— Позови, когда будешь готов.
Дикий рев и землетрясение снова дали понять, что Шустрик не дремлет, а исправно выполняет свою работу. Ну да, обзавестись простым уравновешенным нюхлером в качестве открывателя путей — это не для Уильяма Уизли, это для слабаков. Гриффиндорцу амат подавай, и ни шагу назад! И доберется же когда-нибудь до Рыжего доктор Хавасс [2], быть этому чучелу в рокерской косухе депортированным из Египта в срок менее суток! Хавасс еще на Уоллиса Баджа не весь зуб сточил. От такого шума не только мумии восстанут, но даже маглы вот-вот начнут о чем-то подозревать...
__________________________________________
[2] Захи Хавасс — египетский археолог и историк Древнего Египта. Бывший генсек Верховного Совета Древностей Египта (подробнее см. в Примечании в конце главы).
Наступившее затишье дало Гилдерою возможность вернуться к чтению. Он снова расправил на коленях номер "Ежедневного пророка" четырехдневной давности, только что принесенный Мертвяком. Сам ворон остался дежурить снаружи — на самом деле он до оторопи боялся Шустрика, но не хотел этого признавать. Нечист, видать, душой и сердцем фамильяр Гарри Поттера.
"Пророк" так "Пророк", пусть и несвежий — выбирать не приходится. В своей разгромной статье "Каков царь, такова и толпа" [3] Рита Скитер проехалась по всем сильным мира, до кого дотянулась.
__________________________________________
[3] Латинское выражение "Qualis rex, talis grex" (аналог нашей поговорки "Каков поп, таков и приход"). Бытует вариант перевода "grex" как "свита", но всё же "толпа" — правильнее.
Упирала она, безусловно, на Альбуса Персиваля... и-так-далее-и-тому-подобное Дамблдора, в первую очередь как директора Школы Волшебства, а во вторую — Верховного чародея Визенгамота и духовного лидера Магической Британии. Обнаруженные на пришкольной территории останки вейлы (обе головы, а потом еще какой-то ливер нашли в разных частях Запретного леса) стали поводом для скандальной сенсации, поскольку в результате расследования экспертам удалось идентифицировать части трупа. Вейлой оказалась чиновница Минмагии Долорес Амбридж, последний год своей службы проработавшая на двух должностях в Хогвартсе: в качестве преподавателя Защиты от Темных Искусств и школьного инспектора для контроля за работой других учителей. Свою видовую принадлежность она старательно скрывала, только вряд ли Дамблдор, некогда учивший ее в Хогвартсе, мог быть неосведомленным.
"Но разве обеспокоил кого-либо этот вопиющий случай — опасное существо на посту профессора, и, увы, не в первый раз — на фоне чиновничьей возни, устроенной в правительстве после гибели Руфуса Скримджера? Разве сопоставимо удовольствие наших политических воротил от борьбы за власть — с какой-то гипотетической безопасностью студентов, будущим оплотом магического мира? Нет, не слышали!" — язвительно вещала Рита.
События в Запретном лесу она расписывала так ярко, словно присутствовала на месте собственной персоной — она даже перечисляла имена авроров, собиравших материал, чем создала прочное алиби для Джона Долиша, которого некоторое время все подозревали в пособничестве Кингсли Шеклболту, якобы убийце министра Магии.
— Кто-то обзавелся Философским камнем или, как минимум, запасной жизнью? — не сдержался, читая опасные речи неукротимой журналистки, Локхарт. — Всё чудесатей с каждым днем дела в полупрогнившем королевстве...
Хотя статью Риты, скорее всего, проплатили. Не факт, но очень на то похоже. А значит, она такая смелая не на пустом месте, а оттого, что за спиной у нее стоят силы поинтереснее боевых магов из Аврората и зажравшихся чиновников.
Любопытно, с чего вдруг старушка Амбридж отправилась погулять по Запретному лесу, населенному, как всем известно, самыми пылкими поклонниками вейл? Так и напрашивается картина: шабаш гарпий на дальних шотландских холмах, где они накачиваются бражкой и устраивают оргию. Возвращаясь, Амбридж ненароком сбивается с тропинки — должно быть, не летает, когда пьяна — и напарывается на патрульный табун. Ее судьба предрешена. Скажете — ересь? Не тут-то было: следователи рассматривают эту версию в качестве основной. Ну-ну.
