— Ладно, не кисни! — Куатемок подставил свой кулак под легкий тычок кулака Поттера, а потом, уже совсем было усевшись в сани, вдруг приблизился к его уху и быстро шепнул: — И не шастай больше в ту комнату... ну, которая с зеркалом. Верно тебе говорю, дед зря предупреждать не станет!
Гарри изумленно уставился на него сквозь запотевшие на морозе линзы очков, однако спросить ничего не успел: все сани одновременно, как по команде, сорвались с места и покинули перекресток в направлении деревни со станцией. Как ни странно, на снегу между бороздами от полозьев отпечатались вполне четкие следы конских копыт — именно там, где ступали бы настоящие впряженные лошади...
Стайка старшекурсниц, провожающих подруг и зябко прячущих руки в меховые обшлага рукавов мантий, помахала вслед кавалькаде и со звонким смехом упорхнула обратно к воротам. Кажется, даже звуки здесь превращались в кристаллики льда и хрустально переливались в совершенно прозрачном воздухе. Несмотря на морозец, от которого "поседели" кончики волос, что выбивались из-под капюшона зимнего "домино", Гарри решил, что ему стоит сделать большой крюк, прогуляться по свежему воздуху и еще раз покатать в уме события, которые выявляли тайную изнанку Хогвартса.
Как сказали бы Дурсли (и были бы в чем-то правы), "тут всё не как у людей". В чулане школы, охраняемом от учеников только кокетливо-провоцирующим директорским запретом, сидит нечто трехголовое, от которого стоило бы охранять самих учеников. Зачем оно там сидит — ведомо только директору. Ну, может, кроме него — и паре преподавателей с сомнительной репутацией. Один из учителей во время матча пытается угробить одного из учеников, попутно едва не гробит еще нескольких, промахиваясь мимо цели. Другой учитель вмешивается, отводит угрозу, но далее не ударяет палец о палец, чтобы хоть как-то известить об инциденте общественность и предотвратить возможные повторы покушений. А ведь помимо директора и деканов, если верить слизеринцам, существовал еще некий Попечительский совет, собранный из уважаемых в магическом мире личностей. В свободном доступе, за незапертой дверью, стоит вызывающий опасения артефакт-зеркало, но всё, связанное с защитой от него, опять же сводится к банальному "ай-яй-яй" со стороны всё того же учителя-декана и деда одного из студентов. Причем во втором случае это "ай-яй-яй" и подавно высказывается заочно. Где логика? И как вообще Хогвартс обходится без массовых вымираний учеников, если ничто из перечисленного не является для его педагогического коллектива форс-мажором? Да что там! Вспомнить хотя бы родню Невилла из Гриффиндора, которая считала мальчишку сквибом и во избежание позора пыталась пробудить в нем магию самыми изуверскими способами, вплоть до вышвыривания из окон...
Невилла? Стоп! Не его ли это крики доносятся сейчас со стороны глухого дворика с "тетей Молли"? Почуяв недоброе, Гарри припустил бегом. Он уже привык, что с Лонгботтомом постоянно случаются какие-нибудь казусы и за компанию с Герми и Роном ему приходится время от времени выручать пацана из беды. Можно сказать, что они взяли над Невиллом негласное шефство. Никто из Когтеврана, даже Куатемок, не понимал этой "благотворительности", да Гарри и сам относился к этому насмешливо: чай, Лонгботтом не малолетка, давно ему пора отращивать собственные зубы и когти. Но в последний момент жесткости не хватало, Поттер срывался, а не утерпев, тоже вступался, и тоже вытаскивал, и тоже... Словом — сентиментальный болван, размахивающий ржавым копьем перед ветряными мельницами. Курам на смех.
