— Вчера поставила на последний этап, — сказала я. — После каникул посмотрю, как будут двигаться дела. Если всё будет хорошо, то к февралю должно настояться.
Он грустно посмотрел на меня своими диковатыми глазами и еще грустнее усмехнулся:
— Ну и на кого же, по твоему мнению, мне стоит переместить "фокус"... когда это подействует?
— Разве я имею право советовать такое?
Шаман встряхнул головой:
— Так я же не против! Ну, тогда просто скажи, как поступила бы ты на моем месте?
— Наверно, выбрала бы того, кто мне симпатичен и кому интересна я... в этом самом смысле, — мне было неудобно говорить на такие темы с парнем, да еще и в присутствии идущих бок о бок однокашников, пусть даже в общем гвалте нас никто не мог услышать.
— А что, я кому-то здесь интересен... "в этом самом смысле"?
Я решила, что он прикалывается. Но при взгляде на него поняла, что нет. Что за подслеповатая дубина?
— Представляешь: да! На тебя имеет виды целая очередь девчонок, и это не принимая во внимание малолеток.
Шаман слегка обиделся:
— Я вообще-то серьезно.
— И я серьезно! Ладно, давай потом, когда вся эта хренотень закончится? Я тебе в них пальцем ткну, если просто так ты мне не веришь.
Он выслушал меня с таким восхищенным лицом, как будто я спела сладчайшую оду. Да, это действительно клинический случай. Перед ним девушка практически сквернословит, а он таращится на нее так, словно она его елеем Григория опоила! Псих, как сказал бы мимир.
В Большом зале Минерва МакГонагалл двинула небольшую приветственную речь в честь гостей, а Даркмен поинтересовался, чему же научились первокурсники за прошедшие полгода без прежнего директора.
Рон многозначительно посмотрел на меня. Кажется, он намекал на то, что это и есть сильно завуалированный подвох в лучших традициях министерских "подсиделок".
Однако директриса не повела и бровью, только указала рукой на малышей, столпившихся у правой и у левой стен зала. Вся центральная часть была освобождена для высокопоставленных гостей.
Ребятам устроили мини-экзамен, в результате которого довольный и.о. Верховного чародея лично подошел к одному из слизеринцев и, согнувшись, ухватился за его плечи:
— Неплохо, неплохо. Но почему ты так одет?
(Отступление на полях, поперек основного текста: "Здесь стоит пояснить, что этого первокурсника зовут Кристофер Зюсмильх. Еще на церемонии Распределения в сентябре Малфой всё показывал нам на него глазами и даже кивал. "Нам" — в смысле, членам "Ордена Фомы Неверующего". При первом же удобном случае он объяснил, что вот так и выглядят некоторые разновидности старинных фамильных порч, особенно в Германии — а Кристофер наполовину немец. Порча Проспера Альпануса [3] выглядела следующим образом: что бы ни надевал на себя один из Зюсмильхов, то сразу меняло покрой, искажаясь до нелепости. У Кристофера рукава любой одежды утягивались чуть ли не до локтей, а полы, наоборот, удлинялись и иногда мешали ходить. Как я где-то читала, снять такую порчу мог лишь тот, кто ее напустил, потому что это относится к мрачному колдовству. Ну а поскольку виновник Зюсьмильховых бед находился в лучшем мире уже, возможно, не одно столетие, помочь им не смог бы теперь даже сам Дамблдор, будь он жив".)
__________________________________________
[3] См. "Крошка Цахес по прозванию Циннобер" Эрнста Теодора Амадея Гофмана, Альпанус — доктор-волшебник из этой сказки.
Я заметила, что нахмурившийся профессор Снейп сделал было движение в их с Даркменом сторону, чтобы защитить своего перепуганного студента от допроса, но его внезапно опередил хоть и неимоверно толстый, но очень прыткий — и по-прежнему что-то жующий — профессор Слагхорн:
— Изволите ли видеть, ом-ном-ном, простите, господин Даркмен... здесь мы имеем дело с родовым проклятием, и...
