Двойник сунул руку между обросших тиной костей, но мог бы и не стараться — рука проходила сквозь материальные предметы в точности так же, как у школьных призраков. Взять и принести он не смог бы ничего. Что же там за "устройство" у Крама?
— Похоже, что мисс Делакур с ее дипломатическими навыками будет первой, кому достанется ключ!..
Рев трибун возвестил о том, что состязание близится к финалу. Гарри расцепил связь с сознанием двойника-разведчика, одним махом проглотил жабросли (ох и мерзость!) и поспешно разделся. Как поступила Делакур, неизвестно, и у него нет другого выхода, кроме как погрузиться самому.
Дыхание сперло, легкие загорелись, будто в них насыпали сухого песка пустыни. Шея невыносимо зачесалась, и пока Гарри раздирал ее ногтями, чтобы унять зуд, зачесалось и между пальцами на руках и ногах. Он уставился на свою кисть, где стремительно, превращаясь в лягушачьи перепонки, разрасталась кожа — то же самое происходило и на стопах. Сквозь все поры тела наружу выступила мутноватая слизь, подобная той, что покрывает чешую рыб. Дышать легкими было уже почти невозможно, и, выпустив вперед себя гвардию двойников для отвлечения русалок, юноша внезапно гибким, словно всегда только этим и занимался, точным движением по дуге спрыгнул в озеро. Резь в груди тут же прекратилась, только странные сокращения под челюстью в первые секунды пребывания в воде отвлекли его. Пощупав горло, он обнаружил там прикрытые роговыми пластинами настоящие рыбьи жабры. Пластины двигались в такт, выталкивая воду. Чуть свыкнувшись со своим новым состоянием и распустив копии в разные стороны, Гарри устремился ко дну. Он ожидал, что от быстрого погружения у него заложит уши, боялся, что сильное давление выведет его из строя гораздо раньше, чем он успеет что-то сделать, но ничего подобного не случилось. Кажется, проглоченные жабросли за какие-то пару минут перестроили весь его организм, и теперь он стал настоящим человеком-амфибией.
Скелет русалки лежал на том же месте, где его нашел прошлый двойник. Гарри почти наугад забрался рукой между ребер остова. Пальцы наткнулись на что-то гладкое и округлое, и он зажал предмет в кулаке. Вода тяжело всколыхнулась. До слуха донесся глубокий утробный звук — нечто среднее между низким рычанием и бульканьем. Оно приближалось. Прятать трофей было некуда, поэтому Гарри решил узнать следующую часть фразы прямо здесь. От нажатия на панцирь насекомое, которое он принял за скарабея, распахнуло крылья и оказалось большой цикадой. На золотом брюшке были выгравированы какие-то слова. Гарри поднес светящийся кончик палочки к ладони и прочел: "там, где". Больше не было ничего. Он наудачу сунул цикаду под резинку плавок и устремился прочь, но тут тьма всколыхнулась. Неведомо откуда, словно черная волна, выпросталось гигантское щупальце и ухватило парня за ногу — ту самую, больную, которая уже и без того ныла от холода. Гарри заколотился в попытке выбраться, но присоски только сильнее впились в тело. Это конец. Своими перемещениями конкурсанты пробудили Гигантского Кальмара, и тот выбрал свою жертву...
"Экспульсо!" — невербалка, рефлекторно выпущенная из палочки...
Синий взрыв оторвал край щупальца, похожий на толстенный стальной трос. Изуродованная культя заклубилась кровью цвета сажи. Погасив палочку, чтобы не выдавать себя, и почти стелясь над самым дном, Гарри понесся прочь. Концентрироваться было некогда, поэтому копии, какие еще оставались в строю, были развеяны. На вкус их с Кальмаром крови со всех сторон рванули русалки и другие хищники озера. Плыть приходилось наугад, и, хотя боль в израненной ноге не чувствовалась, слабость давала о себе знать. Гарри понимал, что оставляет за собой четкий след крови, по которому за ним безошибочно мчатся твари, и в порыве отчаяния дернулся к поверхности. До берега еще очень далеко — если он вообще плыл в сторону берега, — но, быть может, там ему не дадут пропасть?
