— Когда я стала туда всматриваться... там оказалась еще ты и... моя мама. Но она была... призраком, — голос ее почти незаметно дрогнул, а рука сжалась в кулак у солнечного сплетения, и между пальцами проступил жир растопившихся кислых сливок. Девушка этого не заметила, закивала самой себе: — Она была неживой... я знаю...
— Это ведь после того гадания ты чуть ли не целый год ходила сама не своя, да? — осенило Гермиону. — А мы с Гарри всё никак не могли понять, что такое с тобой творится!.. Значит, это какой-то действительно существующий амулет?
— Я не знаю, но вчера, когда я начала тебя рисовать, он вспомнился мне висящим на твоей шее. Там, в зеркальной галерее, он был у тебя, ты вот так показала его Гарри... на ладони... И я спешила, потому что боялась забыть, как выглядит камень, и в итоге — вот, — она показала на худенькие алеющие плечи.
— Ты, конечно, молодец. Но вообще-то с солнцем не шутят, мой милый Водолей. Это же Испания! Эх, теперь я буду считать дни до школы, чтобы попасть в библиотеку...
Луна отступила от шкафа и нерешительно села на край кровати рядом с Гермионой. Некоторое время подруги осоловело таращились с недосыпа на портрет в углу и позевывали. Луна забормотала первой, не поворачиваясь к собеседнице:
— Как думаешь, кто теперь станет у нас директором?
— Не знаю... Профессор МакГонагалл, наверно, она же его зам... Только тогда она не сможет быть нашим деканом и преподавать... Но, кажется, теперь это не самая большая проблема...
— Да-а-а...
Гермиона покосилась на подругин профиль и пояснила:
— Я за Гарри боюсь.
Та безвольно уронила руку со своего колена на матрас, проползла ладонью расстояние до Гермионы и вяло, но благодарно сжала пальцами ее кисть:
— Я тоже.
* * *
Четыре тонких шелковых веревки вынимаются из сплетения остальных. Крайняя левая заводится за две средние, крайняя правая перехлестывает хвост левой и заводится в ее петлю слева же... Легкое стягивающее движение... Теперь крайняя правая нить кладется поверх двух средних, левая заводится в ее петлю справа... вжик — и очередной узел готов. Следующий столбик — четыре тонких шелковых веревки вынимаются из сплетения остальных...
Нарцисса смотрела и вспоминала, какими ловкими умели быть эти же пальцы в прежние времена. Беллатрикс не однажды признавалась, что вязание помогает ей упорядочить мысли. Узоры, сплетенные сестрою, получались безупречными, узелок к узелку, ряд к ряду. Она не орнамент творила — чью-то судьбу. Не то, что миссис Малфой видела сейчас перед собой.
— Знаешь, а ведь это и в самом деле умиротворяет, — призналась Белла.
— Только не продолжай, когда сюда явятся они, — Нарцисса заставила себя улыбнуться и с обходительной вежливостью провела рукой по вороным кудрям старшей сестры.
— Хочешь сказать, я не дотягиваю уровнем? — та усмехнулась в ответ, оскалив не слишком здоровые, хоть и чуть подправленные со времен первого визита в Малфой-мэнор зубы.
— Да. Просто уберешь подальше и станок, и вязание, дорогая. Угу? — (Белла опустила глаза и покорно кивнула.) — Вот и хорошо. Как-нибудь обойдется.
Нарциссу лихорадило. Люциус подал отличную идею — отправить Драко путешествовать по континенту на всё оставшееся лето. А теперь кто знает, чем обернется вылазка в Отдел Тайн — чем она обернется для Люциуса и для всей их семьи. Это ведь только по слухам в народе фамилия "Малфои" и глагол "откупятся" сродни синонимам. Когда Лестрейндж-старший объявил время нападения, никто не предполагал, во что это выльется в финале. Даже он не рассчитывал выманить в отдел невыразимцев самого Дамблдора. То, что последовало за тем, спутало все карты. Теперь неизвестно, как изменятся правила игры и правильно ли поступил Люциус, по-прежнему следуя генеральному плану. И это сущая мука — просто сидеть здесь и ждать в бездействии и в неизвестности. Хотелось отнять рукоделие у девчонки и продолжать его самой. Пусть плетение на станке и не Нарциссин конек, у нее, во всяком случае, орнамент получился бы куда опрятнее.