"А смерть министра Скримджера — заставила ли она Верховного чародея вмешаться в судьбу Кингсли Шеклболта и политические проблемы маглов, которым он, по его собственным громким заявлениям, столь благоволит? Не тут-то было! К маглам претензий нет: они в полном неведении о происходящем. Несмотря на плачевную экономическую обстановку в Великобритании, к чему они уже, кажется, привыкли за многие годы, лишенное магии население радо обмусоливать подробности личной жизни венценосной семьи"... — здесь Скитер тоже не удержалась и от души попотчевала читателей сплетнями о скором разводе Дианы и Чарлза, упомянув как бы между делом офицера Хьюитта и принца Гарри. Забавно было видеть снимки завсегдатаев магловской светской хроники на развороте "Пророка" — они все двигались, словно на экране телевизора.
А министром Магии у них там, похоже, косноязычный Пий останется насовсем... Билл пересказывал слова своего отца: Артур даже не сомневался, что всё будет именно так.
"Это попустительство, почти произвол, выглядит столь нарочитым и сравнимым разве что с поступком самодура-Калигулы, который посадил в Сенат коня, что волей-неволей задаешься вопросом: и кто же опаснее для жизни Магической Британии — великий светлый маг и чародей Альбус Дамблдор-Первый, готовый притащить в школу хоть вейлу, хоть оборотня, хоть кентавра, или Его Жестокопреосвященство-Второй, просто тихо-мирно восставший из мертвых? Именно поэтому"...
К каким выводам хотела привести читателей Скитер (благодаря ее пассажу о Неназываемом стало ясно, на чьем поле она пытается играть), Гилдерой узнать не успел: с оглушительным ревом в коридор из нижних камер вырвался Шустрик.
Монстр величиной с приличного виверна, каймано-гиппопотамо-лев с горящими адским пламенем дырами на месте глаз, немедленно ринулся на единственное одушевленное существо, которое учуял поблизости. Гилдерой выстрелил в потолок магической скобой и моментально взлетел на светящемся альпинистском тросе. Амат с разгона промчалась мимо, не задев его ног, только чуть обдав их жаром преисподней.
— Держись! — завопил откуда-то Рыжий, но Шустрик уже изготовился к высокому прыжку.
Зависнув на роликовом блоке, держась за веревку одной рукой, Локхарт призвал на выручку Патронуса. Сорвавшийся с кончика его палочки призрачный дельфин-афалина играючи накинулся на химеру. Он даже не дрался, а просто толкал ее носом, как мяч. Тут подоспел Уизли, щелкнув ледяным кнутом, чем и отвлек амат на себя. Когда разъяренный питомец заметил его, Билл выпустил своего Патронуса-быка. Шустрик вздыбился, готовый к бою, но не смог устоять перед соблазном, стоило Рыжему вытащить из кожаной торбы сырое сердце "и-знать-не-хочу-кого". Приманку Уизли кинул обратно в лаз, а когда чудовище нырнуло туда же, запечатал дыру магией.
— Апопа на тебя нет! — ослабив карабин, Гилдерой плавно съехал вниз и распутал талию, затянутую спасительной веревкой. — Вот я не понимаю, Билли: тебе что, так хочется иметь в напарниках седого, психически сломленного пациента Мунго?
— Ничего, ты у нас везучий дядя, — Билл вытер окровавленные руки куском дерюги. — Слушай, а у тебя ж раньше не получался телесный Патронус! Что, и тут артефакт Ди помог?
— Да Мерлин его знает. Последний год ни с того ни с сего вместо прежней "медузы" стал получаться он... — Локхарт кивнул на дельфина, теперь плескавшегося в воздухе рядом с длиннорогим быком Рыжего.
Патронусы растаяли за ненадобностью.
— Ну дай погонять побрякушку! — снова заканючил Билл, сжирая завидущими глазами амулет Удачи Авантюриста. — Убудет с тебя, что ли? Не насовсем же!
