— Это была та самая крыса, Гарри. Та самая, которая напала на вас с Локхартом в Тайной комнате! Отлично помню эту похабную рожу.
— Петтигрю... Наверно, он держит Филча под Империусом... — озарило пораженного Гарри. — Но почему тогда аврорские чары не реагируют на Непростительное? Они же тут везде, от крыши до подземелий, всё в их сети. Когда Квиррелл пытался убить меня Авадой, авроры в два счета оказались в Хогвартсе... И то же самое было в Тайной комнате...
— Понятия не имею. Может, когда он в анимагической форме, настройки мракоборцев не пашут?
— А как он тогда кастует подчинение в анимаформе?
— Да хрен его знает. Может, это вообще не он кастует? Ты же говорил, что Империус обладает длительным действием.
— Ну да, мне Снейп рассказывал, что эффект держится долго, а снимается только заклинанием отмены, и то не всегда. Только если снимающий не слабее того, кто накладывал, что ли. Как понимаешь, мы с ним не могли проверить, это только в теории... Слу-у-ушай! Шаман, а ведь получается, что Филч мог по приказу Паршивца забраться в комнату Люпина и подмешать в его флакон с аконитовым зельем простой тыквенный сок!
— И мог, и, скорей всего, сделал! И заклятую дверь хижины...
— Стоп! Филч — сквиб. Подмешать что-то во что-то он может, но как же он снял заклятья Люпина, которыми тот закрылся перед обращением?
— Значит, это сделал кто-то другой. Ты же сам говорил, что Снейп в тот день не успел прийти к хижине и добавить своих запирающих, а Люпин не так уж умел в этих вопросах... Вот этим они и воспользовались. Филч мог просто подать им знак, когда уже точно знал, что оборотень заперся, а ядовитая анаконда не придет... Что же это получается, если у них есть прямой доступ к завхозу, то они запросто могут перетравить всю школу его руками? Могут подложить что угодно и куда угодно... Могут...
— Шаман, отставить паранойю.
Гарри призвал своего лиса и продиктовал ему: "Нужно срочно поговорить!" Акэ-Атль с интересом наблюдал за происходящим и сильно удивился, когда через несколько минут поступил ответ, доставленный сокурснику светящейся бесформенной дымкой: "Я сейчас в отлучке, поговорим после, как только вернусь в школу".
— Круто! Вот это да! Ты с анакондой прям накоротке! А может, он и меня будет обучать внеурочно?
— Я только за. Давай меняться.
— Сильно достает?
Гарри скорчил мину и ткнул себя двумя пальцами под челюсть. Куатемок хрюкнул от смеха.
— А что, такие, как он, не умеют вызывать телесный Патронус?
— Какие — "как он"?
Они вернулись в библиотеку и сели поближе к выходу.
— Ну, темные...
Гарри с трудом сдержался, чтобы не хихикнуть, и с серьезным лицом ответил, мол, черт их знает, может, и не умеют — у Снейпа вот всегда такой. Незачем кому-то знать о маленькой светящейся косуле, с которой так весело заигрывал его лис во время передышек между тренировками на Сокровенном.
Отец вернулся на удивление быстро. К подобной форме обращения Гарри прежде не прибегал никогда, и он, справедливо оценив степень срочности, решил не медлить. Снейп сам заскочил в библиотеку и держался с ребятами как-то необычно. Скорее всего, из-за присутствия Акэ-Атля. Мальчишки пересказали ему историю еще раз. Профессор выслушал безо всяких язвительных замечаний, никаких баллов ни с кого не содрал, только велел немедленно возвращаться в факультетское общежитие и больше не шляться сегодня по коридорам. Гарри смотрел ему вслед и не мог понять, что не так в походке зельевара — тот умчался на всех парусах какими-то вкрадчиво-мягкими прыжками вместо привычного скольжения готового к бою скорпиона...
...И вот уже февраль, а новостей до сих пор никаких. Филч по-прежнему расхаживает по школе, пугая младшекурсников, не ограниченный в передвижениях и действиях. Гарри, конечно, понимал, что теперь с завхоза не сводят невидимых глаз, но легче не становилось. Если авроры ловят на живца, то старый сквиб под воздействием подчиняющих чар может успеть наломать дров, прежде чем повяжут его и тех, кому он служит. Здравый смысл подсказывал, что в Аврорате сидят люди поумнее студентов четвертого курса и как-нибудь разберутся без ценных указаний всяких поттеров. Но дерзкий червячок сомнения терзал изнутри: эти самые "люди поумнее" уже который год подряд не могут купировать и обезвредить шайку отморозков, безнаказанно орудующих прямо у них под носом, так почему бы и теперь не случиться какому-нибудь казусу? Тем более во время Турнира, когда Хогвартс и без того переполнен приезжими. Если даже грозный глаз вездесущего Грюма не помешал Петтигрю проникнуть в святая святых замка — каптерку Филча, то что вообще может помешать злоумышленникам в проворачивании их планов?
На прощание Снейп хотел, как перед прошлым испытанием, дать ему умиротворяющий бальзам или что-нибудь еще в этом духе, но Гарри не хотелось притуплять чувства. Его почему-то не слишком волновал предстоящий этап испытаний. После того, что последние пару месяцев творили с ним в бассейне его спортивные доброжелатели, бояться надо было только их, а в Черное озеро братьев Уизли и компанию, к счастью для водных обитателей, во время состязания не пустят.
— Ну а какие мысли у тебя о том, что мы видели в дневнике Реддла? О... самом Реддле?
Гарри понял, что Снейп давно хотел об этом спросить, но почему-то не решался. Было очень сильно заметно, что десятилетний провал в их общении сбил отца с толку, и временами он всё еще видит в Гарри малое дитя, а иной раз вдруг начинает требовать, как со своего ровесника, и злится, когда подросток в силу неопытности допускает ошибки. Вот и теперь профессор прямо-таки усилием воли заставил себя признать, что перед ним не годовалый младенец, а парень, которому скоро стукнет пятнадцать.
— Я всё еще не могу понять, почему он предал бабушку Эйлин. А может, Рыдающая Миртл вообще солгала, чтобы вынудить меня найти ее останки? Кто их знает, этих призраков...
Отец помолчал, но всё-таки решился спросить еще:
— Он вызывает у тебя... понимание... или сочувствие?
— Когда я видел, как над ним издевались в приюте, мне и самому хотелось наслать на них лучи... чего-нибудь нехорошего.
— Ну как же, как же, — усмехнулся Снейп, — гриффиндорство дает о себе знать в самые неожиданные моменты. Помню.
— Ты, наверно, будешь припоминать мне историю с Пухлым и Малфоем даже на том свете... — проворчал парень. — А что известно про Реддла? Он встретится со своим отцом-маглом?
Карие глаза профессора вмиг налились тьмой и стали совершенно черными и жуткими.
— Да, — отрывисто бросил он. — Встретится.
— И?..
— Томас Реддл убьет их всех — и своего отца, и деда с бабкой. Всех обитателей дома в Литтл-Хэнглтоне. Он никогда не скрывал этого ни от сторонников, ни, тем более, от врагов.
Чего-то такого Гарри и ожидал. Он не мог с точностью сказать, какие чувства вызывал в нем юный Том, его ровесник. Это было что-то смешанное и неопределенное, какой-то хаос из симпатии и абсолютного неприятия. То, что папаша обрек родного сына на такие страдания, бросив еще до рождения, вызывало гнев и у Гарри. Какими бы ни были ошибки Меропы Гонт, поступать таким образом с собственным сыном этот человек не имел права, а коли уж поступил, это говорило о нем совсем не в положительном ключе. Слишком ярким было воспоминание Тома, которое показал ему кентавр — гарцующий на коне красавчик с какой-то пышнозадой девицей и их наглые издевательства над некрасивой и бедной соседкой. Меропа не делала ничего плохого ни этому Реддлу, ни его пассии, просто стояла и любовалась его красотой. Только малолетки в школах-гадючниках позволяют себе такую травлю: вот, к примеру, Школа чародейства и волшебства Хогвартс... Но убивать целую семью... после стольких лет... просто чтобы отомстить и потешить собственную Тень... Нет, этого Гарри не понимал и не принимал. Он помнил обиды, равно как помнил и хорошее, ведь у него была прекрасная память. Но чахнуть над дурными воспоминаниями и лелеять мечты о реванше не умел и не пытался научиться. У него имелось несметное количество планов на более интересные занятия. Жизнь, черт побери, слишком коротка даже у магов, чтобы тратить ее столь бездарно!