Она сама не замечала того, как, выкручивая пальцы, расхаживает туда-сюда по комнате и невидящими глазами нет-нет да взглянет на циферблат старых часов, с металлической неотвратимостью отсчитывавших маятником свое "трик-трак-чик, трик-трак-чик"... Едва торментометр на секретере ускорил бешеное вращение, а в камине послышалась возня первого гостя, Нарцисса подала знак сестре, и та избавилась от вязания. Лениво рассевшись на подоконнике, Белла принялась от скуки ковыряться палочкой-когтем в своих зубах, тогда как из каминного портала вышел Рабастан. Давно он не показывался с открытым лицом, и миссис Малфой невольно подметила его запущенный, болезненный вид, худо выбритые впалые щеки, всклокоченные седоватые волосы и явственную искру садизма в рыбьих глазах. Из двоих братьев на отца больше всего походил младший, Руди... Рабастан же напоминал акулу. Такой же маленький, будто прорезанный между носом и подбородком, безгубый рот, такие же мелкие и острые, вогнутые внутрь рта зубы...
— Мое почтение, дамы, — отсалютовал он двумя пальцами.
— Что известно о Люциусе? — без обиняков вцепилась в него Нарцисса и заметила полузалеченный ожог проклятия у него на шее и ключице; от него невыносимо разило застарелым потом и чем-то паленым.
— Клянусь, мне — ничего, Нарцисса! — Рабастан был озадачен. — Сейчас подтянутся остальные, они всё тебе расскажут...
— Что это у тебя? — она кивнула на рану.
— Редукто, кажется, — небрежно отмахнулся Лестрейндж-младший. — Какая-то из рыжих сволочей научилась махать палкой... Беллатрикс, ты, надеюсь, как следует разобралась с ними?
— Магловские подстилки успели унести ноги, — не отвлекаясь от изучения своего кариеса, прошипела сестрица. — Ничего, мы еще сочтемся.
Нарцисса между тем в несколько пассов заживила остатки его ожога. На месте раны остался едва заметный розоватый рубец. Возможные родственники (не приведи Мерлин, конечно!) никогда не умели оперировать сколько-нибудь серьезными боевыми заклятьями, способными искалечить врага. Недотепы во всём. И куда только Драко понесло с его-то происхождением?.. Ничего, быть может, еще перебесится. Повидает свет, перепробует заграничных девиц поинтереснее этой дерзкой нищей негодницы... Пройдет. Пройдет.
Тем временем портал снова осветился вспышками летучего пороха, и в комнату стали выбираться остальные — отец и сын Лестрейнджи, Снейп, Петтигрю, Торфинн Роули, Чарльз Нотт... Веселый Роджер был в приподнятом настроении, сразу при входе в комнату размашисто хлопнул в ладоши и, бодро их растирая друг о друга, велел созвать домовиков и сбрызнуть сегодняшнее событие чем-нибудь, выдержки не позднее 1881 года. В честь, так сказать, главного виновника торжества. И ни слова о Люциусе, подонок! Нарцисса негодовала и, пожалуй, не будь здесь сейчас остальных, она рискнула бы всем и приложила этого... м-мага каким-нибудь верным смертельным проклятьем. Пусть даже это стало бы первой и последней неосмотрительной выходкой в ее жизни, но вдруг бы ей повезло? Им повезло — Северусу эта смерть была бы еще выгоднее, чем ей.
— Конечно, командор, — покорно опустив вместо этого очи долу и нежно улыбнувшись, Нарцисса присела перед ним в чинном реверансе. — Белла уже принесла мне добрую весть о нашей общей победе! — она не осмелилась посмотреть в сторону Снейпа, но почувствовала, как в этот момент взгляд его темных, почти черных сейчас, глаз ожег ее, и при этом понимала, что он продолжает стоять с непроницаемым выражением лица и ледяной усмешкой. — Я счастлива была узнать, что одна из главных бед нашего времени наконец-то покинула этот мир. Повелитель всесилен!
