Оракулам... Кентаврам, что ли? Эхе-хе... Этим-то, может, и известно, но так не поделятся ведь ни с кем из людей, расисты непарнокопытные!
Блэк присел на какой-то ветхий ящик в узком промежутке между домами, отправив на разведку иллюзию-двойника и дожидаясь его донесений.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Пришедшие на ум кентавры потянули за собой мысль о Хагриде и воспоминания о встрече с Прозерпиной Умбрасумус, которую организовал добряк-полувеликан в начале весны. Ну, не то чтобы организовал встречу именно им с Сириусом — всё же ни у него, ни у Блэка не было четкого представления о том, как воспримет профессор беглого преступника. Поэтому анимаг остался в своей собачьей аниформе, а Рубеус представил его заглянувшей на огонек гостье как одного из множества своих питомцев. И никаких подозрений это не вызвало.
Но вот сама Прозерпина выглядела встревоженной. Она повела разговор издалека, с оглядкой. Понизив голос, поинтересовалась у Хагрида, кто подсунул ему те пробирки для исследования, стоило леснику спросить, что вышло с его посланьицем. Подученный Сириусом, тот ответил, мол, не могу об этом говорить, связан клятвой. Женщина встрепенулась: "Тогда, быть может, мне стоит обратиться за помощью к директору?" И Блэк понял, что результаты превзошли все его ожидания, потому что, идентифицируй она по предоставленному материалу Джеймса и Лили, такого беспокойства в поведении Леди Самурай не было бы и в помине. Эх, как жаль, что ему отведена по роли единственная возможность — лежать на подстилке рядом с посапывающим Клыком, делать вид, будто дремлет, и помалкивать! А Рубеус, что греха таить, звезд с неба не хватает и гнать отсебятину после всех предупреждений Блэка не посмеет.
Нет-нет, покачал головой полувеликан, почесывая вновь отрастающую бороду, обращаться к профессору Дамблдору покамест не нужно. Зачем, дескать, беспокоить начальство прежде времени. И, кажется, Умбрасумус была с ним согласна. Но что она там выявила, разумеется, не сказала. Попыталась еще уточнить, где были добыты фрагменты останков, но лесник только глазами захлопал: про останки Сириус не заикался. Хорошо хоть не ляпнул, что не имеет представления о содержимом склянок. Судя по выражению лица профессора, та зареклась впредь принимать хоть что-то из рук неразборчивого Хагрида.
Как только она за порог, Блэк перекинулся обратно, схватил палочку и, оставаясь голым, заколдовал маленький кусочек пергамента. Превратившись в мизерный самолетик-оригами и впитав в себя каплю сознания хозяина, как это обычно происходило с иллюзорными копиями, пергаментный клочок вылетел из сторожки, догнал уходящую Прозерпину и, нырнув в складки ее мантии, надежно закрепился под капюшоном. На мгновение она насторожилась, почувствовав присутствие дополнительного, пусть и совсем легкого, магического поля. Остановилась. Повела палочкой вокруг себя, очерчивая контур. Прочла заклинание "пепельников", основанное на принципе Фините Инкантатем, только сложнее, однако носитель личностной копии Блэка таким античарам подвержен не был. Всё-таки не зря же Сириус считался самым перспективным учеником МакГонагалл. Пока профессор колдовала, магический фон пергаментного голема успел ассимилироваться с ее собственным, темной магии в нем не было ни на гран, и женщина успокоилась.
— Толкни меня, если почуешь дементоров, — засовывая руки в рукава своей рубашки и застегивая пуговицы, тем временем предупредил Хагрида Блэк. — Они не должны так быстро меня вычислить, но чем тролли не шутят...
Ему нужно было взять "самолетик" под свой полный контроль, если он не хотел упустить ничего важного. А чтобы сделать это, необходимо сосредоточиться, как на техномагическом поединке, и тело останется практически незащищенным. Лесник крякнул, но понятливо кивнул. Блэк погрузился в транс и перенесся вслед за трансгрессировавшей Прозерпиной в Мунго.
Однако и тут ему не повезло: у профессора нашлась целая куча дел — каких угодно, только не в лаборатории. Да и с чего он вообще взял, что Умбрасумус кинется пересматривать результаты уже проведенных анализов? Наверное, перечитал дешевых магловских детективчиков, последние пару месяцев прячась на чердаке Тисовой, 4. В них обычно самый важный свидетель всегда бежал туда, куда нужно, чтобы польстить читательскому самолюбию (или же, напротив, пустить читателя по ложному пути). А времени у Блэка было в обрез. Очень скоро его хватятся ищейки-дементоры, и по их появлению у ворот авроры, патрулирующие Хогвартс, тут же поймут, что сбежавший узник Азкабана проник на территорию. Исчезнуть он успеет, но Хагрид будет скомпрометирован и дорога в домик лесника навсегда заказана. Поэтому пришлось торопиться.
