Вот почему взрослые волшебники так охотно возятся с Омутом памяти и собственными мемуарами — ведь сам Гарри, если когда и вспоминал события того дня, то словно в тумане, с кучей искажений, пробелов и неверных, субъективных трактовок. А здесь всё так отчетливо, как в обратных кадрах из жизни умирающего...
Испепелить змею хотели только ничего не понимающие Снейп и Малфой. В полной растерянности глядят они на огненные искры своих Випера Эванеско, которые вдребезги разбились о невидимую преграду перед остолбенелым Гарри. Юноша еще никогда в жизни не заставал этих двоих с такими обалдевшими рожами. Это было бы почти смешно, не будь оно так... зловеще. А Локхарт... Теперь, в поставленном на паузу воспоминании, Гэбриел отчетливо рассмотрел то, на что не обратил внимания Гарри, находясь внутри событийного вихря: Локхарт, чуть встрепанный после Экспеллиармуса, с упавшей на влажный лоб прядью волос и каким-то ликующим выражением лица внимательно следил за их действиями — за его и Ржавой Ге. И рука мужчины в готовности сжимала рукоять палочки с идиотским голубым бантиком. Уж его щитовое точно опередило бы их с Грейнджер, замешкайся они хоть на долю секунды. Правда, тогда он выдал бы себя с головой... Ну да ничего, этот и не из такого выкрутится!
Гилдерой что-то знал. Он расслабился лишь тогда, когда понял, что змея достигла цели, и с этого мгновения воспоминание помчалось дальше, а Гэбриел почувствовал себя сидящим в самолетном кресле, с книгою в руках.
Вот она, та фраза! В этой самой сказке: "Celui que je touche, je rends à la terre dont il est sorti" — "Всякого, кого я коснусь, я возвращаю земле, из которой он вышел"...
— Хей, босс! — еле внятно донеслось откуда-то снизу. — Есть кто дома?
Гарри дрогнул, полностью очнулся и перегнулся через лежавшую на коленях книжку, заглядывая в пространство между своими коленями и передним креслом. Изначально прислоненный сбоку, кларнет съехал на пол и теперь лежал под ногами.
— Чего тебе? — поднимая его и ставя на место, спросил юноша и очень понадеялся, что соседки-француженки не обратили внимания на его телодвижения.
— Почеши вон там, под левой лопаткой, а? А то, мать его, крылья растут... Ладно, шучу. Есть чего пожрать?
— Потерпишь.
— Не могу, босс! Как будто ты не знаешь, какой у меня быстрый обмен веществ!
— Хватит нести чушь!
Мистер Шеклболт строго уставился на них:
— Что у вас происходит?
— Всё в порядке, сэр, — заверил его Гарри и незаметно показал кларнету кулак. — Мертвяк, или ты сейчас заткнешься, или расколдовывать тебя я не буду совсем, ясно?
Мимир пробурчал что-то непонятное вроде "это у вас семейное, что ли", из-за шума двигателей не разобрать. Но главное, что он умолк.
Старший брат Рона оказался крутым чуваком. Он нашел их в багажном отделении и основательно залип на Ржавой Ге. Ну еще бы — она стала такой красавицей, что все мужики в аэропорту пялились в ее сторону. Гермиона целеустремленно топала впереди — а Гарри, теряясь, просто поспешал за нею, как тридцать пятая жена арабского шейха, боясь заблудиться в незнакомом пространстве. Он ведь впервые в жизни оказался не только в другом государстве, но и вообще в подобном заведении — "Хитроу" не в счет, там Гарри находился как во сне, и Луна казалась сном, и отец, замаскированный под тетю Пет... и вообще всё было нереальным. Грейнджер же прекрасно ориентировалась в магловских постройках и правилах, вот только заинтересованные взгляды Билла Уизли явно вывели ее из равновесия. И как она собирается жить среди кокетливых шармбатонок, которые сейчас наперебой начали бы флиртовать с этим рыжим мачо? По крайней мере, когда Шармбатон приезжал на Турнир, его студентки излишней застенчивостью не отличались, и Гарри хорошо это помнил.