Что-то ощутимо толкнуло его в бок и забухтело. Догнали... Гарри выпустил за спину еще несколько оборонительных боевых заклинаний и пару своих двойников, почти совсем бесплотных. Бухтение повторилось, чем-то длинным и гибким защекотало затылок, потом огромное и стремительное существо поднырнуло под него, уперлось верхним плавником в живот и поволокло вперед с утроенной скоростью. "Кунигунда!" — Гарри едва не заорал от радости. Старушка-сомиха отца нашла его, теперь есть надежда на спасение! Он что есть сил вцепился в ее шланги-усы. Так они и выпрыгнули на поверхность — человек верхом на соме, точно на водном мотоцикле.
Трибуны ликовали. На воздухе он видел плохо, почти как в детстве до поступления в Хогвартс, дышать было тяжело, в горле и бронхах снова запершило. Но Кунигунда, то погружаясь, то снова дельфинчиком выпрыгивая из воды, несла своего наездника к берегу.
Потом сознание как будто поплыло и куда-то провалилось. Гарри ощутил себя собой, только сидя на когтевранской трибуне, завернутый в сто одежек-мантий, в окружении толпы. Его тормошили, растирали, кто-то что-то вливал в него из фляги, кто-то что-то делал с его многострадальной ногой.
— Мистер Поттер, я вами очень довольна! — торжественно гремел над ухом голос Минервы МакГонагалл: по своей профессиональной привычке она всегда вещала, как глашатай на площади, и когда это случалось слишком близко, можно было оглохнуть. — Хотя, безусловно, это не прощает вашей нерадивости в Трансфигурации!
Вскоре к Гарри пробился мистер Бэгмен и, приложив палочку к своему горлу, спросил, где найденный ключ. Путаясь в чужих тряпках, Гарри кое-как добрался до плавок, сунул руку под резинку и понял, что во время баталий золотую цикаду он всё-таки ожидаемо выронил по пути.
— Но я успел прочитать, что там было, сэр! — сказал он Бэгмену.
— Какой предусмотрительный чемпион! — хохотнул тот. — Истинный когтевранец: даже если тебя ест глубоководный Кальмар — читай! — (Кругом засмеялись.) — Итак, поведайте же нам, что вы там узнали!
Палочка снова оказалась у его горла:
— На цикаде было написано: "там, где".
Зрители, обступившие их, обрадованно захлопали. Гарри перевел взгляд на повтор недавней трансляции, которую зациклили и гоняли по кругу на незримом огромном экране над причалом.
Флер спускалась по ступенькам и, погрузив лицо в воду, внезапно начинала петь на непонятном, не человеческом, языке песнь такой красы, что слезы очищения наворачивались на глаза. "Точно, она же вейла. А вейлы — родственницы русалок!" — откуда-то из закромов знаний всплыла нужная подсказка. Гарри не мог не восхититься той легкости, с которой Делакур выкрутилась из сложной ситуации: она просто зачаровала своих сестер-русалок, и те не только нашли для нее золотой бигуди, но и доставили его прямо к ногам француженки, так что ей больше не пришлось мокнуть в ледяном озере.
А тут он сам расхаживал из стороны в сторону — кажется, именно в то время, когда пытался интерпретировать загадочное послание Локхарта. Вряд ли кто-то понимал, что он делает, все маялись от нетерпения и, скорее всего, костерили его на все лады — выскочку, хвастуна и бездарность, который испортил им такое зрелище.
Крам вместо иллюзии создавал каменного голема — уровень техномагии студента-выпускника, как пояснил Бэгмен. Однако взять со дна трофей своей базальтовой лапищей истукан так и не смог, поэтому Виктору тоже пришлось нырять за золотой пряжкой от ремня, вот только прикрытие у него было надежнее, чем у Гарри, и в этом вскоре пришлось убедиться даже покусившемуся на него Кальмару. Взбешенное неудачей, чудовище Черного озера отправилось на поиски другой жертвы, и та не заставила долго ждать своего появления. Со стороны глубоководная схватка Гарри с громадным моллюском смотрелась, как в ускоренном фильме — тогда как там, на дне, ему самому казалось, что прошло не меньше часа.
— Твое сча-а-астье, Поттер, что ты хотя бы не опозорил школу, — всем лицом и даже примочкой на лбу помогая себе излучать презрение, заявил Малфой при встрече в школьном холле.
И, хотя за спиной у него маячили бессменные "телохранители", Гарри не сдержался и поддел:
— Малфой, а тебе рог не жмет?
— Ты чё?! — пробасил Крэбб, тут же, будто того и ждал, выбиваясь из-за спины худосочного дружка. — Ты берега не попутал, хлюпик?
— Оста-а-авь, Винс, — Драко повелительно ухватил его за локоть и многообещающе, вскользь улыбнулся Гарри. — Идем. Ему повезло, что победителей не судят.
Они ретировались под глуповатое гыгыканье Винсента и замечание Грегори Гойла, который был хоть и совсем немного, но всё же поумнее Крэбба: "Ага, их у нас сразу в расход!"
И в этот момент Гарри понял, что именно не давало ему покоя. Он не сразу догадался, на кого намекал Гилдерой Локхарт в своей шифровке, по той причине, что подсознательно помнил: они никогда не говорили с бывшим профессором ЗОТИ о Сириусе Блэке и, тем более, о том, что крестный сейчас вместе со своим братом прятался от авроров и дементоров на Сокровенном острове.
55. Зов юности важнее и желанней, чем притчи самых сокровенных книг
Из личных записей в дневнике Гермионы Грейнджер, студентки IV курса факультета Гриффиндор
Не знаю, как у мамы это получается, но, по-моему, она читает мысли не хуже, чем профессор Снейп. Когда я приезжала на рождественские каникулы, просто не могла отделаться от ее пристальных взглядов. В воздухе витало напряжение, а отец всё время старался куда-нибудь сбежать под любым предлогом. Пока готовился праздничный пирог, мы опять смотрели видеокассету с "Днем сурка", премьеру которого я пропустила в прошлом году — и с тех пор заездила пленку до дыр. Папа шутил, что я превратила "День сурка" в День сурка. Но сейчас смотреть на приколы Билла Мюррея мне было совсем не смешно. В конце концов я не выдержала и насела на маму, но она, поставив фильм на паузу, ответила вопросом на вопрос:
— Гермиона, что происходит в этом вашем мире?
Позже выяснилось: последние полгода она только и делала, что пытала отца (можно подумать, он что-то знал!) своими сомнениями и подозрениями, будто все мы что-то от нее скрываем. Ближе к Рождеству песня сменилась на "почему бы нам не переехать подальше отсюда?". Папа пытался возражать, приводя аргументом мою учебу, но мама, оказывается, уже всё узнала: в других странах тоже есть свои волшебные школы, даже в Америке и Австралии. И не одна! А здесь у нее плохое предчувствие. Убеждать мама умела, с ней старались не спорить даже на работе, а консьерж в доме, где мы жили, сказал однажды, когда я была еще маленькой и незаметной — и поэтому взрослые не особенно таились при мне, — что "эту миссис Грейнджер" встарь сожгли бы на костре за ее характер. И еще, что такая "хоть святому плешь проест". Но уж в чем в чем, а в прогнозировании опасности моей маме не было равных. И я убеждалась в этом неоднократно. Например, еще в старой, магловской, школе у нас был каток, и я занималась конькобежным спортом. Мама относилась к этому благосклонно и нередко приходила посмотреть на состязания. Но однажды у нее началась паника. Она устроила всем истерику и не пустила меня на забег, а тренеру соврала, что накануне я приболела и не смогу участвовать. Мне было стыдно, и я злилась на нее, а потом оказалось, что в тот день одна девочка упала на льду и чуть не погибла, когда из-за нее на том участке дорожки получилась целая куча-мала. Только чудом все остались в живых, отделавшись повреждениями, а та девочка сломала позвоночник и должна была с тех пор не только забыть о спорте, но и вообще о нормальной жизни. Если бы там была я, то вполне могла бы оказаться с нею на соседних кроватях в травматологической клинике.
— Мам, я не хочу переводиться из Хогвартса, что бы там ни случилось! Ты можешь не верить, но для меня это теперь тоже родное место. Как второй дом, понимаешь? Там есть люди, которые мне дороги.
— Перестань! В юности мы все легко сходимся, расходимся, находим себе новых друзей и возлюбленных. Не вижу никаких проблем, — отмахнулась мама. — Уж поверь моему опыту!
— Может быть. Тебе виднее. Но я не смогу, мне важно оставаться там.
— Да, я старше и мне виднее. Мы не для того тебя растили, чтобы... — она недоговорила и закусила губу; я поняла, что сейчас начнется слезопад — самое действенное средство против мужских нервов, к которому, между тем, у меня был определенный иммунитет. — Что тебя там держит? Ты в кого-то влюбилась?
— Мам, если бы я в кого-то влюбилась, ты бы уже об этом знала.
"Мам, если бы ты знала, в кого я влюбилась, ты бы уже давно заперла меня в монастыре, но и там от него не было бы защиты столь же надежной, как в Хогвартсе. Потому что в Хогвартс он больше не поедет ни за какие блага мира".
— Ну а что тогда тебя держит там настолько сильно? Друзья найдутся везде, я знаю, о чем говорю. И время лечит...
— Ну да, лечит... как в отделении A&E [1]...
__________________________________________
[1] Отделения A&E в Англии относятся к сфере бесплатной медицины. Они существуют при больницах для экстренных и несчастных случаев, и бывалые люди утверждают, что туда лучше не попадать, причем не только в Великобритании, но и вообще в любой стране. В общем, если вы были в наших, отечественных, поликлиниках, то примерно можете себе представить обстановку в подобных заведениях также и в тех краях.
— Что это горит? — вдруг принюхалась она, а в следующий миг мы обе подскочили с дивана с воплем: — Пирог!!!
Да, пирог в это Рождество у нас немного не задался. Обгорелые корки мы обрезали, но на праздничном столе он выглядел весьма неказисто, да и мясная начинка пересохла. "Ведьмочки мои!" — с комичной дрожью в голосе и смахивая несуществующую слезу, говорил папа всякий раз, как это чудо кулинарии попадалось ему на глаза, а маму от этих слов прямо передергивало.
Когда я думала о тех, с кем мне было бы невыносимо расставаться, передо мной начинали мелькать образы этих людей. И я не раз с удивлением обнаруживала среди них начальника отряда мракоборцев, который год патрулирующих нашу школу. С мистером Макмилланом мы общались столь редко и мало, что я вообще не могла понять, как он затесался в мои воспоминания. Но после того, как там пару раз возникли профессор Снейп и придурок Драко Малфой, удивляться я перестала. Может, мама и права. Может, это действительно всего лишь мое нежелание покинуть зону комфорта и расстаться с привычками. Эх, был бы тут Поттеров мимир, он бы сумел поддержать мой боевой дух, а то и присоветовать что-нибудь удачное! Как ни странно, с ним я часто находила разрешение дилемм, хотя он и был-то всего-навсего болтливой вороной. Это как карты Таро: ответ ты знаешь сам, но пока не помедитируешь над цветными карточками, никогда до него не докопаешься.
По возвращении в Хогвартс я и в самом деле хотела посоветоваться с Мертвяком, но он всё время где-то пропадал. Гарри не особенно ограничивал своего питомца в передвижениях и не всегда знал, где того носит, но незадолго до второго тура состязаний ворон исчез что-то уж слишком надолго. Даже занятый учебой и подготовкой к испытанию Поттер встревожился и разослал повсюду колдографии-объявления "Кто его видел — сообщите". Но всё-таки ворон — не кот, по своим птичьим делам он неоднократно улетал на такие расстояния, что и за неделю не обернешься. Словом, в первых числах февраля Мертвяк наконец почтил нас своим присутствием, долго насмехаясь над паникой своего "босса", ради чего не поленился облететь Хогсмид и Косой переулок, собрав развешанные на зданиях и столбах листовки со своим гордым профилем. Пока он отъедался после своего паломничества в неведомые края, мне удалось раскрутить его на откровенный разговор. Пришлось ему выслушивать мои жалобы на маму — конечно, я не забыла при этом рассказать и о ее сверхчеловеческой интуиции, в которой убеждалась много раз:
