И вдруг над островом прогремел голос МакГонагалл, пафосно обратившейся с ультиматумом к Снейпу. Выглядел тот как закутанная во все черное фигура в бледной маске с лиловыми потеками над и под глазницами [5] и с видом греческого трагика стоял впереди слизеринцев, благоразумно укрывшихся за его спиной. Их серебристые метки просвечивали сквозь его призрачное, клубящееся тьмой туловище, а рядом, сипло дыша, переминались с лапы на лапу четыре слуги некроманта — адовы создания невероятных конструкций. Северус, качнув капюшоном, молчаливо отверг все условия Минервы. Тогда колдунья, окутанная сияющими лезвиями мечей — они, словно безумный головной убор, венчали ее лоб, они вместо воротника и рукавов торчали над плечами, они были оторочкой ее одеяния — прокричала:
— Когда я закончу с тобой, ты прекратишь доверять собственному разуму! — и по мощи голос ее мог бы соперничать с трубами Иерихона.
_______________________________________
[5] Аллюзия на Безликого (Каонаси), персонаж из аниме Хаяо Миядзаки "Унесенные призраками".
Запрыгнув на фестрала, желтый инквизитор с остатками пуффендуйского отряда влился в армию призрака в белой маске, когда гневная богиня мановением огненного меча принялась штамповать одного за другим собственных двойников. Они были неотличимы от нее самой и друг от друга. Перепутавшись, копии начали клонировать самих себя в геометрической прогрессии. И вскоре переизбыток их кинулся в атаку на слизеринцев с пуффендуйцами.
— Всегда вымораживало, когда она начинала плодить этих своих кадавров, — признался Макмиллан, с высоты своего фестрала на секунду обернувшись к Снейпу. — Помнишь?..
Но зельевар его не слушал. В тот момент безликий призрак сосредоточенно кастовал свои некромантские заклинания. Из-под талого снега, перемешанного с обломками камней, в ответ копиям Минервы начала подниматься мелкая нежить. Распрямляясь, твари вступали в бой с мороками гриффиндорского декана, а Снейп и Макмиллан безуспешно пытались вычислить среди них настоящую МакГонагалл. Студентов они в бой пока не отправляли. От заклинаний "богини войны" и ее двойников, которые, беспрестанно множась и дуря голову противнику, воевали наравне с нею, Снейповы милашки валились пачками наземь, чтобы тут же истлеть в снегу.
— Не пора еще инферналов? — спросил аврор союзника.
Не отвлекаясь, Снейп дал понять, что рано. Однако своим аватаром он совершил при этом серию плавных танцующих движений, и над обороняемой ими территорией сплотился темный кокон. Ого, подумал Локхарт, так вот как выглядит Покров Жнеца на деле! И невольно залюбовался красотой купола, переливающегося радужными нефтяными разводами на округлых стенках. Теперь всякое проклятие, посылаемое двойниками Минервы в Покров, возвращалось им с удвоенным уроном. Гриффиндор и Когтевран придержали атаку на живых защитников ледяной крепости, поскольку это стало чревато, и переключились на зомби. Однако Снейпу отвоеванные для передышки минуты стоили немалых сил, и он временно пропал из видимости.
Фестрал желтого инквизитора встал на дыбы. Среди неповоротливых фигур зомби мелькнула серебристая комета, и Локхарт с любопытством прицелился в нее биноклем. Выпущенный Макмиллановой палочкой бобер весело истреблял миражи, неведомо как поглощая их сущность, и вскоре "богиня", хотя она и была на деле всего лишь магической голограммой декана Гриффиндора, очутилась лицом к лицу с патронусом аврора и армией нежити. Отступление защитников ледяной крепости замедлилось, а на помощь Минерве тут же кинулся дракон-Флитвик, что-то рыкнув напоследок Поттеру и Грейнджер. МакГонагалл медлила недолго и сразу возобновила свои энтропические чары. Но как ни надеялся Локхарт, светить свой патронус перед посторонними вернувшийся Снейп не стал, невзирая на сокрушительный успех аврорского водоплавающего зверя.
