— Неужели с этим не смогла бы справиться профессор Умбрасумус? — хрипло спросил Гарри.
— Увы, нет. Пока жив тот, кто наслал на него эту скверну, избавить себя от нее не сможет ни он сам, ни даже лучший из пепельников. У него есть друзья, хорошо знакомые с такими разновидностями дамнаций, и только они еще как-то сдерживают распространение проклятия по телу. Но это всего лишь отсрочка неминуемого конца...
— Кто наслал скверну? — парень произнес это, а в следующий момент догадался сам: — Неназываемый?
Минерва взглянула в сторону окна, за которым в небесах разгорался багряный закат, и уклончиво ответила:
— Возможно. Говорить об этом со мной он не захотел. Ты его знаешь...
— Но ведь Неназываемый может считаться живым только условно! Я же сам видел, что его воскресил Крауч — и это было сделано с помощью крестража, его личного дневника! Значит, он лич!
— Скорее всего, решающую роль здесь играет не физическое состояние, а способность или неспособность мыслить. Пока он не упокоен, сгенерированные им проклятия будут продолжать свое пагубное воздействие на всех проклятых.
— Тогда, если все эти пророчества о моей так называемой избранности имеют хоть какой-то смысл, я и должен добраться до этого ублюдка. Если всё это правда, значит, есть какая-то причина, которая позволит мне устранить его даже без магии! Знаете, это как закон аннигиляции в физике: электрон и позитрон взаимно уничтожаются — может, здесь кроется тот же принцип, и тот, кто сделал эти пророчества, знал о нем, мэм?
— О, Мерлин, где ты столько всего набрался? — устало прикрывая лоб рукой, вздохнула МакГонагалл. — Для меня это звучит как полнейшая абракадабра... Электрон... пози... Уф! Но я верю тебе — Северус говорил, что ты поедаешь эти книги одну за другой... Может быть, ты прав. Может быть, ты сможешь избавить наш мир от Того-кого-нельзя-называть. Но тебе надо понимать, что с его смертью — упокоением — всё не встанет на свои места по взмаху палочки. Потому что частица его скверны живет во многих магах, благодаря ей он ладит с ними, взывая к ней — повелевает их разумом и поступками. Не бывает так, чтобы тиран был один и сам по себе. Короля делает свита.
Гарри смотрел на нее и почему-то слышал сквозь ее голос интонации бывшего директора, а в какой-то миг ему даже почудился тот странный, уже почти забытый запах, навевающий мысли о закате на кладбище и о смерти.
— Профессор МакГонагалл, я не хочу спасать этот мир. Я хочу, чтобы мой отец выжил, и если для этого я должен попытаться убить какого-то тирана, то какого черта? — мне нужно попытаться его убить. Он ради меня и мамы делал и не такое...
— А... мир?
— А что, если мир тоже возьмет и приложит мало-мальские усилия, чтобы спасти сам себя? Вы собираетесь отправить меня во Францию — это хоть немного приблизит меня к решению проблемы?
— Думаю, да, — Минерва смотрела на него теперь с растерянностью и, совсем немного, с любопытством, как будто увидела впервые. Если раньше Гарри иногда мерещилась в ее взгляде то ли зависть, то ли неприязнь, то сейчас этого не было: директриса просто удивилась. — И тебя, и... э-э-э... нас всех...
— У него еще есть время? Я... успею?
— Не знаю. Надеюсь, да.
Гарри отклонился на спинку кресла и позволил спине расслабиться. Вымолвил тихо, почти прошептал:
— Хорошо.
* * *
На следующее утро, когда все остальные студенты, избавленные от обязанности подскакивать по будильнику, еще досматривали свои субботние сны, он первым делом наведался в подземелья. Там его опять встретили пустующие комнаты. Никаких признаков того, что профессор появлялся здесь со вчерашнего вечера, не было. Говорить о том, кто эти "искушенные в темных заклинаниях друзья", к которым обратился за помощью Снейп, МакГонагалл так и не стала. Пуховый радужник сейчас раздражал своим неуместным позитивом, переливаясь оттенками наряженной рождественской ели. Неудивительно, что в своем обычном расположении духа отец пытался выжечь сорняк со стен и потолка всеми известными ему методами — кроме, пожалуй, Адского пламени.
Гарри положил на малахитовый стол свой свиток с записями по вчерашней лабораторной работе. Может, папа догадается отправить Патронус в Мунго, когда вернется.
Хмурая мадам Помфри, поджимая губы, открыла ему камин, и Гарри, переместившись в клинику, побрел на свое рабочее место. Скорее бы окунуться в целительские заботы...
Сегодня многие, включая Лу, собираются в Хогсмид — даже на последней полосе "Пророка" написали, что там на выходных намечены какие-то увеселительные мероприятия. Звали и его, но ему не захотелось портить кому-то настроение своей мрачной рожей, и он предпочел гулянке Мунго. Здесь, по крайней мере, его никто не будет тормошить. Пойти в поселок Луну уговаривала Джинни Уизли, и та, пользуясь отъездом Гермионы, которая съела бы ей весь мозг внушениями об экзаменационном долге, согласилась.
На ланче, вынырнув из круговерти учебы, тут же сменяющейся практикой, которая в любой момент опять могла смениться учебой — иногда прямо над остывающим трупом, который еще несколько минут назад поступил как безнадежный пациент и в самом деле испустил дух под палочками бьющихся за его жизнь целителей, — Гарри снова почувствовал тревогу. Сначала тупая, она быстро переросла в панику, похожую на удар кинжалом в подреберье. Патронуса от отца так и не было. Второй час пополудни...
Юноша перестал ковырять нескончаемый сандвич с паштетом и, опершись локтями о стол, спрятал лицо в ладонях. Но так было еще хуже: перед глазами четко встали события вчерашнего зельеделия и — во всех подробностях — симптомы проклятия, иссушающего отца. Снейп еще никогда не был так плох, как вчера на уроке. Если профессор почти терял сознание и едва мог это скрывать, значит, любой другой на его месте был бы уже мертв.
Невидимые эльфы трапезной Мунго не торопились убирать недоеденный бутерброд. Кто-то из них принес десерт — фруктовое желе — и незаметно опустил ароматную вазочку возле тарелки с распотрошенным сандвичем.
Всё говорит о том, что даже МакГонагалл плевать на Снейпа, хотя она лучше всех остальных понимает незаменимость его роли в дамблдоровском плане. Как будто уверена, что до конца операции он дотянет, поскольку поклялся перед покойным директором, а дальше хоть трава не расти. Вот только что дает ей основания для такой уверенности? От бессилия хотелось или взвыть, или что-нибудь разнести в щепки.
К вечеру наплыв пациентов увеличился. До персонала доходили слухи о массовых беспорядках в магических кварталах Лондона, даже в районе Уайтхолла, где уже начиналась недоступная для маглов территория — улица, с которой можно было попасть в Министерство Магии. Говорили о погромах в Косом и бегстве пострадавших торговцев, говорили об арестах, потом опровергали погромы, бегство и аресты — оказывается, некоторые маги там "сами виноваты", полезли предъявлять претензии действующему министру, могли нарушить Статут о секретности, ведь всего в двух шагах от тех мест проходит магловская Даунинг-стрит. Ни одного слова, в котором нельзя было бы усомниться. Слушая то одних, то других, Гарри уже всерьез подумывал сбежать под шумок на Уайтхолл и посмотреть на всё собственными глазами. Иначе это вранье никогда не закончится.
Он несся на пятый этаж к сестре Страут, чтобы помочь ей оборудовать несколько новых палат для поступивших больных с психическими травмами после недавно словленных проклятий. Мунго почти без преувеличения ходил ходуном. Попасть с этажа на этаж в нужное отделение можно было, только если знаешь, по каким лестницам петлять, поскольку дождаться хотя бы одну из кабинок лифта не представлялось возможным. Когда-то покалеченная оборотнем нога напоминала о себе тупой болью в лодыжке — острой она не становилась лишь потому, что мягкие ткани вокруг щиколотки уже начали опухать, мешая подвижности сустава, но в то же время и обволакивая своеобразным "буфером" нервные окончания. Иначе Гарри уже начал бы хромать. Кто-то догонял его на ступеньках, колдуя подсветку или какие-то особо яркие чары, и парень хотел было посторониться и пропустить догонявшего целителя, как вдруг, оглянувшись, понял, что никаких целителей за ним не бежало, а характерный свет испускал... Гарри вздрогнул от очередного укола в солнечном сплетении и еле перевел дух. Патронус! Но скачущее к нему существо было не косулей, а животным значительно крупнее — лошадью. Он помнил только одного знакомого с таким покровителем — Джинни Уизли: лично научил ее вызывать телесного Патронуса достаточной силы и даже передавать с ним сообщения.
Коник или кобылка остановился на пару ступенек ниже и зацокал передним копытцем.
— Гарри, я не могла не отправить тебе весть. Почти у всех отобрали палочки, а у меня еще не успели. В таверне "С дуба на кактус" завязалась потасовка. Я не видела, с чего всё началось, мы с Драко прибежали на шум. Потом вломились красные авроры и начали хватать нас всех без разбора — и тех, кто орал за Пожирателей, и нормальных... Рон успел отправить Патронус директору, и пса, кажется, не перехватили. Меня сейчас тоже обезоружат. Но дело в другом — когда нас начали хватать и мы успели выскочить на улицу, с нами была Луна...
— Что?! — невольно вырвалось у Гарри.
— Она отвлекла красного, который ее схватил — крикнула что-то про своего Зеленового Туво, красный отвлекся, она его обездвижила и бросилась к палисаднику у совиной почты. Еще два аврора — за нею, но тут что-то случилось... я не поняла, что. Наверно, это был фестрал, я же их не вижу. Оно сильно ударило мракоборца, который схватил Лу за руку, да так, что этот гад улетел футов на пятнадцать и вырубился. А Лавгуд запрыгнула на фестрала верхом, и они полетели в сторону Запретного леса. Второй аврор палил им вслед, но не попал. Я не смогла вышибить у него палку, поэтому забежала обратно в "С дуба на кактус", закрылась в уборной и вот, отправляю тебе сообщение. Если сможешь, поставь там в известность всех, до кого дотянешься. Они здесь все оборзели, всех тащат в кутузку! Мы будем держаться, сколько сможем! Не подведи, Поттер!
— Эй, возвращайся и передай Джинни, что я бегу к МакГонагалл! — велел лошадке Гарри и, напрочь забыв о Мириам Страут, сломя голову понесся отпрашиваться у своей непосредственной начальницы.
Прозерпина не только не возражала, но и лично отправилась в Хогвартс вместе с ним — отрывать от дела других целителей она не стала.
В школе уже творилось почти то же самое, что в Мунго. Директор находилась во внутреннем дворе, раздавая поручения учителям и ассистентам преподавателей. Метлы в их руках приплясывали от полной боевой готовности.
— Мистер Поттер! А вы что здесь забыли? — с раздражением фыркнула Минерва. — Кому хватило ума дернуть вас?
— Что значит — "что забыл"?! Мэм, там Луна!
— И что? Семь групп направляются во все стороны света прочесывать окрестности, и можете быть уверены...
— Я буду уверен, когда тоже буду ее искать! Вы ничего не понимаете! В таком состоянии она испугается их и спрячется! Она говорила мне, что у нее наступает паника, если до нее дотрагивается кто-то чужой! — заорал он и вырвался из рук ухватившей его сзади за локти Прозерпины, и та лишь удрученно отступила. — Спросите Помфри, она останавливала приступы у Луны! Чтобы Лу решилась выйти из укрытия, она должна увидеть и услышать меня!
— Профессор, — МакГонагалл преднамеренно переключила внимание на Умбрасумус, заглядывая за спину Гарри, — вам, наверное, всё-таки придется отправиться со мной в Министерство... Через мой камин, профессор.
— Хорошо, Минерва. Но на вашем месте я прислушалась бы к тому, что сказал вам этот молодой человек. Отправьте с поисковой группой хотя бы иллюзию Гарри, и девочка выйдет на его зов.
— Профессор МакГонагалл! — сбитый с толку показательным игнорированием, юноша даже не знал теперь, договариваться с директрисой дальше или просто бежать вслед за своим деканом, который уже седлал метлу. Уж Флитвик наверняка что-нибудь придумает. Но Минерва ухватила его за рукав и оттащила в сторону, а там заговорила на пределе слышимости:
— Куда ты лезешь без магии, Гарри?! Я запрещаю тебе покидать стены школы! Ты же слышал, что сказала Умбрасумус — и я именно так и поступлю. Мы найдем девочку, не рискуя настоящим тобой! Всё это они могли затеять нарочно — ради того, чтобы выманить тебя!
— Ах ты ж какая сложная многоходовка! — не сдержался Гарри и услышал в своем голосе ядовитые интонации, характерные только для Снейпа. — Профессор МакГонагалл, ну вы же сами не верите в эту чушь!
— Чушь? — она сдернула с переносицы очки и многообещающе прищурила глаза. — Помнится, на втором курсе вашим горе-профессором ЗОТИ был обыгран такой же сценарий, мистер Принц!
— Вот именно! А один снаряд в одну воронку не...
— Довольно! Ничего не хочу слышать, я всё сказала.
— Мэм, я вам обещаю, что не отойду от декана Флитвика ни на шаг!
— Не отойдешь, потому что никуда не пойдешь! Достаточно! Аргус! Будь любезен, поди сюда! Аргус Филч!
Завхоз нескладным кузнечиком несся к ним по молодой травке на полянке. Гарри, пока не поздно, дернулся в сторону взлетавшего чароплета, но Минерва наложила на него легкие парализующие чары — упасть парень не упал, но и пошевелиться под их воздействием не мог. Была бы у него магия — выпутался бы в два счета. Ну вот, теперь и гриффиндорка МакГонагалл пользуется его неполноценностью!
— Твои родители мне потом за это спасибо скажут! — глухо прорычала она раздраженной кошкой, у которой пытаются отобрать пойманного воробья. — Аргус, отведи его на последний этаж через боковую комнату. Пароль к портрету — "Звездный свет". Запомни, я вчера опять всё сменила! Запрешь его в покоях Варнавы и, прошу тебя, будь там поблизости — или пусть поблизости дежурит миссис Норрис. От этого молодчика ожидать можно всего, — она окинула красноречивым взглядом замершего столбом Гарри, — и без палочки...
"Я вам этого не прощу!" — подумал парень в надежде, что она услышит его мысленный посыл.
Под конвоем Филча и его кошки Гарри побрел в замок. Они прошли по главной лестнице и свернули направо — в комнату с восемью портретами. Среди студентов ходили слухи, что когда-то портретов было девять, мол, девятым был Слизерин и через него можно было попасть в ту самую Тайную комнату. Завхоз потащил его к самой дальней картине с изображением Варнавы Сбрендившего, чей гобелен в компании с троллями висел в коридоре возле Выручайки.
"Что, если фестрал оставит ее в лесу и улетит, а там рядом окажутся акромантулы или что похуже них?" — перебирал в уме Гарри, тогда как Филч назвал Варнаве пароль: "Звездный свет". И юноша впервые увидел, как работает этот способ перемещения по замку.
Нижняя часть багета начала множиться, выдвигаясь в комнату, и каждая из этих широких золоченых планок сделалась ступенькой лестницы. Когда последняя коснулась пола, портрет воссиял. Варнава отошел от края рамы к нарисованным у него за спиной дверям и приглашающе их раскрыл. Подчиняясь Филчу, Гарри начал подниматься, за ним зашагал сам завхоз, подсвечивая дорогу своим неизменным фонарем, как будто яркости портрета не хватало, чтобы видеть ступени...
