— Не, я прошвырнусь, — ответил Куатемок. — А то уже крыша едет.
— Погоди, я с тобой.
Они вышли в общую гостиную, едва освещенную единственной тусклой лампадкой в углу, и обнаружили, что в комнате уже кто-то есть. Акэ-Атль приложил палец к губам, первым увидев своим острым анимагическим зрением силуэт под картиной вельможи. Присмотревшись, Гарри тоже узнал Луну. Видимо, опять начала бродить во сне, и напугать ее сейчас было бы опасно. Они подкрались поближе и поняли, что она вовсе не спит, а разговаривает с портретом.
В гостях у вельможи был какой-то чужой персонаж — кажется, Гарри его уже где-то видел, но не в Хогвартсе. Смуглый, черноволосый, с седоватыми висками и глубоким мрачным взглядом, лет пятидесяти, в старинном черном одеянии и черной же шапочке на макушке. Сам принц Гэбриел, заложив ногу на ногу, сидел в нарисованном кресле в дальнем углу полотна и не вмешивался, но бледное лицо его по мрачности мало отличалось от загорелого лица гостя. Неудивительно, что эти двое прекрасно спелись — когда Господь творил людей, они явно были слеплены из одного куска глины и при посредстве темной материи космоса.
— Рад был повидаться, малышка. Папа просил передать, что целует тебя, — неожиданно мягким голосом говорил старший из мужчин.
— Я тоже его целую, — пропела Луна, задумчиво улыбаясь. — Скажите ему, что я скоро допишу и отправлю статью. Я бы уже сделала это, но нам много задают, и я не поспеваю.
— Договорились, — откликнулся незнакомец и как-то вдруг вмиг исчез с полотна, словно трансгрессировал.
Лавгуд оглянулась и увидела Гарри с Акэ-Атлем. Улыбка стала ярче:
— А куда вы?
— Прогуляемся. Хочешь с нами? — спросил Поттер, ловя себя на том, что любуется ее загадочно мерцающим в полутьме лицом.
Девочка согласилась, и они выпорхнули в коридор.
— А кто это был? — полюбопытствовал Куатемок, мотнув головой за спину. — На портрете...
— Это мой пра-пра, сэр Френсис. Между прочим, они с бароном хотели бы, чтобы я познакомила с Рыдающей Миртл и Гарри.
— С какой рыдающей Миртл? — уточнил Гарри.
— С каким бароном? — в один голос с ним переспросил Акэ-Атль.
Луна замялась, на чей вопрос ей отвечать вперед.
— И с каким бароном, — поддакнул Поттер, тем самым как бы уступая другу.
— На картину которого он приходит в гости из нашего дома.
— Ты имеешь в виду принца? Принца Гэбриела? — поправили ее мальчишки. Несмотря на некоторую оторванность от земли в суждениях, на память Лавгуд не жаловалась и взаимосвязи отслеживала четко, что было заметно по письменным изложениям и хорошо поставленной речи на уроках, за которую ее наперебой хвалили преподаватели. Да и как бы иначе Распределяющая Шляпа взяла ее на такой факультет?
— Я имею в виду барона Гэбриела Принца, — Луна снова улыбнулась. Ее никогда не раздражала чья-то непонятливость, и она была готова объяснять одно и то же хоть сто раз, до упора, пока не поймут. — Принц — это не титул, а фамилия. А его дух курирует обитателей Слизерина.
— Кровавый Барон?! — завопили Гарри и Акэ-Атль и одновременно осеклись, чтобы не перебудить все мирно дремлющие портреты. А Куатемок подхватил: — Que la chingada! Что может делать портрет слизеринского привидения в когтевранской гостиной?
Лавгуд ни капли не растерялась:
— А разве ты не слышал предание о нем и нашей Хелене Когтевран?
Перед глазами Гарри тут же возник образ Кровавого Барона — обагренного кровью молодого мужчины с жуткими пустыми глазами, вечно слипшимися, тоже пропитанными кровью длинными волосами, в тяжелой призрачной мантии и с кинжалом в руке. А ведь и в самом деле — у него те же черты, что и у вельможи на портрете... Как только Поттер сам не замечал этого раньше? Не до того, наверное, было...