Уизли всегда говорил загадочным полушепотом, точно посвящал тебя в сокровенную тайну бытия. Дескать, так он привык: сколько себя помнит, дома кто-нибудь да спал, сам разбудишь — сам нянчись, а оно ему надо?
Локхарт рассмеялся, подразнил компаньона черным камнем, который висел у него на ключицах в отворотах рубашки, среди других амулетов, и покачал головой:
— Это кристалл-эгоист и кристалл эгоистов.
— А я что, по-твоему, фанат благотворительности?
— Как тебе сказать? Ты же у нас Уизли из клана Уизли, крутой искатель приключений, мечта подростков и красивых девушек из Гриффиндора. К тебе мой амулет не захочет, а на меня, если отдам, обидится.
— Отговорочки в строю, — проворчал Билл, закуривая самокрутку. — Бабами меняться, значит, можем, а амулетами — ни-ни? Хорошенькое дело!
— Историю надо было учить, Билли-бой: кристалл обиделся даже на самого Ди. Потеряем с тобой удачу — и что делать? Шустрика собой кормить? Посмотри, что он сотворил с газетой! — Гилдерой поднял с каменных плит догорающие обрывки "Пророка". — Вот злодей, на самом интересном месте! И я еще планировал разгадать кроссворд!
Рыжий глубоко затянулся, нервным рывком стряхнул пепел под ноги. Вентиляция тут никудышная, все ходы и отверстия снаружи придавило песками, дышать в сухой жаре нечем и безо всякого дыма. От вони табака, приторно отдающего сладкой вишней, Локхарта повело. Курил Билли как пылесос: три затяжки — и сигареты нет. А заодно чутко прислушивался. Когда земля опять задрожала, его конопатое лицо озарилось детской улыбкой:
— Скоро тебе будет что поразгадывать, жмот. В этот раз Шустрик наткнулся на верный след.
— Билли, ты так говоришь уже пятую пирамиду подряд. Доведем местных "меджаев" — они постучатся по магической линии, и не видать нам концовки манускрипта, как своих барабанных перепонок. Сворачиваться надо и переждать хотя бы до зимы.
— Вот теперь уж всё точно! Клянусь памятью Шампольона!
— Бла-бла-бла... — Гилдерой закатил глаза. — Я думаю, не попросить ли нам с тобой у маглов их "Упуат"... [4]
__________________________________________
[4] Названный в честь бога-волка Упуата, проводника душ в мире мертвых у древних египтян, робот "Упуат" был сконструирован инженером Рудольфом Гаттенбринком в 1993 году. Аппарат исследовал вентиляционные ходы в Великой пирамиде, недоступные человеку ввиду их узкого размера: https://rutube.ru/video/e7a4f8938bb747a78ca07d95979008ee/
Может, Рыжего прокляли? Перед чужими проклятиями кристалл бессилен. Или как еще объяснить их тотальные обломы в поисках недостающего фрагмента? Они ведь уже больше полугода наматывают сотни миль по Египту. Старина Риг по привычке носит почту сначала на прежнее место, в гренландский Саккак, потом вспоминает, куда нужно, и, чертовски недовольный, летит в египетскую Саккару. Или в Дахшур. Или в Абусир. Или вообще туда, куда ворон костей не таскал. Результат — всмятку растерзанные руки и "ух-ху-ух-ху-ху-ху-ху-ху!". И Гермиона еще жалуется, что письма идут целую вечность! Спасибо хоть как-то приходят, детка... В эти края Гаруда, белохвостый орлан мессира, не летит совсем, зажрался. У филина — старческий склероз. Мертвяк с почтальонскими обязанностями справляется не очень, да и не обязан. А засылать в Британию непроверенную птицу — риск.
— Ага-а-а, сейча-а-ас прям! Поклянчить у них "Упуат" и пообещать взамен поделиться с ними находками...
Хм! Спрашивается — и кто тут жмот?
— Мало добра они угробили? — продолжал горячиться Рыжий, протекторной подошвой ботинка втаптывая окурок в древнюю плиту пола. — Перечислить?
— Фамильная черта всех Уизли — считать цыплят до того, как они вылупились [5], — поддел Локхарт.
__________________________________________
[5] Вместо русской поговорки "Делить шкуру неубитого медведя" англичане иногда употребляют аналог: "Well, let's not count our chickens before they hatch".
Мимоходом вспомнив о мисс Грейнджер, Гилдерой обнаружил, что ее явно не хватает в их душной, по самый бенбенет засыпанной песками пирамидке. Вот это была бы всем командам команда! Девчонка такая же оголтелая, как они с Рыжим. А может, еще оголтелее них обоих, вместе взятых. Интересно было бы взглянуть, какой стала юная Атропа — выросла, наверно, и теперь уже не тот драчливый голенастый страусенок, что носился по Хогвартсу с кипой книг и неизменным Поттером под боком. Скорее всего, у них с Гарри начался школьный роман, а может, она даже где-то и писала об этом. Локхарт никогда не прочитывал ее послания целиком, выбирал только самые интересные места. Грейнджер что на ЗОТИ, что на других занятиях, что в жизни увлекается деталями, слишком отдаляется от сути, и это невыносимо. "Невыносимая всезнайка Грейнджер". Дотошная. Явственно представив перед глазами девчонку, Локхарт сообразил, что Гермиона ведь тоже рыжая, правда, не с таким пожаром на голове, как у Билли-боя, который тем временем продолжал разоряться:
— И всё равно! Цыплят — не цыплят, но вот уж с кем, с кем, а с маглами "Книгой Вечности" я делиться ни в жизнь не ста... — неожиданно в глубине строения кто-то сдавленно замычал. Билл навострил уши: — Ги-и-ил?! Ты тоже это слышишь?..
Глухой услышит. Кровь стыла в жилах от замогильного подвывания и глухих ударов о стены.
— Ну, а что я тебе говорил?! Он нашел, нашел! — и с этими словами, подскочив на ноги, Уизли опрометью бросился по лестнице во тьму нижнего коридора.
С палочкой наголо Локхарт почти не отставал от приятеля. В другой руке он крепко сжимал примотанную к запястью магией и обычными бинтами колдокамеру, а в уме который раз прокручивал формулировки усмирения инфернальных сущностей.
Подвал, куда они загремели, выглядел совсем не так, как ожидал Гилдерой из опыта прошлых поисков. Это был скорее гигантский колодец цилиндрической формы, настолько глубокий, что любой незваный гость без магии разбился бы вдребезги, свалившись сюда сверху. Никакой обстановки, свойственной таким постройкам, в колодце не было, но по арене метались тени, выпячиваясь прямо из выбитых в камне иероглифов, которыми были усеяны стены. Только амат могла справиться с этими собратьями дементоров — и лишь поэтому, рискуя жизнью, Уизли повсюду таскал с собой химеру, благо, она уже не первый раз спасала их задницы в таких ситуациях.
— Я их отвлекаю, снимай, только быстро! — скороговоркой выдал Рыжий и кинулся к Шустрику.
Только теперь, на месте, стало понятно, что последний фрагмент — это не папирусные свитки, как было в предыдущих случаях. В мечущихся отсветах Люмоса Гилдерой успел сориентироваться. Судя по направлению фигурок-иероглифов на стене, строители пирамиды делали эти записи нестандартно — не справа налево, а наоборот. Что ж, поехали...
Локхарт повел колдокамеру слева направо, фиксируя сначала нижние участки текста.
Здесь только полгода переводить, а потом еще не меньше полугода — отсеивать заведомо мусорные вставки, вплетенные в общий текст, чтобы запутать чужаков. Наметанным глазом Гилдерой на ходу приблизительно отмечал эти места.
За спиной, в центре колодца, клубилась тьма, слышался вой хранителей, мычание и рев амат да щелчки Биллова ледяного кнута. Покуда Рыжий удерживает их посередине, можно скользить по окружности поближе к стенам, не боясь, что зацепят. Главное — не оглядываться и не отвлекаться. Для съемок второго и последующих ярусов Локхарту пришлось запрыгнуть на ковер-самолет. Ну, как ковер... половичок. Оказалось, что так даже лучше: изображение не дергалось, плавный полет позволял снимать быстрее и качественнее, чем пешком.
