Но всё остальное в поведении ворона говорило о том, что он чем-то очень доволен.
* * *
Тем временем за столом преподавателей царило немыслимое оживление. Директор, представив нового профессора по Защите, куда-то исчез; затем Снейпа вытянуло в скрытую дверь за столами, как черный дым в вентиляционную шахту; следом на мягких лапах общество незаметно покинула Минерва. Вот тут-то и началось веселье как для студентов, так и для учителей. Особенно подозрительно смотрелись сбившиеся в кучку шепчущиеся дамы, к которым время от времени переметывался чароплет Флитвик.
— Да я вам точно говорю, Роланда! Не учился он у нас в Шармбатоне! Мы бы такого не забыли! — убеждала тренера по квиддичу Синистра, разрумянившись то ли от пары глотков шампанского из розовых лепестков, то ли от интереса к теме. — Я окончила в том же году, и...
— Здесь он учился, в Когтевране, на курс младше меня, — вмешалась наконец преподавательница древних рун.
— Локхарт — в Когтевране?! Батшеда, ты уверена, что ничего не путаешь?! — дамы, включая Аврору Синистру, перекинулись на профессора Бабблинг.
— Учился, учился, — подтвердил Флитвик, отвлекшись от мужской беседы справа от него. — Помню его. Перспективный был мальчик, но уж больно тщеславный. Без колдокамеры — ни шагу не ступит, а если и ступит, то все равно как перед колдокамерой.
После этого прыснула даже мадам Помфри, но сделала вид, будто поправляет передник. Септима Вектор бросила взгляд на красавчика в голубом, который только что с изысканной легкостью завладел вниманием шести— и семикурсниц всех четырех факультетов:
— У меня создается впечатление, что у нас принимают на эту должность того, кого не жалко...
— Сейчас, сейчас, погодите, я точно вспомню его прозвище, — рунистка затрясла крупными белыми руками, словно приманивая к себе разбежавшиеся воспоминания, а когда вспомнила, снова подавилась смехом: — Ой, девчонки, не могу!
— Ну не томи уже!
— Батшеда! Я сейчас Сибиллу из прострации вытащу — она тебе что-нибудь предскажет, если не перестанешь ржать! Говори давай!
— Не могу! Филиус, отвернитесь, не при вас!
— Позвольте, как это, как это?! — и это была последняя капля, заставившая профессора определиться с выбором стороны: он окончательно пересел к дамской части преподавательского состава, переместив стопку книг на соседнее кресло и водрузившись поверх нее.
— Филиус, закройте уши! Батш и так сейчас взорвется от смеха, и мы ничего не узнаем! — возмущенно заголосили мадам Хуч и мадам Пинс.
— Стинкхорн! Его звали Стинки! О, Мерлин, я это вслух сейчас сказала?! Ой-ёй, мне стыдно, очень стыдно, налейте чего-нибудь запить! О-о-он... Он перепортил чуть ли не всех своих однокурсниц и... В общем... Стинки он и есть! [1]
____________________________________
[1] От stinkhorn — веселка обыкновенная, или фаллюс нескромный, или сморчок вонючий, или сморчок подагрический (лат. Phallus impudicus) — гриб-гастеромицет порядка веселковые, или фаллюсовые (Phallales). Народные названия: "выскочка", "чертово яйцо", "яйцо ведьм", "срамотник". Некоторые подвиды этого гриба имеют весьма примечательную форму, следствием чего стало его название.
— У него еще бантик на волшебной палочке повязан, — проходя мимо, будто невзначай бросил профессор минералогии в забавной красной шапочке, похожей на турецкую феску, только без кисточки. — Голубенький, с блестками.
— Пеббл, вы шутите? — Помона готова была догнать минеролога и привлечь к присяге, а он лишь качнул феской, подтверждая реальность сказанного.
— Я тоже видела, — хохоча, простонала Аврора. — Ба-а-антик!
Флитвик запротестовал:
— Такого уже не может быть, Альберт пошутил!
— На что спорим? — астроном с готовностью протянула ему руку.
— Давайте, кто из вас проспорит, тот должен будет две недели на своих лекциях трижды произнести фразу: "Скорость роста веселки обыкновенной — одна из самых больших скоростей роста в природе и может достигать четверти дюйма в минуту"! В начале, в середине и в конце пары, — предложила библиотекарь Пинс — солидная, казалось бы, леди. С фотографической памятью.
Флитвик неосмотрительно согласился, даже не подозревая, что в ближайшие полмесяца на его занятиях студентам всех курсов и всех факультетов будет очень весело — как минимум, трижды за урок.
* * *
Гарри думал, что уже отвык чему-то удивляться в мире волшебников, но Хогвартс, который с этого учебного года патрулировался министерской службой безопасности в режиме инвиза — то есть, достаточно деликатно, чтобы никто из студентов и преподавателей не испытывал неудобств и не сталкивался нос к носу с "желтыми мундирами", — да, Хогвартс продолжал преподносить сюрпризы то в одной области, то в другой.
На свой вводный урок к второкурсникам Гилдерой Локхарт заявился в обществе вращавшейся вокруг него, как кольца Сатурна, колдокамеры. Она фиксировала каждый шаг великого путешественника, выбирая для этого самые удачные ракурсы. Ослепив девчонок белоснежной улыбкой (и, понятное дело, нажив себе будущего врага в лице каждого мальчишки), профессор вызвал Гарри к своей кафедре, мановением палочки поставил на доске у них над головами сияющий автограф и, вдосталь наснимавшись с юной знаменитостью на фоне собственных вензелей, перешел к делу. Нет, он даже не подумал объяснить ученикам хотя бы азы той дисциплины, которую им толком так и не давали — если не считать пары раз, когда раненого Квиррелла замещала МакГонагалл и один раз — Снейп. Локхарт стал задавать Поттеру наводящие вопросы о том, не изобрели ли маглы чего-нибудь интересного в области информационных технологий, и ответ о телевидении и радио его не удовлетворил:
— Увы, нет, Гарри, Гарри... Всё не то. Я ведь не могу открыть для себя круглосуточный канал в этом вашем телевизоре или радио, там будут принимать участие и всякие другие люди. Но на мой скромный взгляд, мир не имеет права совершить такую ошибку, не узнав, кто и как совершает настоящие открытия. Это несправедливо. Ты же понимаешь, что в люди выбиваются... хм... не самые достойные.
Гарри хлопал глазами, как и его сокурсники — с потоков Когтеврана и Гриффиндора. И не понимал, к чему клонит великолепный Гилдерой, которого за спиной почему-то всё чаще называли Веселкой. Раздосадованный его недогадливостью, Локхарт спросил напрямую:
— Я говорю об изобретении, которое позволит мне рассказывать миру в любое время суток, что я делаю, понимаешь? Может быть, я хочу поделиться тем, что ел на завтрак?
— С... со всем миром, сэр? — переспросил Гарри, с трудом представляя себе этого павлина клонирующим хлеба и обращающим воду в вино с целью накормить и напоить страждущих. Ведь он же имел в виду это, правда?
— Ну да! Это же здорово и удобно! Я снимаю себя во время завтрака, снимаю сам завтрак — и отправляю хронику в этот... в телевизор, или как его там. Когда мне только захочется. Представляешь? Почему бы тебе не узнать рецепт пунша, который понравился Гилдерою Локхарту, и не создать себе в точности такой же, чтобы приобщиться к... Ну, ты же понимаешь?! К великому! Ты ведь уже прочувствовал вкус славы, не так ли?
— М-м-м... сэр, а можно я сяду?
— Садись. Я вижу, что от открывшихся перспектив у тебя ослабели ноги. И вполне тебя понимаю, мой мальчик! Что ж, жаль, жаль, что маглы не спешат нас порадовать. Остается надеяться на собственные силы — и, возможно, вы скоро узнаете о грандиозном прорыве!
