— Как теб-ик!.. тебя зовут на самом ик!.. деле? — она приставила палочку почти к его горлу и вызвала у себя привычную улыбку. — Помоги мне, малыш!
— Что вы делаете? — хрипло спросил Поттер. — Вы сошли с ума?
— Твое на-ик!..стоящее имя?! Немедленно!
— Горменгаст [4], — буркнул он, и она сразу же это проверила, а когда имя не сработало, то наотмашь влепила ему пощечину.
— Не лги ик!.. мне, малыш. Еще одна попытка!
— Да что вы от меня хотите?! — после второй пощечины он дерзко выкрикнул ей в лицо: — Горавенд! Горанфло! Горыныч! Ничего я вам не буду говорить, вы психопатка.
— Тебе же хуж...ик! Легилименс!
__________________________________________
[4] Строго говоря, Горменгаст — это не имя, а название замка по одноименному роману Мервина Пика.
Только теперь до нее дошло, что все эти месяцы ублюдок грязнокровки морочил ей голову. Его сопротивление оказалось нешуточным: Поттер явно решил продать свою жизнь подороже. Выходит, и Эс-Ти нагло лгал самому Повелителю, убеждая его в бестолковости подопечного. А если так... Если так, то вот он и есть предатель, шпион, переметнувшийся на сторону Дамблдора! Это Снейп упредил авроров и сорвал Лестрейнджу операцию в Минмагии! Пришел тебе конец, Эс-Ти.
Она взмокла, как мышь, но так и не смогла пробиться дальше череды традиционных порнокартинок, которые мальчишка назло подсовывал ей в качестве воспоминаний. От ярости и икоты Долорес уже была готова убить мерзавца, а там гори оно всё огнем. Но здравый смысл госслужащей, которая всю свою жизнь училась прятать истинные чувства, чтобы добиться цели, подсказал ей сменить тактику.
— Ну что ж, прер-ик!..вемся, — она призвала к себе кресло из спальни и расселась напротив пленника; кресло было высоким, а ноги Амбридж — короткими, и оттого они просто болтались в воздухе, не доставая пола, но это ее не смущало. — Сейчас ты снимешь это за-ик-линание, и мы продолжим беседу в друже-ик-ской обстановке.
— Какое заклинание? — да он, не иначе, хочет и дальше валять дурака?!
Долорес улыбнулась. Возле нее возник столик, забулькал, закипая, чайник, зазвенели аккуратные фарфоровые чашечки Викторианской эпохи. Она неторопливо наложила из сахарницы, как всегда, десять ложек.
— Видишь эти сокров-ик-ща, малыш? Все, не считая вон того жабеныша на камине, ик!.. когда-то были моими любимцами. Ик!.. они останутся ими навечно. Но, знаешь, в моей колл-ик!-ции чего-то не хватает. И я только ик!.. сейчас поняла, чего. Пожалуй, мне нужна дево-ик!-чка. Милая, беленькая девочка, куколка, с которой ик!.. станет когда-нибудь играть моя будущая до-ик!-чка. Она будет смирной и никогда не обидит ик!.. мою малышку. И я уже присмотрела кое-кого на эту роль. Ты же ик!.. понимаешь, что я получу ее так же, как получила тебя? — Долорес изо всех сил проталкивала зрительные образы в доступную ей часть его сознания, а в запасе у нее было такое, от чего плакали даже матерые заключенные Азкабана после десятка лет отсидки.
Дыхание Поттера пресеклось, но он всё еще делал хорошую мину при плохой игре. Тогда Амбридж демонстративно подняла перед собой правую руку и посмотрела на указательный палец, который под воздействием ее взгляда всё удлинялся и удлинялся, покуда не вытянулся на десять футов. Не торопясь, Долорес нащупала им чучело самца эрклинга, выставленного в компании со старой эльфийкой, и начала делать неприличные движения, тыкая в разные части его тела, щекоча и поглаживая. Эрклинг странно и отвратительно извивался, хихикал неживым механическим голосом и выдавал коленца какого-то жуткого танца. Рядом зашевелилась эльфийка. Амбридж подтолкнула к ней готового к спариванию эрклинга, и мертвая домовиха покорно задрала "подол" своей наволочки. Чиновница незаметно покосилась на своего пленника.
