И однажды на берегу озера ты встречаешь жеребенка-кентавра, который оказывается забавной зверушкой. Рискуя навлечь на себя гнев сородичей, Фиренц использует любую возможность повидаться и поболтать с тобой. Кажется, ты действуешь как магнит на всех неприкаянных, верно, Том? Этим обстоятельством нужно как-то пользоваться, но ты еще не придумал, как. Ты даже не понимаешь, какую выгоду можно извлечь из приятельства с мыслящей непарнокопытной тварью — но ровно до тех пор, пока не узнаешь, что вольным кентаврам не чужд дар ясновидения. И ты намекаешь, что, несчастный, ты больше всего на свете хотел бы узнать хоть что-то о своих покойных родителях. Наивный жеребчик едва не расплакался, как дурак-полувеликан из Гриффиндора, от твоей прочувствованной и хорошо отрепетированной речи, даже не зная, чего тебе стоило в нескольких местах монолога сдержать рвущийся наружу смех. С чего бы тебе жалеть о тех, кого никогда не видел и совершенно не знал? Пошлая сентиментальность — признак недалекости.
— Я посоветуюсь со звездами в первую же ясную ночь, Том, — пообещал Фиренц, глядя на тебя ясными аквамариновыми глазами. — Только ты смотри не расскажи никому, если я что-то узнаю. Не то в нашем табуне меня сильно накажут!
Жестом ты изображаешь, будто набрал в рот воды, и через несколько дней он в самом деле находит для тебя кое-что интересное. Волшебницей была твоя покойная мать. В девичестве ей было имя Меропа Гонт. А вот папаша твой, подлый магл, жив-здоров по сей день и даже не вспоминает ни о ней, ни о тебе, хотя отлично знал, что бросает ее в тягости на произвол судьбы. Волна злобы ослепляет тебя, ее пена — душит, и тут ты понимаешь, откуда бралась неукротимая ярость в том славянском царе, Иоанне Грозном, о коем писал Даниил Принц. Амортенция? Так что же? Иные мужчины не оставляют без маломальской поддержки даже детей, прижитых с проститутками! Ты повидал такое в Приюте Вула, когда некоторым счастливчикам каждый праздник приходили подарки от тайных покровителей, а миссис Коул носилась с этими малолетними ублюдками, как курица с яйцами, поскольку на счет ее заведения в их пользу регулярно поступали средства. Значит, этот поганый богатей-Реддл относился к твоей матери, чистокровной (!) колдунье, хуже, чем к подзаборной шлюхе, невзирая на то, что она была ему законной женой?! Хорошо же, папаша. Еще свидимся.
— Спасибо тебе, Фиренц, ты настоящий друг, — прочувствованно говоришь ты и позволяешь ему обнять тебя в ответ, едва терпя неистребимую вонь конского пота. — Может, когда-нибудь мне удастся сделать так, чтобы он гордился мною и согласился признать своим сыном. Мне многое нужно достигнуть прежде, чем я начну его искать...
— Поиски не будут трудными, твой отец и его родители живут в местечке Литтл-Хэнглтон, почти в самом центре нашего острова.
Теперь ты учишься с удвоенным тщанием, но мало какие книги в школьной библиотеке могут удовлетворять твоим запросам. Остается рассчитывать на обширную библиотеку Принцев в Корнуолле и на свою находчивость, которая поможет добывать нужную литературу прямо под носом сэра Донатуса. Реддл-старший будет тобой гордиться при встрече! Будет! Только недолго. Ты никогда не забудешь показанных тебе Фиренцем на воде озера картин — как этот примитивный варвар, в которого умудрилась влюбиться твоя мать, не понижая голоса, прямо в лицо, издевается над ее внешностью и бедностью, когда проезжает верхом на лошади мимо хибары Гонтов. А течная сучка, его подружка, препротивно хихикает и трется своей ... о седло, зазывно прижимая к нему жирный деревенский зад. Удивительно ли, что тем самым эти скоты спровоцировали несчастную Меропу на отчаянный поступок? Тебе непонятно только одно: почему она перестала использовать приворотное зелье?
Заодно ты узнаешь свою родословную по материнской линии. О, да! Тут в самом деле есть чем гордиться! Ты — наследник Слизеринов и, похоже, состоишь в дальнем родстве с этими надменными Принцами, а также со средним из братьев Певерелл. Корвин Гонт, чей хмурый портрет висит в одной из галерей, ведущих к гостиной вашего факультета — твой прямой предок. Да с таким твоим происхождением половина этих выскочек-аристократишек недостойна лизать тебе, полукровке, подошвы! Основатель, чье имя повергает в трепет тупиц из Пуффендуя, бесит буйных олигофренов Годрика и заставляет почтительно замолкать зубрил-воронят с интриганами-змеями, недаром казался тебе столь близким по духу. Ты имеешь полное право довести до логического завершения всё, что он хотел, но не успел сделать. Ты не новое его воплощение, но ты его генетическое продолжение. И ты должен выяснить, почему он сдал Хогвартс, свое любимое детище, на милость старого ханжи Гриффиндора с двумя вздорными бабками и ушел, гордо хлопнув дверью.
Уверенность, которая отныне сквозит в твоих движениях, голосе и поступках, убеждает всех вокруг уступить тебе место под солнцем. Подозревай ты, что это работает столь безотказно в сочетании с бескомпромиссностью, то мог бы предъявлять претензии еще и до того, как узнал, что в твоем случае это обоснованные требования. Тебе следует работать над своей биографией так, как будто уже завтра займешь одно из первых мест на страницах Истории Магии! Никто лучше тебя не сделает этого, Томас Марволо, отпрыск Гонтов! Люди всегда ведутся на блеф, а ты не просто блефуешь, ты действительно способен на всё. Они не знают, чего от тебя ждать, а многие догадываются: если ты решишь отомстить исподтишка, то доказать им ничего не удастся. Тебе на руку играет царящая в Хогвартсе круговая порука и свистопляска с этими факультетскими баллами — ведь ты всегда можешь состроить влажный коровий взгляд кому-нибудь из нестарых преподавательниц, и Слизерину в один заход будет начислено столько, сколько другим не снилось собрать и за неделю. Профессор Слагхорн высокого мнения о твоих способностях, протежирует тебя и приглашает в свой клуб, широко известный в узких кругах. То же самое он предлагает и Принц, но она почему-то отказывается (ты лишь пару лет спустя узнаешь, что сэр Донатус давным-давно разругался со школьным зельеваром не то на алхимической, не то на личной почве). Эйлин не хотелось делать что-то вопреки отцу, и она предпочла иметь зыбкую оценку между "У" и "С" по дисциплине Слагги, чем скучать на его "уютных" посиделках. А ты ничего — терпишь. Потому что, как известно, не подмажешь — не поедешь. Твоим любимым зельем на уроке Горация был елей Григория: оно давалось тебе буквально с закрытыми глазами.
А потом, приехав на каникулы в ненавистный приют, ты с облегчением находишь его в руинах. Одни рожки да ножки остались от богадельни после бомбежек Восточного Лондона, а тебе никто не сподобился сообщить о том, что миссис Коул в рамках операции "Пайд Пайпер" [4] переправила своих подопечных в Северный Норфолк. Судя по разбросанному недогоревшему хламу, собирались впопыхах и многое просто побросали, унося отсюда ноги. Но в тот момент ты еще не знал, что они спаслись, и со злорадством думал, как во время Блица их всех накрыло очистительным пламенем Первого Всадника [5].
___________________________________________
[4] Операция "Пайд Пайпер" (Pied Piper, "дудочник", отсылка к средневековой немецкой легенде о Гаммельнском крысолове), начавшаяся 1 сентября 1939 года. В ходе нее было официально перемещено более 3,5 млн человек. Другие волны официальной эвакуации и реэвакуации произошли на южном и восточном побережье в июне 1940 года, когда ожидалось немецкое вторжение в Британию (операция "Зеелёве" / Unternehmen Seelöwe). Эвакуация из городов, подвергшихся немецким воздушным налетам, началась в сентябре 1940 года. Также официально проводилась эвакуация из Великобритании в другие части Британской Империи, а также неофициальные эвакуации внутри и за пределы Великобритании. В числе других крупных перемещений гражданских лиц были эвакуация с Нормандских островов и иммиграция перемещенных лиц из континентальной Европы.
[5] Речь идет о четырех гонцах Апокалипсиса из магловской христианской религиозной традиции, в которой жестко пытались воспитывать Тома до поступления в Хогвартс, но, как мы можем убедиться, добились противоположного их тщаниям результата. Первый Всадник из четверки — Пожар http://www.pichome.ru/images/2018/02/10/dJR4AE.jpg
Вот сюрприз, однако: в Приюте Вула кто-то что-то читал — ветер небрежно перебрасывает обугленные странички толстой старой книжки. Носком ботинка ты брезгливо переворачиваешь ее и на мокрой корке с трудом угадываешь оттиск букв. Это "Копперфильд" Диккенса: "Какой вы романтик, Маргаритка! — еще веселее засмеялся Стирфорт. — Стоит ли утруждать себя для того, чтобы кучка тупоголовых людей разевала рты и воздевала руки? Пусть они восхищаются кем-нибудь другим. Пусть этот другой добьется славы — на здоро"...
— А вы почему остались в городе, юноша?! — прерывает твое чтение визгливый голос.
Ты в досаде пинаешь книжные останки и оборачиваешься...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Разочарованию Гарри не было предела. Он с тоской проводил взглядом схлопывающееся воспоминание и снова обнаружил себя в кабинете Снейпа.
— Ну вот, он снова не оставил мне шанса...
— Сделаем так, — сказал отец, косясь на дневник и в задумчивости слегка постукивая себя пальцем по нижней губе. — Я оставлю его у себя и постараюсь изучить. Если найду что-то новое, то вытащу воспоминания для тебя, и ты увидишь их тоже. Тебя это устраивает?
Гарри не поверил своим ушам. То есть, Снейп сейчас признал, что готов принять участие в авантюре, связанной с Темным Лордом, и не просто принять, но и поделиться тем, что узнает, с сыном? В чем подвох?
— В чем подвох? — спросил Гарри вслух.
— Моя мечта, чтобы ты ни во что не вляпывался, неисполнима? Тогда ни в чем... — равнодушно отворачиваясь к иллюминатору, за которым мельтешила сомиха Кунигунда, ответил зельевар.
— Я тебя люблю, пап.
По узким губам пробежала отчаянно подавляемая улыбка:
— И это единственный способ завоевать твою любовь?
— Не-ет! — возмутился Гарри. — Зачем ты так говоришь?! Я правда...
Отец снова покосился в иллюминатор. На его лице отобразилась досада на рыбу, которая подавала ему какие-то непонятные знаки. Было видно, что Снейп нешуточно колеблется, но тем не менее он оборвал пылкую речь Гарри на полуслове:
— Едва ли есть смысл рассыпаться в благодарностях до того, как мы всё выяснили. Ступай к себе и не забудь на следующее занятие привести Гер... мисс Грейнджер.
— Давай ты будешь называть ее по имени?
— Хорошо. Иди.
Что-то легко он сегодня соглашается на все условия. Нет, понятно, что он хочет поскорее спровадить Гарри ради каких-то известий, принесенных Кунигундой, но прежде папаша не был столь сговорчив ни при каких обстоятельствах, а сейчас, можно сказать, из него хоть веревки вей. Как-то подозрительно!
* * *
Первым общим занятием у когтевранцев с шармбатонцами был вечерний урок у Хагрида в Запретном лесу. Лесник не решился сходу ввергать чужестранцев в местный экстрим и начал с банальных детенышей флоббер-червей и ротожопов. Девицы-француженки кривились при виде слизи, выделяемой теми и другими, а те веселые парни-блондины, со смехом зажимая носы, когда подошли слишком близко к флобберам, помянули на своем языке какой-то загадочный "сюрстремминг". В итоге всё несколько скомкалось, Хагрид второпях уложил свою лекцию в первую половину занятия, а разрешения импровизировать администрация Хогвартса ему наверняка не давала — потому в ход и пошли безобидные черви. Чтобы не сознаваться в своей оплошности, лесник предложил устроить маленький пикничок за своей избушкой.
Уже стемнело, и разжечь костер было очень даже неплохой идеей, подкинутой гостями. Как-то сама собой завязалась непринужденная беседа, и под треск поленьев студенты двух школ начали тихими и зловещими голосами рассказывать друг другу страшные истории. Поначалу это были скорее старые сказки времен кельтов и скальдов, но за древностью лет они заметно подрастеряли жуткости и теперь разве что навевали скуку, точно бородатые анекдоты. Затем Кевин Энтвистле, родившийся в семье маглов, первым рискнул рассказать содержание киноужастика про Фредди Крюггера. Гарри никогда не видел ни одного из этих фильмов целиком, но благодаря болтливости Дадли, который любил подтрунивать над теткой Мардж, знал их наизусть. Тем не менее для большинства магов и даже полукровок "Кошмар на улице Вязов" оказался в новинку. Флер Делакур даже слегка поспорила с подружкой на французском языке, не является ли этот Крюггер попросту инкубом, но обе сошлись на том, что инкуб не может приходить во сне в уродливом виде, потому что он демон-любовник, и вообще он должен соблазнять одних женщин, а Фредди просто убивал всех подряд тинейджеров. Гарри вполголоса перевел их спор для своих однокурсников: вот и пригодились их занятия с Ржавой Ге и Роном..
— О-ля-ля! — удивилась Флер, вздергивая красивые брови (видимо, ради того, чтобы эффектно их вздернуть, она и удивилась). — Мсье понимает по-французски?
— Шаман, а может, ты у нас инкуб? — довольно громко шепнул на ухо Акэ-Атлю Голдстейн. — Ты вообще соблазняешь кого-нибудь, когда гуляешь по снам?
— Тони, отвали, не то сегодня я забреду к тебе.
— И обломишься, меня интересуют только девчонки.
— Меня тоже, поэтому я тупо задушу тебя подушкой.
— Дебилы, — резюмировала Лайза Турпин, через которую они пререкались, и сунула обоим под нос по кулаку. — Заткнитесь уже и дайте послушать.
— А вот у меня тоже был странный случай. Я в то время еще ходил пешком под стол, — когда Кевин наконец закончил пересказывать первый фильм, подал голос тот самый шармбатонец, который в день приезда подарил Луне Лавгуд розу — его звали Эйвиндом Йенсеном, и говорил он по-английски почти без акцента. — Мой дядюшка был чудаком. Он собирал всякие эксцентричные истории и любил изучать редких и непонятных тварей. Я хорошо помню, как в нашей семье рассказывали о том, что дядька уехал в Шотландию за экземпляром живого пятинога. А потом — как привез его к нам в магическую секцию Ёрвсё. Кажется, это было не слишком законно... э-э-э... контрабанда. Этот пятиног сбежал из клетки накануне Хэллоуина, и его ловили все волшебники страны и даже специалисты из Британии. Он кого-то сожрал, погиб и мой дядя. Но дело не в этом. Просто утром я проснулся, а все говорят, что дядька был приверженцем Вы-сами-знаете-кого, и ночью его вместе с другими Пожирателями убили в ходе сражения где-то в Шотландии. Я не мог понять, кто такой этот Сами-знаете-кто и почему еще вчера все думали иначе. Но кого бы я ни спрашивал об этом, мне не верили. Бабушка повела меня к лекарю, потому что родители решили, что это магия, которая еще во мне толком не проявилась, играет злую шутку с моим рассудком. Меня заставили признать, что я это всё насочинял. Но даже сейчас мне всё это кажется правдой, настолько хорошо я помню тот день, когда они ловили пятинога и когда мама плакала о смерти дяди. Мы не знали ни о каком английском Темном Лорде, клянусь! А на следующий день — бац! — и мы все поверили в то, что было написано в газетах!