— Племянник Лорда Слизерина, сын его сестры-двойняшки от какого-то мага-аристократа тех времен. У самого Салазара признанных детей не было, а рожденный в законном браке племянник с другой фамилией — был. И это Кровавый Барон, он же Гэбриел Принц. А Гэбриел любил Хелену, они были женаты, поэтому тут есть и ее, и его портреты, а у слизеринцев в покоях тоже висит портрет Серой дамы, только кисти другого художника, — продолжала Луна. — Мне пра-пра шепнул по секрету... Они с сэром Гэбриелом хотят, чтобы мы с тобой, — она взглянула на Акэ-Атля, — познакомили Гарри с Миртл и чтобы он послушал какую-то ее историю.
По пути на второй этаж они рассказали Поттеру о своем знакомстве с привидением из неработающего женского туалета — который, собственно, и закрыли много лет назад из-за присутствия там докучливой зануды Миртл.
— Прикинь, стоишь, ссышь...
— Сидишь, — поправила Акэ-Атля Луна и после этого даже не смутилась.
— А, ну да. Сидишь, писаешь, мирно попукиваешь... и тут к тебе в кабинку — му-ха-ха-ха!..
— Ну и хорошо, — ухмыльнулся Гарри. — Заодно и...
Они прыснули.
Словом, Шаман и Луна облюбовали это тихое местечко, чтобы потренировать кое-какие свои способности, и до появления призрака всё шло совсем неплохо. Они пытались научиться влиять на грубоматериальные предметы, находясь в "третьем" состоянии — по их описанию Гарри знал, что это вроде астральных выходов из тела, если верить всякой эзотерической макулатуре. Макулатуре он не верил, а вот в словах друзей не сомневался. Ну а потом их стала доставать Рыдающая Миртл, и деятельность пришлось свернуть до тех пор, пока не найдется другой укромный уголок для занятий.
— А мне-то она на кой сдалась, эта Миртл? — Гарри стал вспоминать, не делал ли он в своей непродолжительной жизни чего-то плохого портрету барона Принца, Кровавому Барону или самому сэру Френсису.
— Наверное, она всех тут так задолбала, что они мечтают о каком-нибудь чуде от мальчика-который-выжил, — с иронией отозвался Куатемок. — Вдруг твоя убивающая палочка сможет усмирить даже эту дуру? Стоп! Что это?
Они как раз свернули с лестницы в коридор второго этажа, ведущий к месту обитания Рыдающей, и заметили, что прямо в середине — между их поворотом и противоположным — кто-то или что-то лежит.
— Мне всё это не нравится... — изо всех сил вглядываясь в темнеющий на полу предмет, пробормотал Поттер.
— Подождите тут, а я посмотрю, — сразу же откликнулся Куатемок.
— Куда ты?! Рехнулся?
— Я ж не ногами, за кого ты меня держишь? — Акэ-Атль был явно обижен.
Он сел возле них прямо на пол, привалился спиной к стенке и почти мгновенно обмяк, будто провалился в сон или обморок. Луна взяла Гарри за руку, не переставая, так же, как он, всматриваться в полутьму коридора. Через несколько минут Шаман очнулся:
— Это наша Пенни. Без сознания лежит.
Пенелопа Кристал, староста Когтеврана... Странно, что она здесь делала?
— Но она жива?
— Я не понял, — поднимаясь с пола и отряхивая руки, признался Куатемок. — Она как-то странно лежит — как статуя, которая должна стоять, а ее положили.
Гарри почувствовал ледяной клубок ужаса в животе, и его даже немного затошнило. Вспомнились речи домовика Добби, о котором он вот только что рассказывал своему мимиру. И ведь эльф предупреждал о какой-то опасности, подстерегающей в Хогвартсе. Почему-то мальчик сразу догадался, что с Пенни случился не простой обморок, а кое-что похуже.
— Давайте искать кого-нибудь из старших... Может, авроры где-то поблизости? — предположил Поттер.
Они немного посовещались, и Шаман решил остаться покараулить Кристал — не сходя, конечно, с места, издалека; а Гарри с Луной — сбегать на первый этаж, к пуффендуйцам, они были ближе всего.
Через четверть часа в коридоре собрались все выдернутые по тревоге профессора и трое авроров, только теперь вместо прежней девушки была новенькая, совсем юная стажерка — она казалась студенткой и выделялась ярко-лиловой копной волос. Локхарт щеголял в парчовом халате, расшитом павлинами, и ночном колпаке на золотых кудрях. Он радостно сообщил всем присутствующим, что перед ними лежит жертва заклинания Трансмогрифиан Тортуре, и очень жаль, что его не было рядом, когда ее заколдовали. Дескать, ему было бы по плечу прочесть контрзаклятье. МакГонагалл и Снейп почти в одинаковых интонациях, то есть срываясь на шипение — змеиное и кошачье — осведомились, какого лысого черта делали в такое время три когтевранских студента возле давно не работающей уборной. К тому же — уборной женской.
— Мисс Кристал искали, — не моргнув глазом, соврал Гарри. — Время позднее, а студентки нет в гостиной.
— Мы обеспокоились, — поддакнул Куатемок, но у него на лице было написано желание покрутить у виска, глядя на Поттера. А Луна и подавно только задумчиво кивнула.
— Мисс Кристал, если вы еще не разобрались, студентка шестого курса, к тому же староста, — ледяным тоном проговорила декан Гриффиндора. — У нее есть полномочия и даже обязанность патрулировать коридоры замка. А у вас, у второкурсников, таких полномочий покуда нет.
— Но мы же ничего не делали, мэм! Просто шли и увидели! — тон у Шамана был самым невинным.
— Позволю себе напомнить для забывчивых, что в прошлом году беспричинное разгуливание по ночным коридорам едва не привело одного из вас на тот свет, — алхимик даже не удостоил Гарри взглядом, но каждое его слово, как обычно, сочилось сарказмом. — Или вы, Поттер, задались однозначной целью всё же привлечь внимание прессы к своей персоне... посмертно?
Аврор с разными глазами, отбив ребят у разъяренных профессоров, отвел всех троих когтевранцев в сторону и внимательно выслушал их показания, а затем отправил с ними "лиловую" стажерку — проводить до факультетской башни. Совершенно сбитые с толку, те ушли, так и не узнав, чем всё закончилось и жива ли Пенни. А Гарри потом всю ночь снилась лежащая на полу, под мозаичным панно с василиском, староста, и в воздухе над нею, преображаясь, огоньками переливались руны: "Тайная комната открыта, грядет наследник Лорда Салазара!" и "Гарри Поттер должен уехать домой к тете, Гарри Поттер в большой опасности, Добби будет себя наказывать! Бум! Бум! Бум!"
— Нам надо будет поискать эту вашу Миртл, — вскочив поутру с постели, будто и не спал, с темными кругами под глазами, воскликнул осененный Гарри. — Если она всё время торчит в том сортире, то могла увидеть, что произошло с Пенни!
Акэ-Атль выглядел так же, как Гарри. Он сидел на кровати и, зевая, тер глаза, не в силах заставить себя проснуться.
— Кристал жива, — проходя мимо них с зубной щеткой, бросил Майкл Корнер как живое доказательство сентенции "раньше встанешь — больше узнаешь". — Ее отвезли в Мунго, она парализована, как при Петрификусе, и разморозить ее не могут. Терри, идешь сейчас в бассейн?
— Не-а! Холодно, черт его дери.
— Все такие нежные!
Завернувшись в махровый банный халат и перекинув через плечо огромное полотенце, Корнер отправился в купальни, которые были выстужены, как слизеринский склеп. Плавать там в такое время могли только самые закаленные студенты школы, например, Майкл, Рон и Крэбб с Гойлом, и они с жалостью поглядывали на тех однокурсников, которых могла отпугнуть температура ниже пятнадцати градусов по Цельсию. А какая еще температура может быть в почти не отапливаемом бассейновом комплексе в последний день октября?
— Я не хочу к Миртл, — простонал Шаман. — Я хочу в люльку!
И с размаху хлопнулся обратно лицом в подушку.
Астрономия стояла первой по расписанию и была сдвоенной с "гриффами". Хмурая и тоже не выспавшаяся, Гермиона молча сунула под нос Гарри свежий номер "Ежедневного пророка". На передовице маячил снимок с юным и безбородым Сириусом Блэком, а маленькая заметка гласила, что сбежавший из Азкабана преступник прошлой ночью пытался проникнуть на подземный этаж больницы Св. Мунго, но был замечен и сбежал от бойцов охраны. Также упоминалось, что Аврорат усилил защиту лечебного учреждения по всему периметру.
— Крестный жив! — возликовал Гарри, готовый сплясать джигу прямо на Астрономической башне. — Я уже и не чаял увидеть его живым!
— А что, если это вчера был он?.. — спросил Рон, неопределенно двинув головой в сторону крыла, откуда вчера увезли Пенелопу. — Что, если у него ничего не вышло с Мунго сразу, он проник сюда и что-то сделал с вашей старостой. Потом наложил на себя чары неузнаваемости или выпил оборотное зелье и под видом какого-нибудь аврора из сопровождения носилок Кристал все-таки забрался куда хотел? Я вот связываю два этих обстоятельства, а как вы — не знаю.
Гарри не особо поверил в эту версию, хотя, на первый взгляд, ее построение выглядело логичным.
— За Сириусом все время гоняются дементоры, — сказал он. — Тогда бы они вчера были и здесь.
— А что если Пенелопу поцеловал дементор... ну, не до смерти?
Гермиона, переводившая взгляд с одного на другого, махнула рукой, а Куатемок все-таки решил с ними поспорить:
— Дамблдор утверждал, что Хогвартс защищен особой древней магией, сюда просто так не проникнешь. Не знаю насчет Блэка, но этих кукарач в драных простынях замок бы точно не пропустил! И... в общем, я бы их почуял... в "третьем" состоянии, — он со значительностью взглянул на Поттера, но в это время на площадку поднялась профессор Синистра, и обсуждение пришлось свернуть.
* * *
Некоторые преподаватели, как и студенты, на рождественские каникулы уезжали домой. Минерва, например, отправлялась к себе в Хогсмид, попутно забирая с собой группу учащихся, которым родственники разрешили посещение волшебного поселка. Иногда к ней присоединялся и полувеликан Хагрид, принимая на себя часть обязанностей МакГонагалл, но в этом году он пропустил день отъезда из-за гостя. А наведался к нему не кто-нибудь, а профессор Локхарт собственной персоной, который назавтра должен быть отправиться в небольшое путешествие на континент, поэтому зашел попрощаться ну и слегка отметить Рождество в компании лесника. Похоже, Хагрид был единственным во всей школе, кто не потешался над недотепой и внимательно выслушивал все его лайфхаки по уходу за магическими существами, пусть и никогда им не следовал. Видимо, Гилдероя тянуло к добродушному здоровяку именно поэтому: ласковое слово даже жмыру приятно. В качестве подарка к празднику профессор пообещал привезти ему из гор Гиперборейских редкое Кощеево яйцо. Даже снимки показывал — Фаберже и Фаберже! Но глазки-то у полувеликана загорелись, и он стал расспрашивать, что же за птица али змей этот Кощей.
— А это, Хагрид, и не птица, и не змей. Правда, птицей он при желании становиться умеет. Вороном, — Гилдерой легко рассмеялся и подмигнул собеседнику. — А так — лич он. Бессмертный. Специалист по уползанию. Потому как жизнь и смерть его на кончике иголки, а иголка та в яйце, а яйцо в утке, а утка в зайце... Собака черная там тоже, наверное, рядом пробегала... Ну и как-то по нарастающей, всех этапов этой пищевой цепочки я уже и не припомню.
— Ох ты ж! Это хтой их так друг в друга упихал?
— Сам Кощей и упихал! Он же лич, да еще и алхимик-чернокнижник, пихать — это, можно сказать, его призвание. Так вот, хранить то яйцо, чтобы от него был толк, нужно в глубоком сыром и холодном подвале. У вас тут как раз условия что надо, — профессор ЗОТИ кивнул в сторону скрытой под травяным половичком крышки над лазом в подпол. — Глядишь — и выйдет что-нибудь через несколько лет, если на него не попадет ненароком свет. Вы уж следите, чтобы не попал, а то протухнет, и всё. И другим не показывайте.