У него так и чесался язык выспросить у Билли, что же такое они протащили через границу под видом виолончели, но тот напустил на себя вид чертовски занятого бизнесмена и улетучился так же быстро, как и появился. Может быть, Гарри и догнал бы его, но тут к движущейся ленте устремилась разновозрастная толпа маглорожденных студентов Хогвартса под руководством "дирижера" Флитвика, и они окончательно оттеснили их с Гермионой от ретирующегося Уизли. Гневная Ге была еще красивее Ге спокойной. Она едва подавила в себе ярость. Нет, ну в самом деле — это серьезно? Без дураков? Девчонкам правда может не нравиться внимание таких крутых ребят, как Билл?! Не знал! При случае надо попытаться аккуратно выпытать у этой девушки-минное-поле, на чем именно у нее пунктик. Впрочем, она предсказуемо переведет стрелки на него самого: "Тебе ведь не нравится, когда все тычут пальцем на твой шрам?". Но это же совсем другое!
И пока отец и дочь Грейнджер разгуливали по Парижу, оставшиеся две недели до начала занятий мистер Шеклболт эксплуатировал образ Гарри на всю катушку. Конечно, на всех встречах со "связниками" общался в основном Кингсли — он и прежде имел немалый опыт в вопросах дипломатии. Они объездили пол-Европы, и Шеклболт рассчитывал на переговоры со швейцарским представительством: он называл это решающим шагом в обозримом будущем. Сначала нужно было заручиться поддержкой наиболее влиятельных волшебников в тех же странах, где они уже успели войти в контакт с людьми, которым доверял Дамблдор и доверяет МакГонагалл. При этом оставалась опасность напороться на шпионов Волдеморта или нынешнего главы Визенгамота, что в равной мере означало бы полный провал операции.
Было так странно видеть нормальные современные города с их проблемами, никак при этом не вращающимися вокруг разборок британских магов. Читать статьи в их магической прессе, не перегруженные страшными политическими новостями и ложью о происходящем. Свободно перемещаться по улице в магловской одежде и уже не переживать о неминуемом отчислении, если доведется применить волшебную палочку. Для полного счастья здесь не хватало только двоих человек — отца и Луны. Но Гарри уговаривал себя тем, что они тоже делают всё, что только могут, находясь по ту сторону занавеса. Всё, чтобы это наконец закончилось, чтобы занавес исчез, миры объединились... и чтобы по улицам Соединенного Королевства можно стало разгуливать такой же неспешной походкой, как здесь. Раньше он даже не знал, что такое возможно в реальной жизни, а не в обещанном магловскими проповедниками раю. Даже получая на каникулах письма от Гермионы из какой-нибудь Испании или Италии, Гарри не соотносил это с географическими точками на карте — для него они были где-то там... в прекрасном далеко... а он рожей не вышел, чтобы оказаться среди них. Ее послания были "письмами из сказки", ее фото— и колдографии оттуда — "снимками из сказки". Умом понимал, но до сердца никак не доходило, что это действительность.
— Не расслабляйся, Гарри, — настороженно наблюдая за ним, всё чаще предупреждал Кингсли. — Мирная жизнь дезориентирует. Мнимая безопасность развращает. Ты слишком доверчив, твой язык может развязаться в любой момент. На этом погорели многие и поопытнее тебя.
— Вы сейчас говорите, как директор Каркаров, — однажды, развеселившись их сходству в речах и даже мимике, ответил Гарри. — У дурмстранжцев тоже кругом одни враги.
Шеклболт уставился на него пронзительно-черными глазами. Белки были чуть розоватыми, и рефлекс от них, попадая на блестящую, как мазут, радужку, делал взгляд немного злым и страшно усталым. Как у быка на жертвенном заклании.