— Да! Да! — подхватили другие голоса. — Ты тысячу раз права! Повелитель всесилен!
Лестрейндж-старший прошелся эдаким гоголем по всей гостиной — и сейчас, в присутствии толпы Пожирателей, чертоги Снежной Королевы уже не казались столь светлым и чистым местом, как прежде. Комнату словно затянуло грязно-серой пыльной паутиной. Все мысли Нарциссы, однако, скатывались обратно к Люциусу: что с ним? где он сейчас? Хоть бы они убрались отсюда поскорее! Она изо всех сил закрывалась окклюментными щитами, хотя Родерикус был так занят собой и своим триумфом, что ему и в голову не пришло бы порыться в чьих-нибудь мыслях. Вовремя вмешавшаяся Беллатрикс вовсю распоряжалась домовыми эльфами, а мужчины по очереди целовали руку хозяйке мэнора и наперебой клялись вызволить Люциуса из плена в самое ближайшее время.
— Не переживай, Нарси! — в своей развязной манере вскричал Тор Роули, плюхаясь прямо в любимое кресло Люциуса; посмел бы он сесть сюда, будь муж дома! — Я видел, как перед арестом твой находчивый супруг успел избавиться от "левой" палки, с которой колдовал, а значит, на его личной не висит ничего такого, за что его можно будет привлечь!
Крыса тут же подхватил его слова, и вторым, кого после Роджера Нарциссе ужасно захотелось подвергнуть самой мучительной казни, стал именно Питер. Поэтому-то она и одарила его самой своей ослепительной улыбкой, заставив мерзавца прямо-таки рассыпаться мелким бисером в попытках угодить ей и остальным. Никогда еще эта мразь не лебезила с таким усердием, явно — что-то на уме...
Все были взвинчены и громкоголосы, молчал по обыкновению только Северус. Все обсуждали подробности недавней стычки, крича, как глухие. Наверное, после боевого грохота в Министерстве они и в самом деле слегка оглохли. Жаль, что заодно не онемели.
— Какая досада, что я дрался так далеко от Арки! — сетовал Нотт, заливая в себя лучший коньяк Малфоев, словно глушил дрянное огневиски из кабака Аберфорта. — Не увидел почти ничего!
— Ах, какая битва! — ввернула Беллатрикс. — Он был в зените своего могущества! У старой развалины не было никаких шансов против Повелителя. Вот, помню, в семьдесят восьмом...
— ...а потом вот так подкрутил рукой — и Густусмортис!
— Из своей Тени?
— Ну да! Старый хрыч решил, что вытянул из него все силы, да не тут-то было! Раз — и полное восстановление!
— Густусмортис, надо же! Редко встретишь нынче некроманта такого уровня, как Темный Лорд! Он гений!
— Старая школа!
— Классика! Нынешняя молодежь слыхом не слыхала о таком!
— Где уж им!
— Да, сын, тут ты прав: они только и знают, что всюду тыкать своей Техномагией. Куда ни плюнь! Не понимаю я этого. Тот же "обмен душами" — что за ересь, к таким-то Пендрагонам?! А откуда это всё лезет — из школы этой магомерзкой, захваченной предателями крови! Поцелуя дементора на них нет!
— Командор Лестрейндж, ваше здоровье!
— Давай, давай, дружище! Скоро мы все будем сидеть вот так в Министерстве! Иди сюда, Мордредов крысеныш, что ты там жмешься, да всё по углам?!
— Уф больно крепок коньячок-ф, фэр!
— Ничего, не расплавишься! Пей, грызун, заслужил! Мы все славно поработали сегодня! Все! И даже ты... Эс-Ти!
Нарси взглянула из-под ресниц — Снейп едва ли изменился в лице.
— Это очень любезно с твоей стороны... з-з-заметить и мою скромную зас-с-слугу, — саркастично процедил он.
Самообладание. Столп, благодаря которому голова всё еще сидит у него на плечах, шея сама по себе столько не выдержит. Надо, чтобы ей о Люциусе всё рассказал Северус, и именно Северус. Если только...
