Почти одновременно с появлением Веселого Роджера к подножью холма Реддлов подъехали магловские фургоны. Прикрывшиеся чарами невидимости волшебники наблюдали, как из самодвижущихся повозок выгрузилось человек двадцать женщин и мужчин, оснащенных непонятными техническими приборами. Они явно выбирали место для какого-то своего действа, затем начали расставлять загадочные аппараты, ориентируясь по ленивому июльскому солнцу, клонившемуся к западу.
— Что это они там возятся? — с отвращением процедил Лестрейндж. — Они могут нам помешать.
— Я пофлежу за чарами мафкировки, фэр, — Питер поклонился ему. — Ф домом вфё не так профто, поэтому беф вафего компетентного иффледования не обойтифь, профу профения.
Пока Петтигрю удерживал целостность антимагловских чар над местом, где находились они с Родерикусом, сам Лестрейндж набросил на дом сеть диагностических заклинаний. Если слух не подводил Питера, маглы внизу жаловались на помехи в работе механизмов. Удивительно, что те вообще работали: все волшебники знали, что при большой концентрации магии различные приборы обычно выходят из строя.
— Тут в самом деле всё не так просто. Дом сокрыт под Кровавый Ритуал, в Колодце Жертв. Приношение необходимо совершить почти одномоментно, жертвы должны быть связаны между собой цепочным образом...
— Наф регент был гениальным некромантом, — поддакнул Петтигрю в надежде, что магия, наложенная на усадьбу, услышит его панегирики единственному наследнику дома и, случись что, будет более благосклонна. Лестрейндж прожег его адским взглядом, но возражать не посмел. — Неужели мы даже не попытаемфя? Где ефе мы могли бы попытать фяфьтья, ефли не здефь?
Взгляд Веселого Роджера переместился на людишек, копошащихся внизу, у одного из стоящих фургонов — того, что с загадочной надписью "Sky News" [2] на борту. Улыбка едва заметно тронула уголки его губ.
— Мы попытаемся, Паршивец.
___________________________________________
[2] Sky News — британский новостной телеканал, начал свое вещание в 1989 году.
* * *
Джоффу сообщили, что эту запись в Аврорат прислали из Хоум-офиса магловского Правительства. Как сотрудник, наиболее полно разбирающийся в жизни и изобретениях простаков — кое-в-чем даже получше Аластора Грюма, — он был срочно вызван в Министерство. Сова от связного чиновника из отдела по борьбе с терроризмом улетела, а вопросы остались. Тем более, выяснилось, что формат записи не позволяет прочесть ее на имеющейся в распоряжении авроров аппаратуре. Раздобыть цифровой аналог проигрывателя для таких "пластинок" — Макмиллан даже смутно представлял себе, как вообще нужно называть диск-носитель — оказалось сложной задачей. Вероятно, связнику из MI5 и в голову не пришло, что у магов может чего-то не быть. Как все маглы, он легкомысленно полагал, будто бы им всё подвластно по мановению волшебной палочки. Это примерно, как если бы волшебники считали, что любой простак, который выучил закон Ома, только благодаря этому знанию может взять и сляпать на коленке эту... как ее?.. скажем, электронно-вычислительную машину. Джофф досадливо хмыкнул и поворошил волосы: один-в-один, большинство именно так и считает.
"Проигрыватель" доставили час спустя откуда-то из деловой части Лондона, потом Макмиллан и Тонкс еще столько же возились с установкой, настройкой и с "как это работает?".
В преддверии Чемпионата все стали мнительны, а уж когда в присутствии Грюма заговаривали о близящемся Турнире Трех волшебников в Хогвартсе, он начинал браниться так, как не бранится самый отчаянный кентавр при виде вейлы. Словом, аврорам не хватало только проблем маглов. Однако в том, что это проблема не только магловская и что банальной затиркой памяти у нежелательных свидетелей чьего-то волхования его людям не отделаться, Джоффри понял уже после первых двух минут записи.
