— Хм, Шепард, вы начинаете мне все больше и больше нравиться.
— Если же говорить о других негативах войны, то вспомните, что война, это...
— Прежде всего — голод, Шепард. — сказал Кор Тун. — Я понимаю, к чему вы клоните. Да, мы, волусы, малоподвижны, у нас большие проблемы возникают при физических нагрузках, мы не переносим никакой физической работы, тем не менее, мы, в силу наличия, так сказать, богатых жировых отложений, способны долго обходиться без пищи, и при этом есть те же продукты, что и большинство ныне известных рас Цитадели. Если у нас будут тяжело бронированные скафандры, гораздо более защищенные, чем эти, то, сохраняя неподвижность, мы можем быть даже очень грозными противниками. И вы, Шепард, дипломат. Вы даже не намекнули, что при повреждении наших скафандров в атмосфере, не содержащей аммиака, мы, волусы, просто взрываемся. Я читал в Экстранете о некоторых эпизодах вашей человеческой истории, Шепард. У вас многие люди, обвязавшись взрывчаткой или гранатами, лезли под танки, чтобы остановить танковые армады, а также подрывали себя, будучи окруженными врагами. Не надо излишних политесов, Шепард. То, с чем мы столкнемся в недалеком будущем, требует решительного противодействия. В противном случае, нам, волусам, ничего хорошего в будущем не светит — мы просто не будем иметь достаточно времени для проведения необходимых реформ, чтобы спасти нашу расу от исчезновения. Да, мы вполне можем потерять любое мыслимое значение, я это прекрасно понимаю. Процесс зашел слишком далеко. Поэтому мы прекрасно понимаем, что сражаться и бороться придется всем. В противном случае — мы все будем мертвы.
— Именно, Кор Тун.
— Я обязательно переговорю со своими партнерами и, если получится, с партнерами своих партнеров. — сказал волус, вставая с кресла. — Я и не ожидал, Шепард, что у нас с вами состоится настолько приятный, деловой и конкретный разговор. Надеюсь, что это — не последняя наша с вами встреча. — Кор Тун повернулся к выходу из кабинета, сделал несколько шагов к двери, обернулся всем корпусом и сказал. — Знаете, я не настаиваю на суровом наказании для этой кварианки, Шепард. Вы, конечно, Спектр, но, вероятно, у нее были серьезные основания, чтобы решиться даже на попытку воровства. Тем более, что она...
— Факт воровства был, Кор Тун. А сумела или нет она воспользоваться вашей кредиткой — не столь важно. Да, я знаю, что кварианцы — прекрасные техники и инженеры, тем не менее...
— Воровство недопустимо. — кивнул волус. — Спасибо, Шепард. Все же не наказывайте её очень сурово. По всей вероятности, она даже не успела вскрыть кредитку.
— Возможно. Ваша просьба будет учтена.
— Всего доброго, Шепард. — волус переступил порог кабинета.
— Всего доброго, Кор Тун.
— Операция "Цитадель". Новый кварианский агент — Элра Жатье.
Подождав, пока Кор Тун выйдет за пределы Штаб-Квартиры, Шепард попросил Кайдена привести Элру.
— А вы жестоки, капитан Шепард. — сказала кварианка. — По вашей милости я провела больше часа в вашей одиночной камере почти что в полной тишине.
— Вы сами сунулись на Цитадель, Элра. — сказал Шепард, указывая на кресло и ожидая, пока кварианка устроится в нем поудобнее. — Насколько я помню, вы отправились в Паломничество.
— Намекаете на то, что на Цитадели кварианцам-паломникам искать нечего?
— Нисколько. В распоряжении любого из кварианцев-паломников — вся доступная Галактика. — Шепард встал рядом с креслом, чуть повернувшись к кварианке.
— Может, капитан, вы вернете мне контроль над моими руками? Я их чувствую, но вот двигать ими — не могу.
— Хорошо. — Несколькими прикосновениями Шепард вернул кварианке возможность двигать руками. Та начала массировать плечи и предплечья.
— Не знаю как вы это сделали, Шепард, с моими руками, но скажу, что это было довольно жестоко.
— Понимаю. Но вы сами пошли на преступление, Элра. И вы знали, что на Цитадели за такие преступления наказывают. Очень серьезно. Вы надеялись на удачу, понимаю. Вот и давайте поговорим об удаче. Расскажите мне об истории вашей расы, Элра. — Капитан отошел и сел в свое кресло за рабочим столом.