— Он из темного рода? — не отпуская Зюсмильха, тут же перебил Слагхорна Верховный: его любимой тактикой было переспрашивать собеседника, сбивая того с мысли и полностью дезориентируя.
Даже съевший не только пуд соли, но и собаку в общении с представителями истеблишмента, о чем при каждом удобном случае не уставал похвастать перед нами, Слагхорн подавился словами и заморгал:
— Э-э-э... нет, сэр, с чего вы это взяли?
— Так в чем тогда тут дело? — нетерпеливо перебил Даркмен в абсолютной тишине, где никто не решался даже кашлянуть.
— Кто-то из его предков, вероятно, не выполнил какие-то обещания перед магом-пепельником, а маг оказался изрядным шутником.
— Вы же... как вас, простите?..
Слагхорн вспотел и побагровел. Если вы можете себе представить обиженную и побагровевшую рыбу-каплю, то вот его портрет в те секунды. Но он взял себя в руки, заулыбался и раскланялся:
— Профессор Защиты от Темных Искусств, с вашего позволения. Зовут меня Гораций Слагхорн. Не имел чести преподавать лично у вас, сэр, но, думаю, если вы наведете обо мне справки у ваших коллег...
— Если вы преподаете Защиту, то почему не можете освободить студента от этого дешевого проклятия?
По тому, как передернул плечами наш декан, профессор БаБах, причем встретившись перед этим взглядом с мертвецки бледным от бешенства Снейпом, я поняла, что будь здесь ворон Гарри и умей он читать мысли, его матерщинный лексикон сейчас пополнился бы еще парой-тройкой десятков цветистых шотландских изречений, которые обычно не употребляются при школьниках и дамах высшего общества.
— Он что, тупой? — шепнул мне Рон. — Не знает, что мрачные проклятья не снимаются никем посторонним?
— Видимо, да, — шепнула я в ответ. — В смысле, тупой. Но скорее издевается.
Слагхорн уже полностью овладел собой:
— Дело в том, что я не имею таких полномочий, сэр...
— Таких полномочий не имею даже я, — вмешалась директор МакГонагалл, всё это время с видом безмолвного утеса наблюдавшая за представлением. — К сожалению, в связи с печальным уходом Верховного чародея, директора Дамблдора, теперь это не под силу никому во вверенной нам школе. Но сегодня счастливый момент, ведь вы почтили Хогвартс своим присутствием, мистер Даркмен! Не желаете ли вы проявить свою власть над силами тьмы и изгнать порчу?
Аааааааа!!! В тот момент я едва сдерживалась, чтобы не кинуться к президиуму и не расцеловать ее, как родную бабушку.
Даркмен наконец выпустил Криса Зюсьмильха и взглянул на директрису:
— Что ж, мы обдумаем этот вопрос и решим, как наделить вас такими полномочиями, госпожа директор. Если из-за всякой чепухи в Школу Волшебства должны будут бегать высшие маги Визенгамота, для чего вы здесь сидите?
Тут кто-то тоненько прыснул. В тишине это было равноценно взрыву бомбы. Все невольно оглянулись, и нарушителем оказался Гарри, с дурацким видом стоявший между Корнером и их старостой Голдстейном. На всякий случай я посмотрела на Снейпа, но если он и испытал какие-то эмоции, то обнаружить их на его лице мне не удалось.
Даркмен вязкой, как будто переливающейся поступью добрался до Гарри:
— Наконец-то мне представилась возможность пожать вам руку, мистер Поттер. Будем знакомы!
Тот хихикнул и писклявым голосом — тем самым, которым кто-то терзал наш слух песенкой — ответил, не замечая протянутой ладони регента:
— Нехорошо, дяденька, запрещать другим то, чем пользуешься сам! Маглы изобрели это нам на погибель, Розовая Жаба разве тебе не рассказывала?
И, не успел Даркмен как-то отреагировать, хотя бы отдернуться, Гарри коротким, как бросок змеи, движением сгреб темные очки с его носа (весь зал охнул в едином порыве) и стремительно, будто Супермен, взлетел с ними к звездам и галактикам, только его и видели. И на лету он, истошно вереща от хохота, превратился в карлика, одетого как шут. Пивз! Ах ты паразит, неужели ты и такое умеешь?! Да ты опасный ублюдок!
Некоторые, особо смешливые, держась за животы, медленно оседали за спины товарищей, чтобы сопровождение Верховного не успело запротоколировать, кто глумился над унижением их начальника. Директриса походила на гранитный памятник, изо всех сил стискивающий углы своей кафедры обеими руками.
— Хей, дяденька, мне какие больше к лицу? Пожалуй, твои! А ну-ка отбери!
— Что вы стоите? Позовите кто-нибудь Кровавого Барона! — простонали в свите Даркмена. — Это безобразничает местный полтергейст, он боится только призрака Слизеринской гостиной!
— Нет! Нет! Пощадите! Только не Барона! — трагически возопил Пивз и с размаху швырнул вниз сначала одни, а потом вторые очки. Обе пары разбились о каменные плиты вдребезги. — Я не переживу!
— Барон! Барон! — радостно скандировали мы, хлопая в ладоши и отчего-то не наблюдая Гэбриела Принца-старшего в компании хогвартсовских привидений, которые сгрудились у входной двери позади пуффендуйцев-семикурсников.
Пивз поспешно растаял среди звезд. Бывший преподаватель Трансфигурации МакГонагалл тяжело вздохнула:
— Что ж, будем снисходительны к глупому полтергейсту. Ну что с него взять... — она вытащила палочку и восстановила одну из пар очков. Однако по какой-то — конечно, непредумышленной — причине темные осколки линз в них чередовались с обычными. Конечно же, она сделала, что могла: слишком мелким было крошево на полу. Вероятно, в свое время прогуливала Трансфигурацию на третьем курсе. — Нас он донимает не меньше. И ежедневно. Кто с ним только ни боролся — тщетная затея, это себе дороже... Приношу вам свои извинения, сэр.
Даркмен, тем не менее, очки принял от нее и в такой модификации, поблагодарил, а затем водрузил их на нос. Теперь он выглядел еще жутче, как будто у него было четыре глаза.
— Мы обязательно пожалуемся Кровавому Барону, сэр, — заверила профессор МакГонагалл. — Эта проделка не останется безнаказанной.
Регент был невозмутим:
— Это необязательно, госпожа директор. Но где же наш настоящий герой? Где Гарри Поттер?
— Гарри Поттер? — директор окинула взглядом наши ряды. — В самом деле, а где же мальчик? Мистер Филч, чует мое сердце, здесь не всё чисто — не будете ли вы так любезны поискать студента?
Завхоз тотчас вытянулся в струнку, отвесил поклон и бросился исполнять поручение. "Это какой-то фарс!" — прошипел кто-то из гостей — как бы не сам Брайан Драйан, резко утративший свое чудесное чувство юмора. Тем временем директриса взяла всё в свои руки и предложила начать пир в честь гостей и грядущего праздника. Зал сразу же стал знакомым и родным, прямо из воздуха возникли столы, скамьи для учеников, развернулись флаги с гербами факультетов, а невидимые эльфы деловито занялись сервировкой. Филч привел Гарри и доложил, что Кровавый Барон обнаружил студента запертым в одной из подсобных комнат — якобы, над ним так подшутил злобный полтергейст. "Эй ты, шут гороховый, спускайся оттуда немедленно!" — "Не велите казнить, дяденька ваше сиятельство, не спущусь, вы меня бить будете!" — "Вот я тебя сейчас!" Кровавый Барон полетел кверху и снова куда-то пропал — я надеюсь, вместе с заигравшимся Пивзом. Всё-таки, кое-кому не стоило забывать, что Пивз — он по натуре своей анархист без тормозов. В подсобной комнате, куда он запер Гарри, вероятно, был морозец и свежий воздух, а еще много свободного места, где он хорошенько пробежался, отчего щеки и нос его порозовели, глаза оживленно сияли, а волосы разлохматились сильнее, чем всегда, — наши девчонки прямо завздыхали, поедая его взглядами.
— О, мой дорогой друг! — снова запел неутомимый профессор Слагхорн, со всем своим меценатским пылом выдвигаясь ему навстречу. — И вы, мистер Макмиллан! — (Это уже адресовалось Эрнесту из Пуффендуя.) — И вы, конечно же, МакЛагген, — (Кормак МакЛагген, гриффиндорец с седьмого курса, самодовольно усмехнулся, вставая со скамейки.) — Мелинда, свет души моей! Присоединяйтесь поскорее! Мисс Уизли, разумеется! — (Всё понятно, он скликал к себе всех, кого агитировал в свой "Клуб Слизней", значит, мне надо успеть отвести ему глаза.) — Мисс Грейнджер, скромница вы наша, не вздумайте улизнуть! Я хотел бы представить вас, подающих огромные надежды, высокопоставленным гостям, поэтому извольте следовать за мной, мои дорогие!
И, переваливаясь, как мамаша-утка из старой детской сказки, он возглавил марш-бросок к птичьему двору в президиуме. На кого больше тянет и.о. Верховного — на индюка или на испанскую утку? Ну, со мной-то всё ясно, сейчас заклюют... Надо было тоже вспомнить детство, взять рогатку с собой, вместо того чтобы отправлять ее на сохранение к эльфам. Гарри успел легонько прихватить меня за руку и пожать, здороваясь. Ну, точно: морозная ему досталась "подсобка", пальцы ледяные и одежда пахнет свежим ветром. В глазах его читалось: "Что тут у вас происходит?!" Я слегка проартикулировала губами: "Дурдом!" Он сразу успокоился.
Со всех сторон к нам обратились взоры присутствующих. Профессор Слагхорн представлял свой Клуб Асмодиусу Даркмену, и тот одобрительно кивал ему с возвышения, но к Гарри с приветствиями больше не полез, а только заговорщицки улыбнулся. Изуродованные очки делали его физиономию еще непригляднее, хотя понять, что именно в нем отталкивает, я никак не могла. Может, то, что в нем как будто слились на молекулярно-генетическом уровне два существа — женского и мужского пола? Когда подошла моя очередь и Слагхорн выпихнул меня к столу гостей, Даркмен сделал то, чего не делал с другими. Он стянул очки и уставился мне в глаза своими буравчиками песочного цвета.
Мне часто бывало страшно раньше. Временами, как и Гарри, меня душили кошмары в жутких предчувствиях будущего. Но такого ужаса я еще не знавала. Это было... ты заглядываешь ночью в зеркало, а перед тобой раззявливается пасть бездны. И ты видишь там лежащее что-то... вроде бы себя... приглядываешься — это в самом деле ты, но такой, что...
Мир поплыл, как песочная скульптура, посыпался мне под ноги. Что-то больно щелкнуло в глубине носа, почти у самой переносицы. Боль прошила голову. Уже падая, ничего не видя и не слыша, я еще чувствовала что-то горячее над верхней губой, хлынувшее и на подбородок...
...Когда я открыла глаза, меня окружало всё белое... школьный лазарет? Что я здесь делаю? Гарри был в желтовато-зеленой мантии целителей Мунго — помогал мадам Помфри с капельницей. Голова шла кругом, и, чтобы меня не вытошнило прямо на кровать, я снова прикрыла глаза и попыталась вспомнить, в связи с чем оказалась здесь. Подробности возвращались постепенно, фрагментами и рывками, как рассыпавшееся содержимое калейдоскопа.
— Что это было? — спросила я, на всякий случай приоткрывая только один глаз, и потолок надо мной снова запорхал, как в центрифуге.
— Оставлю вас. Но смотрите, мистер Поттер, чтобы она не вздумала вставать!
— Да, конечно, мэм, — кивнул Гарри и подсел на табурет рядом с моей кроватью, когда Помфри ушла. — Ты опять упала в обморок. Это неправильно, и тебе нужно пройти подробные обследования: может быть, это что-то очень серьезное. Ты ведь и правда слишком много нагружаешь себя.
— Пффф! — ответила я, но этот звук больно отдался в голову, и я чуть не застонала, но сдержалась, чтобы он не запретил мне говорить. — Со мной всё было хорошо, пока этот не снял очки!