И уже почти в дверях Снейп задал последний вопрос:
— А что думаешь ты — гений в самом деле должен быть одиноким?
Тут произошло странное: Гарри не знал ответа, но помимо его намерений губы разомкнулись, и он услышал себя как будто со стороны:
— Я думаю, гений никому ничего не должен.
* * *
В честь второго этапа состязаний школьные занятия снова были отменены, однако утренний распорядок дня ничем не отличался от обычного. Именно поэтому студенты всех трех школ, как всегда, завтракали в Большом Зале, а совы разносили почту.
Справа от Гарри хихикнул Корнер, развернувший свежий номер "Ежедневного пророка":
— У них там кризис жанра, что ли?
— Похоже на то! — откликнулся Терри, который сидел напротив них и держал в руках газету, открытую на тех же страницах, что и у Майкла, поэтому любопытная курносая Мэнди Броклехарст, давно положившая на Бута глаз, тут же заглянула через его локоть, чтобы ничего не упустить. — А корреспондентов они, видать, переманили у Лавгуда!
Кто-то из третьекурсников, услышав фамилию, поддразнил Луну, к нему присоединилось еще несколько человек, однако сама Лавгуд сидела и, как ни в чем не бывало, возила ложкой по тарелке, рисуя какие-то узоры в своей овсянке. Доставать ее было неинтересно, поэтому все очень быстро снова навострили уши в сторону Корнера с Бутом.
На колдографии в заметке усиленно моргала какая-то экзальтированная дамочка в старомодной шляпке, но при этом далеко не старая. Гарри уже хотел было снова сконцентрироваться на своих мыслях о предстоящем испытании, как вдруг женщина со снимка начала размахивать руками и что-то рассказывать тому, кто ее фотографировал. Буквы заметки вспыхнули зеленым: "Жительница Насыпного Нагорья видит на стене своего дома проступающий образ Того-кого-нельзя-называть. Чем это грозит магическому миру?"
— По крайней мере, увеличением пациентов Мунго на одного человека, — озвучил Голдстейн мелькнувшую у Гарри мысль. — Что за бредятина?!
— "Бегония Клагг утверждает, что мокрое пятно на северной стене ее дома с недавнего времени начало обретать четкость. В нем стали угадываться смутные черты человеческого лица и спутанных волос вокруг головы. Портрет, уверена она, пророчит угрозу со стороны готового вернуться Неназываемого", — прочел Майкл. — Это песня! Как перестраховщики в Министерстве вообще позволили попасть такому дерьму в проправительственную газету? Отец говорит, они там пукнуть боятся на тему Того-кого-нельзя-называть, а тут...
— Кстати, Насыпное Нагорье — это родной городок директора, — не очень, на самом деле, кстати заметила Лайза, услышав их краем уха. — Они переехали оттуда в Годрикову Впадину еще в начале века.
— Сколько же тогда Дамблдору?! — ужаснулась Мэнди.
— Неужели не знаешь? Плохо же ты учишь Историю магии, Броклехарст, "Тролль" тебе! С минусом! Он старше нас на девяносто девять лет, — и с улыбкой превосходства Турпин отпила пару глотков тыквенного сока. — И что там дальше, Майки?
Но Корнер буркнул, что лучше почитает нормальные новости, и перевернул страницу назад. Тогда все перекинулись на Бута, которому не оставалось ничего, кроме как дочитать эту белиберду:
— "Мисс Клагг впустила корреспондента "Ежедневного пророка" в свой дом, чтобы у него была возможность зафиксировать это сверхъестественное явление для публикации. Она полностью отдает себе отчет в том, что иначе ее поднимут на смех и назовут газетной истеричкой"... О, тетке не чужда здравая самокритика!.. "...и именно поэтому у нас с вами есть возможность составить об увиденном собственное мнение". Ну и дальше вот...
Терри повернул газету, чтобы второй снимок был виден соседям по столу, и все, толкаясь, сгрудились вокруг него. Даже Гарри, пусть и на минуту, но абсолютно забыл думать о Турнире. Блеклые обои на стене старинного дома мисс Клагг выцвели еще, наверное, во времена правления королевы Виктории. Местами на них виднелись неаккуратно сведенные магией следы черной плесени и грязно-зеленого нектулосского мха. Одно из мокрых пятен действительно напоминало человеческий силуэт — голова, шея, плечи. Картинка перекрылась предыдущими снимками, сделанными, вероятно, самой Бегонией или другим колдографом-любителем. Как бы это ни было странно, со временем пятно в самом деле превращалось в "портрет" с конкретными деталями внешности. Безусловно, это было просто чередой совпадений и обычной парейдолией, но менее жутко от такого зрелища не становилось. К моменту съемок на изображении уже проступал абрис лица. Помимо этого, стали четко выделяться темноты глазных впадин, изгиб губ, пятно света на спинке носа, на скулах и подбородке, а голову явно поддерживал высокий воротник-стойка, над которым змеились такие-то тени — не то длинные волнистые волосы, не то что-то еще, пока только в виде намека.
— Фу, — Падма Патил даже отпрянула. — Гадость какая!
— А почему она решила, что это Неназываемый? — не утерпел Корнер, перестав притворяться, что читает "нормальные" новости, и тоже заглянув в газету Бута. — Он ей представился?
— Вообще-то он похож, — тихо пропела появившаяся ниоткуда Луна, и Гарри даже вздрогнул: ему почему-то не хотелось, чтобы она это видела. — Я нашла его снимки в старых подшивках...
Турпин не замедлила сообщить ей, что в параллельном мире, где обитают Лавгуды, такие подшивки храниться не могут. Луна только пожала плечами и посмотрела на Гарри и Шамана. Акэ-Атль усмехнулся.
— "Адриан, фоторепортер", — прочел Терри фамилию автора публикации. — Лавгуд, признайся, его переманили из журнала твоего отца?
— Я не знаю, — она безмятежно улыбнулась. — Наши журналисты не подписываются своими именами...
"Ну еще бы!" — долетело откуда-то из-за их спин. Гарри оглянулся и обнаружил, что когтевранский стол собрал возле себя беспорядочную толпу, где были как другие факультеты Хогвартса, так и некоторые студенты Дурмстранга и Шармбатона, причем те из них, кто говорили по-английски лучше своих одноклассников, переводили для последних содержание статьи на их родные языки.
— Гарри, я тут для тебя кое-что разузнал, — рядом со скамейкой Гарри стоял Невилл Лонгботтом и тыкал ему в нос справочником по гербологии. — Это жабросли. Хоть они и противные, но если их сжевать, у тебя на какое-то время должны вырасти жабры, и ты сможешь дышать под водой...
— Эй, Пухлый, а зачем ему жа-а-абросли? — внезапно раздался препротивный голосок Малфоя: подслушивал, подлец. Как всегда, впрочем. Всё-то ему неймется, куда ни пойди — всюду он выскочит, будто чертик из табакерки. Был бы девчонкой, Гарри и в самом деле заподозрил бы, что Малфой его караулит, чтобы привлечь к себе внимание. — Поттер в ла-а-адоши хлопнет — перед ним воды и расступятся. Или та-а-ак прямо по воде и попрется. Он же у на-а-а-ас теперь вроде боженьки!
Крэбб и Гойл радостно захрюкали за плечами своего господина-и-повелителя, а он с самодовольным видом оглядел сборище, что-то беззвучно, но с брезгливостью, процедил себе под нос и гордо удалился.