События произошли в графстве Стаффордшир, близ Личфилда, на перекрестке Лондон— и Тамворт-роуд. У магов это местечко по старинке звалось Серым Лесом. Поселок Литтл-Хэнглтон предварялся двумя небольшими возвышенностями, рассеченными Лондонской дорогой. Древние сказания гласили, что в тех краях состоялась последняя битва между римлянами Паулина и кельтами Боудикки, а менее древние — что там казнили несколько сотен первых христиан. Как бы там ни было на самом деле, но мрачная легенда о повешенных и о поле мертвых [3] магнитом тянула к себе всевозможных магловских авантюристов — от кладоискателей до тех, что снимают спектакли на движущуюся пленку. Именно эти, вторые, и оказались у подножия литтл-хэнглтонского холма в канун Лугнасада ради какой-то небольшой, как понял Макмиллан, сценки в эпизоде фильма. Привезли актеров, привезли съемочную группу. Вслед за ними прикатили телеобозреватели, чтобы снять "фильм о фильме". Стоило чуть отдалиться от перекрестка, и ландшафт казался первозданным, не обезображенным высотками и коммуникациями.
___________________________________________
[3] Lichfield — "поле мертвецов", а Little Hangleton происходит от англ. "hanged", т.е. "повешенный" (одна из достопримечательностей деревушки, по замыслу Роулинг, — трактир "Висельник").
Нынче, с этим внеплановым делом, Джофф практически подражал Грюму — что называется, один глаз там, другой тут, — когда читал письменный отчет связника и смотрел отснятый материал.
— Что там за слова? Ты разбираешь? — усиленно вслушиваясь, нахмурилась Тонкс. — Вот же плимпова оспа!
Люди на экране сосредоточено передвигались по поляне, изредка слышался голос мужчины за кадром: крича в специальный рупор, он велел каждому занять определенное место. Но люди казались какими-то встревоженными и нерадостными. Одна девушка в бутафорском одеянии, отдаленно похожем на мантию волшебников, какой ее представляют себе маглы, всё время напряженно оглядывалась за плечо, в сторону перелеска.
Джофф тем временем читал о том, как отснятый материал принесли в студию для дальнейшего монтажа и к чему это привело в результате. Восемь человек! И ведь не отмахнешься, другим отделам не передашь — похоже, речь идет об одном из самых темных аспектов магии...
Еле слышимые ухом, голоса приближались. Громкость нарастала. Сначала можно было уловить, а отчасти и угадать некоторые разрозненные слова. По мере их усиления не по себе становилось даже аврору и его ассистентке, несмотря на защитные чары. Удивительно, что маглы еще могли оставаться на месте и выполнять свою работу, хотя страх проглядывал даже сквозь толстый слой грима у них на лицах.
Это не походило на торжественные католические гимны. В песенке не было ничего пафосного. Она звучала почти беззаботно, как детская считалочка:
Ave, ovum modus domum!
Ossis modo sum.
As mas ovo avus sudum,
Vas domorum num?
И надвигалась, как грозовая туча на город. Неотвратимо и равнодушно. Вместе с сумерками.
— Там есть какой-то смысл? — всё еще хмурилась Нимфадора, тогда как напрягать слух и внимание было уже не нужно — напротив: еще чуть, и придется затыкать уши. — Какие-то кривые фразы. Кажется, имитация латыни...
Макмиллан остановил просмотр:
— Так, я вызываю Иоганна. Не включай пока это, а то мало ли...
— Ну, ок, шеф!
Долговязый акустик прибыл с целым арсеналом своих приспособлений, а потом долго и не без любопытства разглядывал прибор, с помощью которого авроры смотрели запись.
— Но там так много магии, что всё должно было стереться! — слегка удивился он. — Кто бы это ни сделал, странно, что они оставили улики!
