Дверь распахнулась настежь, со всей дури саданувшись о стену. Так входить в помещение в Хогвартсе мог только один человек, и сейчас этот человек шел вкрадчивой звериной поступью, подзуживаемый Филчем, который хвастался, что он не ошибся, когда услышал шум. Завхоз уже готовился торговаться с профессором о мерах отработки.
— Убрали палки, — останавливаясь, но сохраняя позу готовности к броску, тихо велел Снейп. Где бы отец ни провел минувший выходной, это явно пошло ему на пользу: утратив собственную магию, Гарри не потерял способность ощущать чужую в полной мере, и сейчас энергии в зельеваре было хоть отбавляй. Уже и не припомнить, когда юноша видел его таким прежде. — Мистер Малфой, мистер Корнер... и все остальные, — (На остальных он не оглянулся.) — минус десять баллов со Слизерина, минус десять — с Когтеврана. Все разошлись по своим башням.
— Допрыгались, — буркнул Голдстейн и опустил глаза, когда Снейп всё-таки посмотрел на него — пусть и без обычной злости, но так строго, что выдержать этот взгляд провинившийся староста не сумел. — Пошли уже... Под конец года, да еще и с разгромным проигрышем Когтеврана... о, да, самое то!
— Ой, да заткнись ты уже! — прошипел Драко под злорадное хихиканье Винсента и Грегори. — Разохался, как ба-а-абка Пухлого.
— Мистер Поттер, мистер Малфой, — донеслось вслед компании студентов, и оба, кого назвал зельевар, со вздохом обернулись. — Вы идете со мной.
Они дождались, когда остальные четверо под конвоем Филча покинут Дуэльный клуб, и зашагали за слизеринским деканом. Снейп повел их замысловатыми ходами, о которых ни Гарри, ни Драко даже не догадывались. Так, избежав спуска по движущимся лестницам, они в три раза быстрее очутились на подземном уровне. Прежде отец ни разу не водил его этим путем, но Гарри подумал, что не так уж и часто им удавалось бродить по верхнему Хогвартсу в компании друг друга.
— Садитесь, — проскрежетал Снейп нарочито-вредным тоном, а сам устроился за собственным письменным столом и оглядел усевшихся студентов. — Ну, и как это понимать?
— Виноват, сэр, — Малфой опустил глаза, но твердо добавил: — Поттер был только секундантом у Корнера, с него не спрашивайте.
— Мистер Малфой! Я сам буду решать, с кого и что мне спрашивать, — холодно и резко отозвался отец, не сводя при этом взгляда с Гарри. — Почему после отбоя вы находились в Дуэль...
В этот момент посреди кабинета полуматериализовалось светящееся облачко — чей-то Патронус. Он выжидал, явно настроенный отправителем не начинать диалог при посторонних. Снейп довольно поспешно поднялся и, приказав провинившимся парням оставаться на местах, увлек облачко вместе с собой за соседнюю дверь (ту самую, где была спальня).
— Поттер, ты молчи, — шепнул Драко, продолжая сидеть ровно, как истукан, и пялиться на опустевшее кресло зельевара; Гарри тоже не мог пошевелиться — только чуть-чуть двигал головой, и всё. — Это наши дела с Корнером.
— Если честно, мне плевать, — ответил он.
— Ну и хорошо. Держи язык за зубами, мы сами разберемся с деканом.
Что-то папаша задерживался. Гарри мог бы поклясться, что расслышал два беседующих голоса, невнятный бубнеж которых доносился из-за неплотно прикрытой двери в спальню, и еще какие-то шорохи, шаги, звуки передвигаемых предметов. От усталости он чуть не задремал на своем стуле, но профессор наконец-то снова возник на пороге. Неизвестно, что за послание доставил ему чей-то Покровитель, но оно явно было не из приятных: Снейп казался сникшим и вымотанным — словом, снова таким же, как обычно в последнее время. Юноша успел заметить на его мантии остатки Дымолетной смеси, но, проследив за его взглядом, отец на ходу их смахнул. А еще, кажется, от него теперь едва заметно тянуло какими-то незнакомыми притираниями и свечным дымом. Он молча положил на стол какой-то свиток и, дернув бровью, посмотрел на Малфоя. Тот опустил голову и согласно кивнул. Гарри ни черта не понял в их пантомиме, только ощутил, что вернувшийся зельевар снял с них обездвиживающее заклинание, поэтому они снова могут управлять своим телом.