— Капитан, это, по меньшей мере, смешно. Я — кварианка, изгой, преступница. И вы, Спектр, желаете поговорить со мной о моей расе?
— Если вам смешно — можете посмеяться, Элра. Вдоволь. Я подожду. Но прежде чем начнете, — Шепард развернул к ней большой экран настольного инструментрона. — взгляните вот на эти данные. — он нажал несколько сенсоров на клавиатуре. — система отследит ваш взгляд и пролистнет нужное количество страниц.
Несколько минут кварианка напряженно изучала представленные материалы.
— Я даже не спрашиваю, откуда у вас это, Шепард. Такое, думаю, известно, только адмиралам Флота.
— Вы так верите в своих адмиралов?
— Я знаю, что они... неоднозначно планируют наше общее будущее. Каждый из них. Но выше их... по статусу... у нас никого нет.
— Есть, Элра. Есть.
— Кто, капитан?
— Кварианский народ.
— Мы...
— Вы, кварианцы, в своей совокупности сами можете решить, что для вас лучше. Вот, к примеру. — Шепард убрал большой экран инструментрона. — Какой у вашей расы выбор сейчас?
— Будто вы и сами не знаете, какой. Да никакого. Планет, пригодных для нас, кварианцев, в исследованных районах нет, а те, что есть и пригодны — заняты турианцами — единственной расой, с которой у нас немало общего и чью пищу после очистки от бактерий мы можем употреблять практически без ограничений. А там, где появляются турианцы, там появляются их военные базы, крепости и военные флоты. И нам, у которых старые корабли во Флоте составляют большинство, приходится уходить, поскольку воевать мы себе позволить не можем. Так и ходит Флот по Галактике. Нас не любят, нас гонят, нас презирают. А теперь еще появилась информация о Вторжении Жнецов. Машин...
— И как вы оцениваете этого противника?
— Если учесть то, что нам, кварианцам, доступно — это страшный противник, капитан. Но страшна не мощь его основного флота, не те большие корабли, которые изредка называют "креветками". Страшно то, что эти корабли способны подчинять себе других. Многие кварианцы убеждены, что Жнецы могут подчинять себе как органиков, так и синтетиков. Технически... очень трудно тягаться с Жнецами, капитан. Эти корабли, вне всякого сомнения, обладают развитым интеллектом. Не знаю, можно ли назвать его полностью искусственным или все же он построен на органической основе. Мощь оружия Жнецов... велика.
— И, как вы считаете, что можно Жнецам противопоставить?
— Не знаю, капитан. Пытаться с ними воевать, безусловно, следует. Сопротивляться — необходимо. Но надолго ли хватит наших ресурсов? Если говорить о моей расе, капитан, то хоть мы количественно и обладаем самым большим флотом в исследованной части Млечного Пути, тем не менее большинство кораблей изначально были гражданскими. Да, нам пришлось пойти на огромные затраты и вооружить даже пассажирские лайнеры, но все равно, если корабль изначально гражданский — из него плохой вояка. Несмотря на весь героизм экипажа.
— И какой же выход?
— Сложно сказать, капитан. Если нападение будет носить массированный характер — Флот долго не продержится. Мы пытаемся что-то сделать, для усиления Флота, но, увы, слишком мало ресурсов в нашем распоряжении.
— Именно поэтому я и попросил вас, Элра, рассказать о вашей расе. Безусловно, вы правы — я многое прочел, многое просмотрел из того, что доступно на серверах Экстранета. Тем не менее, считаю, что читать и смотреть — одно, а разговаривать с представителем расы — совершенно другое.
— Не знаю, капитан, чем вам поможет мой рассказ о моей расе, но попробую. — Элра на несколько минут замолчала, затем начала свой рассказ. — Наша родная материнская планета — Раннох, расположена в звездной системе Тиккун, что в скоплении Вуаль Персея. Кроме Ранноха, являющейся первой планетой, расположенной ближе всего к местному солнцу, в звездной системе еще несколько планет, в том числе, расположенная в астероидном поясе Тиккуна планета Урия. Она имеет астероид-спутник Этиэль, который, как полагают большинство наших ученых, откололся от Урии после сильного удара. Там велась активная добыча полезных ископаемых в те времена, когда мы еще только осваивали свою родную звездную систему. Естественно, разработки были очень активными — мы тогда мало знали о других звездных системах и об их богатствах, закономерно беря по максимуму то, что ближе расположено и то, что легче взять. Полагаю, что взяли мы тогда от Урии достаточно — фактически теперь это — простой камень. Некоторые кварианцы считают его планетой, некоторые — астероидом, некоторые — карликовой планетой. В большинстве своем полезные ископаемые максимально полно были изъяты и с других астероидов, так что теперь астероидный пояс системы не представляет никакой ценности. Третья планета — Адас. Она — слегка теплее Ранноха, хотя и находится дальше от звезды системы. На планете очень высокая вулканическая активность, которая, конечно же, серьезно затрудняет добычу полезных ископаемых. Да, мы начинали с того, что многие наши соплеменники рисковали собой, работая в опасных условиях, а когда создали гетов — приспособили их для осуществления основных объемов добычи.
— А четвертая планета?
— О, Кадди. Это — планета, с которой начался рост уровня обеспеченности нашей расы. Там низкая сила тяжести, несмотря на значительные размеры. Что очень облегчило работу первых кварианских исследовательских партий. Еще до того, как мы открыли технологию эффекта массы, мы именно с Кадди вывозили основные объемы потребляемых минералов. А тогда, когда мы установили контакт с Цитаделью и получили доступ к нулевому элементу, наши орбитальные станции вокруг планеты быстро превратились в настоящие летающие города. Пятой и последней планетой в нашей материнской звездной системе является ледяной гигант Хаза. Он состоит преимущественно из водорода и гелия, кроме того там есть метан, лед и аммиак. Планета небольшая по размерам, мы строили там станции по добыче гелия-3. И, наконец, наша материнская планета, Раннох. На древнекварианском это означает "сад, окруженный стеной", а сегодня мы по-прежнему называем Раннох просто домом. К сожалению, на нашей планете по ряду причин нет насекомых, а растения, которые неминуемо нуждаются в опылении, вступают в симбиоз с высокоразвитыми животными. Что, как считается, и привело, а точнее — сопутствовало ослаблению нашей имунной системы, ведь инфекции, которые характерны для миров, в которых есть органическая жизнь, могли быть и полезными, и пагубными. К счастью, долгая жизнь в условиях Ранноха, практически в изоляции, несмотря на ослабление имунной системы, позволила большинству кварианцев хоть в какой-то мере приспособиться к этим, безусловно, не всегда безопасным инфекциям. Считается, что Раннох, Шепард, суше вашей Земли, а его звезда, звезда нашей материнской планеты — древнее вашего Солнца. В нашей материнской системе был найден и ретранслятор, с помощью которого мы впервые вышли за пределы своего Малого Космоса.
— Насколько я помню, вы не особо стремились к расширению границ своего присутствия.
— Да. Мы предпочитали довольствоваться тем, что имели. Развивали то, что досталось нам. Не вели активной экспансии. Поскольку наша иммунная система, как оказалось, была достаточно слабой по сравнению с имунными системами представителей других рас, с которыми мы познакомились в Большом Космосе, нам пришлось срочно и глубоко озаботиться тем, чтобы подготовить себя к жизни вне комфортных условий материнской планеты и родной звездной системы. И мы сделали неправильный выбор, Шепард.
— Вас же всегда считали технически-развитой расой, Элра. Да, возможно, на вашей планете были тепличные условия, да, возможно, что там были как полезные, так и вредные инфекции, да, возможно, что...
— Шепард. Когда есть с чем сравнивать... А нам пришлось быстро сравнивать и сравнивать гораздо серьезнее, чем тогда, когда мы сравнивали условия на Раннохе и условия на любой из других планет нашей звездной системы... То очень скоро выясняются вещи, которые многие не воспринимают всерьез. Потому что они очень страшны. Мы же не просто так решили стать лучшими техниками и инженерами. Это решение пришлось принимать намного раньше, чем мы вышли за пределы нашей материнской планеты. Наше телосложение более хрупкое. Мы никогда не были готовы, никогда не были приспособлены к тяжелым физическим работам — слишком много случалось тяжелых и сложных переломов, многие кварианцы гибли. Травматизм на производствах даже в те времена, когда мы еще не вышли в космос с родной планеты, достигал очень серьезных цифр. Очень серьезных, Шепард. И нам пришлось сделать неправильный выбор. Мы сделали ставку на технику, а надо было сделать ставку на медицину и на биотехнологии. На генетику и сельское хозяйство. А сделав ставку на технику, мы оказались перед перспективой подчинить себя, органическую расу, той защите, той мощи, тому удобству, которую даруют машины. Даже на планетах в материнской системе гибли десятки тысяч кварианцев, а промышленность Ранноха надрывалась, чтобы обеспечить их машинами и скафандрами. Ведь условия Ранноха, Шепард, уникальны. Мы... мы стали рабами и рабынями этих условий. И вместо того, чтобы совершенствовать тело и совершенствовать свои организмы, мы стали совершенствовать системы защиты от внешней среды. И попали в жесткую зависимость от вот таких скафандров. Кстати, Шепард, где это вы так научились ловко обыскивать кварианские скафандры? И откуда вы знаете о потайных карманах в них?