Блэк аккуратно открепил "самолетик" от капюшона Прозерпины и придал ему форму фантома — даже если кто-то случайно и столкнется с привидением, переполоха это не вызовет. Мало ли по Мунго шляется всякого сброда, там каждый день кто-нибудь дохнет, да и в мортуриуме наверняка тесно от постояльцев, не всегда согласных тихонько лежать, не отсвечивать и не просвечивать. Кабинет Умбрасумус он нашел благодаря Франки, который охранял дверь и глубокомысленно чесал зад.
— Ур-р-р? — вопросительно прорычал зомби, но Сириус не будь дурак поскорей зашвырнул клочок пергамента в щель под дверью; полагаясь на общую охрану Мунго и на внушительного дворецкого, профессор не обременяла себя запиранием кабинета какими-то спецзаклятиями. И зря. При случае нужно дать ей знать. Будь на ее месте Нюнчик, "самолетик" был бы испепелен еще на подлете, а сам Блэк свалился бы с табурета Хагрида и долго потом залечивал магически приобретенный фигнал под глазом. В лучшем случае фингал...
Поторапливая посыльного, Сириус начал осматривать лабораторию и рабочий кабинет Прозерпины в надежде зацепить хоть какую-нибудь ниточку. И наконец ему, кажется, повезло: одна из старых подшивок "Магического репортера", в прежние времена — конкурента "Ежедневного пророка", ныне упраздненного издания, выделялась массивностью среди других документов на столе. Между страниц одного из номеров был вложен нож для вскрытия конвертов. Открыть подшивку силами своего бумажного посланника Блэк не мог, и надо было срочно придумывать выход из положения. Он был очевиден, Сириусу совершенно не нравился, но другого не оставалось. Тогда самолетик снова выпорхнул в коридор и, прилепившись к штопанному затылку инфернала, ввел сознание анимага в набальзамированный мозг. Какими мерзкими ощущениями сопровождалось всё это действо, Блэк предпочел бы забыть сразу после выхода обратно.
Убедившись, что Умбрасумус пока не спешит вернуться на рабочее место, он заставил кадавра войти в помещение. Грубыми, негнущимися руками мертвеца открыл и перелистнул подшивку газет. Искомая страница относилась к ноябрьскому номеру за 1981 год, самому первому номеру месяца. "Репортер" выразил тогда скепсис по поводу объявленного Минмагии праздника в честь победы над Волдемортом, что со временем, вероятно, и повлекло его окончательное закрытие. "Репортерцы" позволили себе в том числе и разместить колдографии темнейшего мага, и не просто разместить, но и сравнить два варианта одного и того же снимка, поставив их рядом (ниже, после нескольких колонок текста статьи, находились фото Лили и Джеймса, правда, порознь, да еще и в школьных мантиях). Вариант Тома Реддла слева выглядел как нормальный, даже можно сказать — красивый — мужчина среднего возраста, жгучий брюнет с несколькими прядками седины в зачесанных ото лба волосах, приятными чертами лица и высокомерным огненным взглядом, без всякого намека на пошлый багрец, которым щеголял заметно измененный портрет всё того же Реддла справа. Второй Реддл действительно был Страшилой, каких еще поискать. Мало красных глаз — подобное получалось на некачественных полароидных фотографиях маглов из-за неправильной вспышки, — так какой-то умелец исказил его черты, и былой красавец мутировал в какую-то уродливую змееподобную тварь с приплюснутым носом и акульими клыками. Хотя каким-то чудом оставался узнаваем. Правда, подпись под этими изображениями назидательно гласила о вреде темной магии, которая искажает саму человеческую природу внешне и внутренне. Так на пачках магловских сигарет подписывают предупреждения о раке легких. И только Сириус знал, что "правого" Реддла не существовало в природе никогда, но если бы он и существовал, то вряд ли отличался по внешнему виду от обычных людей. Самое страшное всегда скрывается внутри, смерть Кощея — она под красивой скорлупой... А еще в этой статье писали, что труп Того-кого-нельзя-называть бесследно исчез после нападения Волдеморта на Гарри Поттера ("аннигилировал", как выразился тогда отец нынешней преподавательницы Хогвартса, профессор магической астрономии Аврелий Синистра, которого попросили дать комментарий по поводу случившегося в Годриковой Впадине). Блэк отметил, что словосочетание "бесследно исчез" было подчеркнуто на странице чем-то твердым — возможно, кончиком Прозерпининой палочки или всё тем же ножиком для разрезания бумаги.
Голоса в коридоре заставили его второпях замести следы — вспыхнув, рассыпался невесомым пеплом "оригами", а Франки, урча и недоуменно озираясь, потащился к выходу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Иллюзия-разведчик вернулась с докладом, что путь свободен и ничего подозрительного ей в Лютном не повстречалось. Блэк поднялся с ящика и легким пассом палочки растворил двойника в воздухе. Как же осточертело всё время скрываться, заметать следы и на каждом шагу ждать поимки или дементора! Как хотелось снова удрать на континент и продолжить спокойное существование, затерявшись среди европейских маглов! Когда-нибудь анимаг поступит именно так... когда-нибудь... если повезет. Если он сможет заставить прозреть этот вывернутый наизнанку мир, а потом утащить отсюда всех, кто был ему дорог.