Проняло. Поттер понял намек — уже не пытается притворяться. Закусил губу, прикрыл глаза и тихо пробормотал:
— Не трогайте ее. Я сниму проклятие. Делайте со мной что хотите, а ее не трогайте, она ничего вам не сделала.
— Снимай, — Долорес оставила в покое чучела, и те снова застыли в исходных позах. — Но одна попытка ик!.. фокуса — и ты знаешь...
— Хорошо. Только верните мне палочку.
— А что ж без пало...ик!..чки не научился? Имей в виду, одно...
— Я всё сделаю как нужно, клянусь своей магией, — раздраженно перебил ее Поттер и только после этого получил назад свою палочку.
Амбридж не успела разобрать инкантацию заклинания, отменяющего икотные чары. Но приступы тут же прекратились. Как только это произошло, Долорес вышибла оружие из его затекших пальцев, которые были едва послушны своему хозяину и даже слегка посинели.
— С этого момента ты прекратишь сопротивляться, мой друг, иначе я вынуждена буду взломать твой мозг. Если я это сделаю, ты станешь либо безумным, либо сквибом — думаю, твой наставник популярно объяснил тебе последствия вторжения опытного мага, — от нее не ускользнуло то, что даже под защитой окклюменции при упоминании Снейпа юнец чуть заметно дрогнул. — Выбирай: или открытый доступ к твоим воспоминаниям, или вечное помрачение рассудка и психиатрическое отделение Мунго в одной палате с родителями Лонгботтома. Если повезет, малыш, у тебя будет шанс стать преемником Аргуса Филча по хозяйственной части...
— Я пообещал снять с вас проклятие, и я это сделал. Потому что это действительно был мой косяк. За него по вашим дурацким магическим законам вы имели бы моральное право мстить мне через моих близких. А больше я не обещал вам ничего и ничего теперь вам не должен. Если вы покуситесь на Луну, профессор Амбридж, вам прилетит такой отдачей, что мало не покажется, и вы прекрасно это знаете. Поэтому катитесь к черту.
Ох, Иштар Крылатая! Ну как в одной и той же голове уживается и потенциально толковый чародей, и наивный идиот?
— Легилименс!
И Долорес взялась за него, уже не стесняясь в средствах. Веселый Роджер получит его живым. Остальное — не имеет значения.
* * *
Отдавая домашнюю работу, Гэбриел спросил о выходных: смогут ли они встретиться завтра на Сокровенном. Северусу показалось, что сыну есть что сказать, но он еще не придумал, как бы это правильнее преподнести. А сделать это на острове он хочет исключительно ради того, чтобы его, как всегда, прикрыл крестный, спасая от отцовского гнева — тут и гадать нечего. Блэк настолько привык служить буфером между родственничками, что рискует сменить анимаформу с собаки на оживший стеганый матрас. Стеганый матрас с клопами. Значит, шалопай или уже во что-то вляпался, или планирует что-то натворить, недаром такой взъерошенный и рассеянный.
— Если тебе что-то нужно, лучше говори сейчас. Я не знаю, что будет завтра, — честно ответил Снейп, вглядываясь в его лицо.
Гэбриел колебался ровно секунду, но затем покачал головой и, попрощавшись, покинул его кабинет. Надо будет — кровь из носу! — изыскать завтра для него хотя бы час. Без своего бессменного адвоката-Сириуса этот лис не признается ни в чем, а близящийся финал учебного года навевает тревожные мысли. Как-то, право, не верится, что вектор, заданный первыми четырьмя курсами, будет внезапно изменен пятым и в итоге всё обойдется без лазарета и помощи Помфри. Ни язвить, ни даже думать на эту тему не хотелось.
Впереди еще целая ночь с проверкой домашнего бреда свихнувшихся от весны студиозусов и неизбежный мигрень как следствие очередного подтверждения гипотезы о тупиковой ветви эволюции.
Около половины девятого вечера Северуса отвлекла непонятная копошня в камине. Он давно уже не пользовался этим средством связи, и там, как видно, порядком всё забилось копотью. А может, этот гребаный Макмиллановский радужник пророс и в каминной трубе.
Оказалось, это был как раз Джоффри. Снейп разрешил ему полный доступ, но аврор показался из пламени лишь наполовину.
— Тебе надо ознакомиться с содержимым как можно скорее, — без обиняков предупредил Друид, протягивая из огня какую-то папку. — Через полчаса я вернусь за этим.
— Что там у вас сейчас?
— Усиливаем, патрулируем... что еще ждать после такого... Мне пора.
Открыв документы, первым делом Северус увидел обложку стандартного магического досье. С нее смотрела молодая привлекательная женщина, чем-то напоминающая дамскую половину семейства Патил, а вот имя под колдографией заставило зельевара выпрямиться и подобраться.
— Что?! — вполголоса воскликнул он и с этого момента не выпустил папку из рук, пока не прочел всё до последнего листка.
— Ее надо найти раньше, чем это сделает кто-то другой, — сказал Макмиллан, когда вернулся за документами четко по истечении получаса. — Я уже отработал несколько версий, где она могла бы скрываться, но пока без особого успеха.
Надо было что-то предпринять. Новое знание не давало покоя. Набросив сюртук и мантию, Северус выбрался в коридоры подземелий — бродя по бесконечным сырым лабиринтам, размышлять значительно проще, чем мечась по комнате. И было очень странно встретить у лестницы в такое время возвращавшихся откуда-то сверху Драко и его неизменную команду — Грегори с Винсентом.
— В чем дело, мистер Малфой? Вы ищете кого-то?
Все трое откровенно смутились, даже Малфой, который в последнее время вел себя со всеми взрослыми как магловский бунтующий тинейджер. Люциус обмолвился, что единственный наследник иногда позволяет себе дерзить матери и вступать в споры с ним самим.
— Нет, сэр, — Драко мялся и прятал глаза. — Мы... э-э-э... мы уже отправляемся в нашу гостиную.
— Драко просто забыл свою книгу в библиотеке, — вдруг выдал Крэбб, и два других героя уставились на него с приоткрытыми ртами. — Мы пошли с ним, сэр.
Спохватившись, Гойл и Малфой активно закивали и бочком-бочком сместились в сторону слизеринского крыла. Снейп был слишком занят своими вопросами, чтобы определять им взыскания, и потому лишь отступил в сторону, уступая парням дорогу. Потолкавшись, они стремглав бросились мимо него. В сумятице из чьего-то кармана — кажется, Малфоевского — выпал небольшой свиток, но Драко ничего не заметил. Подождав, пока их топот стихнет за поворотом, Северус нагнулся и поднял пергамент. Это была домашняя по ЗОТИ пятикурсника-когтевранца Джереми Стреттона — память тут же подсказала: это такой невысокий коренастый однокашник Гэбриела, полный ноль в зельеварении (после почетного первого места у Лонгботтома и не менее почетного второго у Коронадо), зато блестящий загонщик квиддичной сборной орлят. Совершенно пустое и бессмысленное копирование параграфа из учебника "Основы для начинающих", оцененное на "Превосходно" с тремя восклицательными знаками с личной подписью Амбридж. Что они хотя бы проходят у нее в преддверии СОВ? "Йети пожирает всё, что ни встретится ему на пути, хотя он боится огня и опытные волшебники могут с ним справиться. Поэтому при в встрече с ним используйте Инсендио"... Крайне полезная информация, особенно в свете последних политических событий. От йети все беды МагБритании. Три восклицательных — "милочка" нынче превзошла саму себя.
Сунув пергамент во внутренний карман, Северус спустился на минус третий этаж, где слышались только звуки капающей где-то воды — вероятно, со сталактитов в Гнилой пещере. Там в него и врезался злобный домовый сыч из школьной совятни. Птицу, очевидно, выбесило искать адресата впотьмах, поэтому, отдавая записку, она хорошо, до крови, прихватила Северуса за палец. Дожидаться ответа ее не наставляли, и сова, истерически провопив какое-то заклинание, взывающее к силам ада, умчалась в неизвестном направлении.
Вспомни Жабу — она и квакнет...
"Дорогой профессор Северус Т. Снейп, будьте так любезны заглянуть сегодня в половине одиннадцатого в мои апартаменты. У меня есть разговор на весьма важную для Вас тему. Игнорирование этой просьбы я сочту как знак того, что тема Вам не так важна, как думалось, и это повлечет за собой ухудшение Вашей репутации в глазах известных нам обоим людей, дорогой Северус Т. Снейп. С ожиданием, всегда Ваша Долорес", — гласило послание, выведенное почерком Амбридж и рассыпавшееся в мелкодисперсную пыль сразу после прочтения.
Что это, как не намек на его неблагонадежность? После схватки в Министерстве прошедшей ночью ожидать следовало именно этого. Но... сама формулировка и тон... Не означают ли они, уж слишком развязные для ее обычной манеры общения, что Амбридж хватило мозгов докопаться до главного?
Примерно в назначенное время Северус поднялся на третий этаж и постучал в дверь ее комнаты. С легким щелчком медная ручка повернулась. Северус выронил палочку из рукава в ладонь и сделал шаг вперед, в помещение, которое теперь не имело ничего общего с аскетизмом жилища профессора ЗОТИ в тот год, когда эту должность занимал Люпин. Розовые одеяния и уродливая заколка не были здесь самыми выразительными проявлениями вкуса новой хозяйки. От увиденного глазам Снейпа стало физически больно, а мигрень лишь усилилась.
— Профессор Амбридж, вы, кажется, жаждали встречи? — оставаясь на пороге прихожей, воззвал он к ярко освещенной комнате.
— Можете не сомневаться! — ответили ему оттуда знакомым голосом.
Северус онемел. Голос был стопроцентно узнаваемым — и принадлежал он совсем не Жабе.
Навстречу ему из-за фальшивой барочной колонны вышла Петунья Дурсль.
66. Старушка в Англии жила, она удава завела — уж так его любила!
— Что ты здесь делаешь? — вырвалось у Северуса, тогда как мозг одномоментно создал целый сонм версий в ответ на собственный вопрос.
Он применил невербальную отмену всех чар, но ничего не произошло, образ не рассеялся.
— Я? — Петунья подошла еще ближе и улыбнулась. — Живу, — в подтверждение этого она провела рукой по прозрачному пеньюару. Розовому, конечно. И чересчур короткому.
Это был ее голос. Это были ее интонации. Ее мимика. Ее фигура и походка. И это не было похоже ни на что — ни на оборотное зелье, ни на заклинание мимикрии, ни на превращение метаморфмага. На всякий случай Северус покрепче забронировался окклюментными щитами. По крайней мере, бесстрастной физиономией он никак не выдаст полнейшего внутреннего смятения.
— Что ж, значит, я ошибся комнатой, мэм. Простите за вторжение, — зельевар невозмутимо поклонился и сделал вид, будто собирается покинуть комнату.
Женщина звонко расхохоталась, и только по этому журчащему искристому смеху Снейп понял, что перед ним всё же та, кто его пригласила. Но... как, черт возьми?!
— Входи, Снейп, — отсмеявшись, пригласила она. — Стеснительность тебе не к лицу.
Северус молча вошел вслед за нею в комнату. Минуя огромное — в полный рост — зеркало у дверного проема, хозяйка жилища бросила на себя оценивающий взгляд и одобрительно хмыкнула. После она кивнула гостю в направлении кресла и сама фривольно расселась напротив, на диванчике с отвратительного цвета обивкой. Обивка имитировала шкуру зебры, только полосы на белом фоне были не черными, а едко-розовыми, просто выжигающими глаза. Снейп садиться не стал — сложил руки на груди, в правом кулаке по-прежнему сжимая наготове палочку.
Блондинка, пытавшаяся убедить, будто она — его свояченица, облизнулась и неспешно положила ногу на ногу. Могла и не стараться: ткань ее пеньюара была достаточно прозрачной, чтобы сделать вполне заметным отсутствие нижнего белья. Еще раз оглядев себя издалека в отражении, она заговорила:
