Гарри, который сейчас мечтал только о том, чтобы вытянуться в своей кровати и не шевелиться больше никогда в жизни, искоса бросил взгляд на зельевара. Тот слушал всю эту ахинею, скептически скривив край рта.
— Профессор? — нерешительно спросил мальчик, в целом уже представляя себе, что скажет Снейп.
Раньше тот не отозвался бы и на вопрос Поттера, однако из-за контраста Гарри с Мертвяком всё-таки снизошел до ответа:
— Повторяю, здесь сейчас будет целая толпа авроров, и для разбирательства они перетряхнут все наши с Поттером сегодняшние воспоминания, чтобы установить истину. А поскольку тут прозвучало непростительное...
— Два, — слабым голосом поправил Гарри.
— Чего — два? — не понял ворон, а Снейп вопрошающе воззрился на мальчика, склонив голову к плечу.
— Этих... непростительных. Еще, раньше, был какой-то "Кру"...
Ворон и профессор переглянулись. Они впервые проявили солидарность, почти дуэтом выбранившись одними и теми же выражениями из магловского и магического миров. С кончика палочки Гарри, которую все еще сжимал в руке Снейп, посыпался сноп белых искр. Завороженный этим зрелищем, мальчик улыбнулся и с отсутствующим видом вымолвил нараспев, как Луна Лавгуд:
— Краси-и-иво... Похоже на бенгальский огонь...
Эта фраза заставила профессора опомниться и умолкнуть, словно он и в самом деле позволил себе сквернословить при дочери Ксенофилиуса. Палочка потухла. Гарри сонно моргнул; ему почему-то захотелось рассмеяться, а через пару секунд — разрыдаться подобно девчонке-малолетке. И в то же время он не смог сделать ни того, ни другого. Он вообще больше не мог пошевелиться, сам воздух облепил его, будто плотная вата, даже дышать им теперь было невмоготу.
— Когда я настигну эту крысу — а я ее настигну, — исчерпав весь свой необъятный матерщинный запас, пообещал Мертвяк, — ваша Авада покажется ей самой сладкой мечтой.
А Гарри увидел себя словно со стороны, и последним, что он запомнил, были какие-то ворвавшиеся в подземелье и вооруженные до зубов люди в желтых мундирах. Молодой мужчина с глазами разного цвета и сдвинутыми на лоб очками сварщика присел перед ним на корточки и слегка встряхнул за плечи:
— Жив?
Что ответил Снейп, мальчик уже не услышал. "А я только что видел смерть человека!" — хотел признаться Гарри перед магическим трибуналом, но почему-то никто не принимал его всерьез, все были заняты своими делами, разбредясь по залу. В угасающем сознании Гарри лицо незнакомого аврора превратилось в лицо Гермионы и медленно истаяло в темноте.
* * *
Если бы Кровавый Барон запоздал хоть на минуту, всё было бы кончено. Нет, не потому что тогда Квиррелл убил бы мальчишку. Во всяком случае, не Авадой, которая, натолкнувшись на магию трех жертв (как рассудил алхимик), отрикошетила обратно. Если сбросить со счетов монстра, воскрешенного в стенах школы больным на всю голову профессором ЗОТИ, и крысу, получившую по первое число от чертовой вороны Поттера, опасность исходила от самого трупа Квиринуса. Точнее, того, что в этом трупе находилось.
Опустившись на колено возле мертвого коллеги, Северус невольно спросил его: "Ну что, помог тебе твой "Лазарус"?" И это не было глумлением. Просто Авада — она такая. Хотя до той истории с Лордом и младенцем-Гарри, что стала притчей во языцех, Снейп и вообразить не мог это непростительное в качестве средства для суицида. И вот ирония судьбы: уже второй раз за какой-то десяток лет... с участием одного и того же мальчишки... Это уже становится традицией.
Но Поттера ждала бы тогда более страшная участь: потеряв хозяина, Грег Квиррелла тут же бросился бы на поиски свободного организма и, безусловно, выбрал бы в качестве нового вместилища не змееподобного слугу некроманта, а живого человека. Внедрившись по своему почину, он наделал бы в этом организме такого, что все планы Дамблдора можно было бы спустить к таким-то гремлинам в сортире Рыдающей Миртл. А уж как взбесился его собственный Грег, почуяв намерения чужой твари переселиться! Снейп чудом сдержал припадок и, наверное, в глазах Поттера слишком уж поспешил уничтожить труп вместе с его содержимым. Как и следовало ожидать, мальчишка истолковал это на свой лад. Что ж, пусть боится. Мозгов-то, оказывается, совсем нет, даром, что как-то приняли в Когтевран. Погорячились, видать...
Прав Филч: не тот уже нынче Хогвартс!
Очень плохо, что анимагу и монстру удалось скрыться. Меньше всего Северус допускал ту мысль, что еще когда-нибудь увидит живым Питера Петтигрю. Да, он знал анималистические формы всех Мародеров, включая оборотня Люпина. И из его уст об этом не услышал никто, хотя соблазн отомстить врагам в свое время был нешуточный. Просто... ну да, ей достаточно было просто попросить. Даже за этих скотов. Такая вот блажь, а чем всё кончилось — известно. И, похоже, встреченный тогда на кладбище голый Блэк не солгал: предателем был не он. Сказать, кто был им, Сириус не мог из-за необратимых чар Дислексии, но теперь Снейп понял это и сам, хотя даже не представлял себе, кто в здравом уме мог поручить функции Хранителя Убежища такой мрази, как Хвост, превратив саму идею Фиделиуса в кромешный фарс. Он и тогда был редкостным отморозком, только искусно лебезил и знал, где кому лизнуть. Видимо, выйдя замуж за Поттера, Лили утратила не только девичью фамилию, но и то, что хоть немного роднило ее со старшей сестрой — рассудок. Только какой смысл упрекать Поттеров в дурости теперь, когда они уже десять с лишним лет не топчут эту землю?
С хмурым видом передав палочку мальчишки руководителю группы, которым, будто назло, был нынче Аластор Грюм, Снейп отошел в сторону, чтобы не мешать работе авроров. Истерзанного первокурсника отправили в лазарет к Помфри в сопровождении его вороны и какой-то молоденькой мракоборицы, и на выходе они разминулись с нагрянувшей к шапочному разбору Минервой. Оставалось надеяться, что все помехи для доступа в секретную комнату и выхода из нее теперь сняли окончательно. Когда сюда спешили зельевар и призрак Барона, Цербер всё еще спал на своем посту, дьявольские силки Помоны были безжалостно разодраны в клочья и для верности сожжены кислотой, к чему наверняка приложила руку зверушка Квиррелла, ключи Флитвика валялись по всему полу, а вот с шахматами МакГонагалл обоим слизеринцам пришлось разбираться самыми кардинальными методами, чтобы не тратить драгоценное время на игру.
Авроры расхаживали по скрипящим под подошвами осколкам мозаики, сосредоточенно что-то обмеряли, брали какие-то пробы, фиксировали на колдографиях останки погибшего, если эту горстку серого праха вообще можно было счесть останками. Минерва повела себя исключительно странно. Увидев то, что когда-то было профессором ЗОТИ, она еле заметно покачнулась и судорожным движением присобрала ворот мантии у горла. С ее репутацией несгибаемой леди эти движения были равносильны истерическим рыданиям у гроба в исполнении любого другого. Пропустив вопрос от Джоффри, Снейп продолжал наблюдать за нею, однако декан Гриффиндора не проронила ни слова, только поклонилась Шизоглазу и дала понять, что будет ждать наверху. Аластор кивнул, не забыв попутно бросить полный отвращения взгляд уцелевшего глаза на зельевара. По всему было видно: он костьми ляжет, чтобы нарыть здесь какой-нибудь компромат на старого недруга, и почти ликует, что имя Северуса Снейпа снова замешано в серьезном происшествии.
— Северус, ты где? — окликнул его Макмиллан, заметивший, что собеседнику не до него.
— Что? — немного более резко, чем хотелось бы, отреагировал слизеринец, но раскаиваться в этом нужным не счел. Впрочем, Джоффри не из тех, на ком возят воду, да и со Снейпом они были знакомы не первый год.
— Я говорю, ты можешь объяснить мне — не для протокола и не для показаний под присягой, а в частном порядке — зачем ты его упокоил?
Северус с полминуты сверлил его взглядом, колеблясь, доверять или нет. Аврор не торопил. Наконец зельевар счел, что от Джоффри можно и не таиться, а основное следователи и так увидят в его с Поттером воспоминаниях-показаниях.
— Он сидел на "Лазарусе". Была опасность, что сущность переселится в мальчишку, — процедил он тогда.