— В таком случае, мистер Малфой, извольте объясниться. Как связаны между собой домашняя по Защите, которую вы самым наглым образом похитили из учительской, и всё, что сейчас происходило у вас с Корнером в Дуэльном клубе? А они связаны, даже не смейте отпираться, поэтому восполните пробелы — и покороче.
Но, несмотря на то, что говорил он с Драко, Гарри чувствовал, что профессор аккуратно, не касаясь мыслей, изучает его эмоции, и это было нечестно, потому что защититься при помощи окклюменции юноша не мог, а показывать, насколько ему хреново, не хотел.
— Сэр, я прошу вас учесть, что идея созда-а-ания этой... команды была моей. Поттер просто согласился помочь нам с Гойлом и Крэббом, а оста-а-альные пришли к нам позже.
Снейп заморгал, уже по-настоящему отвлекся от Гарри и ошеломленно уставился на своего студента:
— Ч-что? — он слегка встряхнул головой, отгоняя наваждение. — Команды? Еще раз.
— Словом, это я винова-а-ат в создании "Ордена Фомы Неверующего", сэр, — сознался Малфой. — На этих занятиях мы тренировались, чтобы противостоять чарам профессора Амбридж. Она на-а-ас не учила ничему полезному — заставляла переписывать пара-а-а-аграфы из учебника и зубрить политическое вранье. Поттер лучше любого из пятикурсников владеет на-а-авыком защиты от самого себя и окклюменцией. И если профессор А-а-амбридж сочтет, что организа-а-атора следует наказать, то пусть уж нака-а-азывает меня, а не его. Да, сэр, я считаю ее преступницей, которую нельзя было пуска-а-ать в школу, и могу это доказа-а-ать. И, зна-а-аете, если меня отчислят, то я не расстроюсь и уеду в Дурмстранг, как с самого нача-а-ала хотел отец...
Профессор резко сложил пальцы в горсть, как бы изображая ими гуся, захлопнувшего клюв. Драко осекся. Щеки его снова начали бледнеть, а глаза — терять маниакально-лихорадочный блеск.
— Ближе к делу, — тихо и миролюбиво (ох, черт, Гарри до сих пор пробирало морозом от этого почти нежного тона, грозившего последствиями, которых никогда не предугадаешь!) подбодрил рассказчика Снейп. — Как связан свиток Стреттона, сам Стреттон — а также стычка с Корнером — с этой вашей... хм... тайной организацией...
— Командой, — угодливо подсказал Драко морщившемуся, как от кислоты, декану.
— Чудный эвфемизм. Итак?..
— Сначала мы принима-а-али к себе только проверенных: Поттер приглаш-а-ал своих, я — своих. Мы могли за них руча-а-аться, и это работало, пока этот, — Малфой сверкнул ледышками глаз в сторону Гарри, — не прита-а-ащил своего Корнера.
Гарри хотел было подколоть — дескать, а Корнер "притащил" свою Джинджер, вот оттого-то тебя и пучит, помешанный хорек. Но не стал. Во-первых, пообещал не встревать между Малфоем и Снейпом, во-вторых, это деликатная тема, а в-третьих и главных... действительно плевать. Отец не Мэри Поппинс, его такими "cherchez la femme" не проймешь, только разозлится на лишний треп. [2]
__________________________________________
[2] Хотя, признаться, "наша" Мери Поппинс (в исполнении Натальи Андрейченко) своей грубостью очень сильно напоминает мне Снейпа в юбке https://youtu.be/bz0N8WqQ8MY Правда, Снейпу вроде как положено быть именно таким, а Поппинс вообще-то няня для мелких детишек...
— Корнер в присутствии всех поручился за Стреттона, но мне этот тип никогда не казался на-а-адежным, и я был против.
Да тебе пятьдесят процентов учащихся Хогвартса кажутся ненадежными. Другие пятьдесят у тебя грязнокровки или "нищие позорники".