Это утопия.
Они все смогут прозреть, только объединившись и доверяя друг другу. Но тут проблемка. Вид "хомо сапиенс" — что маглы, что маги — никогда не умели доверять и объединяться. Объединяться не для того, чтобы "дружить против кого-то" и тем самым поддерживать заведенный порочный уклад. Когда-то юный Сириус наивно полагал, будто уклад Дома Гриффиндора выковывает именно тех сверхлюдей, которые спасут мир и всех породнят. А кто не хочет родниться, тех настигнут и всё равно породнят. И его не остановил даже ультиматум суровой матери. Когда же Блэк понял, что реалии сводятся к перманентной междоусобице кланов и локальной грызне между Пожирателями Смерти и Прожигателями Жизни, ком его ошибок вырос уже с Джомолунгму. Так было почти у каждого, остаться в стороне не получалось при всем желании. И эти комья тянули на дно, словно булыжники, привязанные к шее.
Да, да, такой была сраная утопия, о которую обломали зубы сотни и тысячи долбанных революционеров с огнем в груди и скипидаром в заднице. Суровая реальность потешалась над идеалистами. 1981 год в Магической Британии ознаменовался новым, и на этот раз уже полноценным витком гражданской войны, где все были против всех и каждый сам за себя — даже те, кто прикрывались красивыми лозунгами о всеобщем благе и взаимовыручке: покуда планктон воодушевленно укладывался штабелями, вымащивая собственными трупами дорогу в Вальхаллу, руководители — регенты — вели затяжные партии, где главной ставкой был безраздельный контроль над преемником. Над неразумным существом, которое еще много лет будет формироваться, чтобы вступить в законные права. Или не вступить (немногие знали об этой маленькой оговорке, немногие).
И всё-таки... Сириус вздрогнул, уже боясь надеяться, чтобы не сглазить... Всё-таки оставалась совсем малюсенькая вероятность существования какого-то, не известного Блэку, третьего легилимента. И робкая надежда выражалась в том, что им мог быть сторонник, а не кто-нибудь из "Вкушающих Погибель" типа Питера Петтигрю или другого мастака по-быстрому собрать бонусы в этой временно замороженной Дамблдором бойне.
* * *
Та ночь в лазарете была полна кошмаров. После ухода Снейпа Гарри с трудом удалось заснуть, но ненадолго. Бедный Акэ-Атль очнулся и начал стонать. Прибежала мадам Помфри, сменила капельницы, добавила что-то в капельницы, убрала капельницы... Поколдовала за ширмой. Шаман притих.
Поттер не заметил очередной переход в сон, ему просто показалось, что в их палату стремительно вошел высокий и статный мужчина в темно-зеленой средневековой одежде с высоким воротником, подпиравшим затылок, едва заметной проседью в смоляных волосах и едким взглядом больших и выразительных, как у персиянина, глаз...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Нарядные ножны из черной кожи и орнаментом из черного бархата, неисчислимая россыпь серебристых заклепок, точно пуговиц на сюртуке ненавистного преподавателя... лаконичная, но изысканная чеканка у самой рукояти — и простой, невзрачный и тонкий клинок хищно изогнутой смертоносной стали, что сверкнула в руке любимого ученика...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Верни мне мою память! — зарычал вошедший на Гарри; голос его, низкий и звучный, в другое время мог бы считаться приятным, но сейчас внушал только ужас. — Ты скажешь мне, куда спрятал ее, гаденыш!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Том, я прошу только об одном: наложи на него Обливиэйт!"
"Ха! Ну не-е-ет!"
"Пожалуйста! Пожалуйста, заставь его забыть это, и только это. Больше ни о чем и никогда я тебя не..."
"Не-е-т. Вы оба будете помнить!.."
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Я не понимаю, о чем вы, сэр! Я действительно...
— Р-р-р-рас-с-спинаю!
С конца его странной, словно бы суставчатой палочки сорвался алый луч. В паре дюймов от тела мальчика луч разделился на пять нитей. Первая ударила в шрам на лбу, заставляя запрокинуть голову от приступа колючей боли. Две другие пронзили ладони, и руки поневоле раскинулись в разные стороны, между тем как изнемогающие от предсмертных судорог мышцы, напротив, стремились прижать конечности к туловищу, чем доставляли ему еще больше мучений. Четвертая врезалась слева под ребро, и жидкий огонь охватил грудь и подвздошье. И, наконец, пятая проткнула наложившиеся друг на друга ступни, пригвождая их к полу, будто коллекционного мотылька, тогда как исходящее страданиями тело выгибалось дугой на каменных плитах...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Мистер Поттер! Мистер Поттер, да очнитесь же!
Пощечины были столь незначительны по сравнению с этой пыткой, что Гарри открыл глаза лишь тогда, когда мадам Помфри уже взмокла от усилий, приводя его в чувство, а рядом суетились две ее помощницы, явно поднятые по тревоге и одетые как попало. Мертвяк, который примчался на помощь хозяину и, наверное, позвал целителей, сидел на спинке соседней кровати и раздавал бесценные указания.