— Пусть эта информация останется для вас закрытой, Элра. — сказал Шепард.
— Не хотите говорить.
— Не вижу необходимости. Ваши скафандры стали для вас необходимостью, как я понимаю, уже на Раннохе?
— Да, к сожалению. Развитие нашей цивилизации, пошедшей по техническому пути, потребовало сокращения размеров мест, где кварианцы могли еще долгое время обходиться без скафандров. А усложнение техники закономерно приводило к травматизму, несмотря на то, что мы старались носить как можно более совершенные средства защиты. И ослабление иммунитета приводило к ослаблению скелета... Получался замкнутый круг — мы хотели обеспечить лучшую защиту своих тел, но носить тяжелую броню и тяжелые скафандры не могли — тело и скелет не выдерживали веса. И начались потери, Шепард. Большие потери. Именно поэтому мы начали разрабатывать залежи полезных ископаемых именно на той планете, где условия были полегче. А потом, когда освоили строительство космостанций, тогда пошли к другим планетам нашей звездной системы, где условия были уже и не такими уж и комфортными. Но тогда... мы уже втянулись на путь сугубо технологического, технического приоритета развития.
— А как вы установили контакт с ханарами?
— Хоть и считается, капитан, что у нас, кварианцев, нет желания осуществлять территориальную экспансию, но ведь торговлю-то еще никто не отменял. Ханары — раса, которая также помешана на торговле, но, конечно же, гораздо меньше чем волусы. Если верить Экстранету, у ханаров нет даже особо крупных искусственных космических сооружений, кроме торговых станций. Вот наши кварианские торговцы и постарались установить с ними, обитателями таких станций, взаимовыгодные контакты. И тогда мы, кварианцы, поняли, что не одиноки в своих проблемах — ханары жили на своей родной планете — Кахье — в водной среде, вне планеты они вынуждены использовать приборы, способные поддержать вес их тел, не используя мягкие и слабые щупальца. Тело ханара — оболочка с жидким содержимым, их даже изредка называют "желе", хотя это и считается оскорбительным и мы, кварианцы, стараемся их так не называть. Если ханары любят использовать левитацию и антигравы, то мы — изолирующие скафандры и экзоскелеты. Ханары показали нам, что, будучи слабыми физически, они активно используют для добычи полезных ископаемых роботов. Мы посчитали, что это для и для нас приемлемо... И сделали очередной шаг к Изгнанию. Тогда началось активное проектирование и строительство автоматизированных и роботизированных комплексов, началось массовое внедрение ВИ. Тогда еще мы не были настолько ленивы, Шепард. Наши программисты вручную прописывали десятки и сотни инструкций, неся за каждую версию персональную ответственность. Мы тогда старались ценить, охранять и оберегать жизнь каждого кварианца, каждой кварианки. Не знаю, но мне теперь кажется, это были первые шаги к длительному уходу от Ранноха. Вероятно, нам не следовало так активно и быстро действовать. Нам, может быть, следовало глубже изучить перспективу. Но разве торговцев в их вечной погоне за прибылью можно остановить? Они очень часто шли даже впереди наших исследовательских групп. Возможно, Шепард, в этом наши торговцы уловили некоторые из множества причин, которые и позволили нам через ханаров установить связи и с другими расами Цитадели — торговля и здесь сыграла свою объединяющую и даже информационную роль. Во всяком случае, мы поняли, что не одиноки. А дальше мы познакомились с азари, турианцами... Пришли на Цитадель. Нас высоко оценили как инженеров и техников. Как оказалось, тогда Цитадель была... довольно слаба. Она отчаянно нуждалась в узких специалистах и каждая раса могла присоединиться к Мирам Цитадели, если приносила в сообщество нечто очень ценное и уникальное. Мы принесли свое знание техники, технологий, свое искусство инженеров. Совет Цитадели разрешил нам открыть посольство на станции. Нас признали. И почти две тысячи лет мы сосуществовали с Цитаделью и её расами в мире и согласии.
