Гермиона стыдливо залилась краской, и веснушки ее прямо-таки засияли на упрямом лице. Не выдержав считывающего взгляда преподавателя, она вынуждена была отвести глаза и сознаться:
— Ну да, я сначала сделала с него слепок... на жвачку. Заморозила ее, чтобы не потеряла форму, потом вставила ключ обратно и пролезла под лесенку.
— Хорошо. И, пожалуйста, избавьте меня от необходимости контролировать каждую вашу фразу, — поморщился Снейп, как если бы у него болел зуб или голова. — У нас с вами обоюдный интерес: уйти отсюда как можно быстрее. Давайте сюда эту свою... жвачку.
У Гарри мелькнула робкая надежда, что профессор ограничится лишь устным наказанием, максимум — отработкой, и до исключения их четверых из школы дело не дойдет.
Гриффиндорка с досадой вытащила из кармана отвердевший грязно-белый комок с отпечатками зазубрин ключа и протянула алхимику, но тот, не скрывая брезгливости, лишь взглянул на зажеванную резинку и указал пальцем положить ее на стол подле небольшой статуэтки какого-то египетского божка.
— Продолжайте.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Загадочная парочка пошушукалась еще немного, затем, видимо, или нашла, что искала, или, напротив, не нашла, но голоса стали приближаться к выходу. Гермиона набросила на себя капюшон мантии и на всякий случай еще вжала голову в плечи, надеясь, что они, проходя мимо, не заметят ее под лестницей.
Они и в самом деле не смотрели в ее сторону. Люмос, испускаемый палочкой девушки, очень скупо освещал лишь небольшое пространство вокруг них. Зато эти двое были для Гермионы как на ладони, и она чуть было не выдала себя, охнув, но вовремя зажала себе рот обеими руками. Ближе к ней был парень — лет шестнадцати на вид, в общем, старшекурсник; высокий, стройный, бледный, с правильными чертами лица, длинными темными волосами; было в нем что-то знакомое, но Герми не могла определить, что, а главное — где она видела его раньше. Но испугал ее не он, а выглянувшая на мгновение из-за него девушка, его ровесница. Гермиону затрясло, потому что увидела она... саму себя.
Выросшую себя.
10. Не выбирая, видит глаз. Слух чуток не по приказанью...
— А, вот вы где!
В учительскую входил профессор Дамблдор в длинном парчовом халате. Снейп и, по его примеру, остальные почтительно поднялись с мест.
— Что у вас тут? Дознание? — усмехнулся старец, поглаживая струящуюся по вышивке на груди серебристую бороду. — Ну-ну. Профессор Снейп, я заберу у вас вот этого мальчика, — он кивнул на Гарри. — Думаю, вам не составит труда закончить тут всё... э-э-э... без него?
Возражать начальству алхимик не осмелился, и, хотя по его резко озлобившемуся взгляду и желвакам, что загуляли под кожей угловатого некрасивого лица, стало понятно, что этот скорпион крайне недоволен помехой, так и не съеденная жертва была отпущена на все четыре стороны. Гарри охватили противоречивые чувства: с одной стороны, он теперь хотел дослушать интригующую историю Гермионы, с другой — радовался, что его извлекли из клешней профессора зельеварения живым и невредимым, с третьей — чувствовал себя немного предателем перед теми, кто не избежит расправы. Сидящий на его плече Мертвяк недовольно запыхтел, но смолчал.
Дамблдор поманил Поттера за собой, и вскоре они очутились перед той самой горгульей, которую пару месяцев назад Гарри спасал от настойчивых ухаживаний своего ворона.
— Барбекю из лакрицы, — проговорил директор.
— Что? — не понял Гарри.
— Это пароль, — объяснил Дамблдор. — Для входа в мой кабинет.