Акэ-Атль толкнул локтем Гермиону, увлекшуюся разъяснением Рону правил "Морского боя", в который они совершенно по-простаковски играли под партой на коленке. Она вопросительно дернула подбородком, а Куатемок многозначительно дернул бровью в сторону профессора. Уизли и Грейнджер оценивающе поджали губы, покивали и продолжили прежнее занятие, уже не рассчитывая, что и этот учитель донесет до них хоть что-то стоящее.
Настоящим спасением для Поттера оказалась отработка у зельевара. Естественно, разбазаривать драгоценное время студента на протирку котлов вручную Снейп не собирался. Наскоро очистив магией загрязнившуюся во время уроков посуду и инструментарий, слизеринский декан уводил Гарри на полигон Сокровенного острова, по которому мальчик успел изрядно соскучиться за лето. И если мадам Хуч и капитаны квиддичных команд доводили студентов до изнеможения тренировками на стадионе, то Снейп ничуть не милосерднее гонял Поттера по базальтовым глыбам, возвращая его в форму с прошлого учебного года.
— Сэр, а вы настоящих драконов точно никогда не дрессировали? — осмелев, однажды спросил Гарри во время передышки между поединками и сам себе удивился. Сказать это на уроке зельеделия было бы равносильно самоубийству. А здесь алхимик, отбросив со лба влажные от пота волосы, лишь ухмыльнулся и пообещал, что второкурсников скоро познакомят с людьми, способными укротить и драконов, и кого похлеще. Флитвик, оказавшийся рядом, и подавно захихикал своим мультяшным смешком дятла Вуди. Словом, Сокровенный остров был территорией, где все участники на время закапывали томагавки войны и объявляли перемирие.
"А что на самом деле нужно было сделать с этими корнуэльскими пикси?" — интересовался Поттер после безумного урока по ЗОТИ, когда Локхарт едва не утратил все наглядные пособия, а также гламурную палочку с именным бантиком. И все три профессора, а также подключившиеся к беседе авроры, которых Гарри уже видел после жесткой посадки на Иву, начинали с пеной у рта спорить, какими методами лучше усмирять подобных тварей.
— Щекоткой! Чарами щекотки! — убеждал всех Флитвик, подпрыгивая от нетерпения. — Верное средство!
— А я думаю, мисс Грейнджер сделала правильнее! — возражала Вектор, неприкрыто гордясь своей любимой ученицей.
— Я бы заморозил, — мрачно хмурился Снейп.
— Никто не сомневался в твоей кровожадности! — посмеивался аврор с разноцветными глазами. — Но после того орчатника, который пикси устроили в кабинете Защиты, я бы применил к ним то же самое. Или даже Фулминис Энсис... чтобы наверняка!
— И после этого — кто в чьей кровожадности не должен сомневаться... — с философской удрученностью качая головой, деланно вздыхал зельевар. — Я подразумевал вообще-то не этих несчастных существ...
"Как справиться с напавшим акромантулом?" После вопроса Поттера Флитвик схватился за сердце, решив, что красавчику-Стинки вступило в голову притащить на урок Хагрида, которому вступило в голову притащить туда же одного из своих чудовищных питомцев. Гарри стоило немалого труда успокоить своего декана, заверив, что вопрос был чисто теоретический — со своими приятелями он пытался делиться тем, что хотя бы урывками узнавал от учителей вне уроков, поскольку от официальных занятий по ЗОТИ толку не было ровным счетом никакого.
"Как звучит "восстань" у колдунов-вуду?"
"Что будет, если на инфернала наложить чары исцеления?"
"Почему никто никогда не видел кентавров-кобыл? Они вообще существуют?"
"Как укротить вейлу?" Вектор с размаха захлопнула глаза ладонью, Флитвик зарделся, как девица, авроры засмеялись, а Снейп крикнул с какого-то из нижних пролетов башни, что лучше всего делать это заклинанием "Стинкхорно эректус эскападум". Он, как и другие, был просто не в силах забыть знаменитое "Пескипикси Пестерноми", к досаде Локхарта так и не получившее признания широкой публики.
— Вот научите студента на свою голову, Северус! Научите! — перегнувшись через перила, предрек всё еще багровый от смущения декан Когтеврана.
— Не упадите, профессор! Ловить не буду, занят.
Так незаметно пролетел первый месяц учебы, и за плотной ежедневной занятостью Гарри даже как-то упустил момент, когда сдружились Луна, Гермиона и Джинни Уизли, даром что Лавгуд распределило в Когтевран, а младшую сестрицу Рона — как неожиданно! — в Гриффиндор. Встретившись на летних каникулах, девчонки лишь приглядывались друг к другу, окончательно же их смогла сблизить только учеба. И неугомонный Мертвяк Поттера.
А первого октября Гарри и все его однокурсники наконец-то познакомились с обещанными "укротителями кого-то похлеще драконов". И было это немного неожиданно, потому что по расписанию стоял первый в семестре и очень интригующий урок Магической Анатомии, а Поппи Помфри собрала все четыре факультета у себя в лазарете, где, как студенты и предположили, ожидалось чтение лекций. Однако всё получилось иначе.
* * *
— Пустишь на пару слов?
Когда Северус уступил дорогу, пошире открывая дверь, Макмиллан отлепился от косяка и неторопливо, по-кошачьи нога за ногу, забрел в комнату слизеринского декана.
— Есть новости? — Снейп на всякий случай наложил на комнату заклинание Муффлиато. По эффекту не аврорские чары, конечно, но сгодится. От крыс.
— Да ничего путного, — оглядевшись, Джоффри швырнул себя в ближнее кресло и блаженно в нем потянулся. — Тумбу, скорее всего, зачаровывал не то гоблин, не то эльф. Малоизученная магия, но мощная. А вот с деревом поговорить удалось.
Снейп не удивился. Скорее, он был бы обескуражен, если бы Друид не нашел общий язык с чем-то, наполовину торчащим из-под земли, хоть и с Гремучником. Волхование пуффендуйцев, которые умели общаться с растениями, как общаются прочие колдуны со стихиями и животными энергиями, всегда оставалось для Северуса за гранью понимания. Он уселся в кресло напротив Макмиллана, отделенное от того низким круглым столиком из малахита, и всем своим видом дал понять, что готов его выслушать.
— Ива поведала мне, что не могла не притянуть объект: он подавал сигналы на той же волне, что и мелкие рукокрылые, которыми она изредка питается в теплое время года. А вот почему "Нимбус" вдруг начал подавать ультразвук, мы так и не выяснили, есть только предположения. Фрагментов от метлы ваша сумасшедшая Ива нам практически не оставила. Она мало того, что со злости изломала всё, когда выяснила, что это несъедобно, так еще и испепелила обломки. Никаких улик. В общем, тот, кто встроил в метлу это немагическое (подчеркиваю!) приспособление, знал, что делает. Думаю, сработало оно так: устройство среагировало на близость Гремучника, Гремучник — на сигнал устройства, и механизм завелся. Так-то, насколько я выяснил, метлу в свое время проверяли на все виды проклятий и заклятий и не нашли ничего. Гарри сказал, что поначалу принял ее за подарок от крестного, потом спрашивал Лавгуда, не от него ли, ну а потом передарил мальчишке Уизли и несколько... забил на ее происхождение...
— Что лишний раз подтверждает поспешность Шляпы, которую она допустила при распределении... — процедил сквозь зубы алхимик, резким движением всей пятерни зачесывая со лба нависшую перед лицом прядь волос.
— Да он всего лишь двенадцатилетний мальчишка, Северус! Чего ты хочешь?!
— Ничего не хочу, а смерть возраст не спрашивает.
— Понятно, что повешенная на тебя обязанность не может вызывать ничего, кроме досады. Но, Мерлина ради, будь ты к нему снисходительнее!
— Я и так снисходителен дальше некуда! — раздраженно бросил Снейп, которому эта фраза, в той или иной вариации прилетавшая от всех, кому не лень, порядком набила оскомину. — Он позволяет себе такие вольности, за какие любого другого...