Глаза Макмиллана слегка расширились:
— Ты шутишь? Северус? Да ему же для этого понадобилась бы половина оборудования Аврората! — и когда Снейп безразлично повел плечом, он, осененный, запнулся на полуслове: — То есть из-за кривой установки "Лазаруса" он стал одержимым и... Где у него сидела сущность?
— В теменной части.
— Одуреть...
"Одуреть". Снейп криво усмехнулся. Одуреть то, что еще после Хэллоуина он разговаривал о Квиррелле с директором, и Дамблдор тогда лишь отмахнулся, мол, занимайся своим делом, мой мальчик, а решать кадровые вопросы будет администрация школы в моем лице. Одуреть то, что о Квиррелле, уже окончательно убедившись в его намерениях, декан Слизерина разговаривал с Альбусом после покушения на Поттера во время квиддича, а тот лишь похлопал его по плечу: "Пока ты присматриваешь за Гарри, Северус, за жизнь ребенка я спокоен. А всё остальное, поверь, не лежит в зоне твоей ответственности". Одуреть то, что после этих попыток, побившись о несокрушимую стену, Снейп окончательно махнул рукой и выбрал наименее энергозатратный способ постоянно держать мальчишку в поле зрения: он как чуял, что в отличие от квиддича техномагические драконьи поединки увлекут сына Лили и отвадят от "желаний странного". Но кто же знал, что этот маленький идиот всё равно отыщет лазейку, чтобы вляпаться в историю? "Одуреть"... Да сама система Хогвартса, то, что здесь происходит — это одуреть. Куда там "Лазарусу".
— Минуточку, — еще раз прозрел бывший однокурсник, уставившись на Снейпа, будто по зельевару забегали Лавгудовы мозгошмыги, — ты сказал, "опасность переселения в мальчишку"... А почему не в тебя, ты же был ближе?! Только не говори мне... — (Северус отвернулся.) — Нет... Снейп, скажи мне, что ты не псих! Немедленно! — (Тот завел глаза к потолку и вздохнул. Бедняга-пуффендуец был в шаге от инфаркта, даром что чистокровный маг.) — Мерлин... Снейп, ты маньяк. Но как ты это сделал?
Зельевар молча подвернул манжет сорочки и показал на татуировке черепа, вписанного в центр готического креста и оплетенного розой, участок внедрения — маленькая вмятинка в левой глазнице. Если не знать, то и не разглядишь, пока Грег не буянит. Макмиллан прикрыл лицо рукой и не двигался, пока его не окликнул, подзывая для помощи, один из коллег. А за Снейпа тогда взялся Шизоглаз и его Прыткопишущее перо для протокола.
"Как вы узнали о том, что здесь происходит? Кровавый Барон? Интересные у вас осведомители, мистер Снейп!"
"Поттер объяснил вам, что привело его сюда среди ночи? Слуга профессора Квиррелла? Он что, проник прямо в когтевранские спальни? Ах, вы то же самое спросили у студента? И что он вам ответил? Крыса подбросила ему записку, где ему назначили встречу якобы с крестным? Так-так... Кто же у мальчика крестный? Да что вы? Военный преступник Сириус Блэк, совершивший побег из Азкабана? Отлично!"
"Кто еще может подтвердить, что сбежавший после стычки злоумышленник был анимагом и его аниформой была крыса? А, только мальчик, ясно, запишем. Следы как улика? Следы зафиксируем. Ворон, фамильяр Поттера? Вы не хуже меня знаете, что Визенгамот не полагается на показания фамильяров, даже если они говорящие".
"Куда девался столик со шкатулкой? Уехал в зеркало? Вы принимали что-нибудь из зелий в течение этих суток? Нет? Хорошо, предположим, всё было так, как вы говорите. Директор Дамблдор усовершенствовал зеркало еиналеЖ, и теперь оно имеет какие-то дополнительные функции? Что ж, думаю, директор не откажется предоставить собственную трактовку этого момента".
"Вы видели, в кого целился Квиррелл, читая непростительное — в самого студента или всё-таки в захватившего студента анимага? Это был не анимаг, а умертвие, поднятое профессором? Что ж, разберемся. Но вы уверены, что смертельное проклятие предназначалось Поттеру, а сработало в обратном направлении... Хм, ну, допустим! Снейп, вот только не начинай вешать мне лапшу на уши: в случае с тобой полагаться только на думосбор просто неосмотрительно. У тебя было не меньше двадцати минут на общение с пацаном без свидетелей, а за это время псионик твоего уровня может зачистить или подменить в мозгах всё, что угодно, и всем, кому угодно!"
Et cetera, et cetera... Как и после первой встречи с Грюмом десять лет назад у того в кабинете Аврората, Снейп почувствовал себя вымотанным до последней жилки. Такое было не под силу даже Грегу...
* * *
Тем не менее, следственная комиссия, проработавшая над этим делом всю первую неделю лета, воспоминаниями Поттера и Снейпа и Приори Инкантатем с их палочек вполне удовлетворилась: даже в Министерстве такие параноики, как Шизоглаз, были на особом счету и слишком серьезно не воспринимались. Странное поведение проклятия Авады решили приписать действию материнской защиты, что совпадало с предположением Северуса. Зельевару хотелось бы увидеть, как будет выкручиваться Дамблдор, когда ему станут задавать неудобные вопросы про зеркало и неадекватного преподавателя ЗОТИ, но он, как всегда, вышел из воды сухим и посмеивающимся. Что ж, регалии Верховного чародея Визенгамота, знаете ли, располагают...
Северус не мог понять только одного — ненависти в глазах Минервы. МакГонагалл прежде и раздражалась, и горячилась, и поддевала его в спорах, но ненавидеть... Нет, такого не было. Однако он решил не зацикливаться на этом. Одним врагом больше, одним меньше, уже не имеет значения. И лезть ей в душу или в голову, чтобы выяснить, что там на уме у железной леди Хогвартса, зельевар не собирался.
Мальчишка поправился на удивление быстро, психика его почти не пострадала. Вообще, насколько помнил Снейп, его папаша, Джеймс, что в двенадцать лет, что много старше никогда не отличался подобным стоицизмом и флегматичностью. А Поттер-младший переносит боль и переживает поражения так, как это делают животные: сжавшись в комок и беззвучно. Так, как это всю жизнь делал сам Северус, из-за чего все шишки доставались ему. Еще бы! Вот подравшихся студентов доставляют в лазарет. Один из них воет и стонет от боли в переломах, другой вроде тоже принял костерост, но ему хоть бы что, лежит себе, отвернувшись к стенке, дышит через раз, никого не напрягает — значит, не так уж ему плохо и больно, а виноват в драке тот, кто пострадал меньше. Впрочем, Снейпу ничего и не оставалось, кроме как принимать навязанную ему вину, только он объяснял ее более лестно для себя: всегда виноват тот, кто умнее. Свой болевой порог он измерил уже взрослым, просто из интереса, и тот ничем не отличался у него от среднестатистического мужского. Если бы Северус не знал Лили, то решил бы, что эта наклонность у Гарри может быть в мать, но и рыжая Эванс никогда не манкировала возможностью хорошенько поблажить, обращая на себя внимание окружающих. Ей, девчонке, было можно, хоть Петунью это и раздражало.
Происшествие постарались замять, "Ежедневный пророк" разместил только маленький некролог по буквально сгоревшему на работе преподавателю, и известная склочница Рита Скитер была заблаговременно отправлена в заграничную командировку сроком на месяц, покуда улягутся страсти. Зато неожиданную свинью подложил Минмагии журнал Лавгуда. Некий неизвестный корреспондент-внештатник, подписавшийся псевдонимом "Отмороженный заяц", был опубликован в "Придире" со статьей "Происки Того-кого-нельзя-называть?", где предлагалась странная версия о проникновении в школу Темного Лорда, завладевшего волей Квиринуса Квиррелла и творившего зло его руками. Погиб профессор, по мнению "зайца", из-за прикосновения к заговоренному Гарри Поттеру, которого спасла материнская любовь, испепелив злодея на месте. Но "Придира" пользовался в магической среде не самой лучшей репутацией, неформатный номер почитали, посмеялись и, как всегда, забыли. Во всяком случае, так думали многие обыватели, ничего не узнавшие о небольшом переполохе в Министерстве и его связи с мракобесной статейкой в нелепом журнале. Совсем иначе думал Северус, которого по окончании экзаменов неожиданно пригласил в Малфой-мэнор его старинный друг Люциус. Конечно же, только чтобы обсудить первый год учебы Драко и чтобы повидаться, давно не виделись. Не более того!