Сюда выходили окна самых верхних комнат башни Пуффендуя, да и те не приносили никакой практической пользы обитателям, спрятанные под ветками. Еще осенью стены с этой стороны замка были густо укрыты мелкими темными листьями плюща с вплетениями разноцветных резных — дикого винограда. Несколько тропинок, ведущих к площадке с разных сторон, пролегли под туннелями-перголами плетистых роз. Сейчас только пустые серые ветви, кое-где с нахлобучками снега, кое-где с почерневшими листьями, напоминали о прежнем растительном буйстве этого уголка. А посреди внутреннего дворика, уставленного по кругу скамейками, высилась статуя какой-то волшебницы с непонятным садовым приспособлением в вознесенной руке. Студенты всех возрастов в шутку называли этот прибор сковородкой. Когда же в школу год за годом начались поступления отпрысков семьи Уизли, доселе безымянная статуя обрела и имя — теперь она сделалась для всех "тетей Молли". Рон подтверждал, что иногда его матушка могла становиться и куда более грозной валькирией, чем эта каменная леди, особенно если ее выводили из себя близнецы.
И вот сейчас Гарри увидел на этом глухом пятачке нескольких первокурсников. Сначала он заметил плачущего Невилла, который боялся, но всё же полз вверх по громадной статуе. Поттер понял, что гриффиндорец хочет достать свой рюкзак, повисший на "сковородке". Это само по себе было рискованно, а теперь, когда мрамор обледенел и скользил на каждом дюйме, стало смертельно опасной затеей. У подножия статуи стояли и ехидно посвистывали в два пальца Крэбб и Гойл, а Драко, в дорогом норковом плаще и шапке рассевшийся на одной из скамеек нога на ногу, подначивал бедолагу:
— Эй, Пупсик, а призвать метлу не судьба было?
— Пуп-сик!
— Уа-а-ха-ха! "Пупсик"! Малфой, ты красавчик!
— Я на поезд опоздаю, Драко! — в отчаянии завопил Невилл, оценивая расстояние до рюкзака.
— Бабушка сильно расстроится? — с сочувствием спросил Малфой. — То есть за тобой заехать некому будет, как за нами, да? И как только ваше семейство умудрилось в перечень попасть, Пупсик? Такие убогие, мать честная!
— Драко, спусти мой рюкзак, делать тебе нечего, что ли?!
— А у тебя там есть бьющиеся вещи?
— Есть.
Блондинчик с деланной досадой щелкнул языком:
— Тц! Тогда не могу. Ты же первый побежишь жаловаться своей деканессе, если я там случайно что-нибудь расколочу. Видишь ли, я не слишком хорошо слушал Флитвика у него на уроках и в совершенстве усвоил только Вингардиум. А вот остальное у меня по заклинаниям на "тролль", правда, Винс?
Крэбб заржал, охотно кивая, но при этом активно показывая лидеру их компании скрещенные пальцы, чтобы Драко чего доброго не оскорбился на него за такое подтверждение.
Гарри вышел на площадку, но помочь Лонгботтому не мог: заклинания, чтобы опустить предмет на землю без повреждений, он не знал. В отличие от Драко, не знал он это на самом деле. Да если бы и знал, то сейчас у него не получилось бы сконцентрироваться, потому что дрожал от бессильной ярости. Он готов был выругаться самым отборным матом своего ворона, и только последняя ниточка разумного довода удерживала его от этой глупости: "Черт, Поттер, ты же когтевранец, какого хрена ты вообще лезешь в чужую свару? Ну а раз уж влез, так хотя бы не унижайся до брани, опускай их интеллектом!"
— Драко, нафиг тебе всё это нужно? — спросил он.
— Ха, очкастик! — раскотяшился поганенькой улыбочкой Гойл. — А ты тут чего забыл? Проповеди пришел почитать, святой избранник?
Не обращая на него внимания, как на пустое место, и глядя исключительно на Малфоя, Гарри продолжал:
— Свалится он сейчас. Попадет в лазарет. Пролежит там все каникулы с переломами. Ты огребешься от его бабки по самые помидоры. Тебе всё это зачем нужно?
Но Драко сегодня был одновременно и не в настроении, и в ударе. Видимо, тоже во сне его нынче кто-то гонял. Он лишь сузил кошачьи серо-голубые, как лед, глаза и презрительно покривил идеально очерченные губы античной статуи:
— Что это ты так обо мне печешься, полукровка? Шел своей дорогой? Вот и пиздуй мимо. Без твоих соплей сегодня скользко.
— Вот и катался бы, пока скользко, на коньках, чем колдовать не умеючи... — подколол Гарри, понимая, что избежать стычки теперь, когда Малфой снизошел до простаковской брани, не удастся. Да и не очень-то хотелось: нашла коса на камень, встретились двое, вставшие не с той ноги...
Провокация сработала, и чванливый потомок древнего рода в ту же секунду оказался на ногах, с палочкой наизготовку:
— Уж поумелее всяких магловских выпердышей! Сам-то чего ее не снимешь, Поттер? Ты же у чистокровного гриффа-сквиба на побегушках, как я понял?
— Ты не применяй на меня иерархию вашего гадюшника, о'кей? — бросив по одному короткому взгляду на Винсента и Грегори, отозвался Гарри и мысленно приготовился схлопотать множественные переломы ребер и сотряс.
Крэбб с Гойлом намек поняли, рявкнули и ломанулись вперед Малфоя, однако тот осадил их недовольным окриком:
— Отошли оба! Мы сами разберемся!
Гарри уже забыл о существовании Лонгботтома, его рюкзака, статуи и вообще всего на свете. Перед ним остались только три его противника, а внутри него самого — порядком подзабытая со времен общения с кузеном готовность терпеть умопомрачительную боль. Весь мир схлопнулся до размеров этого пятачка за пуффендуйской башней.
Приятели Малфоя немного отодвинулись назад и угрюмо сунули руки в карманы плащей. Гарри понял, что очки ему мешают, и отбросил их, а Драко, словно того и ждал, как-то легко и подвыподвертом двинул палочкой. Раздался щелчок хлыста, и нос Поттера обожгло взрывом нестерпимой боли. Он даже не услышал заклинания и теперь не представлял, чем можно защищаться от таких вещей. Зажав ноздри, из которых ручьем хлынула кровь, Гарри почти вслепую просто бросился на Драко физически, надеясь перебить ему каст следующего проклятья. Тот не уклонился, но и не упал от его натиска, устоял на ногах, только выругался сквозь зубы, когда противник успел по-магловски влепить ему оплеуху.
Снова щелчок, снова боль — теперь уже на брови и скуле, а зажмуренный глаз, кажется, уцелел. Удар каблука по берцовой кости. Гарри свалился на колени, но дернул за собой и Драко.
— Да отвали ты, мудак! — выкрикнул Малфой, брезгливо отрывая его от своей одежды и пытаясь вскочить, из-за чего неловко запрыгал на одной ноге и снова завалился на колено. — Что тебе неймется?
— Помочь? — лениво предложил кто-то из здоровяков.
— На хрена? — Драко все-таки удалось подняться и хорошенько пнуть Поттера остроносым сапогом в солнечное сплетение.
Тот упал в снег, как набитая ватой кукла, и дышать стало нечем. Вдобавок, кажется, у него начались галлюцинации, потому что рядом кто-то вопил писклявым голосом Невилла и слышался топот ног. Гарри продрал глаз под уцелевшей бровью, и до него дошло, что Лонгботтом успел слезть со статуи и кинуться в драку. "Вот недотепа!" Однако вмешательство малахольного гриффиндорца разбудило потрепанное самообладание Гарри. В одном порыве он приподнялся, обхватил чью-то ногу — судя по величине ботинка, это был кто-то из приятелей Малфоя, — извернулся и коленкой сделал ему подсечку второй ноги. Туша рухнула прямо на него. Полуослепленный кровью и болью, Поттер даже не представлял себе течение боя, кто где находится и в сознании ли еще Невилл. Крэбб (или Гойл), привстав, скомкал лапищей волосы Гарри на затылке и от души ткнул его физиономией в сугроб. Все что-то выкрикивали и ругались, но Гарри уже терял сознание и слышал только обрывки фраз, не способный соединить их в общий смысл.
В какой-то миг на него обрушилась тишина. Но не темнота. Поттер пошевелился в сугробе и понял, что это не обморок.
— И как сие понимать, мистер Малфой? — спустя вечность послышался вкрадчивый мужской голос.
Ну всё. Теперь точно конец.
Гарри из последних сил извлек ничего не чувствующее, до онемения изжаленное ледяными иглами лицо из снежного муравейника.
— Сэр, Поттер полез в драку, я не мог ему отказать, — чуть-чуть оправдываясь, чуть-чуть бравируя перед приятелями, откликнулся Малфой, на идеальном лице которого виднелся только один, и то едва заметный кровоподтек на скуле. Понятное дело, чего ему бояться своего декана, который их постоянно выгораживает?
Зрение сфокусировалось на фигуре профессора зельеварения, застывшей по выходе из-под ближайшей арки для роз.
— Поттер? — Снейп слегка склонил голову к плечу и впился в Гарри взглядом, ожидая объяснений.
— Всё по-честному, сэр, — признал Гарри, еле выговаривая слова, каждое из которых отзывалось вспышкой боли в каждом из уголков тела. — Мы были один на один... это... уже потом... так получи...
Он понял, что может и не мямлить и что зельевар без него видит, что у них там получилось. Слизеринцы стояли перед деканом, вытянувшись во фрунт и опустив глаза долу, но на их губах играли улыбки разного уровня самодовольства. Невилл выкарабкивался из другого сугроба, у скамеечки, куда его тоже воткнули головой вперед. Прекрасны, что и говорить. Дуэлянты хреновы...
Тут заговорил Снейп:
— Я не удивляюсь, когда подобные глупости совершают нищие духом и разумом, — он чуть выстрелил взглядом в сторону кое-как ворочавшегося в снегу Лонгботтома, а Поттера не удостоил и этим. — Но от вас, мистер Малфой, клянусь Мерлином, осечки такого масштаба я не ожидал.
— Но, сэ-э-эр... — растерянно протянул Драко, вскидывая голову.
Алхимик тем временем отлевитировал на землю злополучный рюкзак недотепы из Гриффиндора. Слушать своего студента он откровенно не желал и зло хмурился.
— Мне придется сообщить мистеру Малфою о том, что по вашей милости студент параллельного курса опоздал к отходу поезда. Это приведет к ненужному беспокойству родных студента, которые были намерены его встретить и среди которых имеются члены Попечительского совета Хогвартса. А также — к беспокойству директора школы, чью резолюцию теперь будет необходимо получить для отправки мистера Лонгботтома домой по каминной связи. Причем вы лучше кого бы то ни было знаете, что такое производится лишь в исключительных случаях и весьма не приветствуется администрацией.
— Сэр... Я отработаю провинность! Не сообщайте отцу, прошу вас, — тихо и сдержанно, но с явным чувством процедил Драко, теперь уже по-настоящему, со стыдом, пряча глаза от учителя, которого подвел, поставив под сомнение его авторитет. — Он прибудет сегодня за мной, и я попрошу его трансгрессировать Пуп... то есть Лонг...
— Вы создали проблему, мистер Малфой, вы ее и решайте. Как мужчина, а не как сосунок, — оборвал поток обещаний ученика зельевар, после чего с высоты своего роста взглянул на Поттера, который всё еще приходил в себя, упираясь рукой в обнажившийся из-под снега каменный бордюр клумбы. — Вы так и собираетесь сидеть, Поттер?
— Д-да... То есть... Нет! Сэр...
— Ну вставайте тогда! — прошипел Снейп, и карие глаза его снова почернели, даже на ярком солнце.
Драко многозначительно взглянул на дружков, дернул бровями, и парни ринулись поднимать на ноги сначала Поттера, потом Лонгботтома, однако те гордо от помощи отказались и еще какое-то время смешили лярв, барахтаясь на окровавленном льду в попытках встать и убраться вон. Наконец Снейп схватил Гарри за капюшон, одним рывком, как жалкого щенка, поставил на ноги и грубо повлек за собой, белый от злости.
Заговорил он только у себя в кабинете, а как они туда попали — Поттер даже не понял. Пол-лица распухло и дергало болью, нос, кажется, готов был отломиться, нутро под ребрами раскалывалось, навевая старые добрые воспоминания о временах Дадли Дурсля. Не упал он только потому, что Снейп прислонил его к узкому шкафу.