— Боюсь, дело в носителе, — постукивая по пустой коробке от "пластинки", ответил Джоффри, проанализировавший уже все возможные варианты. — Это сделано не на пленку. Они и не предполагали, что всё зафиксированное будет сохранено. Им было достаточно проклясть тех, кто присутствовал на поляне. Кстати, как они это организовали?
— Сейчас послушаем, — МакГроул надел очки и принялся настраивать шкалы звукоскопов, воронки визгосонаров и спирали рыколотов, а напоследок вернул своему бессменному зонтику его истинный — биологический — облик и заставил крылана почти неподвижно зависнуть в одном из верхних углов кабинета. — Давай, заводи адскую шарманку!
— Приветствую Апокалипсис! — криво усмехнувшись и полыхнув огненно-красной шевелюрой, Тонкс сняла запись с паузы и отмотала к началу.
Макмиллан с истинно детским любопытством наблюдал за таинственными манипуляциями профессора Акустики: во времена его учебы этот предмет еще не входил в школьную программу, как сейчас, и им занимались либо факультативно, либо уже только по окончании Хогвартса. Потом решили, что если Акустику практикуют в Шармбатоне, то грех не воспользоваться существующими наработками и будущим магам Туманного Альбиона. Сам Джоффри нахватался в этой области по верхам и, разумеется, не имел никакой подготовки в сравнении с профессионалом-МакГроулом. Тонкс, которая на последних курсах успела захватить пробные лекции, знала немногим больше.
Иоганн почти не смотрел в монитор проигрывателя, но плотно прижимал к своим ушам искусственные, размером с эльфийские, и старательно раскладывал услышанное на составляющие элементы. Для этого он растянул прямо в воздухе искрящиеся струны, похожие на нотный стан, и подвешивал к этим линиям звуки, закрепляя их там "прищепками" в виде улиточных раковин. Когда "латинская считалочка" снова стала приближаться, БаБах повернулся к своему крылану и больше не сводил с него взгляда. Однако летучая лисица так и осталась невозмутима до конца фильма, лениво взмахивая под потолком полотнищами своих громадных крыльев.
— Ну, всё ясно, — сказал Иоганн после отключения записи, погасил иллюзорную партитуру и снял ушастые наушники. — Тульпа, конечно, не бог весть какой эхолокатор, но мы слишком давно вместе, да, Тульпа? — крылан заскрипел от удовольствия и, соглашаясь, сощурил блестящие черные глаза. — Ультразвук она бы словила, я ее натаскивал на это. Ну что ж, одной проблемой меньше.
— Это то, о чем я думаю? — спросил Джофф, который думал об очень плохих вещах и восьмерых суицидниках из съемочной группы и с новостного телеканала "Sky News", репортеры которого в тот вечер делали сюжет с места событий о нескольких актерах рокового сериала. Были и такие, кто пострадал, но выжил. Как правило, сотрудники киностудии, в течение недели после просмотра этой записи загремевшие в психушку. Делу присвоили максимальный уровень секретности, но, по словам Клиффорда Уайна — того самого связника из Хоум-офиса, — утечка информации всё-таки произошла, и некоторые сведения частично просочились в магловскую прессу.
— Я, конечно, не легилимент, но, полагаю, именно то. Много жертв?
— Восемь. Еще несколько с паническими атаками сейчас лечатся в Бедламе, туда выехали наши из Мунго — этих, скорей всего, теперь откачают. Мне что-то подсказывает, что злоумышленникам достаточно было восьми смертей. И если, черт возьми, верить снимкам из моргов — жутких смертей! — Макмиллан подтолкнул пачку фотографий к Иоганну, но тот не стал смотреть, лишь покосился на разъехавшуюся при скольжении стопку. — Лица всех самоубийц искажены ужасом. Почти как после Авады.
МакГроул пожал плечами:
— Еще бы. Трудно ожидать другого. В общем, проклятье зиждется на инфразвуке — слышите, как бэкграундом под песенку ложится едва уловимый рык? — заметив, как переглянувшиеся Джоффри и Тонкс удивленно покачали головами, махнул рукой: — Ладно, неважно, поверьте: он там есть, идет фоном. Давление в 148 децибел затем усиливается до 150 на частоте семь герц. Невооруженным ухом этого не услышать.
— И что, инфразвук на твоего зверя не действует? Только ультразвук? — аврор кивнул в сторону крылана.
— Почему ж? Не будь на ней той же защиты, что стоит на мне и на вас, она бы сейчас бесилась, как эти ваши маглы. Уже переломала бы крылья о стены...
— А что это за картинки проскакивают между кадрами, когда начинает звучать песня? — поинтересовалась Тонкс, и Макмиллан на сей раз ощутил себя не только глухим, но и подслеповатым, поскольку никаких картинок между кадрами он не замечал. Возможно, стоит просмотреть запись еще раз и приняв анимагическую форму, когда ты более восприимчив к деталям...
— Видимо, они служат оберткой непосредственно для проклятья. Можешь поймать мне эти моментики? — БаБах поглядывал на Нимфадору с едва скрываемым интересом совершенно однозначного толка, но Джоффри знал, по кому сохнет эта дуреха, и искренне посочувствовал профессору акустики.
Сделавшись жгучей брюнеткой с огненно-черными глазами (Макмиллан допускал, что это был ее истинный облик со всеми присущими Блэкам фамильными приметами), девушка уверенно отловила нужные фрагменты-вставки.
На первом, выступив вдруг из абстрактной мешанины цветных пятен, промелькнула узкая аллейка между двумя стенами живой изгороди, внизу обсаженной цветущим баданом. Мрачновато, как на кладбище, но в родовом поместье Макмилланов можно было встретить еще и не такие уголки, причем в местах вполне идиллического отдыха и прогулок домочадцев с гостями. Просто аллейка эта некоторым образом диссонировала с пейзажем, в котором маглы снимали свое кино. Слишком аристократично и причудливо для затрапезного Литтл-Хэнглтона, где время как будто навеки вмерзло в XVIII век.
Второй фрагмент, точно так же сложившись из бессмысленной пестроты, отображал каменные врата. Две колонны, арка, а вместо двери — барельеф с какими-то людьми, разглядывающими надгробную плиту.
А вот дальше, как будто миновав своего рода "пробу пера", на останавливаемых кадрах начали сменяться полыхающие символы: треугольник, потом круг, затем падающее из зенита копье, которое расчертило прямой огненной линией темень небытия... Две "G", одна в другой. Или это не "G", а две "6"? Не понять — шрифт готический, витиеватый...
— Знак Даров Смерти, если сложить всё вместе! — шепнула метаморфиня, переводя взгляд с одного собеседника на другого, словно ища одобрения этой гипотезы.
— GG — это точно вензель Гринделльвальда, — ответил Макмиллан. — Возможно, тут отметился кто-то из его последователей?
— Это Литтл-Хэнглтон, сэр. Там может быть что угодно, вы же понимаете, — в присутствии посторонних Тонкс всегда обращалась к нему на "вы" и в уважительной форме.
— Дата! — перебил их обоих Иоганн, указывая длинным тонким пальцем на экран. — Смотрите, дата изменена!
— Мерлин покарай! — пробормотал Джоффри. — В самом деле!
Замерший кадр был датирован вторым мая 1998 года. Снятая с паузы запись — тридцатым днем июля 1994-го...
— Тонкс, сделай еще раз прокрутку всех этих фрагментов.
С колотящимся сердцем аврор впился взглядом в изображение. В комнате для него вдруг всё стало намного ярче, хотя никто не зажигал дополнительных источников освещения, и предметы, особенно подвижные, контрастно очертились. Ноздри его дрогнули и раздулись, чуя горько-сладкий, безумно притягательный аромат мрачной тайны. Джофф едва сдерживал рвущегося наружу внутреннего зверя, а тот взрыкивал, выпускал когти, мурчал, клацал зубами и колотил невидимым хвостом по плитам пола.