— Позавчера нас кто-то сда-а-ал Жа... профессору Амбридж. Все думали, что это Корона-а-адо... и сначала я тоже подозрева-а-ал его. Потом вспомнил один подозрительный моментик на ЗОТИ... как Стреттон переглядывался с... с ней, — Драко скорчил рожу, с какой обычно передразнивал Жабу. — Когда вы нас пойма-а-али на лестнице, сэр, с Винсом и Грегом, мы как ра-а-аз только что раздобыли улику. Такие отметки она ста-а-авит только своим прихлебателям, и это стопроцентно вознаграждение за донос!
— Так почему же вы на поединок вызвали Корнера, а не Стреттона?
— Потому что Стреттон зачем-то срочно отпра-а-авился домой на выходные, сэр. Я не верю, что вернется. Скорее всего, он догада-а-ался, что разобла-а-ачен, и поспешил свалить... м-м-м... в смысле — унести ноги.
— Зачем ему уносить ноги с такой покровительницей за спиной? — сощурился профессор.
— Сэр, он преда-а-атель, но не дурак. Ей незачем прикрыва-а-ать его.
— И вы решили вместо самосуда над настоящим виновником отыграться на его ни в чем не повинном приятеле.
Ага, как будто Корнер такая беззащитная квочка, на которой можно взять и отыграться!
— Ни в коем случае, профессор! — обиженно вспыхнул Драко. — Корнер стал выгора-а-аживать Стреттона и выставлять меня лжецом перед своими дружками, — он снова покосился на Гарри.
"Перед дружками"! Как будто тебе есть дело до чьего-то мнения... кроме мнения Джинни, конечно. В присутствии которой Майкл и начал доказывать нам твою предвзятость — он тебя тоже терпеть не может. А тебе только и нужен был такой предлог, чтобы помахать палочкой. Вот правильная версия! Но это твое личное дело, твоя заповедная территория, так что и "выгребать" тебе здесь самому, как ты любишь выражаться.
— Допустим, — помолчав, сухо сказал профессор. — Допустим всё так, как вы говорите, Малфой. Но что за самовольство? Почему, прежде чем прятаться по углам и собирать сомнительные компании, вы не поделились своими опасениями сначала с вашим отцом или хотя бы со мной — вашим, хочу напомнить, деканом? Почему, я вас спрашиваю? Поттеру простительно, — но параллельно с этими словами он швырнул в Гарри испепеляющий взгляд такой мощности, что парень на всякий случай пощупал себя за бок: не превратился ли он в горстку золы, оставшись после этого в виде призрака, — Поттер у нас, мягко говоря, звезд с неба не хватает. А вы, Драко?..
Малфой посмотрел на него, как пес, сжевавший тапочки:
— Мне дали понять, чтобы я в это не совался. Вы с отцом заодно и ответили бы точно так же.
— Как вы сказали? Я с ним заодно?
— Да! — огрызнулся Драко и, совсем перестав обращать внимание на постороннего участника, вскочил с места: — Полшколы шипит у меня за спиной, называет пожирательским выродком. Мне нет дела до мнения этих... магловских выродков — да, сэр, и я буду так их называть дальше, понятно?! Но всегда лучше быть, чем слыть!
Отец невозмутимо сложил руки на груди:
— И что? Теперь вы с горя побежите вступать в ряды сторонников Темного Лорда, чтобы таким сомнительным способом заткнуть всем рты? — в голосе его прозвучала едва заметная издевка.
— Будет надо — и вступлю! — выпалил Малфой.
Ох и дурак!
— После первой же истерической выходки в таком духе, как сейчас, — спокойно продолжал Снейп, — любой из старших экклезий будет вправе навести на вас палочку и устроить вам продолжительный сеанс пыток. Это, знаете, отрезвляет. Темный Лорд не любит такого поведения, какое вы только что продемонстрировали. Отец не рассказывал вам о неконтролируемых физиологических проявлениях у того, кого подвергают Круциатусу? Нет? Вам рассказать? Должны же вы знать заранее, что будет происходить с вашим организмом на глазах у многих взрослых колдунов и ведьм...
