— Видишь ли, у нее хоть и нет магического дара, но она не хуже, чем миссис Уизли со своими вечно всё теряющими оболтусами. Как это бывает: мы с папой с ног сбились что-то найти, тут пришла мама, пальцем ткнула: "Это что?" — опа! а оно и в самом деле там лежит и на тебя смотрит! И ведь мы оба искали десять раз на том самом месте, представляешь? Я думала, что это только моя так, а потом была в гостях в Норе... и еще у родственников Гарри... и видела такую же картину!
— Ты от меня чего хочешь: правды или по шерстке погладить? — вычищая перышки под крыльями, деловито спросил мимир.
— Правды, конечно.
— Тогда я скажу, что мамаша твоя на сто процентов права, и грядут жестокие времена.
— Так он всё-таки вернется?
— Неназываемый? А я откуда знаю? Просто мы, стервятники, по натуре своей должны предчувствовать, где можно будет поживиться. Сама понимаешь — против природы не попрешь. И чует мой желудок, скоро у таких, как я, предвидится пиршество. А уж кто нам накроет поляну — не моего вороньего ума дело.
Конечно же, меня всё это напрягало. Родители на правах законных опекунов несовершеннолетней волшебницы могут увезти меня отсюда в приказном порядке, и никто не посмеет им возразить, хоть они и маглы. А ждать магического совершеннолетия мне придется еще целых полтора года, даже немного дольше. Оставалось лишь уповать на мою способность убеждать людей. Мама ведь не может знать наверняка, что здесь происходит, и я в соответствии со Статутом абсолютно не обязана разглашать политическую обстановку в магическом мире — тем более я и сама имела о ней очень смутное представление. Просто утаить кое-что, и всё. Это не по-человечески, и мне будет очень стыдно, однако я очень не хочу быть игрушкой в чьих-то руках, пусть даже это мои собственные родители, которые хотят мне только добра.
— У тебя всё хорошо? — интересовался Гарри, когда мы с ним приходили на занятия окклюменцией. — А то вы с Лу как будто сговорились ходить с похоронным видом.
Уж не знаю, чем грузилась Луна, но меня он вычислил точно. Я не хотела говорить ему о планах мамы. У меня были подозрения, что Гарри ее поддержит. Не хватало еще снабдить мою дражайшую родительницу таким союзником! Сам бы он небось отсюда не поехал! Даже Малфой, родители которого, по слухам, не прочь были бы перевести его в Дурмстранг, и тот остался в Хогвартсе.
Окклюменция давалась мне неплохо. Профессор Снейп на уроках зельеварения и отработках и профессор Снейп на индивидуальных занятиях — это были практически два разных человека. Вернее, первый Снейп был скорее ядовитой анакондой, а вот во втором действительно угадывалась какая-то человечность. Гонял он нас, само собой, будь здоров, но мы с Гарри не жаловались. И их отношения с Гарри... я не знаю, как это истолковать. Иногда Поттер как будто забывался и позволял себе задать ему посторонний вопрос. Вместо того, чтобы спустить на него всех псов Адской своры, как это бывало на Зельях, Снейп, хоть и недовольно морщился и хмурился, но отвечал. Со мной во время этих уроков он тоже проявлял какие-то чудеса терпения, однако на школьные занятия это не распространялось, и я у него ходила по-прежнему в звании "выскочки и непереносимой всезнайки". Только иногда это высказывалось в какой-то мягкой форме, будто "для галочки", а иногда — с шипением сдувающейся шины.
Однажды мы с Гарри, явившись к нему в лабораторию, застали профессора в обществе директора Дурмстранга: они поджидали нас двоих для дополнительного тренинга по ЗОСС, о чем Снейп договорился с Каркаровым по собственному почину.
— Бывают случаи, когда ваших собственных сил может не хватить на нейтрализацию Тени, или ваша Тень может вступить в союз с чьей-либо, по неизвестной причине оказавшейся на свободе, — на чуть испорченном английском рассуждал болгарин, прохаживаясь перед нами вдоль стеллажей со склянками. — Даже опытнейший маг изредка сталкивается с дефицитом концентрации или энергии. При таком раскладе допустимо обратиться к эгрегориальным структурам и защититься дополнительным, но опасным образом...
Профессор Снейп как бы неосознанно потер запястье. Пуговицы на рукаве его сюртука при этом тихонько защелкали друг о друга. Каркаров отвлекся, и зельевар чуть поморщился:
— Игорь, для них это пока слишком сложно, это четвертый курс. Не путай их понапрасну, они и так... мягко говоря, звезд с неба не хватают. Зато хватить может апломба... на дурацкие эксперименты. Особенно у Грейнджер.
— Но сэр!.. — попыталась возразить я, однако слизеринский декан раздраженно отмахнулся.
— Именно поэтому, Северус, я и намерен объяснить им, чем чреваты такие эксперименты и чем они рискуют. Знавал я одного горе-волшебника, которого кто-то надоумил воззвать к эгрегору. Не зная броду, он воззвал. Вместо того, чтобы создать симбиотическую связь с хозяином, паразит взял его сознание под контроль. Тварь изначально разместилась не в классической локации — она должна была обвиться вокруг позвоночного столба. А эта захватила головной мозг мага и зафиксировалась, как опухоль, у него на затылке. Ни к чему хорошему такая одержимость не привела, и мужик погиб во время обряда изгнания. Причем проводили тот обряд далеко не новички, но было слишком поздно...
Поттер глядел на Каркарова во все глаза, а в конце его речи прошептал: "Квиррелл". Снейп повел бровями, и всё же смолчал, а Гарри потом рассказал мне, что понял, как профессор Квиррелл, наш трагически погибший преподаватель ЗОТИ на первом курсе, дошел до жизни такой и почему всегда закрывал свою лысину тюрбаном.
— Наверное, он когда-то тоже хотел подстраховаться и защититься от своей Тени, но не смог, — мрачно сказал Поттер, и выглядел при этом очень осунувшимся и несчастным. — И эгрегор пожрал его мозг...
Я знала, что в глубине души он до сих пор винит себя в смерти учителя, и, как могла, постаралась в очередной раз убедить Гарри, что его совесть не должна страдать из-за глупых поступков взрослых. Он покивал, но это было лишь мнимое согласие, и тут ничего не поделаешь, Поттер — он такой. Откуда только это в нем? Из многочисленных рассказов о Джеймсе Поттере, бытовавших в Гриффиндоре (еще бы: звезда квиддича, бросивший вызов самому Неназываемому, да еще отец мальчика-который-выжил!), я вынесла впечатление, что тот не был слишком уж рефлексирующим и церемонным молодым человеком. Может, от загадочной Лили, про которую говорили возмутительно мало, как будто ее имя и биография были закляты чарами неприкосновенности? Если уж у Гарри хватает ума соединять несоединимое — то есть шрам-молнию на лбу с собственной ответственностью за каждый чих в Магической Британии — я в очередной раз утвердилась в мысли, что не буду пока рассказывать ему о спорах со своей мамой. Иначе в лепешку разобьется, но ушлет меня к черту на кулички, приняв ее сторону.
— Вот интересно, — когда мы с Джинни и Луной однажды возвращались после урока по уходу за Хагридовыми мурлокомлями, которых тот выращивал для приготовления гербицида профессору Стебль, на меня вдруг что-то нашло: — В немагическом мире почти каждая из стран имеет свои вооруженные силы, это целые армии солдат и множество единиц военной техники. Для этого специально обучают, к этому готовят. И так было всегда, даже когда маглов на земле было не больше, чем сейчас магов. А кто же воюет здесь, у нас, если что-то случается?
— Авроры, конечно! — тут же сказала Уизли. — Кто же еще?
— Но ведь авроры — это скорее полиция, в крайнем случае спецназ. И их мало. А где регулярная армия? Ведь не министерские чиновники!
— Ну, я не знаю! — недовольно отмахнулась Джинни. — Сколько веков существуем — и как-то обходились Авроратом. Может, они совмещают функции? И вообще, с чего это тебя...
— Девочки, смотрите, озеро оттаяло! И льдины так быстро исчезли...
Луна, похоже, меня и не слушала. Впрочем, как всегда. Где Лавгуды — и где какая-то армия! Она любовалась поверхностью озера, где-то ультрамариновой, а где-то и вовсе индиго на фоне яркого, почти весеннего неба — стоило лишь разбежаться тучам и несколько часов посветить солнцу. Потом вдруг скинула с плеч лямки своего рюкзачка, вытряхнула из него и торопливо увеличила до нормальных размеров этюдник, наколдовала воды в кувшин, навела красок на створку морской раковины, которая служила ей палитрой, и с наскока бросилась делать акварельную зарисовку. Джинни пристроилась созерцать. Угу, благодарной аудитории мне здесь не светит. Как в последнее время любит говорить Шаман — "Понял, заткнулся". Распинаться перед ними с рассуждениями о том, кто будет защищать законопослушных волшебников от магических преступных группировок в случае возрождения прежнего Темного Лорда (или пришествия какого-нибудь нового), не имело смысла.
В конце концов я решилась написать о своих страданиях Гилдерою. Конечно же, шифруя свое послание в лучших традициях криптонауки. Ответ поверг меня в шок: "Поверь мне, в этом нет ничего страшного. В других школах учатся такие же люди, я ведь три года учился в Хогвартсе и по два — в Шармбатоне и Дурмстранге. Между прочим, в Дурмстранге дают наилучшее представление о самозащите, а в Шармбатоне — о способах избежать нежелательных столкновений. В Хогвартсе обеспечивают крепкой базой, но после третьего курса ловить там практически нечего, всё слишком консервативно и оторвано от реальности. Если не приложить к этому самостоятельных стараний — на что готов, к сожалению, не каждый студент, — никаких серьезных навыков к выпускному ты в школе МагБритании не получишь". Я так растерялась, что три дня кряду начинала свое письмо и рвала один черновик за другим. В итоге к нему улетела совсем коротенькая шифровка: "Ты правда учился в этих трех школах — и пишешь об этом только сейчас?!" — на что Гилдерой отозвался: "Не гневайся, дорогая Атропа! Мне самому удалось установить это относительно недавно, и я до сих пор еще не знаю всех фактов собственной биографии. Я говорю об истинной биографии, а не той, которую нам всем навязали. Спасибо Гарри, который помог мне тогда раздобыть чертовски полезную штуку в Тайной комнате, без нее я по-прежнему оставался бы глух и слеп. Не думай, что я забыл о вас, как раз наоборот. Я пытаюсь найти оптимальный план. И постарайся не задавать лишних вопросов по совиной почте, эту корреспонденцию теперь часто перехватывают. В крайнем случае, у вас всегда есть возможность погостить у Лавгудов и поболтать с одним из портретов пра-пра-пра-пра-пра... словом, ты меня понимаешь". Ну да, он намекал на портрет сэра Френсиса Уолсингема, родственника Луны по материнской линии черт знает в каком поколении. А вот что означает "навязали нам всем биографию", я не поняла, но Локхарт мастерски увильнул от прямого ответа.
На днях мне приснился сон. Но он был неприличный, и я краснею, даже если просто вспоминаю подробности. Конечно, это было связано с Гилом, что совсем уж из ряда вон. Кажется, для кого-то весна наступила слишком рано, так что пора ставить мозги на место путем посещения библиотеки. Ведь Гилдерой писал также о своем старом увлечении историей античности, он неоднократно ездил в современный Египет и даже сотрудничал с магловскими археологами в каких-то там раскопках. Мне хотелось чувствовать свою сопричастность его интересам, и я основательно засела за эту тему — пусть пока только в теории.
Одно хорошо было во втором семестре: после того, что произошло между нами на рождественском балу, Шаман не затаил на меня злости и не перестал со мной разговаривать, но и попыток сблизиться не повторял. Мы в самом деле смогли остаться друзьями. Гарри сказал, что они с парнями постарались отвлечь Акэ-Атля — и, кажется, более или менее успешно. Хотя я немного обманываю себя: червячок в глубине души копошится и говорит, что так быстро ничего не проходит. В любом случае, от меня здесь уже ничего не зависит. Из мужской солидарности Поттер никак не мог понять, чем мне не угодил Куатемок со всеми его неоспоримыми достоинствами. К счастью, он сам был слишком увлечен своей неземной Лавгуд, чтобы совать нос в чужие отношения, и я старалась всячески потворствовать этой ситуации.
— Грейнджер, я не понял: что с тобой такое? Ты же лучше нас всю эту ботанику знаешь! — когда я достала своими расспросами уже и Рональда Уизли, не вытерпел тот. — Или твои любимые книжки об этом молчат?
Я развела руками. Да, "мои" книжки об этом молчат. Даже дети чистокровных волшебников не в курсе...
— И Джинни говорила, что тебя на этом клинит, и снова вот... Ты что, в армию собралась? В смысле — в Аврорат? Ну так в чем проблема? У тебя еще три с лишним года на подготовку. Познакомься поближе с Тонкс, она хоть и из Блэков, но их заморочками не страдает и хорошо относится к маглорожденным.
— Да не хочу я ни в какой Аврорат! Слушай, пообещай никому не говорить. То есть вообще никому — родня тоже в счет, даже если ты считаешь, что ты — это они, и они — это ты.
— Ладно, ладно, но для таких случаев у магов лучше брать...
— Нет, таких крайностей не нужно. Обещания достаточно.
Он пообещал, и я рассказала. Голубые глазища Уизли стали еще больше, и он обалдело уставился на меня:
— Вот ты, гремлины меня покусай, даешь! Такой шанс! Да будь моя воля, я бы с тобой поменялся на тот же Шармбатон! — и Рон перевел печальный взор в окно, выходившее в сторону поля для квиддича, где перед ужином разминались воспитанники мадам Максим.
— А почему просто так не можешь перевестись?
Он фыркнул:
— Как будто мои меня отпустят! Сказали: до совершеннолетия и не думай. Я уже пытался.
— Я даже не знаю, как тебе это объяснить, но у меня такое чувство, что я должна остаться здесь — по крайней мере, до конца учебы. Это не потому, что я такая патриотка или идиотка. Я даже себе это чувство объяснить не могу, куда уж кому-то другому...
— Ха! А сама потешаешься над Трелони! "Пророчества в загадках мудрецам речет"... — начал он и, откровенно кривляясь, вскинул вверх указательный палец.
— "Глупцов же плохо учит даже краткостью" [2], — перебила я. — Золой Исмены кудри посыпая [3]... Мне не до смеха, Уизли!
__________________________________________
[2] И снова Софокл об оракулах...
[3] ...и снова "Царь Эдип", где упоминалось святилище Аполлона на реке Исмене в Фивах — там совершали предсказания по золе или пеплу сжигаемых жертв.
Рон немного успокоил меня тем, что Хогвартс в любом случае останется почти неприступной цитаделью, поскольку Основатели в свое время задумывали его именно таковым. За века своего существования замок накопил такую бездну магии, что ни одной армии мира не взять его с наскока. Так было написано и в Истории, но Уизли сказал, что узнал об этом из более надежных источников, чем школьный учебник. Ну, по крайней мере, не стал поддевать, как, мол, настоящая гриффиндорка может быть такой трусихой. Вот Финниган — тот обязательно бы потоптался на больной мозоли...
Проходя мимо нас на ужин в Большой Зал, Виктор Крам окинул нас с Уизли тяжелым взглядом и покосолапил дальше, а с небольшим отрывом за ним потянулись и другие дурмстранжцы.