— Ну давай же! Что ты медлишь?! — почти простонал профессор ЗОТИ, как будто забыв, что сейчас они не на квиддичном матче.
Гилдерой не исключал, что зельевар попросту не умеет вызывать покровителя: в той части его юношеских воспоминаний, с которыми довелось ознакомиться авантюристу-изобретателю, ни о каких патронусах не было ни намека. Сам Локхарт не умел создавать телесный. Всякое умел. Такое, что многим колдунам и не снилось. А вот призывать слитный образ защитника не мог — только какую-то нелепую светящуюся медузу. Хотя, вполне возможно, медуза эта — бесформенная, словно ртутная клякса — и являлась его патронусом...
Осмелев и не дожидаясь, когда воскресшие аватары ухлопанных только что гриффиндорцев вернутся из огненной башни (Минерва неспроста тянула время!), Драко Малфой по знаку своего декана повел доверенный ему отрядик против когтевранского. И только Локхарт с высоты своего полета сумел различить, как из руин городка, где окопались Флитвиковы ребята, в общей суматохе вылетели на метлах Гарри и Гермиона, почти стелясь над землей и держа курс на свою башню. Пожалуй, пора было проведать противоположную сторону, где накал страстей был пока еще невелик, но судьба возглавляемого Помоной Стебль отряда лазутчиков тоже вызывала интерес Рефери. Гилдерой развернулся и, оставив далеко позади себя аватары студента и студентки, помчал к огненной цитадели.
* * *
Легкое головокружение, обычный спутник перехода сознания в оболочку-дублер, пропало. Все они теперь стояли на смотровой площадке под крепостной стеной, а их тела остались наверху, в креслах.
Гарри продолжал стискивать рукоять профессорской палочки, которой тот заменил его собственную. Это было уже слишком! Палочка для мага — святое, пусть даже он пока всего лишь двенадцатилетний второкурсник. Но, вовремя убедившись, что замена так же подчиняется ему, как и оригинал, не выпрыгивает из руки, не рушит всё подряд, а сыплет серебристым бенгальским огнем, реагируя на гнев нового хозяина, мальчик не стал преждевременно бунтовать. Он давно замечал, что Локхарт изредка делает очень удачные ошибки, которыми потом очень гордится и выдает за свои намеренные достижения. Не похоже, чтобы он кому-то подсуживал или устраивал саботаж: златокудрый Нарцисс был из тех эгоистов, которые всегда играют исключительно за себя и считаются только с собственной персоной.
Покуда Флитвик, Умбрасумус и ее ассистенты из мортуриума наводили над крепостью Репелло Иминикум, МакГонагалл, которая по праву замдиректора была здесь на положении генерала армии, разделила сторонников на три приблизительно равных отряда. Первый остался патрулировать башню вместе с профессором анатомии, второй — куда вошли в основном "орлята" и, внезапно для самой себя, "львенок" Грейнджер — был закреплен за деканом-чароплетом, третий Минерва повлекла за собой, и это был авангард, состоявший сплошь из гриффиндорцев.
Рон и Симус без конца дурачились на своих метлах. Строгие взгляды летевшей впереди наставницы усмиряли их ненадолго. Гарри и смотреть-то на них не мог без головокружения, когда эта парочка вертелась вокруг древка, как свихнувшиеся стрелки часов по циферблату. И только когда они подхватили под руки Пухлого, который из-за этого принял несчастный вид уносимого чертями грешника, Гермиона не выдержала, догнала рыжего приятеля и отметелила его своим помелом по первое число.
— А говоришь — в квиддич не могла бы! — вместо того чтобы разозлиться, восхищенно крикнул ей Уизли. — Прирожденный загонщик же!
— Минус десять с Гриффиндора, мистер Уизли и мисс Грейнджер! — ухнула Минерва.
— Да нужен мне ваш квиддич! Простите, мэм! Я хотела сказать, пусть они отстанут от Невилла!
— Я надеюсь, когда-нибудь наступит тот день, когда мистер Лонгботтом сможет наконец постоять за себя сам?
— Да, мэм... — пролепетал вцепившийся в свою метлу Пухлый, делаясь по цвету как корка недоспелого граната — с зеленовато-красно-розовыми пятнами. — Наверное.
— Дело не в Невилле, профессор МакГонагалл... вернее, не только в Невилле. Так они нам сорвут всю операцию. Никакой дисциплины! — пояснила Гермиона и, одарив сокурсников неподражаемой гримасой, вернулась в строй когтевранцев, где возмущенным шепотом спросила Гарри: — А ты почему молчишь? Я что, одна должна следить за твоим приятелем?
Если бы Гарри еще носил очки, его глазные яблоки, вытаращившись, сейчас уперлись бы в линзы:
— Чего?!
— Да ничего! Единоличник, блин!
И Поттер даже не нашелся что ответить. Он, конечно, уже привык к вечной инициативе Ржавой Ге, как ее окрестили в Когтевране, но до сих пор она еще ни разу не проявляла вслух своего недовольства тем, что Гарри не поддерживает вспышек ее гриффиндорского благородства. Пожалуй, это было уже слишком. Однако таинственный внутренний голос подсказывал мальчику пока промолчать и не связываться с отвернувшейся от него гневной подружкой. Хотя он-то, в отличие от Уизли, принимал Грейнджер и ее тараканов всерьез, а Рон только потешался, как над всеми остальными девчонками. На секунду Гарри представил себя "львенком" Гриффиндора и содрогнулся. Придет же такое в голову!
Прибыв на место и столкнувшись с первыми врагами, они заметили, что почти все пуффендуйцы избрали себе игровыми формами териантропов, и Акэ-Атль вслух посетовал, что не сделал того же самого, чтобы вволю насладиться преимуществами анимага.
— Не будьте столь доверчивы, мистер Коронадо Ортега, — насмешливо прорычал дракон. — В данном случае ничего, кроме визуального эффекта, ваши сокурсники не добиваются. Эта программа имеет мало общего с драконьими поединками, где каждая деталь образа влияет на успех или поражение.
И Флитвик заговорщицки подмигнул Гарри. Ага, значит, ничего, кроме визуального эффекта, ухмыльнулся Поттер, разглядывая переливающуюся чешую гигантской рептилии, чуть обугленный в нескольких местах спинной гребень и пыльный налет, который покрывал лапы и кривые когти дракона. Опаловый глаз — любимая порода их декана.
— Мы резервная группа, — сказал профессор, явно наслаждаясь звучанием своего голоса. — Гарнизон. Поэтому первым в бой никто не лезет, ждет моей команды и поддерживает авангард огнем из укрытия.
Поначалу Гермиону это возмущало, и она рвалась на передовую. Но примерно через четверть часа осады до нее дошло, что отсюда картина сражения открывалась с наилучшего ракурса — более полной, наверное, ее обозревал только невидимый Рефери откуда-то сверху. Ей потом сесть и накатать для Умбрасумус свиток в пятнадцать дюймов — раз плюнуть. А половина гриффов спишет.
И в то же время они могли оказывать полноценную помощь отряду профессора МакГонагалл, принимать подраненных союзников, чтобы ими занялись два целителя Прозерпины. Распробовав выгоду, Грейнджер присоединилась к Гарри и Акэ-Атлю — мальчишки вволю экспериментировали с заклинаниями, которыми Поттер потчевал их прежде только "на пальцах". И очень быстро все вошли во вкус. Однако еще через час напряженного противостояния на рубеже наметился прорыв "ледяных", и МакГонагалл дала декану знак о помощи.
— Мистер Поттер! Мисс Грейнджер! Вы назначаетесь гонцами. Возвращайтесь, доложите профессору Умбрасумус обстановку и оставайтесь у крепости.
— Да, сэр!
— Остальные — за мной.
Не пролетев даже полпути к огненной башне (гонцы умышленно не поднимались высоко над землей, чтобы быть менее заметными, а когда достигли каменного каньона, то и подавно затерялись среди скал), Гарри с Гермионой обнаружили погоню.
— Вот черт! — коротко оглянувшись, буркнула девчонка и покрепче вцепилась в метлу.
Гарри тоже бросил взгляд за спину и тут же стал воспроизводить в памяти интонации Снейпа, с которыми тот упокоил Квиррелла наговором "Мори ин сэкула сэкулорум". Но мальчик помнил, что интонаций и фразы мало, нужно что-то еще, а они этого с Умбрасумус пока не проходили. И все же палочку Локхарта он сжал, как эфес рапиры.
За ними неслась Дикая Охота личей Аннуина во главе со старухой Маллт-и-Нос, Арауном и его сворой. Вопли и стенания призрачной охотницы пробирали до костей, вой кошмарных гончих студил кровь в жилах. [6] Огромные, занявшие полнеба фигуры потусторонних всадников вот-вот настигнут беглецов...
_______________________________________
[6] Так называемая "Дикая Охота".
"Тиш-ш-ш-ше! С-с-покойно, мой маленький маленький принц! Соберис-с-сь! Ты знаеш-ш-шь и с-с-сможешь! Прос-с-сто соберис-с-сь!"
— Скорей! — сорвавшимся голосом заорал Гарри, припуская во всю мощь своей метлы, успевая ухватить Гермиону за капюшон мантии и палочкой в правой руке закрутить, как учили, огненное лассо у себя над головой: — Инсендиум Вентус Нимиус! Колдуй тоже в них что-нибудь! Колдуй!
— Сейчас! Сейчас! — лихорадочно потрясая палочкой, прохрипела она в попытках сосредоточиться.
Шквал огня рухнул сверху, отсекая их от погони, но и запирая тем самым в ловушку. Тем не менее Гарри достаточно часто приходилось на тренировках иметь дело с драконами огненной стихии, поэтому Партис Темпорус, брошенный вперед, сделал для них с Грейнджер проход в пылающей петле.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Я буду преследовать тебя, Поттер! Я буду преследовать тебя, сволочь, где бы ты ни был, кем бы ты ни был! И тебе не скрыться от моей тени, даже если я буду трижды мертв!" — "Заткнись, Снейп! Заткнись, с-с-сука!.."
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Конфринго! — крикнула Гермиона и выпустила фиолетовый луч в оскаленную пасть прорвавшейся через пламя призрачной борзой, уже готовой ухватить ее за лодыжку.
Истерически взвизгнув, гигантский пёс взорвался, и его ошметки повалились на землю. Гарри отпустил капюшон мантии Грейнджер и ухватился за кончик ее метлы, продолжая тащить за собой на буксире.
До огненной башни было рукой подать, когда что-то сшибло Поттера с метлы. Он неловко рухнул в снег, повредил правую руку, но успел прокричать однокурснице, чтобы завершила миссию без него. Чьи-то корявые пальцы ухватили его, и из небытия полезли ходячие трупы. Гарри исхитрился подобрать выпавшую из сломанной конечности палочку и нацелить в ближайшего зомби.
— Мори ин сэкула сэкулорум!
Безрезультатно. Тогда он просто, как когда-то сделала Луна Лавгуд при нападении дементоров, всадил палочку в глазницу тянувшемуся к его шее инферналу. Тот омерзительно взвизгнул, вцепляясь в кисть Гарри и щелкая гнилыми зубами сквозь дыры в щеках. Вне себя от боли в сломанной кости, мальчик с остервенением пырнул трухлявую плоть еще и еще, а когда хихикающий труп повалился на землю и потянул его за собой, стал отбиваться, пиная его ногами и грязно ругаясь, как не ругался еще никогда в жизни даже Мертвяк. И даже когда обездвижил заклятием окаменения, "Дуро", не смог остановиться сразу, и ледяной, оглушающий гнев, который окутал его облаком ярости, можно было избыть лишь причинением той же степени боли, какую чувствовал сам и жалел, что еще не лишился сознания.
— Поттер, долго вы еще намерены строить из себя сержанта Бертрана?
В ответ на донесшийся из-за спины голос Гарри отпрянул от окаменевшего мертвеца, неловко запнулся, повалился на колено в тяжелый грязный снег, вскочил... Зельевар стоял всего в нескольких шагах в своем обычном виде и потому мог говорить вслух.
