— А ты?
— А я притворился, как будто признаю, что сам выдумал всё это. Для того чтобы они с лекарем от меня отвязались. На самом деле мне кажется, что здесь замешано какое-то сильное волшебство. Но что об этом скажешь ты, Гарри Поттер?
— Не знаю. Я ведь был тогда еще младше тебя, — может быть, не запрети ему отец, Гарри и рассказал бы Йенсену кое-что из своих обрывочных воспоминаний. Былая неприязнь к шармбатонцу уже совсем испарилась, и после этого рассказа он даже ощущал какую-то общность с Эйвиндом.
— Ты же не думаешь, что у меня хьюлет снурра мен хамстен а дёд? [1]
__________________________________________
[1] Hjulet snurrar men hamstern är död (шведск.) — дословно: "Колесо вращается, а хомяк издох", фразеологизм, синонимичный нашему "Не все дома" или английскому "Свет горит, но в доме никого".
Теперь они засмеялись оба, и Гарри откликнулся:
— Ну, это всё относительно. Если спросить моего дядьку, так мы все тут с приветом. Опасные рецидивисты, которых надо изолировать от общества.
Шармбатонец хохотал так заразительно, что даже отогнал тревожные мысли, снова закопошившиеся в голове Гарри из-за этих воспоминаний. Они перемыли косточки своим родственникам, потом — преподавателям. Эйвинд признался, что ему понравилась лекция профессора Умбрасумус: "Это было крипово!"
— Я со следующего года буду проходить у нее продвинутый курс и практику в лечебнице, — признался Гарри. — Если, конечно, переживу этот Турнир...
— Ты хочешь стать целителем?
— Да. По крайней мере, для начала попытаюсь на него выучиться.
— Здорово, везет тебе: ты знаешь к чему стремиться. А я, представь, до сих пор не определился. Мне нравится Магическая дешифровка, хотя по характеру наш профессор Рамбаль еще ужаснее вашего зельевара, — (Гарри чуть не хмыкнул: это он еще плохо знает "нашего зельевара", если так легкомысленно отдает пальму первенства какому-то Рамбалю.) — Но я не знаю, потяну ли... Там требуется бешеная эрудиция, и всё построено на ассоциациях... Говорят, легче всего она дается шизофреникам и тем, кто умеет выворачивать свой мозг так, как он вывернут у них.
— Потрясающие лекции. Особенно понравилась музыкальная дешифровка реверсной записи — я вообще не ожидал это услышать, когда она включила ее в обратном режиме! И дешифровка анаморфоза с парейдолическими иллюзиями — это ведь гениально! Во всём этом есть что-то общее и с Акустикой, и с Криптологией, и даже с некоторыми областями Трансфигурации.
— Между прочим, вам показали только азы. Не вызывать же сюда мсье Рамбаля ради какой-то пары лекций! Мадам Максим до своего директорства вела Магический этикет и иностранные языки, вряд ли она безупречно разбирается в углубленной Дешифровке для старших курсов. Там черт ногу сломит, уж ты мне поверь.
— Жалко, что у нас ее не преподают. Поищу учебники, попробую разобраться сам... то есть, с Гермионой.
— Это та рыжеволосая красотка с другого факультета? — с любопытством уточнил Йенсен. — Говорят, она учится лучше всех в Хогвартсе.
— Она вообще офигенно умная.
О Грейнджер Гарри мог разливаться соловьем часами. Выяснилось, что Эйвинду, как и ей, пришлась по душе Ритуальная магия дурмстранжцев, в которой было много общего с нумерологией-арифмантикой. А вот Гарри о своем интересе к Некромедицине, которую немного представили старшекурсникам Хогвартса и Шармбатона старшекурсники же из Дурмстранга, умолчал, сказал лишь о Защите от Самого Себя — одной из ветвей ЗОТИ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
ЗОСС в Дурмстранге читал лично профессор Каркаров, невзирая на свое директорство. Почему-то преподавание именно этой дисциплины он не перепоручил никому — Гарри узнал об этом от профессора Снейпа. По секрету.
Первое — и единственное — занятие по ЗОСС проходило в дуэльном зале: только он был способен вместить в себя сразу такое количество народа. И, как когда-то поступил "душка"-Локхарт, Каркаров пригласил себе в ассистенты зельевара. Безусловно, не обошлось там и без профессора Грюма. По словам мистера Макмиллана, коллега поднял шум на весь Аврорат, требуя отменить решение Дамблдора, в результате которого бывший уголовник, якобы симпатизировавший учению Гринделльвальда, а затем и примкнувший (или чуть было не примкнувший, что для Шизоглаза не представляло никакой разницы) к сторонникам Неназываемого, станет развращать детей разговорами о Темной магии. "Неслыханное кощунство!" — вопили в "Ежедневном пророке" в рубрике, посвященной образованию, и несколько дней кряду ставили на целую полосу развернутые интервью с "авторитетным источником, пожелавшим остаться неизвестным", хотя кто еще, кроме Аластора Грюма, мог бы завернуть обычные слова в такую обертку, что всё время казалось, будто он без устали выражается на бранном наречии. Тем не менее по какой-то причине — и, судя по довольной роже Драко Малфоя, вполне себе материальной — Попечительский совет школы настоял на внедрении ЗОСС в школьный график в качестве однократной акции. Гарри даже и расспрашивать не стал, заметив, как едва скрывает ехидную ухмылку отец при каждой встрече с профессором ЗОТИ. И как дымится при этом от ярости сам профессор ЗОТИ, скрыть тоже было трудно.
Игорь Каркаров и так частенько поглядывал в сторону Гарри, а во время урока вообще читал лекцию как будто персонально для него. Он не сводил с Гарри холодных синих глаз и, кажется, вознамерился просверлить в нем дырку. Да-да, прямо в печально знаменитом шраме. Из-за этого шрама дурмстранжцы, а затем и слизеринцы прозвали его Меченым Поттером и посмеивались — кто за спиной, а кто не скрываясь. Непонятно, как они вообще умудрялись что-то разглядеть: густые, да еще и изрядно отросшие волосы Гарри падали на лоб и закрывали также пол-лица, а когда во время разных торжеств приходилось надевать факультетский головной убор, парень и подавно натягивал академическую шапочку почти по самые брови. Назойливое внимание посторонних его раздражало, а директор Дурмстранга будил в нем смешанное чувство — одновременно и злость, и любопытство.
За спинами студентов натужно пыхтел Грюм, возвещая о своем бдительном присутствии, отчего все чувствовали себя как на стрельбище. По крайней мере, Гарри благоразумно присмотрел себе под выступом подиума укрытие на случай перестрелки между взрослыми магами. Время от времени он примерялся взглядом, выстраивая траекторию возможного прыжка в ту сторону.
— Кого мы считаем своими врагами? — сухим, чуть каркающим голосом с грубоватым акцентом говорил дурмстранжский директор. — В первую очередь, это, безусловно, те маги, которые агрессивны по отношению к нам. Если при этом они сильнее нас, а еще и беспринципны, это уже смертельные враги. Вторые по значимости — коварные волшебные создания, коих начали систематизировать относительно недавно и, по прикидкам Международного общества изучения магической флоры и фауны, внесли в каталоги лишь незначительную их часть. Но есть возможность противостоять как врагам-людям, так и врагам-зверям или растениям. Профессор, давайте продемонстрируем ученикам что-нибудь простое, ради иллюстрации.
Снейп встал с кресла и демонстративно вытянул палочку не из рукава, где, как знал Гарри, она скрывалась у него обычно, а откуда-то из-под мантии. Вместо своего обычного посоха Каркаров вооружился коротким жезлом. Кто-то из старших гриффиндорцев гыгыкнул, поскольку уже всем было известно, что в Дурмстранге жезлы или скипетры — это оружие девчонок. Гарри покосился на Грюма, уже рывшего паркет своей "костяной" ногой, как боевой конь. Одноглазый аврор готов был ринуться в драку при малейшем сбое, и студенты на всякий случай освободили ему путь к подиуму.
— Смотрим! — на мгновение отвлекся Каркаров, и в ту же секунду зельевар пырнул в его сторону палочкой, озвучивая заклинание:
— Конфундо! — после чего машинально переместился, ушел в сторону и принял оборонительную позу, несмотря на то, что отбиваться противник не собирался.
Каркаров слегка пошатнулся, клюнул носом, как задремавший на ходу, повел жезлом перед собой:
— Фурес а морте!
Заклятье Снейпа тотчас отпустило его. Он как ни в чем не бывало продолжил лекцию, а декан Слизерина сел на свое место.
— Противостоять, таким образом, можно и непростительному Империо, хотя, безусловно, для этого вам потребуется хорошая практика в постановке ментальных блоков. Есть управа даже на сущности, действующие на нас из тонкого мира, хотя их природа малоизучена. Мы можем защищаться. А можем почему? Потому что видим перед собой человека или создание, и все наши чувства подсказывают нам: это что-то инородное, и оно потенциально опасно. Тревога! Но есть случаи, когда мы становимся беззащитнее ребенка маглов. Когда наша интуиция промолчит, не распознав обмана. Вы не сможете отсечь эти искажения, поскольку не будете считать их таковыми и не включите своего внутреннего критика. Так кто наш самый страшный враг? — с высоты помоста Каркаров снова заглянул в глаза Гарри, как заглядывают с уступа в пропасть, и тот, сам не ожидая, зачарованно шепнул без всякого звука: "Я!". — Да, так и есть, мистер Поттер! Вы уже поняли, судари и сударыни, кто это.
Многие студенты развеселились, откуда-то сбоку донесся ёрничающий голос Драко:
— Всюду Поттер, куда ни ткни! Да вы, милостивый госуда-а-арь, повеса!
Не обращая внимания на неподобающий серьезному уроку хохот глупых школяров, Каркаров спокойно продолжал:
— Это каждый из вас. Вы сами, для себя, всегда и всюду — и бог, и враг. Вы совершаете ошибку и во всем вините несчастную случайность, даже не подозревая, что в момент трудного выбора вы могли бы защититься и очистить свой разум от губительных мыслей. Но самое сложное во всём этом — осознание, что вы повелись на лжеидею и сделались врагом для себя, а обманываетесь, полагая, что гением. И знаете, что будет самым первым барьером на пути вашего коварного двойника? Фраза. Всего лишь простая и даже банальная фраза. А звучит она так: "Ты не имеешь власти надо мною, Тень!" Тогда эта фраза пробудит вашего лучшего защитника — того стража в желтом плаще, что стоит на рубеже нашего мира и Мира-за-вратами, мира вашей темной, неизведанной стороны. Он вступит в бой. Но помните: сначала полное осознание, а затем — пробуждающая фраза...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда, пожав Эйвинду руку и попрощавшись, Гарри выскользнул за дверь Выручай-комнаты, его тут же подхватили под локти и поволокли по коридору.
— Вам не кажется, что пора бы уже сменить репертуар?
— А ты тяжеленький! — заметил Фред.
— Подрос, — согласился Джордж.
— Немедленно поставьте меня на ноги. Вы повторяетесь, — Гарри сверкал глазами то на правого, то на левого близнеца, но рыжих братцев Уизли такой чепухой не проймешь.
— Это не повтор, это выход на бис.
За углом, возле статуи рыцаря, их уже дожидались Рон, Майкл и Терри с банными полотенцами через плечо, три рослых атлета, не говоря уж о старшекурсниках Фреде и Джордже. Бороться физически с этой толпой громил было бессмысленно.
— Мы точно узнали, что второй тур будет проходить на Черном озере, — сообщил Рональд, и троица влилась в компанию шагающих по коридору близнецов с Гарри наперевес.
— Да, мне Йенсен сказал, и что?
— А то, что ты плаваешь, как топор, — отозвался Корнер.
— Ты мне льстишь, я плаваю как чугунный утюг, — всё еще надеясь, что они отстанут, соврал Гарри, который немного, но всё-таки плавать умел. Летом и в достаточно прогревшейся на солнце воде. Там, где не слишком глубоко. — И что?
— Надо это исправить.
— Вы сейчас это будете исправлять? Да вы охренели?!
— Да, действительно, поздновато спохватились, — вздохнул Бут. — Ну ничего, в ускоренном режиме наверстаем, до февраля время еще есть.
— Вы на улицу выглядывали? Декабрь на дворе, дебилы! В купальнях собачий холод.
— Ну да, а в Черном озере тебе проведут паровое отопление, — откликнулся Фред, и Гарри заколотился в последней попытке вырваться, но тщетно. — В феврале, ага.
— Если тебе от этого будет легче, мы нырнем с тобой, — утешил Рон, и Джордж поддержал младшего брата:
— Надышим, напердим — согреешься. Правда, Фред?
— Правда, Джорджи!
— Мне не будет легче, даже если вы все вместе со мной утопнете!
— Не дождешься. Но обещаем, что выловим и похороним тебя с подобающими почестями. На берегу, под лосиной.
— Под осиной, Фредди, под осиной. [2]
__________________________________________
[2] Каламбур: Capri (капри, укороченные брюки) и Cypress (кипарис). К слову, дерево кипарис — символ скорби и смерти, примерно то же самое олицетворяет и осина.
Так, препираясь, они вшестером добрались до бассейна. И там в самом деле было немногим теплее, чем на улице. От воды шел легкий пар, колонны вокруг водоема щетинились серебристым инеем. Гарри, пока его раздевали, обреченно смотрел на скользкие ступеньки и надеялся упасть с них поудачнее и что-нибудь себе сломать, чтобы эти двинутые от него отвязались. Уж лучше все рождественские каникулы пролежать загипсованным в лазарете у Помфри! Через полминуты он стоял в одних трусах, синий от холода, обхватив себя руками, и мелко трясся, а рядом разоблачались его однокурсники — у этих бегемотов даже гусиной кожи не было, тогда как у него зуб на зуб не попадал.
— Даже не мечтай! — Джордж на корню пресек его попытку шагнуть к ступенькам. — Так легко не отделаешься. Первый пошел!
И пинком пониже спины он столкнул завопившего от ужаса Гарри в ледяной ад. Оглушенный, тот даже не услышал, как следом бултыхнулись его приятели.
Вся эта компания мучила его целую вечность. Близнецы с секундомерами в руках бегали по периметру бассейна, раздавая ценные указания, а однокурсники то и дело выгребали Гарри со дна, где он пытался совершить деволюционный процесс и прикинуться окаменелым трилобитом.
— Топор по сравнению с ним Том Баттерсби! — не переставал изумляться Майкл.
— Просрет Хогвартс Кубок, — обреченно вторил Терри, в очередной раз отпуская Гарри в свободное плавание и в очередной раз наблюдая, как тот, скованный судорогой, беспорядочно размахивает руками и захлебывается. — Вы видели, как плавают Крам и Делакур? Как русалки! А это что? Ну что это? Нет, ну вы видели? — он запустил руку под воду и, ухватив за пучок волос на макушке, вытянул пускающего пузыри "чемпиона Турнира" на поверхность. — Слушай-ка, а ты попробуй проплыть на спине.
— Н-н-н-на чьей?
Когда Гарри услышал карканье и шелест крыльев, он был уверен, что в таком образе за ним наконец-то явился его персональный ангел смерти. Но это был Мертвяк. Увидев, что сотворили эти экзекуторы с беднягой-хозяином, ворон вспомнил все свои старые матерщинные выражения, придумал новые, а потом велел немедленно прекратить водные процедуры и отпустить парня на сушу. И это оказалось самым эффективным средством обучения: вырвавшись из цепких лап так называемых друзей (ничего-ничего, он им это еще припомнит) и наметив путь к спасению, Гарри с идеальной скоростью переплыл кролем весь бассейн, вцепился в бортик и пулей вылетел на оледеневшие каменные плиты. Мертвяк, пятясь, подтащил к нему его брюки из вороха сброшенной прямо на пол одежды:
