— Да, сэр.
— Вы свободны.
Святые коврижки! Похоже, сегодня мой день.
За пару часов я сочинила письмо для Гила и даже успела отправить его до отбоя. Однако разговор мистера Крауча и Филча не выходил у меня из головы. Они оба какие-то странные...
Примечание
[3] "Кому ж еще открыться мне, жена,
В моей беде? Итак, узнай: отцом
Мне был Полиб, коринфский уроженец,
А мать — Меропа, родом из дорян.
И первым я в Коринфе слыл, но случай
Произошел, достойный удивленья,
Но не достойный гнева моего:
На пире гость один, напившись пьяным,
Меня поддельным сыном обозвал..."
(Монолог Эдипа, трагедия Софокла "Царь Эдип").
50. Адам же с Евой наблажили — закваски в чан переложили
— Ладно, босс, давай начистоту. Ты думаешь, я от тебя что-то скрываю, так? — ворон прошелся перед Гарри по подоконнику.
— По-моему, это очевидно.
— В действительности на аттракционе "Узнай что-нибудь о себе" я был бы первым в очереди! Мне так часто задавали вопрос, кто я такой, что я уже только об этом и думаю, но разве ж можно думать о том, чего не помнишь? Сказать по правде, я забываю почти всё уже через пару недель, а если что и остается в голове, так это, видать, самое важное. Ты же не можешь забыть дышать, пить-есть и всё такое? Вот и я делаю что-то и не думаю, зачем я это делаю. Я и этот разговор скоро забуду, можешь быть уверен.
— Однако величать меня боссом ты не забываешь! — едко подметил Гарри.
— Ты для меня аки пища насущная, босс! — с придыханием продекламировал Мертвяк, растопыривая крылья и ставя лапы в четвертую балетную, но вовремя понял, что сейчас получит вязаным шарфом по голове, и поспешно вернул себе серьезный вид. — Я в самом деле не забываю то, что делаю ежедневно или по много раз в день. И если мы расстанемся на полгода, а потом свидимся снова, я почувствую, что знал тебя уже когда-то, но мне придется снова изучать твои привычки и приспосабливаться к тебе. Поверь. Когда я этим летом жил у Лавгудов, а потом приехал с девчонкой обратно в Хогвартс, именно так и оказалось: я начал отвыкать от тебя и привыкать заново. А ты хочешь, чтобы я вспомнил, что там случилось столько десятков лет назад!
— Но ты же как-то помнишь Скитер?
— Вот о чем я тебе и толкую, босс! Я увидел эту стерву и тут же отчетливо понял, какая она, вспомнил некоторые ее повадки так, как будто когда-то знал!
— Она написала, что ей сорок три года.
— Врановые живут долго. А волшебные врановые и подавно. Поэтому — гипотетически — я мог ее знать когда-то. Я мог жить у нее дома, когда она была моложе. Я мог быть ее питомцем в Хогвартсе, когда она училась...
Гарри саркастически ухмыльнулся:
— И не иначе, как именно ей ты обязан своим изысканнейшим лексиконом.
— Откуда ты знаешь, может, и Вордсворт с Йейтсом не стеснялись крепкого словца в кругу своих?
— Вордстворта с Йейтсом, я смотрю, ты тоже помнишь вполне успешно! Может, ты и у них жил? Волшебные врановые ведь живут долго!
— Что есть, то есть: помню. Я много что помню, только вот не помню — откуда и на кой хер оно мне сдалось. И что ты в связи с этим хочешь мне инкриминировать? Ну, прости, что твой бедный Мертвустик цитирует лорда Байрона, ну, казни его за это, как "Охвостье" — Карла Первого!
— Перестань паясничать.
— Мне трудно, босс, и обидно, но я постараюсь. Итак, в чем еще сомневается ваша милость? Чем еще не угодил вам покорный слуга?
Вроде бы всё сходилось. Нет, Гарри прекрасно помнил подслушанный разговор между отцом и Грюмом, он никуда не упустил из своих размышлений признание зотишника о фиаско на допросе. [1] Вот бы обзавестись еще доподлинными воспоминаниями Шизоглаза о событиях, на которые тот сослался в кабинете зельевара! Но, говоря, что ничего не утаивает от хозяина, Мертвяк при всем своем скоморошестве явно не лгал. Байрон, гремлины его подери! За все три года, что он жил у Гарри, сомневаться в его преданности не приходилось. У него, шпионь он в пользу кого-то из беглых Пожирателей (того же Петтигрю), за эти годы подворачивалось множество удобных моментов, чтобы тепленьким сдать мальчика-который-выжил прямо в руки заговорщиков. Вместо этого ворон делал всё, чтобы вытащить его из самых пиковых ситуаций — как профессор Снейп, насчет которого Гарри тоже когда-то был полон логичных, на первый взгляд, подозрений. Да и сам отец с некоторых пор принимал Мертвяка уже почти спокойно, что для мальчика, пожалуй, было первостепенным показателем. Хотя кто знает... Встречи со старшими магами на Сокровенном острове уже научили его некоторой осмотрительности, а переписка с Гилдероем Локхартом — умению не делать ошибочных выводов при поверхностном знакомстве с проявлениями вещей. "Люди и их действия не всегда такие, какими кажутся окружающим. И уж точно никогда не такие, какими кажутся кому-то одному". Гарри всё время жалел, что Локхарт не может, как на втором курсе, продолжать преподавание в Хогвартсе: парню страшно не хватало этого разудалого авантюриста и его неожиданно верных подсказок. Вот неспроста, наверное, подсознание снабдило Сфинкса в конкурсном сне внешностью и голосом Гилдероя!
___________________________________________
[1] Возможно, кто-то извлечет отсюда для себя что-то полезное: http://samlib.ru/g/gomonow_s_j/kingcorvus.shtml
— Ну и что мне с тобой делать?.. — Гарри задумчиво опустил подбородок на сложенные руки.
Мертвяк был во всеоружии:
— Накормить, напоить и поцеловать в лобик, — не дождавшись сколько-нибудь энергической реакции со стороны хозяина, ворон подкрался поближе и потыкал клювом в его макушку. — Эй! Ты что, на Турнире не выспался? Что с тобой творится? Последнее время ты какой-то квелый...
Гарри вздохнул. Рассказать, что ли? Всё равно, если ничего не делать, оно не сдвинется с места.
— Помнишь тот дневник? — он оттолкнулся от подоконника и пересел на стул, поджав одну ногу и положив подбородок на ее колено, тогда как птица взлетела на свою присаду. — Ты видел его как-то, я тебе рассказывал, как он ко мне попал... Короче, в нем содержится архиважная информация. Архиважная для меня.
Мертвяк выглядел заинтересованным:
— А почему?
— Это... видишь ли, это воспоминания Тома Реддла.
Ворон едва не свалился со своего шестка:
— И ты так спокойно об этом говоришь?!! Да это же...
— Заткнись, что ты так орешь? Давай сразу позовем сюда весь Когтевран!
Гарри вкратце рассказал, как заполучил дневник и почему не сможет узнать, что было дальше, пока находится в стенах школы.
— И еще. Он — там — не похож на чудовище, каким его описывают. Пока не похож. И мне необходимо узнать, как он дошел до того... до чего дошел позже.
— Спроси... мать его... кого-нибудь из старших спроси! Кто его знал. Дамблдора...
— Я никому не верю. Я хочу узнать из первых рук... или из первых мыслей.
— А кто тебе сказал, босс, что это не поддельные мысли?
— Мне надо узнать, что там дальше, — упрямо повторил парень и сжал губы.
Ворон досадливо каркнул, почистил перья и трубно посопел клювом. Гарри хмуро молчал.
— Аврорам ты, конечно, не доверишься, — это был риторический вопрос, на который юноша даже не стал отвечать. — В таком случае, в школе остается только один настоящий эксперт по Темным Искусствам. Снейп.
Наверное, он ожидал бури протеста, но у Гарри не было ни сил, ни желания ломать комедию, и он лишь вздохнул:
— Он просто отберет дневник. Я знаю.
— А может, не отберет? Почему бы тебе не попросить его о содействии? Вы же там заключили какой-то совместный договор обучать друг друга всякой херне, ну так ты ему под этим соусом подсунь и этот дневник. Снейп до такого дерьма азартный, может и поведется!
— Он не поведется, а просто изымет и уничтожит.
— Чтобы этот хмырь взял и уничтожил артефакт таких масштабов? Да ты с ума сошел, босс!
Ну да, скорее всего, не уничтожит. Может, действительно рискнуть? Рассказывать Мертвяку об упоминаниях бабушки по отцовской линии в этих мемуарах Гарри не стал, но именно поэтому — в первую очередь! — он теперь и не чаял способа, как продолжить изучение документа. Тайна, заключенная между зачарованных страниц, не давала ему спокойно ни есть, ни пить, ни жить. Это не было последствиями проклятия — это была нестерпимая жажда докопаться до истины. А она подчас губительнее любых проклятий.
— Ладно! — Гарри вскочил так резко, что заставил Мертвяка заполошно вытаращиться на него с раскрытым клювом. — Пожелай мне удачи.
— Удачи, босс! Не поубивайте там друг друга сгоряча.
* * *
Нынешний этап приготовления не отличался никакими изысками: на ближайшие двое суток в смесь достаточно было ввести только элементарную корпотку и оставить томиться на едва теплящемся пламени. Это хорошо, потому что Северус в кои-то веки планировал сегодня выспаться. Он вообще не был уверен, что у них что-то получится с тем сумасшедшим художником: кому и на кой черт понадобится заказывать движущиеся и говорящие портреты еще живых людей? От посмертных никакого покоя, а тут еще гляди-ка какие изыски! Но ему как зельевару теперь и самому было интересно ответить на этот вызов. Хоть изначально всё это затевалось ради иной цели.
Гэбриел поскребся в дверь, уже войдя внутрь (как всегда), и спросил, можно ли к нему. Северус убрал подальше от любознательных зеленых глаз манускрипт с исследованиями obsession de falsa spiritus — для подстраховки, исключительно для подстраховки. Вряд ли мальчик связал бы между собой две неочевидные вещи. Но осторожность в обращении с этим молодым человеком, одним своим появлением способным притянуть к себе же стихийное бедствие, не повредит. Отметит, запомнит, потом где-нибудь наткнется и ввяжется... нет, ну его к дрюченным энтам, такое счастье!
Он вошел и показался Северусу каким-то внезапно повзрослевшим и собранным. Турнир. Наверное, первое испытание наложило на него нестираемый отпечаток.
Потянул носом воздух и покосился в сторону закрытого котла, а глаза чуть затуманились. Знакомые симптомы...
— Классный запах, — Гэбриел слегка улыбнулся. — Как от новой картины... Извини, отвлекаю, наверно? У меня к тебе очень важный разговор, сможем поговорить?
Предчувствуя неладное, Снейп на всякий случай переместил в соседнюю комнату все тяжелые и бьющиеся предметы и там их запер на три серьезных заклинания. Потом подумал и добавил четвертое: подстраховка не повредит. А котел зачаровал защитным куполом. Мальчишка хмыкнул, но от смеха удержался. Это было так похоже на... Стоп! Не надо о ней. Не сейчас. Уж слишком у парня озадаченное лицо, добра не жди. И вечно эти дурацкие оговорки-расшаркивания — "извини", "отвлекаю"... С недавних пор Северус даже перестал огрызаться: всё равно будет гнуть свое, такая натура. Она тоже так делала.
Он сложил руки на груди, оперся бедром о комод и воззрился на сына сверху вниз:
— Ну?
— Блин...
— Что не так?
— Убери, пожалуйста, Снейпа. Я тебя боюсь.
— Гэбриел!..
— Ладно, ладно! — сварливо ответил мальчишка и слишком энергично прошелся по кабинету.
В эту минуту, как ни странно, Северус отметил в нем повадку Эйлин, когда та бывала чрезвычайно возбужденной и низвергала на подвернувшегося под руку слушателя — а им, как правило, оказывался ее сын-подросток — целые потоки сентенций, которые перед этим месяцами хоронила в себе. Как, интересно, ужились в парне две совершенно непохожие между собой женщины?! И почему только женщины? К счастью, следов себя или Тобиаса Снейпа зельевар не замечал в нем по сей день. Да и папы-Эванса тоже.
— Ты хотел узнать, что понесло меня в тот раз на озеро и что я скрывал. Давай ты сейчас сядешь?
— Давай ты сейчас наконец начнешь говорить? — Снейп не двинулся с места, только нетерпеливо взмахнул рукой.
И Гэбриел начал говорить. А Северусу какими-то возрастающими, как волны в шторм, приступами нет-нет да хотелось завопить "Караул!" Если бы кто-нибудь сейчас смог влезть в голову к Принцу-старшему и там узнать, чего ему стоило каждый раз сдерживаться и не перебивать Гэбриела, он проголосовал бы за представление С.Т. Снейпа к Ордену Мерлина Первой степени. За стоицизм.
Мальчишка говорил сбивчиво и горячо. Упоминание им бабки, Эйлин, как одной из героинь этих адовых мемуаров, являлось очень весомым аргументом в пользу того, что его слова носят рациональное зерно. Но насколько же это... мягко говоря, неосмотрительно и беспечно — лезть туда в одиночку. Хотя кто бы говорил...
— Только не ликвидируй его! — попросил Гэбриел в ответ на требование показать дневник. — Пожалуйста! Там очень важные сведения. И я хочу узнать, что на самом деле произошло с бабушкой. Ее саму уже не вернешь, но ведь можно восстановить ее доброе имя. Олливандер говорил, что ее палочку преломили, а потом было изгнание из мира волшебников... а дух Миртл рассказывал, что это Том, Том Реддл убил ее из палочки Эйлин Принц, не сама Эйлин. Убил и Миртл, и кого-то еще из своих, подло — со спины. Я хочу прочитать всё и сделать так, чтобы об этом узнали в Визенгамоте. Но я не могу сделать такое, сидя здесь! Мне нужно отыскать то место. То самое, где произошла последняя сцена с Реддлом, которую я тогда видел. Это в Лондоне.
И мальчик, сняв с шеи один из амулетов, положил его на стол, а потом направил на него палочку. Снейп глазам своим не верил, глядя на трансформировавшийся ежедневник в простом кожаном переплете.
— Это он, — Гэбриел представил ему дневник, как в старой сказке Алисе представляли пудинг, но во взгляде его появилось что-то затравленное. Не развилась бы и у него на этой почве обсессия — в сугубо магловском научном понимании, разумеется. Но это вряд ли. Том Реддл был, конечно, феноменально сильным магом и всё же никогда не являлся Лордом Волдемортом, которым нынче пугают ребятишек в волшебных семьях. Тем не менее возиться голыми руками с потенциальной филактерией — удел психопатов вроде Регулуса Блэка или его кузины, и зельевару хотелось верить, что его сын не из их числа.
— Ты уверен, что тот эльф намеренно приманил тебя к останкам Миртл и дневнику? — поглаживая обложку пассами палочки и считывая всю доступную при этом информацию, спросил Северус, а когда Гэбриел кивнул, скептически поджал губы. — Ну и как его зовут, этого чертова эльфа, ты не узнавал?
Ведь сложно представить, чтобы кто-то из этой братии по собственному почину заигрывал в такие игры с магами.
— Добби.
Пол покачнулся под ногами или стол как-то дернулся и поплыл, Снейп и сам не понял. Он лишь схватился за столешницу, чтобы удержать равновесие, а потом, выдохнув, медленно повернулся к мальчику:
— По буквам.
А то, может, Северус, ты стал туг на ухо и ослышался. Гэбриел повторил по буквам. Малфои?! Что за сволочной план они осуществляют? Нет, уничтожать дневник категорически не следует, но вот можно ли доверять его содержимому — точнее, авторству? Что, если это поздняя подделка, слепленная тем же Веселым Роджером?
