"И хитрее, уж будь уверен! Эти не продешевят и ни перед чем не остановятся".
Гарри испытал прилив злости. Все увидят, что он на самом деле слабый хвастун и ничего собой не представляет. Не надо было в это ввязываться. Позорище! Пока он тут петляет, Виктор уже наверняка добрался до сердца Лабиринта и получил последний ключ. Сердце Лабиринта... Гарри, ты ведь полукровка, ты всё детство провел в каморке под лестницей у маглов, читая пауку Ормену романы, утащенные из Дурслевского книжного шкафа! Неужели ты не помнишь, кто живет в сердце Лабиринта?! Вздор! Пусть туда идут эти два смертника, поворачивай! В твоей руке палочка, ты можешь пустить в небо стоп алых искр, и тебя тотчас извлекут отсюда. "Минотавр разорвет того, кто явится первым, — возразил сам себе Гарри. — Я ведь могу просто подождать и посмотреть, а если повезет, то получить ключ, пока чудовище будет нападать на Флер или Виктора".
"Это неразумно, но как знаешь"...
* * *
— Для чего это? — отворачиваясь от зловонных останков, удивленно спросил Родерикус Лестрейндж.
Петтигрю развел руками. Оскверненная могила зияла черной ямой, а вывороченный наружу гнилой гроб стоял без крышки, и почти полностью разложившийся труп скалился бурым черепом в предвечернее небо над литтл-хэнглтонским кладбищем.
— Я трансгреффировал фюда за минуту до ваф, и тут уже вфё так и было, — сказал Питер. — Фкорее вфего, это приготовлено для обряда...
— "Томас Реддл", — прочел Веселый Роджер полустертое имя на мраморной надгробной плите, которая выглядела так, будто ей по меньшей мере лет пятьсот. — Ничего не понимаю. Разве его могила здесь, Паршивец?
— Никто не знает, где могила нашего регента, фэр. Это другой Реддл, его папафа — взгляните на дату.
— В самом деле... Ты уверен, что ничего не напутал?
— Нет же, феводня вфё будет закончено к Его возврафению, — потирая руки, анимаг паскудненько захихикал. — Я фам вчера уфтановил портал, пока кретины ловили Филча.
— Не слишком ли там сложный Лабиринт? Мальчишка точно справится?
— Не-е-ет, ничего фложного! Филч пронеф меня к мефту за каких-то дефять минут. Конечно, там еще не было препятфтвий, но фенок офилит это, ефли укротит фвоего внутреннего демона. А он укротит: у них были уроки ф Дурмфтрангом, у Каркарова.
— И что ж Каркаров? Он с нами или нет?
— Нет. Мимо. Болгарфкое отродье... и говорить не захотел.
— Не нравится мне всё это.
— Да фправимфя и без болгарина, фэр! Ефе будет время пофчитаться...
— Я не об этом, — покривился Родерикус и отошел от разоренного захоронения. — Повелитель доверился не нам, уж не подозревает ли он чего?
На какую-то секунду Петтигрю перестал щериться и сделался бледно-серым. Бусинки глазок заметались туда-сюда, потом он, что-то припомнив, с облегчением ответил:
— Не может такого быть, мифтер Лефтрейндж. Он не уфпел меня увидеть перед фмертью, я находилфя фзади.
— "Взади"-в-засаде... — бездумно повторяя его словечко и похлопывая себя палочкой по коленке, почти пропел пожилой маг. — Смотри как бы не проболтаться! А то я тебя добуду и с того света, если ты подохнешь оттого, что нарушишь Обет.
— Да что вы такое говорите, фэр?! Чтобы я...
— Хм... Где же они тогда? Время поджимает, магловская падаль своей вонью того и гляди сманит сюда всех местных собак и констеблей — а ни одного, ни второго...
Послышался слабый хлопок аппарации. За покосившимся готическим крестом невдалеке шевельнулась чья-то черная фигура. Лестрейндж и Петтигрю выставили перед собой палочки. Им навстречу, шелестя травой и ломкими кустиками, брел человек в высоком "еретическом" колпаке, плаще в пол и серебристой маске на лице. Судя по росту и манере двигаться, это был мужчина.
— Рабастан?! — опуская палочку, воскликнул Родерикус, когда тот был уже почти совсем рядом.
— Почему вас это удивляет, отец? — без тени приветливости откликнулся замаскированный. — Руди тоже вот-вот будет здесь. Мы оба получили "благую весть", как вы понимаете.
— Здравфтвуй, Рабафтан, — ввернул Питер, слегка отступая за спину Лестрейнджа-старшего.
Рабастан бросил на него короткий презрительный взгляд, будто только что заметил и замеченное оказалось недостойным его дальнейшего внимания:
— А, и ты здесь. То-то вонь стоит...
— Ты вовремя нам напомнил, а то мы уже порядком отвыкли от этого маскарада, — усмехнулся Веселый Роджер, вынимая что-то из кармана и увеличивая до нормальных размеров. — На, Паршивец, прикройся. Порадуем Повелителя. Если это всё не розыгрыш (в чем я уже не уверен), — он надел колпак с маской и повел рукой в сторону могилы Реддла-старшего, — то это произойдет очень скоро.
Рабастан подошел к гробу, внимательно оглядел смердящий скелет и, ничего не сказав, вернулся:
— Понятно. Так что надо делать?
— Ждать, — отозвался Родерикус, а Паршивец подобострастно кивнул колпаком из-за его плеча.
* * *
Вглядываясь в лицо бредущего по Лабиринту Поттера, Гермиона никак не могла понять, что у него на уме. Он был... как будто не собой. Такими же выглядели и Крам с Делакур, которые плутали на своих дорожках, но девушка знала их совсем плохо и не замечала особенной разницы. А вот Гарри... Что у него с глазами? Освещаемое Люмосом лицо как будто повзрослело, челюсти были сжаты так плотно, что их вот-вот заклинит, и на фоне всего этого обычно ласковые, с лукавинкой, глаза крыжовникового цвета исполнились тенью, как морская пучина перед штормом. Чужое что-то было в нем, чужое — и одновременно знакомое, где-то уже виденное. Он стал сейчас во сто крат красивее, чем всегда, но эта красота пугала и отталкивала. И шрам — эта еле заметная обычно молния под спадающими на лоб волосами — сейчас выделился, как аллергическое пятно, стал припухшим и болезненно-розовым.
Грейнджер перевела бинокль на членов жюри, но те продолжали как ни в чем не бывало следить за ходом Турнира. Не сиделось только профессору Грюму, но на него уже никто не обращал внимания. Никто? Так уж и никто! Гермиона аккуратно покосилась на Снейпа, не меняя положения бинокля, благо, зельевара с ее места было видно невооруженным глазом. А вот Снейп вел себя немногим спокойнее Грюма: он разрывался между трансляцией и аврором-зотишником, изредка обмениваясь взглядами с директором Дурмстранга, как будто поддерживая немой диалог...
* * *
— Кё фять-илль?! [2] — с негодованием вскричала мадам Максим, подскакивая в президиуме во весь свой богатырский рост.
__________________________________________
[2] "Que fait-il?!" (фр.) — "Что он делает?!"
Не ожидавшую нападения Флер отбросило на кусты невербальным обезоруживающим заклинанием. Их с Виктором трансляции слились в одну, и только Поттер еще бегал отдельно. Шармбатонку это не смутило: перекатившись, она ужом ввинтилась под склоненные над землей колючие ветки и пропала из поля зрения соперника. Изображения опять разделились: на одном Делакур быстро и молча ползла на четвереньках вдоль изгороди под прикрытием зарослей ежевики и терновника; на втором дурмстранжец с жуткими глазами, размахивая скипетром, беспорядочно лупил по площадям боевыми.
— Я хочу т'гебовать остановить это безоб'газие! — директриса Шармбатона готова была напасть на Каркарова, который, меж тем, находился в таком же смятении.
— Это естественный ход испытания, — отозвался Людо Бэгмен. — Они все должны пройти через это, чему-то ведь они обучались семь лет!
— Присядьте, душенька, присядьте, — улыбаясь в бороду, попросил Дамблдор, — вы закрываете нам обзор. Людо прав: пусть девочка покажет, на что она способна, это Турнир Трех волшебников, а не экзамен по изящным манерам.
— Но, Альбус, — подвинувшись к директору Хогвартса и тревожно понизив голос, возразил Игорь Каркаров, — я хорошо знаю своего студента, и всё это — ненормально. Я поддержу Максим: туда должен вмешаться патруль.
— Не спеши. Всему свое время.
— Какое время, Альбус?! Взгляните туда!
Игорь выкрикнул это, когда Флер была настигнута выпущенным из Крамовского скипетра синим вихрем, который повлек ее под землю. Девушка разозлилась по-настоящему и, лишенная своей палочки, вдруг раскинула руки, а затем вынырнула из неонового водоворота. Трибуны охнули: взлетевшая над головой Виктора вейла стремительно преображалась.
Исчезла хорошенькая светловолосая головка, на ее месте отросли две птичьи, кривоклювые, хищные, вытягивающиеся на длинных шеях. Тело трансформировалось, разрывая по швам спортивный костюм шармбатонки. Теперь это была химера: и человек, и птица, и ящер. Руки стали огромными крыльями орла, ноги — длинными когтистыми лапами. Идеальной формы женская грудь покрылась броней змеиной кожи. На подтянутом животе виднелся человеческий пупок, какой-то беззащитный на фоне всего этого милитаристского великолепия, а всё, что ниже, целомудренно и аккуратно прикрывали перья. Гарпия злобно шипела, подпрыгивая в воздух и наступая на врага, заклинания которого были против нее бессильны. Когти, способные одним ударом вскрыть брюхо дракона, клацали в опасной близости от Крама, которого пока спасала увертливость.
— О! Теперь я п'госила бы обождать! — Олимпия перестала хвататься за грудь, повеселела и села на место...
* * *
"Почему они не останавливают Турнир?" — как заведенная, повторяла про себя Гермиона.
Привлеченный шумом, Гарри неуклонно приближался к месту остервенелой схватки Флер и Виктора. Зрители тревожно зароптали. Поттера не любили многие, своей выходкой с голосованием Кубка он взбесил полшколы. Но, в сущности, даже слизеринцы — не считая детей тех сторонников Неназываемого, которые сидели в Азкабане, — его смерти не хотели. А смерть была неминуема: он молокосос по сравнению со взрослыми дуэлянтами, один из которых сейчас стал чудовищем в человеческом обличии, а вторая — чудовищем в чудовищном. Забыв обо всем на свете, эти двое задались целью поубивать друг друга.
— Да что за гремлинова срань, почему они ничего не делают?! — не выдержал Рон, стуча себе кулаком по коленке. — Они там уже швыряются Непростительными! Поттера сейчас похоронят! Поттер, бля, включи мозги и шарахни уже сигналкой в воздух!
В трансляционном окошке Виктора Крама из-за поворота за спиной вейлы выскочил вооруженный луком и стрелами кентавр белой масти.
"Вот и четвертый конь подоспел"... — мелькнула у Гермионы возмутительно неуместная мысль...
* * *
— Кажется, у нас проблемы, — один из красных авроров завис на метле перед столами жюри. — Шеф отправился в Лабиринт. Один.
— Грюм?! — Бэгмен так и подскочил с места. — Мерлин его покарай, он совсем свихнулся!
— Сказал, что не бросит мальчишку на растерзание, и прорвался в зону. Мы ничего не успели сделать, и он уже там. Можно ли настроить четвертое окно?
— Как? Никто не рассчитывал на четвертого участника! Господа директора, что скажете? В отсутствие мистера Крауча ваше общее мнение будет решающим, — глава Департамента магических игр повернулся к столу Дамблдора, Максим и Каркарова. — Мы прерываем Турнир?
"Нет!" — дуэтом прозвучал ответ Альбуса и Олимпии, в котором потерялось сольное "Да!" Игоря.
— Остановить Турнир — это именно то, чего добивается Аластор. Мы не можем себе этого позволить, — объяснил свою позицию Дамблдор. — Лабиринт сам подстраивается под уровень сильнейшего из участников, и ничего, что тот не смог бы преодолеть, на этом состязании произойти не может, — он повернулся к Бэгмену и посоветовал: — Просто попробуйте наладить связь с четвертым.
— Она сама наладится, когда Крысобой... то есть Ши... Грюм выйдет на кого-нибудь из них, — Людовик махнул рукой и сел на место.
* * *
Погруженный в спор с самим собой, Гарри не сразу заметил, как шагнул в какую-то золотистую дымку, повисшую в одной из тупиковых аллей. Мир опрокинулся, потом вернулся обратно, только теперь парень стоял посреди круглой комнаты, из которой вели семь дверей. Толкнув одну, вторую и третью, он понял, что все они наглухо заперты, причем в каждой был виден замок с большой замочной скважиной. Известные ему отпирающие заклинания всех видов, которые могли бы помочь, здесь тоже не работали. Озадаченный, Гарри огляделся и заметил небольшой стеклянный купол в центре тускло освещенного холла. Он подошел ближе. В полу возле купола находилась большая красная кнопка с надписью: "Нажми меня". Хм, привет Алисе. Гарри вдавил кнопку в пол и сразу же наложил на себя несколько щитовых в ожидании какой-нибудь валящейся на голову каверзы. Однако ничего на него не упало, а купол отодвинулся, и из-под паркета выехал странный прибор-пародия на магловский игровой автомат, только уменьшенный в несколько раз и довольно нелепый, как почти все технические приспособления в мире магии.
— Я твой помощник, — сказал "автомат" механическим голосом. — Спрашивай.
— Мне надо выйти отсюда. Ты можешь мне помочь?
— Конечно. Я твой помощник, я могу тебе помочь. Ты должен создать семь ключей и одновременно повернуть их все в семи замках. Сделать это магией нельзя.
Интересно, устроители этой шуточки решили, что чемпионы Турнира — очень хорошо замаскированные индийские боги с целой кучей рук? А по совместительству — кузнецы со стажем. Гарри нахмурился:
— И как мне это сделать, если не магией?
— Конечно. Я твой помощник, я могу тебе помочь. Ты должен создать семь ключей и одновременно повернуть их все в семи замках. Сделать это магией нельзя. Для выполнения этой задачи тебе надо сделать еще шесть таких же помощников, как я. Мы повернем ключи вместе с тобой, и ты выйдешь в одну из дверей.
Гарри, который не умел делать "таких же" помощников, как эта тарахтелка, попробовал опять провернуть приемчик с иллюзиями, но, похоже, магия в этом зале не работала. Он вспомнил, что кто-то из Уизли однажды говорил, будто в Министерстве есть такие зоны, где невозможно колдовать. Как говорится, почувствуй себя сквибом.
— Какие у меня варианты? — язвительно, с нарастающим раздражением переспросил юноша.
— Конечно. Я твой помощ...
— Да заткнись ты уже, черти б тебя задрали! — окончательно психанул Гарри. — Не надо мне повторять всю эту галиматью снова и снова!
— Я могу сделать только один ключ и только одного помощника. В точности такого, как я.
"Ты и сам-то уже в печенках сидишь", — подумал парень, и ему очень не понравилась оговорка "один ключ" и "одного помощника". Добиться чего-то толкового от автомата больше не получилось. Тот или молчал, или повторял всё по кругу. Хорошо, допустим, вот сделает он помощника и ключ. Но что они трое будут делать с одним ключом? Прямо как на экзамене у Серой дамы, когда тебе срочно нужно попасть в гостиную Когтеврана, а ей приспичило пофилософствовать. Гарри поймал хвостик любопытной мысли, юркнувшей в лабиринте извилин его мозга. Он уцепился за нее и извлек на поверхность, как на уроках окклюменции с отцом и Гермионой.
— Сделай помощника, — велел парень, и через секунду перед ним стояли два одинаковых "ведроида". — Он точно абсолютно такой же, как ты?
— Конечно. Я твой помощ... — начали они уже вдвоем.
