Встаю, чтобы бежать к остальным, и вот те на! Сквозь щели между ящиками на полках вижу, как Том поворачивается к Эйл и молча запускает ей в спину Синкопа Сатуре. Думал, что никто не видит.
Эйлин упала без сознания, палочка выкатилась из руки — и прямо ему под ноги. Он подобрал. А они ведь всегда хорошо ладили. Временами мне казалось даже, что Том не прочь и поухлестывать за Эйл. Только очень уж она серьезная была, не понимала намеков. Вот я глазам и не поверила, выскакиваю с воплем: "Том, ты что?!" Он резко развернулся, ее палочку — на меня...
Помню только зеленую вспышку. И... больше ничего не помню.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Вот так я и умерла, — Миртл грустно потеребила косичку. — Когда тьма развеялась, я поняла, что сижу вот на этом самом месте, где сейчас, — она похлопала ладонями по подоконнику возле себя. — И никуда не могу деваться из Хогвартса. Знаете, я сначала даже повеселилась. Девчонки, которые дразнили меня все эти годы, тогда еще учились в школе. И теперь уже я доставала их, да так, что они без оглядки на меня и по малому сбегать не могли, хах! А я по трубам, по воде могу хоть куда выбраться, на любой этаж и даже в Черное озеро. Вот и расплачивались они до самых экзаменов. Но потом сдали и разъехались, я же — осталась. Смысл существования пропал, но я не могла ни пропасть совсем, ни воскреснуть. Тогда-то передо мной и открылась беспощадная истина: я навеки заключена в этом замке, в этом глупом мире, на который больше не могу влиять, поскольку прохожу сквозь все предметы. Только вы двое, — она кинула тоскливый взгляд на Лавгуд и Шамана, — развлекли меня вашими занятиями. Тем, что можете становиться такими, как я, будучи живыми. Ну, почти такими, как я... тела-то у вас по-прежнему есть... А у меня...
— А что стало потом с этими... с Томом, с Эйл? — не удержался Гарри.
Миртл гневно нахмурилась и сверкнула глазами, которые при жизни, по ее уверениям, были того же цвета, что у него:
— Так я и знала: расскажу кому-нибудь о своем горе — а спрашивать будут о других! Все сорок шесть лет мечтала прям сидеть и отвечать какому-то сопляку об этих давно сдохших смертных!
— Они умерли? — тихо спросила Луна, заглядывая ей в лицо.
— Не знаю. Но надеюсь. Особенно на то, что сдох этот чертов предатель и убийца. Красавчиком таким был, девки по нему с ума сходили — знали бы его гнилое нутро!
Кажется, призрак окончательно разозлился. Еще бы: только что Миртл была в центре внимания, и тут ее вдруг начинают спрашивать о судьбе виновника ее смерти!
— Миртл, Миртл, подожди! — воззвал Гарри.
Он подошел к их окну, взобрался и сел на подоконник третьим, по другую руку от привидения. Хотя оконный проем был узким, бесплотная субстанция призрака вполне позволяла им уместиться. Остальные окружили их снизу.
— Видишь, в чем дело: ты умерла и не сможешь ничего поделать со своим убийцей, даже если его найдешь. Но мы-то живы! Может быть, ты потому и прикована к этому миру, что преступник до сих пор ходит безнаказанным? Ты не подумала об этом?
Кажется, доводы рассудка возымели действие. Миртл перестала рычать, и плечи ее опустились.
— Ну да. Наверное, ты прав... — наконец согласилась она после непродолжительной борьбы с собственными мыслями. — Я хотела бы уйти. Поверь, это худшее из наказаний. Никогда не становись призраком, даже если тебе пообещают за это горы золота при жизни! Я привыкла всегда что-то делать, что-то узнавать. Не было ничего приятнее, чем сидеть в библиотеке и читать то, что тебе интересно. Или гулять по улицам, по паркам, думать и наблюдать за природой, за городом, за людьми... Или что-то делать руками — представляешь, живыми руками, которые могут менять что-то в этом вашем мире! Эх, да вам всем сейчас не понять! Вот станете привидениями...
— Да упаси Мерлин! — не удержался Рон.
— ...тогда узнаете! Что я могу? Что я вижу сейчас? Глупых студентов, которые пищат и разбегаются при виде меня? Унитазы эти проклятые? Противную кафельную плитку? Тупых русалок в Черном озере? Никто не хочет меня ни слышать, ни видеть! Итого уже сорок шесть лет! Вы понимаете? Это почти в четыре раза дольше, чем каждый из вас живет на свете! В четыре! — она выкинула вперед призрачную руку с подогнутым большим пальцем и выпрямленными четырьмя.
— Тихо, тихо! — Гарри понял, что сейчас она снова подсядет на любимого конька и начнет выть, и они с Луной удвоили силы, утешая ее. — Ты рассказывала это кому-нибудь еще? Не студентам?
— Я считаюсь вздорным привидением, юный Поттер, — печально вздохнула мертвая девушка, подталкивая очки повыше к переносице. — Как Пивз. Кто захочет выслушать Пивза, ты можешь себе представить такого чудака?
— А ты пришла бы к директору и рассказала.
— Могу вообразить себе эту картину! Стоит такой Дамблдор у писсуара, справляет свои дела, и тут я...
Все, включая саму Миртл, невольно засмеялись. И ведь она права, поскольку, если это правда и если она может перемещаться только по канализационным и водопроводным трубам, то выйти на живых людей иным способом у нее не получится.
— А что еще ты помнишь об этом Томе? — продолжал Гарри, которому она, кажется, начала доверять. — Может быть, фамилию его...
И стоило только Миртл открыть рот, в стекло за их спинами громко постучались. Снаружи, глядя на них из темноты, сидел Мертвяк и долбил клювом окно, а крыльями показывал скорее впустить его внутрь. Взмахом палочки Гермиона открыла переклинившую фрамугу. Заполошная птица ворвалась в туалет и закричала:
— Ну-ка по-быстрому жопы в руки и бегом отсюда, если не хотите попасться своему хуеросовому зотишнику! Он прямо сюда собрался, у вас всего пара минут, чтобы свалить!
Гарри и сам не помнил, как оказался уже в коридоре под мозаичным василиском, запыхавшийся. Вместе с ним, такие же запыхавшиеся, неслись Луна, Герми, Акэ-Атль и Рон.
— Мне всё равно у Филча на галерах ишачить, — сказал он Мертвяку. — Ты не заметил, по какому пути идет Стинки?
— По основному, с лестницы, как еще.
— Я его отвлеку, а вы проскочите соседним коридором. Глядишь и не заметит. Пока стойте, я вперед пойду и его перехвачу, а вы там потом сами смотрите, по обстановке.
— Аххх! — с гордостью воскликнул ворон. — Мое воспитание!
Гарри, двинувшийся вперед, недовольно покосился на питомца:
— Твое воспитание... А раньше предупредить нельзя было?
— Когда увидел, тогда и предупредил, — обиженно парировал Мертвяк и тут же нашелся, чем уесть: — У вас вообще-то Уизли "на шухере" стоял, насколько помнится. Радуйтесь еще, что это не Снейп и не Филчева драная кошка.
— А тебя-то где всё это время носило?
— Сову помнишь, которая спам разносила? Еще все преподы жаловались, что отловить не могут...
— Ну, и?..
Мимир принял позу триумфатора и переступил лапами у него на плече:
— Спама больше не будет. Не благодарите.
Гарри фыркнул, вышел на площадку перед развилкой лестниц и почти нос к носу столкнулся с радостным Локхартом. Тот немедленно сложил вчетверо лист темного пергамента, убрал его за обшлаг рукава кафтана и театрально всплеснул руками:
— Святая тапочка! [4] И мистер Поттер туда же! Не рановато ли, молодой человек, для похождений? Хотя о чем это я? Любви, как известно, все возрасты покорны. И где же ваша избранница?
_______________________________________________
[4] Вероятнее всего, Локхарт подразумевает тапочку из чрезвычайно поучительной (по мнению журнала Форбс Дамблдора) истории в сборнике сказок барда Бидля.
— Да вон она, — с неожиданной резвостью Гарри нырнул ему под руку и повлек за собой к перилам лестницы, давая возможность остальным проскочить у них за спиной в безопасный коридор. — Ах, черт, убежала! Ну что ты будешь делать, очень уж она у меня застенчивая, профессор! А я... э-э-э... больше не буду. Честное волшебное!
— Ну что вы, что вы, сегодня же День всех влюбленных! Было бы жестоко чинить препятствия любящим сердцам во время такого праздника! — (показалось, или Стинки говорил с не особо скрываемой насмешкой?) — Да, между прочим, по дороге мне встретился наш завхоз. Я поздравил его и отправил по другой лестнице. Он искал вас для отработки взысканий, назначенных сегодня вам профессором Снейпом. А поскольку я наивно полагал, будто вы как порядочный второкурсник отправились в свою башню вместо того чтобы болтаться по опасным закоулкам замка...
— Благодарю вас, мистер Локхарт! Я сейчас же побегу на отработки, мистер Локхарт!
— Он пошел вон по той лестнице, — крикнул златокудрый красавчик ему вслед.
— Спасибо, профессор!
И Гарри, безусловно, помчался по другой.
— Ах, молодость, молодость! — пропел Гилдерой портрету Клеопатры.
Вместо ответа она приложила к груди оскаленную черную мамбу. Пуская пышную пену из носа и рта, повалилась на ложе. Колоритно побилась в агонии и испустила наконец дух. Ковры под ложем были устланы телами мертвых служанок, на которых царица предварительно опробовала действенность ядов. Локхарт хмыкнул, пожал плечами и, пританцовывая, отправился своей дорогой — в сторону туалета Миртл.
Тем временем Гарри спустился на первый этаж, в крыло, где обитал завхоз, и подпер стеночку в ожидании, когда Филч вернется после своего обхода. Пожалуй, ему есть что обдумать.
Нет, забивать себе голову историей сорокашестилетней давности мальчик пока не собирался. Он много раз слышал, что времена тогда были непростые, стычки между кланами волшебников и вообще отношения между магами строились в жестокой форме, поэтому удивляться смерти одной из участниц очередной перестрелки не приходилось. Понятно, что предательство этого... как его?.. Тома было вопиющим, хотелось также узнать, что случилось после смерти Миртл с той девушкой, из палочки которой негодяй выпустил непростительное проклятие. Но всё равно это было как бы понарошку, из другой жизни или даже не жизни, а будто из книги или фильма: вопрос интересный, однако не насущный.
Беспокоило другое. Пресловутый взгляд Аваддона. Вот и снова, и снова ему навязано что-то, чего он неспособен контролировать. "Орудие возмездия", значит. "Кара небесная", значит. "Длань правосудия". Ну да, как же! С этим треклятым Волдемортом его уже успели втиснуть в рамки избранности и ждут от "знаменитого Гарри Поттера" черт те чего, самими же выдуманного и принятого на веру. Теперь еще эта девица с рассказами о взгляде. Да если хоть кто-то из друзей — не свои, так гриффиндорцы — проговорится, от него опять будет шарахаться вся школа. А ведь только-только успокоились после истории со змеиным наречием! Чуть ли не целый семестр за спиной шептались и пальцами тыкали, всерьез считая его наследником Слизерина, открывшим мифическую Тайную комнату и проклявшим старосту родного факультета. Потом, к счастью, Пенни очнулась, невредимая, и ни в чем его не обвинила — это и успокоило взволнованную публику. Но надолго ли?
Судьба у него, что ли, такая? Впрочем, ему ли, дважды избежавшему смертельного заклятия, сетовать на судьбу? Другим повезло куда меньше, и все они с удовольствием поменялись бы с ним местами. Ну, все, не считая родителей, само собой.
"А вот тут ты правильно мыс-с-с-слишь, мой маленький маленький принц! И будет тебе уже с-с-себя жалеть. Вот идет мисс Норрис-с-с!"
Вслед за тенью кошки в коридор упала длинная изломанная тень Аргуса Филча и затмила собой первую. Гарри вздохнул. Не вынимая рук из карманов, отлип от стены. И сдался на милость победителя.
* * *
После вечеринки в Хогвартсе, с которой Прозерпина удалилась не через аппарацию за воротами замка, а камином Поппи Помфри, домой из своей лаборатории профессор спешить не стала. Улыбаясь воспоминаниям о неловких комплиментах полувеликана, она вошла в свой кабинет и села в любимое кресло. Надо же, встреться она с ним, таким, на улице где-нибудь в Косом, то и не узнала бы! Как, однако, меняет некоторых мужчин бритва, шампунь и расческа. И скальпель, дополнила она, вспомнив своего верного Франки.
Что-то, однако, мешало устроиться поудобнее и кололо в бок. Профессор сунула руку в карман. Ощутив пальцами ребро коробки, она подумала о просьбе Хагрида и данном себе зароке сделать это сразу по прибытии, чтобы не забыть потом в повседневной круговерти. Ну правильно, не орхидейно-хризантемной же икебаны от него дожидаться на старости лет!
Содержимым коробки была колба, тщательно заткнутая целой вязью заклинаний. И Прозерпина могла понять того, кто это сделал, причем сделал сразу по нескольким причинам. "Провонять тухлятиной" при этом основной не являлась.
Судя по виду и размеру, внутри колбы лежал изрядно пожеванный червями и разложением мизинец ноги, обладатель которой, мужчина, покинул этот мир не позднее десяти лет назад. Кроме пальца сосуд содержал еще клок чьих-то рыжих волос, завитых мелким бесом, тусклых и слежавшихся. Оба образца хоть и казались сваленными в одну кучу, на самом деле были отделены друг от друга тончайшей невидимой мембраной заклятья. Толковый маг накладывал, Прозерпинина школа. Значит, или у нее самой обучался, или читал ее работы. Но в любом случае — молодец. И точно не Хагрид. "Можно ли... как оно там называется? Ну, личности установить? Я, видите ли, профессор, не разбираюсь в этом, хоть ты тресни. Даже и не знаю, что там"... Эх, Хагрид, Хагрид, добрая душа. Тебе так и дракона подсунут — ты не заметишь!
Профессор Умбрасумус поднялась из кресла и усталой поступью побрела к микроскопам. А уже через десять минут Прыткопишущее перо выводило под ее диктовку:
— Образец номер один — мизинец левой ноги. Обладатель — мужчина. Приблизительный возраст на момент смерти — не моложе пятидесяти лет. Европеец. Соматически был полностью здоров. Предварительно: смерть наступила не от болезни и не от одного из известных ядов, которые определяются визуально во время микроскопического и поверхностного магического исследования. Требует дальнейшего анализа и идентификации.
— Образец номер два представлен фрагментом волос с теменной части. Обладатель — женщина. Приблизительный возраст на момент смерти — не моложе сорока лет. Имеются признаки смешения европеоидной и африканоидной рас. Цвет основной части волос по всей длине (тускло-рыжий) обусловлен окрашиванием, вещество, использованное при окрашивании, магловского производства, содержало пероксид водорода для осветления. Прикорневая зона — темно-каштановый цвет, являющийся естественным для погибшей. Страдала от сахарного диабета и астмы. Чтобы установить причину и дату смерти, а также идентифицировать личность, потребуется развернутый анализ на комплексной аппаратуре.
28. Зачем скорбеть о смерти не умерших?
— А никто не слышал сегодня ранним-ранним утром, еще даже не рассвело, как будто где-то кричал петух? Кажется, в замке... И так истошно...
На помощницу профессора Стебль внимания в учительской почти не обратили: вечно ей мерещилось не одно, так другое, да если и не мерещилось, то велика ли невидаль? Из курятника Хагрида всегда кто-нибудь сбегал, а потом долго рыскал по окрестностям, оглашая пространство душераздирающими воплями. Авгурей, не так давно павший в жестоком бою с вороном, не был единственным нарушителем покоя обитателей Хогвартса.