Драко сник, пыл его заметно остыл. Он опустил голову и, облизнув пересохшие губы, еле слышно ответил:
— Не надо.
— Я могу счесть это за попытку забрать свои слова обратно?
— Да, сэр. Извините, сэр, я вспылил, этого больше никогда не повторится.
— Хотелось бы верить. Что ж, ступайте к себе.
Драко сумбурно попрощался и исчез. Профессор тем временем, задумчиво водя большим пальцем по нижней губе, уставился на Гарри, а Гарри — на него.
— Очевидно, что всем моим надеждам на спокойное окончание тобой этого года учебы сбыться было не суждено с... С какого времени вы начали корчить из себя тайное общество?
— Н-не помню точно... где-то между Хэллоуином и Рождеством...
— Отлично! — скривился отец с отвращением. — Два недоучки позволили себе чему-то там "обучать" целую толпу недоучек! Да как ты посмел взять на себя такую ответственность?! — гаркнул он и внезапно с оглушительным хлопком швырнул первую попавшуюся книгу на стол, и Гарри не успел овладеть собой — вздрогнул от неожиданности. — Как тебе пришло в голову тратить время на то, в чем ты ни черта не смыслишь, вместо того чтобы заниматься?! Зная, прекрасно зная, какие грядут времена!
— Честное слово, я больше учился сам, чем учил. Мы просто менялись... просто менялись друг с другом тем, что у кого лучше получается. Мы не лезли в неизвестные области. В конце концов, нам ведь надо было как-то готовиться к СОВ!
— Ненавижу эти твои уловки! СОВ! Дешевая отговорка, чтобы прикрыть полгода возмутительного баловства! Если бы всё дело заключалось только в СОВ, ты не таился бы от меня.
— Таился бы! Ты не пойдешь против Министерства и против директора, а ты сам говорил, это он принял Жабу на работу. И к тому же она инспектор, ты пошел бы против инспектора?
— А ты своим куцым умом не успел подумать, что я мог бы обеспечить вам больше безопасности, если бы знал, что вы творите за моей спиной? Я или Макмиллан могли бы и подсказать вам... — он недоговорил, споткнулся, бессильно покачал рукой над головой и уронил ее на колени. — Ни о чем вы не думаете.
Гарри вздохнул и, прикрыв глаза, выдавил из себя:
— Извини, что я всё заранее решил за тебя. Ты прав, пап.
С ним сейчас лучше согласиться и честно попросить прощения — это слегка укротит отцовский гнев. Хотя в глубине души Гарри всё равно считал, что с его стороны было бы не очень правильно закладывать Малфоя — он же не был до конца уверен, что сможет убедить профессора в нужности такой меры. Да и доказать, что Амбридж действительно охмуряет студентов каким-то ведомым только ей способом, не смог бы ни он, ни Драко. Вдруг на поверку выяснилось бы, что никаких чар она не плетет, а все подхалимы и стукачи стелются перед ней по собственной воле? У маглов и безо всякого колдовства такое на каждом шагу. В общем, всё сложно.
— Эта мразь домогалась тебя или Драко?
Парень перестал разглядывать плиты пола и вскинул голову:
— Нет. Мы не по ее части. Ее интересуют скорее "большие" ребята.
Зельевар прошипел что-то неразборчивое и бранное.
— И по-твоему, я не принял бы никаких мер, если бы ты рассказал мне такое?
— Пап, не заводись снова. Пожалуйста. Не сейчас. Если хочешь, давай покричим друг на друга завтра, — и, когда профессор промолчал в знак согласия, Гарри осторожно спросил: — Она не вернется в Хогвартс?
Зельевар отвел взгляд в сторону:
— Думаю, нет.
— А что будет со мной? Меня снова отправят к Дурслям?
— Послушай... ты и сам прекрасно знаешь, Гэбриел, какой скверный из меня утешитель... Это моя вина, но так уж по-дурацки я устроен: все нужные слова враз пропадают, когда такое... Мне проще наорать, чем заговорить чьи-то раны. Просто знай, что ты можешь сказать мне всё — и сейчас, и всегда. И мы с тобой что-нибудь придумаем. И сейчас, и всегда.