— Это совсем не смешно, — сказал он. — Врагов у Британии хватает. Я отвечаю за твою безопасность не только перед орденом, но и перед всеми волшебниками. И мне кажется, что ты слишком легкомысленно относишься к ситуации. Не забывай, что у нас на родине сейчас гибнут люди, а ты...
Такие обвинения и раньше всегда действовали на Гарри, как присутствие вейлы на кентавра, теперь же он разозлился просто с места в карьер.
— Да почему вы всё время пытаетесь выставить меня каким-то ренегатом?! — Гарри еще не кричал, но был уже на грани крика, и Кингсли поспешно наложил заглушающие чары на весь их гостиничный номер. — Кто вообще дал вам всем право сомневаться во мне? Если уж на то пошло, я куда больше вас заинтересован покончить с этим кошмаром. Но уж позвольте мне оставаться при своем мнении насчет всего остального. Я не вижу, чтобы нас окружали одни враги. Я не вижу даже того, чтобы люди особенно раздумывали о проблемах МагБритании — как будто, кроме нас, у них нет собственных дел. Мне надоело, что вы постоянно меня одергиваете и тычете носом, как какого-то щенка, если я не смотрю на иностранцев, как того хочется вам, и не шарахаюсь от них, как дикарь на ярмарке!
— Будь ты в действительности Поттером, я бы в тебе не сомневался, — сухо сказал бывший помощник английского премьера, наконец-то прекратив играть в дипломата.
Гарри уперся кулаками в бока, склонил голову и шумно, рывком выдохнул куда-то себе в плечо. Ну, вот это и случилось. Они все — все до одного, всем своим долбанным орденом... ну, может, за исключением Джоффри и Нимфадоры — думают точно так же. А этот наконец-то озвучил.
— Чем вас не устраивает то, что я не Поттер? — почти шепотом спросил юноша, с ненавистью глядя в глаза Кингсли.
— Потому что Преемник из такого рода, как Слизерины или Принцы, сулит всем множество проблем. Ты достаточно неглуп, поварился в магическом обществе и уже прекрасно знаешь, что все темные волшебники эгоистичны по своему воспитанию...
— Подождите! Вы понимаете, что говорите это сейчас о полукровках вроде нас с моим...
— Не перебивай! Да, я отдаю себе полный отчет, когда говорю о вашем — и твоем личном — эгоизме. И Дамблдор утверждал то же самое в опубликованной переписке с Адальбертом Уоффлингом... об этом писал и Эмерик Свитч [2] сто с лишним лет назад. Это аксиома. С единоличниками невозможно вести диалог, если возникает необходимость жертвовать собой во имя высшей цели... ради жизни других людей...
__________________________________________
[2] Автор "Пособия по трансфигурации для начинающих". Англ. оригинал имени и фамилии персонажа — Emeric Switch. Имя происходит от emeritus (заслуженный профессор на покое), фамилия — от switch (хлыст, прут, возможно также происхождение и от witch — ведьма). Изучал также возможности трансфигурации живого человеческого организма.
Вот оно что. Дамблдор утверждал. Аксиома.
— Знаете, зато они умеют смотреть правде в глаза. По-вашему, мистер Шеклболт, высшая цель достигается путем замалчивания истинного положения вещей? Да, конечно, проще вымарать из библиотек все неудобные книги и объявить Лигу Апертистов вне закона, чем доказать, почему та или иная доктрина — пагубна...
— Видишь, видишь? — Кингсли указал на него пальцем и удовлетворенно покивал. — Ты уже готов выгораживать свою бабку, которая поплатилась, когда полезла куда не следовало. Может, она была оговорена и получила не заслуженный (на тот момент) приговор, но кто знает, к чему бы это привело?! Всё начинается с мелочей: сначала бросили камешек, потом закончили Непростительными...
— Насчет презумпции невиновности вы тоже ничего не слышали, да? И что домыслы — не аргумент. И что даже намерения, — Гарри ткнул себя пальцем повыше виска, — не преступление, если факт не свершился. А в ее случае не было даже таких намерений!
— Ignorantia juris neminem excusat [3]! Надо различать тех, кто жертвует своей жизнью, и тех, кто чужой... Не вылети она из игры вовремя, сейчас мы имели бы дополнительную экстремистскую группировку, готовую слиться с Пожирателями Смерти или уже слившуюся с ними!
__________________________________________
[3] "Незнание закона не освобождает от ответственности" (лат.)
"Вовремя". Следуя этой логике, Томас Реддл еще и полезное дело сделал, когда подставил Эйлин Принц! Блестяще сказано! Вот и дошли до Геркулесовых столпов. Шрам вспыхнул болью. Шипящий внутренний голос — наверно, это был голос той змеи, Шани? — как всегда, стал заговаривать ему зубы: дыш-ш-ши, мол, дыш-ш-ши, маленький маленький принц.
Дамблдор, великий мыслитель, ха! А если это он подстроил, чтобы Северус Принц был вынужден жертвовать всем в своей жизни, и жизнью тоже, из-за шкурного интереса — защищая сына и жену? Ведь он из те-е-е-емного рода же! Единоличник! Как с ним, мразью такой, еще договориться Пресветлому Добру, если не загнать между молотом и наковальней и не заковырять там пинками поддых? Нет, это какая-то паранойя. Не потому, что Дед не был на это способен — Гарри он почему-то всегда казался человеком с двойным дном и невероятно азартным игроком, поэтому был, был он на всё способен "во имя всеобщего блага". Просто это слишком уж громоздко и нелепо. Слишком растянуто во времени. Слишком много переменных, которые в итоге сведут на нет всю главную линию сценария. К тому же, до определенного времени директор вообще ничего не знал о пророчестве кентавра. Нет. Теория заговора — это всегда "бог из рояля". Нет там никакой гениальной многоходовки — просто так выстроилось в процессе. "С-с-спокойнее, маленький принц, веди себя с-спокойнее, не давай Ш-шеклболту повода реш-ш-ить, будто они правы!" Да полноте, Шани, он и без повода... это же гриффиндор головного мозга!
— Знаете, мистер Шеклболт... — призвав на подмогу всё самообладание и представив на своем месте профессора Северуса Снейпа, Гарри смерил визави снисходительным взглядом и кривовато усмехнулся, желая посильнее досадить ему своим подражанием — у отца, по крайней мере, этот прием всегда проходил блестяще, особенно в сочетании со спокойным холодным голосом. — Когда всё закончится, первое, что я сделаю — избавлюсь от этой пошлой фамилии чистоплюев. Клянусь! И зовите меня только Гэбриелом, ясно?
Кингсли заткнулся. Через некоторое время он остыл и даже извинился за несдержанность. Но юноше было безразлично. Хоть тысячу раз извиняясь, он не перестанет думать о таких, как Гарри или как профессор Снейп, то, что в него вдолбили дамблдоры и свитчи. Баобаб не зацветет розой. " Si j'ordonnais à un général de voler une fleur à l'autre à la façon d'un papillon, ou d'écrire une tragédie, ou de se changer en oiseau de mer, et si le général n'exécutait pas l'ordre reçu, qui, de lui ou de moi, serait dans son tort?" [4] Иногда это даже приятно — махнуть рукой и перестать кому-то что-то доказывать.
__________________________________________
[4] См. перевод в Примечаниях в конце главы.
* * *
Со всеми этими перемещениями по Европе Гарри вернулся в Париж уже только в предпоследний день августа.
"И тут не обошлось без пирамид", — подумал он, когда улица Ришелье привела его прямиком к площади дю Каррузель. [5] Забавно, что это строение появилось тут относительно недавно и вызвало целую бурю споров в магловском обществе. Но французским магам это и в самом деле облегчило перемещение на секретную улицу-копию — прежде им приходилось заходить в луврское Крыло Ришелье, добираться до какой-то там картины... в общем, тридцать три заморочки. А тут спустился в пирамиду, ступил на площадку под вершиной, шепнул своей палочке заветное словосочетание — "Преподобный Жозеф" — и ты уже на месте.
