жизни Эйлин Принц, перевешивала аргументы против общения с Реддлом-воспоминанием.
Снейп решительно взял в руки четки и, поглаживая между пальцами, стал медленно перебирать янтарные бусины. Псионические умения здесь были только в помощь, и вскоре перед его закрытыми глазами возникла комната Регулуса в убежище на Сокровенном. Сириус начал запись, едва заметил у брата приближение рецидива, и как раз в этот момент Блэк-младший неотвратимо погружался во мглу собственного бессознательного. Смотреть на него было мучительно и даже как-то неловко, но зельевар хотел знать, насколько эффективны препараты, которыми он потчевал своего подопытного кролика. До этого проводить такие эксперименты получалось только с дочкой Пандоры, и там он не мог позволить себе ошибок. В отношении же Регулуса Снейп, откровенно говоря, щепетильности не проявлял. Не то чтобы совсем уж corpus vile, но близко к тому. Есть вещи, которые, даже если и простишь, то забыть не сможешь, а память ранних школьных лет Северусу, увы, никто не исказил, и он очень хорошо помнил, как обращался с ним, не нужным ему на тот момент нищим полукровкой, заносчивый аристократик. Это сейчас Регуль "дружески подшучивает". В свое время эти шутки носили совсем иной характер, но чаще он просто игнорировал существование такого позорного пятна на гербе факультета чистокровных, как Снейп и подобные ему "выкидыши двух миров". Но нет, Северус ничуть не злорадствовал, глядя на бредящего Блэка, и совершенно искренне надеялся найти средство, которое поможет либо полностью исцелить его недуг, либо свести почти на нет припадки шизофрении. Просто церемониться с ним в процессе изобретения этого средства зельевар абсолютно не собирался.