Забавный пароль, и главное — простой, как полпенни. А Поттер уже давно привык к когтевранским изыскам при входе в родную гостиную... Горгулья тем временем пропустила их на лестницу. Старый профессор продолжал:
— Сегодня мне наконец доставили то, что я распорядился отыскать после прошлой нашей с тобой встречи, Гарри. К счастью, в одной семье не побоялись слуг Сам-знаешь-кого и оставили в семейном альбоме опасную колдографию даже под угрозой обысков. Впрочем, ты сам сейчас всё увидишь.
Под угрозой обысков... Что-то Лавгуд не говорил про обыски, чинимые прихлебателями этого трусливого Ирода — Волдеморта. Но, наверное, просто не хотел пугать раньше времени...
Руки Гарри слегка дрожали от волнения, когда Дамблдор подал ему обрамленный в красивый багет движущийся снимок. Ворон у него на плече нетерпеливо завозился, тоже стремясь подсмотреть изображение, но мальчик прижал фотографию к груди и поднял замутившийся от слез взор на директора.
— Можно... — начал было он, но голос сорвался и сел, пришлось откашляться. — Можно я заберу его себе и посмотрю... там... в комнате?..
— Да, конечно. Поступай, как считаешь нужным.
Теперь, наверное, Гарри не слишком расстроился бы, даже добейся Снейп его исключения из Хогвартса. Серая Дама сжалилась над ним при входе в гостиную и задала совсем простой вопрос:
— Что после кораблекрушения, плывя в океане на обломках досок, один выживший пират ответил другому, когда тот сказал: "Зря ты не послушался меня и не проколол ухо вовремя"?
— Ничего не ответил, — буркнул Гарри. — Заплакал и приготовился стать неупокоенным призраком [1]...
Дверь отворилась.
________________________________________
[1] Пропущенное звено рассуждений в ответе на загадку Серой Дамы: пираты прокалывали уши, чтобы вставить золотую или серебряную серьгу в надежде, что случись кораблекрушение и их тела выкинет на берег, кто-нибудь возьмется предать останки земле, а серьгу заберет в качестве оплаты за свой труд.
Увидев фотографию, Мертвяк скептически каркнул, за что был пересажен на жердочку с напутствием заткнуться. Гарри же лег на кровать и долго вглядывался в лица Лили и Джеймса, только-только поженившихся и счастливых. Мама казалась едва ли старше той школьницы, какой он видел ее прежде, на других снимках. Отец вроде бы тоже не слишком повзрослел с тех времен, жесткие темные волосы всё так же топорщились во все стороны, а круглые линзы очков поблескивали, перекрывая бликами выражение глаз. Выглядели они оба студентами, совсем еще детьми, и трудно было представить, что скоро у них у самих появится ребенок. В семьях маглов с этим не торопились — во всяком случае, в тех семьях, которые знавал Гарри, живя с Дурслями. Если бы не ветка белой орхидеи в прическе мамы и не букетик какой-то цветочной чепухи, приколотый к лацкану отцовского пиджака, их трудно было бы принять по нарядам за жениха и невесту. Но, быть может, у магов так заведено — без лишних церемоний. Тут Гарри не брался судить.
На фотографии к жениху и невесте то и дело подходили с поздравлениями гости — вот мелькнул и скрылся за краем рамки сам Дамблдор, вот повисла на шее отца какая-то маленькая пожилая женщина в нелепой шляпке, украшенной огурцами и цветками тыквы, а вот расцеловала их обоих в щеки мама Луны Лавгуд, Пандора, уже знакомая Гарри по другим снимкам... Так, и сам не заметив перехода, мальчик заснул. Во сне он начал видеть разные перепутанные и нелогичные сцены: где кто-то за кем-то гнался, кто-то рыдал в голос, кто-то кричал на самого Гарри, и поначалу это был Дурсль-старший, потом светловолосый отец Драко Малфоя, а в конце концов метаморфозой наваждения их обоих превратило в заику-учителя по ЗОТИ, который, мотая свою чалму и совсем не заикаясь, переругивался с зельеваром на небольшой полянке в лесу. Потом вдруг стало тихо и туманно. Медленно и робко туман рассеялся...
Открыв глаза, Гарри несколько секунд пытался понять, где находится. В спальне было совсем темно, мальчишки спали, посапывая (Стреттон — тот, как всегда, самозабвенно похрапывал), где-то тикали часы. Акэ-Атль, судя по безмятежному дыханию, доносившемуся с его кровати, уже давно вернулся из учительской, никем никуда не отчисленный.
Поттер не знал, сколько он проспал и который час, но сон улетучился без следа. Он нащупал на груди свадебную фотографию родителей и, подсветив ее палочкой, снова начал разглядывать участников церемонии.
Внезапно за спиной Джеймса Поттера возникли две фигуры. Обладатель первой был лишь немного выше отца. Второй же на снимке целиком не помещался, отображаясь только по грудь. Гарри узнал его по гигантскому росту, кудлатой засоренной бороде и брутальной одежде. Но вот при виде того, первого, мальчик вздрогнул, сердце его ёкнуло и замерло. Помолодевший на много лет, прилично одетый, выбритый и причесанный парень и тот затравленный псих из холодильника, который приснился Гарри в последнюю ночь, проведенную в доме Дурслей, были одним и тем же человеком. Не узнать его было невозможно, как и самого отца: этот нахальный огненный взгляд широко расставленных и несколько безумных темно-серых глаз, капризный рот аристократа, форму которого при их с Гарри личной встрече не смогли скрыть даже неопрятно торчавшие усы, породистый тонкий нос и брови вразлет, высокие скулы — всё выдавало в нем загадочного типа, притащившего за собой в мир маглов целый выводок дементоров.
Значит... он не приснился? И значит сон из школьного автобуса, где этот парень, будучи еще моложе, но всё равно узнаваемым, в компании с Джеймсом Поттером и еще двумя неизвестными прохвостами измывались над доходягой, которого подловили на лужайке близ Хогвартса — и Гарри теперь точно знал, в каком месте это произошло, — тоже не был сном?! А доходяга, без сомнений, стал его нынешним преподавателем зельеварения, только значительно прибавившим в росте и ядовитости. Так вот за что он так не любит сына Джеймса Поттера... Оно и понятно, Гарри тоже не любил бы одно напоминание о тех унизительных сценах. Всё это было на самом деле.
Хагрид! Брюнет обернулся и что-то сказал стоявшему чуть позади него великану. То есть, Хагрид наверняка знает, кто это такой! Еще бы он не знал, если они вместе были приглашены на свадьбу родителей!
Гарри подскочил, торопливо натянул теплый свитер и куртку, переобулся в высокие осенние ботинки, сунул рамку с фото под ремень брюк и на цыпочках, но быстро покинул спальню. В гостиной тоже было тихо, но еще и пустынно, и холодно. Ветер из раскрытого окна отдувал легкую занавеску. Гарри привалился к подоконнику, выглядывая наружу и пытаясь высмотреть сверху дорогу к хижине лесника, но видно было лишь подсветку разных построек замка, звезды и мерцающие глаза сов, которые бесшумно рассекали ночной воздух над Хогвартсом. Думать о том, чтобы выйти в промозглую стынь сейчас, да к тому же отправиться в сторону запретной территории, Поттеру было неуютно. Однако после увиденного им на снимке он совершенно точно не сумел бы дотерпеть до того удачного момента, когда можно будет легально сбегать в гости к Хагриду. Даже осознавая всю бестактность своего визита — по его прихоти будет разбужен взрослый человек — мальчик уже не мог остановиться. Протяжный, холодящий кровь в жилах вой неизвестного животного, долетевший со стороны холмов, — и тот не образумил Гарри. Что-то изнутри подгоняло его вперед, и оно было сильнее доводов здравого смысла. В конце концов, что может случиться — с ним же его волшебная палочка, при помощи которой он в команде с несколькими другими недоучками недавно привалил целого тролля!
"Уверен?" — будто бы спросил с портрета, висящего в простенке между окнами, сумрачный молодой вельможа в средневековых одеяниях — как гласила надпись с вензелями, некий принц Гэбриел. Не поддавшись на провокацию пронзительных глаз давно уж мертвого красавца-аристократа, Поттер юркнул к двери. Неизвестный принц лишь подбоченился и с усмешкой покачал головой ему вслед.
Не замеченный более никем, мальчик преодолел половину пути до жилища великана и заметил, что по другой дороге, но тоже со стороны замка и в направлении леса движется некто в черном. Гарри затаился за стволом сосны, и вовремя, поскольку скрывавшийся под плащом и капюшоном незнакомец, едва заметно прихрамывая, свернул на ту тропу, по которой только что спускался он сам. Летящая походка, сопровождаемая хромотой, была узнаваема, как если бы сейчас этот прохожий остановился и представился: "Да, это я, профессор Северус Снейп". Собственные намерения были Поттером тут же забыты: судя по всему, провалив затею с похищением важной вещи из охраняемого Цербером подвала, зельевар отправился доложить о неуспехе кому-то из своих сообщников за пределами здания школы.
Дальше они продвигались уже вместе — Снейп и, с большим отставанием, Гарри, причем последний очень жалел, что не прихватил с собой свою, пусть и дешевенькую, метлу. Следить за зельеваром с воздуха было бы куда проще, без опасения хрустнуть предательской веткой или споткнуться на ухабе. Этот профессор наверняка был темным, очень злым колдуном: не зря о нем поговаривали, что его заветная мечта — преподавать ЗОТИ вместо Квиррелла и что в былые времена, в ранней юности, он примкнул к сторонникам того "великого" истребителя младенцев и их матерей. Уже одно это обстоятельство внушало Гарри отвращение к алхимику и недоумение, почему после всего этого он не заточен со своими сообщниками в Азкабане, а как ни в чем не бывало разгуливает на свободе и ведет уроки у студентов Хогвартса. Видимо, у директора школы волшебства какое-то вычурное чувство юмора... Ведомый желанием изобличить вероломного профессора, Поттер, забыв о страхе, следовал за Снейпом в глубь Темного леса. Не зря всё-таки Джеймс с друзьями метелили этого выродка, когда были подростками. Поделом...
Не дойдя до хижины Хагрида, алхимик свернул вправо и углубился в самую мрачную часть леса, словно зачарованную смертоносным дыханием Морриган. Даже деревья здесь таили древнее зло под обросшими мхом кривыми и мертвыми ветвями. Тут было еще темнее, и ориентиром для Гарри служил слабый огонек палочки профессора, которой тот подсвечивал себе путь по еле различимой тропке. В какой-то момент зельевар вдруг остановился и стал настороженно озираться, точно что-то учуяв. Гарри замер за сухим стволом толщиной в три обхвата, а когда выглянул, Снейпа и след простыл.
— Вот же блин! — досадливо прошептал мальчик, не представляя, куда в этой кромешной тьме мог держать путь учитель.
Плутал он долго. Небо посветлело, и звезды начали меркнуть в сизом тумане. Похоже, занимался рассвет. Неожиданно заблудившийся Гарри услышал голоса и пошел в направлении звука. Ноги вывели его к странной полянке. А странной она была потому, что всю ее покрывали круги лишенных всякой поросли островков, поросших по контуру красными или уже почерневшими мухоморами. В центре одной из таких грибных арен под веткой сосны спорили два человека. Гарри снова затаился за деревом, однако ему пришлось сдернуть мешающие очки и перетерпеть резкую боль в шраме на лбу.
Полубоком к нему стоял замаскированный капюшоном алхимик, наведя палочку на кого-то, плохо различимого в его тени, и ухватив этого второго свободной рукой за воротник под горлом.
— Я думал, после той истории тебе хватит сообразительности не переходить мне дорогу еще раз, — вкрадчиво, но грозно цедил Снейп. — Ты полагаешь, твой фокус с троллем был остроумен?
