— Заткнулись оба. Ты. Да-да, теперь ты. Сделай помощника.
Второй автомат безропотно клонировался. Гарри победно дернул рукой: "Да!" Хотя было бы из-за чего торжествовать: с догадливостью у него сегодня туго, обычно с такими задачками легко справляются первокурсники Когтеврана. Когда перед ним оказалось семь поколений аппаратов, репродуцировавших друг друга по очереди и одинаковых до малейшего болтика на корпусе, он заставил каждый из них произвести по одному ключу — и через минуту был на свободе. Ну, как на свободе... в Лабиринте, конечно. И дал себе пинка вместе с наставлением в следующий раз смотреть, куда прет. Еще легко, между прочим, отделался!
Тут прямо где-то рядом послышался женский вопль, треск кустов и заклинаний, потом рев и крики — кажется, уже голосом Крама.
"Присоединяйся к сильнейшему, избавься от лишнего, а с тем, кто останется, разберешься позже!"
Когда Гарри нашел место схватки, то застал в одной стороне аллеи Крама, а в другой — какого-то белого кентавра, и оба атаковали неведомого крылатого и двухголового монстра: Виктор — заклинаниями, кентавр — стрелами из лука. Что происходит?
Утыканная стрелами, как дикобраз иголками, человекоптица вдруг завопила и рухнула на щебенку. Одно из орлиных крыльев было перебито, из царапин в чешуе сочилась кровь, ранений было так много, что существо теряло сознание уже просто от усталости и боли. До Гарри дошло, кто это. Обратившаяся вейла! Флер Делакур! Будто в подтверждение его мыслей, она стала превращаться обратно, нагая и израненная, корчась на тропинке.
"Нужно добить, пусть Крам подумает, что я на его стороне. Потом, когда усыпим его бдительность, разберемся и с ним", — подумал Гарри, как раз когда кентавр уже поднялся на дыбы, чтобы растоптать девушку копытами.
Этот миг тянулся целую вечность...
"Вы сами, для себя, всегда и всюду — и бог, и враг. Вы совершаете ошибку и во всем вините несчастную случайность, даже не подозревая, что в момент трудного выбора вы могли бы защититься и очистить свой разум от губительных мыслей. Но самое сложное во всём этом — осознание, что вы повелись на лжеидею и сделались врагом для себя, а обманываетесь, полагая, что гением. И знаете, что будет самым первым барьером на пути вашего коварного двойника?.."
Но это же... Нет, это неправда! "Не слушай его, это всё чушь. Ты же не шизофреник, какой еще двойник, подумай сам! Займись вейлой и Крамом!"
"Фраза. Всего лишь простая и даже банальная фраза".
И, рывком опустив к земле готовую ударить палочку, Гарри вслух закричал:
— Ты не имеешь власти надо мной, Тень! Знай свое место!
Желтый всполох перед глазами — и рев проклятий в голове оборвался. Кентавр дернулся на крик и промазал мимо Флер, голой, грязной, окровавленной и рыдающей. Копыта высекли искры из камешков. Неожиданно из-под корней живой изгороди высунулись плети дьявольских силков и, опутав коконом трепыхавшуюся шармбатонку, утащили ее куда-то в темноту. Кентавр проводил ее взглядом, снова вскинул лук и погнался за бросившимся наутек Крамом. Гарри подбежал к кустам в надежде помочь девушке, но, вероятно, силки уволокли ее под землю.
— Ч-черт! Пиздец какой-то! — выругался он, выпустил в небо сноп красных искр, отмечая место, где была пленена участница, и для верности воткнул возле злополучных кустов ее потерянную палочку.
Далеко уйти по тому же пути, по которому пришел сюда, у Гарри не получилось: с боковой аллеи на него налетел Виктор, за которым во весь опор гнался озверевший от ярости кентавр. Дурмстранжец отшвырнул от себя своего соперника с той же уверенностью, с какой избавлялся от игроков команды противника на квиддичном поле. Гарри кубарем покатился под копыта, вскочил, понял, что снова повредил едва зажившую с февраля ногу, и замер перед вздыбившимся человекожеребцом. Ноздри на лице кентавра раздулись и опали. Конь перенес свой вес на задние ноги, аккуратно опустил наземь передние — всего в каком-то футе от парня — и сделал маленький шаг назад.
— Ты еще ребенок. Мы не трогаем детей, уходи, — сказал он грубым голосом, всхрапнул и протяжно фыркнул.
Приложив ладонь к груди, Гарри благодарно поклонился ему и похромал мимо. Теперь придется наверстывать, потому что из-за всей этой катавасии он порядком сбился с пути. Господи, как же удачно сложилось, что Каркаров провел с ними несколько практикумов по ЗОСС! Над головой промчалось несколько волнистых попугайчиков — привет от Хагридова развеянного соплохвоста. Значит, Гарри в той стороне, с которой начинал свой путь и столкнулся с первым монстром: после Авифорса птицы не разлетаются слишком уж далеко, чтобы по окончании действия закла вернуться в исходную форму.
Странно, что семикурсник Крам не смог справиться со своей Тенью. Он ведь лучший студент профессора Каркарова, и тот хвастается им налево и направо. Если Гарри хватило для этого нескольких лекций и нескольких практических, то что же случилось с Виктором, который имел дело с такими вещами на протяжении семи лет? Не потому же, что Гарри, как сказал кентавр, "еще ребенок"! Что ж теперь: вот тебе пятнадцать, и ты чистый праведник, а как стукнуло семнадцать или восемнадцать — ну всё, отпетый грешник, на плаху тебя. Хотя кентавры — те еще ханжи и мракобесы, ждать последовательности от них — гиблое дело. Если бы вейла Делакур была "еще ребенком" по возрасту, это всё равно не помешало бы сивому мерину втоптать ее в землю или забросать камнями. Кому только пришло в голову запустить такого в Лабиринт?
Крам подкараулил его на одном из поворотов, и от прямого попадания Импедименты Гарри спасли только доведенные до полного автоматизма рефлексы: почему-то наиболее ревностно Снейп обучал его обороняться именно от этого проклятия. Если бы он еще не был сейчас хромым... Прячась за перепутанными ветками изгороди, студенты пробовали взять друг друга измором, но, когда Гарри, увернувшись, успел увидеть пролетевшую почти совсем рядом зеленую вспышку, приправленную криком "Авада Кедавра!", он вдруг догадался, что здесь происходит.
— Крам! — окликнул он соперника из-за угла, прижимаясь спиной к колючей поросли; нога болела всё сильнее. — Крам, ты меня слышишь?
Выпущенное Виктором заклятье обнаружения спугнуло его и заставило сменить точку, потому что, когда в ход идут Непростительные убивающие — это признак того, что шутки кончились.
— Крам, ведь ты на первом испытании так и не бросил кольцо Орисницы обратно в реку, правда?
Наступило затишье. Причиной могло быть и то, что болгарин призадумался, и то, что затаился и подкарауливает. Но Гарри уже не сомневался в своей правоте: этот безумный взгляд и... И, черт возьми, очередная подсказка Локхарта в музыкальном шифре!
— Крам, оно убьет тебя! Призови желтого стража, который укротит твою Тень, а потом войди в свои воспоминания и выброси кольцо! Слышишь меня? Крам?
Что-то завозилось в капюшоне куртки, и вовремя. Обернувшись, Гарри увидел, как прямо из-под земли перед ним вырастает дементор, и прянул в сторону. Больная нога подвернулась, и, запнувшись о камень, он напоролся прямо на подкравшегося сбоку Виктора. Дурмстранжец не ожидал этого и ударил не магией, а кулаком, но зато попал, собака нечесанная, прямо в челюсть. Гарри улетел в неизвестном направлении. В голове вибрировало, во рту было кисло-солоно от крови, и он ничего не видел, только, инстинктивно скрещивая руки над макушкой, пытался уберечься от следующих тычков. Внезапный вопль Крама привел его в чувство быстрее, чем он очнулся бы самостоятельно. С трудом сфокусировав взгляд, юноша увидел, что болгарин пятится от какого-то высокого пожилого мужчины с седовато-русыми волосами и ледяным взглядом серо-голубых глаз. На незнакомце было длинное черное пальто, похожее на шинель прусских гусар, и франтоватые охотничьи сапоги с раструбом под колено. Гарри вспомнил, что где-то видел такого мужчину — в этой же одежде, с той же бородкой и усами... Ба! Да это же мессир Гринделльвальд собственной персоной. А куда девался дементор? Гарри, ты совсем от сотряса "поехал"? Какой тут дементор, какой Гринделльвальд? Это же боггарт! Крам до смерти боится Голландца! И не успел Гарри сделать хоть что-то — например, избавиться от боггарта Ридикулусом или просто сбежать с места схватки, покуда Виктор отвлекся, — как за спиной болгарина вырос белый кентавр и с силой ударил его по голове своим луком. Когда дурмстранжец рухнул ему под копыта, кентавр хотел сделать с ним то, чего не успел сделать с вейлой. Но Гарри бросился между ними и стал упрашивать не убивать парня: "Стыдно бить лежачего!"
— Он все равно не справился, — презрительно плюнув в сторону валявшегося без сознания Крама, бросил кентавр. — Он слабак, слабым нет места в этом мире.
— Он не слабак, он просто ошибся. Если однажды ошибешься ты и твои собратья забьют тебя камнями — достойно ли это тех, кто считает себя мудрым народом?
— Они будут правы. Я смирюсь и приму кару.
— Так позволь людям самим судить и карать своего, а вы судите и карайте своих, если у вас так принято. Его заберут. Сейчас, подожди! — Гарри сосредоточился (голова всё еще плыла, челюсть ныла, подбородок был мокрым от крови) и скомандовал палочке отправить в небо сигнал.
Слова последнего из чемпионов не оставили кентавра равнодушным, и тот смилостивился над ними обоими. Покачав головой, он пробурчал какое-то ругательство на неизвестном языке, после чего ускакал по аллее. Гарри продолжил путь. Чтобы хоть как-то передвигаться на поврежденной ноге, он трансфигурировал себе костыль из оброненной кентавром — как бы случайно — стрелы и поковылял по уже недавно пройденному пути. Когда впереди между двумя стенами изгороди забрезжил свет, он невольно сжал в кармане золотую цикаду. Наверное, ее нужно будет кому-то показать или отдать?
В параллельном коридоре, кажется, кто-то бежал. Гарри насторожился. Крам? Неужели его не подобрали и он собирается добить конкурента? Звуки шагов, правда, были какими-то странными — Виктор хоть и косолапил, но не настолько же шумно!
Скорее к центру, к последнему испытанию! Неизвестно, переживет ли он встречу с Минотавром, но пути назад нет.
И тут, мягко спрыгнув откуда-то сверху, перед парнем вырос старый знакомец — Сфинкс. С приветливой улыбкой во все тридцать два белоснежных зуба крылатый лев с лицом красавчика-Локхарта подошел ближе.
— Рад видеть тебя живым, — сказал он, совершив плавный оборот вокруг Гарри и лениво растягиваясь перед ним на щебенке, уже не такой огромный, как был в том сне, но всё равно здоровенный и мощный.
— Это ненадолго, — грустно усмехнулся юноша, всё еще чувствуя во рту вкус крови и нащупывая языком несколько шатающихся зубов. Кровь на подбородке и шее уже подсохла и противно стягивала кожу, скула и челюсть ныла, нога тоже. — Минотавра мне не пережить.
Сфинкс удивленно вскинул бровь:
— Ты уже пережил Минотавра, о чем тебе кручиниться? Встреча с Минотавром — это встреча с самим собой в Лабиринте своего сознания. Разве ты не догадался?
Гарри хлопнул себя по шраму и, признавая собственное упущение, покачал головой:
— А если бы я не смог?
— То кентавр напал бы и на тебя, — пожимая плечами, как ни в чем не бывало откликнулся собеседник.
Ну, Аллах Акбар. Порадовали. Лицо Гилдероя повеселело, будто Сфинкс уловил его мысленный сарказм:
— Что ж, как бы там ни было, всё самое трудное уже позади. Ты справился. Последняя часть ключа в этом Турнире — слово "Вход".
— "Выход... там, где... вход", — медленно повторил Гарри, собирая воедино всю фразу. — Но что это означает?
— Ступай в сердце Лабиринта, и там ты всё поймешь. Прощай, победитель!
Сфинкс припал к земле, оттолкнулся задними лапами, взмахнул крыльями и стремглав улетел в почти совсем уже темное небо. На другом конце аллеи за спиной Гарри снова раздались ковыляющие шаги. Это подстегнуло: он не хотел знать, кто или что преследует его по пятам. Отчаянно работая костылем, он почти бегом устремился к сияющей площадке за кустами.
Там было очень светло. Глаза с непривычки слепило. Свет без солнца, льющийся отовсюду... В центре круглой арены, устланной чем-то мягким и белым, как снег, на каменном постаменте высилась сидящая статуя атлета с бычьей головой. В огромной руке он держал такой маленький по сравнению с ним огненно-золотой кубок, что тот казался всего лишь рюмкой. Постамент медленно поворачивался под ним. На одной из четырех сторон в черном граните была выбита на латыни полная фраза-ключ: "Ubi exitus, ibi aditus" [3]. На трех других зияли отверстия в форме ременной пряжки, женской папильотки и насекомого-цикады. Рука с кубком была вздернута высоко — не достать, и Гарри догадался, что нужно сделать. Он просто вложил золотую цикаду в нужное отверстие на подножии скульптуры.
__________________________________________
[3] "Где выход, там вход" (лат.)
Исполинский Минотавр пришел в движение. Наклонившись, человекобык протянул Гарри Кубок. Только тут юноша понял, что этот сосуд на самом деле размером с голову настоящего быка, не меньше. Сзади донесся шум. Уже касаясь кубка, Гарри успел почувствовать чью-то железную хватку на своих плечах и услыхать знакомый голос, рявкнувший:
— Не тронь!..
Мир свернулся в точку.
* * *
— Что это было? Как это?! — недоуменно звучало на трибунах. — Где они?
Гермиона озиралась вокруг. Гарри просто исчез, а его трансляция погасла. Вместе с ним исчез и профессор Грюм, который в самом конце пути смог его догнать и зачем-то крикнуть, чтобы он не брал Кубок. Ведь этого не было в сценарии, верно?
Она увидела Снейпа, спешно пробиравшегося через ряды к президиуму. За столом жюри оставались только Дамблдор и Бэгмен, к которым только-только присоединилась профессор МакГонагалл. Каркаров и Максим убежали к своим студентам, которых извлекли из Лабиринта патрульные Министерства. Грейнджер дорого бы заплатила, чтобы услышать, о чем сейчас так оживленно спорят директор, министерский чиновник и деканы. Зельевар говорил что-то Дамблдору, время от времени взмахивая руками и выказывая при этом крайнее недовольство. Минерва МакГонагалл строго хмурилась и кивала, в кои-то веки поддерживая слизеринского коллегу. Дамблдор им что-то втолковывал. Гриффиндорцы вокруг Гермионы бурно обсуждали вопрос, куда могли деваться Поттер и Грюм.
— Может, так и задумано? — приставала к Рону Джинни. — Как ты думаешь? Так и было задумано, да ведь?
Грейнджер попробовала прочесть по губам спорящих, о чем идет речь в президиуме. Жалко, что на трибунах запрещено использование магии, она хорошо освоила заклинание подслушивания Мелиус аудире. Если Гермиона не ошибалась, Снейп говорил, что Бэгмену надо было остановить ход Турнира еще в тот момент, когда в Лабиринте оказался Грюм. Бэгмен воздевал руки и переводил стрелки на Дамблдора. Дамблдор хмурился, говорил что-то в бороду, снова хмурился. Было понятно, что никто не знает, что делать и где искать пропавших.
Меж тем сумерки быстро сгущались, переходя во тьму...
* * *
Падая на землю от боли в ноге, Гарри услышал над собой мужской голос, выкрикнувший "Авада Кедавра!", и увидел зеленую вспышку. Кто-то тяжело рухнул рядом, а самого парня, обезоруженного, неведомой силой подбросило в воздух и опрокинуло вверх тормашками. Он видел оставшегося лежать внизу, в траве, Грюма — мертвого, с перекошенным от ужаса безносым лицом и выскочившим из пустой глазницы искусственным глазом. Рядом с Грюмом торжественно и нелепо светился золотом Кубок Трех Волшебников. Сам Гарри мог только бессильно трепыхаться и слушать безумный хохот и вопли какой-то женщины.
