Потом Гарри утащила с собой Джиневра, Луну пригласил Виктор, а Гермиона снова танцевала с Акэ-Атлем, и он, перекрикивая шум, рассказывал ей в лицах о том, как Рон с братьями и со спортсменами Корнером и Бутом трижды в неделю дрессируют беднягу Поттера в бассейне.
— Слушай, но это же ненормально — заставлять учеников плавать в такое время года! — вытирая слезы, душившие ее в приступах гомерического хохота, воскликнула девушка. — Не может быть, чтобы взрослые допустили что-то подобное на самом деле!
— Ты прикалываешься? Они чуть ли не в школьном дворе вырастили Гремучую Иву, а в самой школе почти целый год держали Цербера. У них по замку шастают василиски, египетские умертвия и живые прихлебатели Неназываемого. ЗОТИ в прошлом году вел полноценный оборотень, а в нынешнем — аврор-психопат. И после этого ты по-прежнему считаешь, что им что-то помешает загнать в Черное озеро троицу студентов, которые — заметь — сами на это нарывались?!
— М-да... Бедный Гарри... Диггори, наверное, всех своих ангелов-хранителей возблагодарил за то, что Кубок выбрал не его.
— Да прям. Седрик еще ничего, а вот его папаша склоняет Поттера, как местоимение. На каждом углу. Даже к Розмерте захаживал, не поленился, я сам слышал, как он выступал там на всю харчевню. Вроде взрослый дядька, в Министерстве служит...
Увеселения близились к концу. Гермиона поняла это, когда в преподавательской части Зала мелькнула траурная фигура профессора Снейпа, который такими мероприятиями всегда манкировал. Как правило, гриффиндорский декан вытаскивала его в общество напоследок, ради галочки. Ну или чтобы пораспугивать наиболее разгулявшихся студентов. Было бы стильно, если бы зельевар при этом появлялся с косой в руке. А что, это стало бы закономерным финалом действа.
— Устала? — спросил Шаман, когда Гермиона, восстанавливая дыхание после очередной джиги-дрыги, обмахивалась обеими руками.
Она кивнула, и тут в их поле зрения снова очутились Поттер с Лавгуд.
Поклонившись Луне, Гарри почти неуловимым движением, играючи, клюнул ее в губы коротким поцелуем, и та не выказала никакого протеста, только что-то сказала, и они, болтая дальше, взялись за руки. Гермиона только сейчас заметила, до чего славно гармонируют их маскарадные костюмы. Акэ-Атль многозначительно посмотрел на Гермиону. Та сделала вид, будто поправляет рукав, а потом как ни в чем не бывало сообщила, что ей, пожалуй, пора в свою башню, поскольку времени уже много, а завтра надо встать пораньше, чтобы успеть на экспресс до дома. Они наперегонки помчались к лестнице: Шаман вызвался проводить ее и пожелать спокойной ночи. Она очень этого не хотела, но аргументов против не нашлось. И зря, потому что, не дойдя до портрета Полной Дамы, юноша повлек ее в одну из ниш, "чтобы попрощаться".
— Спасибо за классный вечер, — пробормотал он чуть дрогнувшим от волнения голосом.
— Да, и тебе тоже. С наступающим! Пока.
Гермиона хотела проскользнуть мимо него, но Акэ-Атль удержал ее и, слегка придавив к стене, поцеловал. Он прижимался так тесно, что ей было не двинуться. "Ну вот, этого только не хватало! — пронеслось в голове девушки в тот миг, когда она, упершись ладонями Шаману в грудь, пыталась его оттолкнуть. — Так я и знала, что этим всё закончится!" Он, однако, забылся и не замечал или не хотел замечать ее сопротивления. Если на первом курсе она еще могла соревноваться в силе с мальчишками и им часто доставалось от нее на орехи, то теперь сдерживать раззадоренного пятнадцатилетнего парня, внутри которого буянил готовый вырваться на свободу зверь, было нереально. Его мышцы казались такими же стальными канатами, как у огромной кошки, в которую он умел перекидываться. А, играясь, эти милые животные обожают выпускать когти и прихватывать зубами то, что возомнили своей собственностью. В какой-то миг Гермионе удалось отдернуть голову и глухо, но очень твердо скомандовать прямо ему в губы:
— Стоп!
Она не хотела доставать палочку и угрожать, поэтому вложила в свой тон максимальный уровень властности, как будто была дрессировщиком на арене цирка и жизнь ее зависела от правильного приказа и уверенных действий. Прием сработал. Опомнившись и переводя дыхание, Акэ-Атль отпрянул. В его пожелтевших глазах мерцал дикий огонь возбуждения, а затем взгляд стал растерянным. Он поспешно убрал от нее руки и прохрипел:
— Мне жаль, я виноват...
— Ты ни в чем не виноват, — всё так же твердо продолжала Гермиона. — Я должна была сразу поговорить с тобой начистоту, а не идти на поводу, как дурочка. Ясно же было, что это "само" не пройдет. Шаман... Акэ-Атль, понимаешь, я не собираюсь с тобой встречаться. Не потому, что я хочу встречаться с кем-то другим. Не ищи подвоха. Я вообще не хочу ни с кем встречаться. По крайней мере, в ближайшее время. И морочить тебе голову считаю бесчестным. Пожалуйста, не считай меня стервой! — (Парень с возмущением встряхнул кудрявой головой, и на лице его читалось, что и в мыслях он такого не держал.) — Просто я хочу, чтобы всё было, как раньше, понимаешь? Чтобы мы все просто дружили. Без задних мыслей. И вообще... рано тебе еще думать о таких вещах!
— Почему рано? Я младше тебя всего на месяц, о чем ты?! — удивился когтевранец. — И...
— Я не о том... — раздраженно перебила она, даже не зная, на что злится сильнее — на его неуместные ухаживания или на собственную глупость: ее просто бесила вся эта неказистая сцена, необходимость объясняться, как в сопливых мелодрамах для домохозяек. — Мне кажется неправильным всё это, вообще всё, что мы делаем. Пусть будет так, как на первом и втором курсах, ладно? — девушка нерешительно протянула руку и коснулась ладонью его щеки, а Куатемок прикрыл глаза, плечом прижал ее кисть плотнее к себе и разве что не заурчал в ответ. — Ну вот и хорошо. А теперь — спасибо, что проводил. Спокойной ночи.
Уходя за портрет Дамы, она затылком чувствовала его обжигающий взгляд, а как только оказалась в своей спальне, рухнула на кровать, расплакалась, да так и уснула от изнеможения — прямо в одежде и туфлях.
* * *
Провожая сонную Луну в гостиную Когтеврана, Гарри увидел сверху Колина Криви, который запутался в лестничных переходах и оттого мотылялся туда-сюда на уровне четвертого этажа, не зная, куда перепрыгнуть, чтобы точно попасть на пятый. Однако, сообразив, что его заметили, Криви оставил свои попытки забраться выше. Отчаянно размахивая руками, он начал подавать когтевранцу какие-то загадочные знаки с намеком, чтобы тот поскорее спустился к нему. Гарри догадался, что третьекурсник зовет его втайне от Лавгуд, и это интриговало еще больше. Луна, кажется, ничего не заподозрила, только зевнула.
Как назло, Серая Дама была непреклонна, и ее нисколько не интересовало плачевное состояние серого вещества у парочки студентов, которые могли думать только о каникулах и с глупыми улыбками от уха до уха таращиться друг на дружку. Не ведал призрак когтевранской дивы проблем дурачков, пьяных и влюбленных, не ведал! Пришлось Гарри собраться и с третьей попытки выдать более или менее удовлетворивший ее ответ на ребус.
— Спокойной ночи, Лу, — шепнул он Луне под безмолвной статуей Ровены Когтевран и подумал, что по возвращении надо будет как-то незаметно подсунуть ей приготовленный рождественский подарок.
Она улыбнулась прозрачной тенью улыбки и медленно моргнула от усталости. Да черт с ним, с Колином, подождет! Гарри обнял ее, пока в полутемной гостиной не было никого, кроме них, бережно погладил бархатистую щеку девушки и на этот раз поцеловал не украдкой, а нежно впитывая каждый миг и пытаясь запомнить всё.
— Пока, — пропела она ему в ухо, с неохотой оторвавшись от его губ. — До завтра, Гарри. Я просто засыпаю.
— Иди-иди! — засмеялся он, напоследок сжимая в ладони ее тонкие пальцы, хотя сам был так взбудоражен, что, несмотря на покалывание в больной щиколотке, без труда проплясал бы с Луной до самого рассвета.
Она опять зевнула и стала подниматься в девичью спальню, а Гарри поспешно выскочил за дверь. Криви всё еще ждал его, но кататься на ступеньках ему, как видно, надоело, и он отирался на площадке между четвертым и пятым этажами.
— Где ты столько ходишь? Там такое творится! Шаман перекинулся в аниформу и, сдается мне, решил убиться об Грюма!
— Чего?!!
Из сумбурных объяснений гриффиндорца выяснилось, что Акэ-Атль сначала исчез, потом снова появился в Большом Зале, но уже без Грейнджер. Он был как будто не в себе — а Гарри и Луна, выскакивавшие во внешнюю галерею подышать свежим воздухом, всё пропустили. Каким образом Куатемок столкнулся с Симусом и его оторвами-дружками, Палачом и Вампиром, юный фоторепортер не видел и узнал о произошедшем только от Финнигана, когда сдуру хлебнувший пойла из фляжки старшекурсника Шаман начал вытворять всякие глупости. Видимо, спиртное так шибануло по его непривычным к этому мозгам, что он начал психовать, обругал поддатого Симуса последними словами, врезал Вампиру в глаз, а потом сбежал. Перетрусив и оценив всю опасность грозившего им разоблачения, приятели-алкоголики мигом протрезвели и стали искать его по замку. Тут-то на Финнигана и наткнулся Колин, которого тот спросил, не встретил ли он в коридоре Акэ-Атля. Конечно, они бросились на поиски: если Шамана остановят в таким виде, всех четверых исключат из школы, ну а Криви просто не мог пропустить мимо своей камеры такое эпохальное происшествие и побежал с ними. Они обследовали всю пришкольную территорию и наткнулись на профессора Грюма, который делал обход и явно услышал какие-то подозрительные звуки, а в окнах замка мелькал огонь фонаря Филча, патрулировавшего изнутри. Оказавшись таким образом между Сциллой и Харибдой, ребята помчались в сторону квиддичного поля, но наделали столько шума, что Сцилла, сипло подбрехивая, клацая своим протезом и швыряясь в темноту обездвиживающими заклятьями, начала их преследовать по пятам. Чтобы спастись, беглецы свернули к зарослям и в полной темноте кинулись врассыпную. Уж лучше быть сожранным акромантулом, чем попасться старому извергу, с перепуга подумал каждый из них. Колин потерял свою камеру, но было ему, признаться, совсем не до нее, потому что разъяренный аврор взял именно его след. Расстояние между ними сокращалось: искусственный глаз Грюма отлично видел в кромешной тьме, а Криви то и дело проваливался в какие-то ямы и спотыкался на ухабах. Зотишник уже почти настиг его, когда из-за кустов донесся утробный рев громадного зверя. Гриффиндорец успел увидеть только черную тень большой кошки, перемахнувшую стену терновника. Судя по возне и аврорской брани, ягуар, в которого сдуру обратился горе-анимаг, напал на Шизоглаза. Колин и сам не помнил, как добежал назад. Ему хватило ума не бросаться ко взрослым и не устраивать переполох. Он стал разыскивать близких друзей Акэ-Атля, и первым из тех, кого удалось поймать, оказался Гарри.
Всю эту тираду когтевранец выслушал на ходу и помчался вниз по лестницам, не обращая внимания на усилившуюся боль в искусанной оборотнем ноге. Колин едва за ним поспевал. В вестибюле навстречу им выскочили Симус с дружками. Прихрамывающий Гарри без каких-либо предисловий налетел на офингаленного Вампира и, будучи ниже него почти на голову, бульдожьей хваткой вцепился в горло — то есть, в пышный кроваво-красный бант галстука:
— Что ты ему сказал? Быстро!
Старшекурсник был настолько испуган, что даже немного осел под его весом, не смея отбиваться и прекословить:
— Да ничего такого не говорил... Ну, я понял, что Ржавая Ге его подинамила и кинула... хотел подбодрить. Типа, не грузись, братишка, все бабы твари.
— Ты другое слово сказал, — подправил его Палач, тоже чувствуя вину.
— Какая разница! И Симус меня поддержал. А этот как отвязался на нас. Псих, бля! — он потер подбитый глаз и засвистел сквозь зубы от боли в синяке.
— Мало тебе, — буркнул Гарри, всё же отцепляясь от него. — Где они?
Парни неопределенно замахали руками куда-то в сторону леса и наперебой ответили:
— Там. Дерутся.
— До сих пор?! Твою мать.
Они двинулись было за Гарри, но он со злостью рявкнул через плечо:
— Сидите все в замке, и о пьянке, если что, ни слова. Никому!
— Так он же учует, когда Шаман перекинется обратно! — нерешительно возразил Финниган.
— Не учует, он сам бухает всё время.
И, оставив их позади, Гарри бросился к выходу. Надо признать, сначала у него была мысль обратиться за помощью к отцу, но парень отринул ее, когда вспомнил, как Грюм и Снейп ненавидят друг друга и чем всё может кончиться, если в стычку вмешается взрослый маг. Уродовать и, тем более, убивать школьников аврор даже с такой репутацией, как у Шизоглаза, не станет. Надо идти ва-банк, других вариантов нет. Иначе Акэ-Атля точно выпрут из школы, причем не за пьянку, а за использование анималистической формы в агрессивных намерениях. И еще хорошо, если не потащат в Визенгамот (вдруг повезет, вдруг Дамблдор снизойдет и заступится, что совсем даже не обязательно: когтевранцам директор подыгрывает не очень-то охотно, и если кого-то выгородит, то тех троих придурков, а не Шамана).
"С-с-складно мыс-с-слишь, маленький Принц! Давай шус-с-стрее!"
Проклятая нога подвихивалась на каждой кочке, хорошо хоть ночью подморозило, бежать по дневной слякоти было бы невозможно. По шуму в разбуженном лесу Гарри понял, в какой стороне происходит заваруха, и уже в который раз удивился, до чего долго простоял мальчишка против матерого мракоборца. Прав был крестный: в анимагической форме ты, как и ликантропы, менее уязвим для человеческой магии. Парень взял курс на припадочные вопли неясыти, перебиваемые гвалтом стаи ворон, и не ошибся.
— Профессор Грюм! Сэр! — предусмотрительно схоронившись под прикрытием огромного камня у тропы, крикнул Гарри. — Стойте! Это Поттер, мне нужно вам что-то сказать!
— Поттер? А ты что здесь делаешь? — немедля откликнулся аврор.
— Сэр, не колдуйте больше, и я выйду. Не колдуйте, он вас не тронет.
— Давай, выходи, говори.
— Шаман, и ты тоже успокойся, слышишь меня?
Стало почти совсем тихо, вороны еще кружили в ночном небе, но не кричали, а издавали отрывистое сорочье прищелкивание. Гарри подошел к Грюму и позволил тому обшарить его идентифицирующими чарами, а потом в паре слов объяснил, что случилось с Акэ-Атлем, опустив подробности с алкоголем и старшекурсниками.
— Вспомните себя! — прибег он к последнему и, как ему казалось, самому верному аргументу.
Зотишник фыркнул дыркой на месте носа и покачал лохматой башкой:
— Ну, выходи давай, хренов Прометей!
— Тоже на Кавказ сошлете? — хрипло донеслось из темноты, и на тропинку в свет Люмоса от палочек Гарри и Грюма шагнул обнаженный и довольно чумазый Шаман.
— Кавказ далековато, не долетишь. Просто этих каникул у тебя, пацан, не будет — мы с Аргусом найдем тебе занятие по душе, уж будь уверен.
— Где твои шмотки? — Гарри набросил на плечи друга свой символический плащик и только теперь, когда горячка погони улеглась, обнаружил, до чего промозгло в лесу.
— Я помню, что ли? — Акэ-Атль был мрачен, но невозмутим.