Словно невзначай, проходя мимо него, Нарцисса слегка зацепила пальцами его руку. По тому, как неосознанно он отдернулся и только в следующий миг, поняв, что это она, позволил прикосновению продлиться, миссис Малфой сделала безошибочный вывод. Значит, всё в порядке. Он. Догадайся, догадайся же остаться здесь, когда они все разойдутся! Только догадайся, умоляю! Северус взглянул на нее свысока и вдруг чуть-чуть смежил веки. Даже кивнув, он не подал бы ей лучшего знака о том, что она услышана.
— Да, твои заслуги в последнее время более чем скромны, Снейп, — уже немного захмелевший, Веселый Роджер отмахнулся.
— Зато твои тянут на орден Мерлина, бесспорно.
— Ахахах! Что, тут кто-то помянул "орден Мерлина"?! — гаркнул Тор, поворачиваясь к искрящимся от злости Снейпу и Лестрейнджу. — Представьте и меня!
— Право, тебе померещилось, Роули, — огрызнулся Северус. — Я сказал "на бессрочную путевку в Азкабан". Представить?
— А ты меня Азкабаном не пугай, Снейп, — изменившись в лице и сделавшись хуже любого ночного кошмара, тихо посоветовал Лестрейндж-старший. — Только не ты.
Тот сложил руки в замок на груди, представляясь безоружным:
— Зачем мне пугать тебя, Лестрейндж? Я думаю, Повелитель будет в восторге, когда узнает, что ты угробил без пяти минут нашего — столь сговорчивого — корреспондента в "Пророке".
Пресная физиономия Роджера дрогнула:
— Кто знал, что эта сука — анимаг? И что ее принесет нелегкая на десятый уровень...
— Вот это всё ты не мне рассказывай.
Лестрейндж встряхнулся:
— А я и не обязан оправдываться перед тобой, жалкая гнида!
— Да, оправдываться ты будешь перед Темным Лордом. И за фальстарт, и за журналистку, и за прочие подковерные игры.
— Господа, господа! Вы что-то уже совсем не туда уехали! — рассмеялся Чарли Нотт, торопливо вклиниваясь между ссорящимися и при этом нервно сжимая рукоять висящей в ножнах на поясе палочки. — Давайте не будем портить праздник. Мы все сегодня... поволновались. Примите умиротворяющего и давайте вернемся к более приятным темам!
— Держи себя в руках, Снейп, — с отвращением бросила Беллатрикс, — ты в доме чистокровных магов, а не на своей помойке!
Он тут же взглянул на Нарциссу:
— Да, в самом деле. Прости меня, Нарси. Я не должен был...
— Ничего, — прошептала она. И горько добавила: — У вас же праздник.
— Мы вытащим его.
Белла не могла не вклиниться и здесь:
— Поклянись!
Нарцисса прикрыла лицо ладонью:
— Прекратите!
— Пусть поклянется! При всех! Что, Снейп, дашь Непреложный, или ты только языком горазд за друзей? — сестрица вплотную подошла к Северусу в расчете, что тот отступит, привычно соблюдая дистанцию, но вместо этого он, наоборот, с силой прижал ее к себе, а когда она возмущенно забилась в его руках, вместо поцелуя отчеканил ей в самые губы:
— Тогда скрепи клятву, ты!
Уставившись ему в глаза, как кролик удаву, она перестала трепыхаться. Все молчали. Некогда светлая, как айсберг, комната погрузилась во мрак. Продержав Беллу под этим взглядом еще пару секунд, Снейп с раздражением отпихнул ее от себя и грубовато схватил правое предплечье Нарциссы. Та выпрямилась перед ним. Да, странные у него сегодня глаза. Черные, ужасные, как будто только что увидели самые глубины девятого пекла — неудивительно, что даже Белла потеряла дар речи. Может, не нужно, Северус? Он чуть заметно качнул головой. Что ж, тебе лучше знать, какая дьявольщина тут творится...
— Клянешься ли ты собственной жизнью, Северус Снейп, вызволить Люциуса Малфоя из заключения целым и невредимым? — диктовала Беллатрикс, нацелив свою палочку на их скрещенные руки.
— Клянусь, — он неотрывно смотрел в глаза Нарциссы, и никогда еще ей не было так плохо, как сейчас. Во имя всего святого, пусть эта пытка закончится быстрее!
