Я хотел сказать, что они не настолько плохи, но я не понимал, что Амариллис так себя загоняет, или того, что это может быть из-за того, что она старается не отставать от меня. Не то, чтобы я точно знал, что Фенн права, но мне даже мысли об этом на ум не приходило.
— Спасибо — сказал я.
— Тебе нужна компания в душе? — спросила она. Секунду посмотрела на мои губы, а затем поцеловала. — Я думаю, что может быть неплохо сбросить раздражение, накопившееся из-за того, как прошёл этот день.
— Я подозреваю, что под доспехом воняю — сказал я. — Поможешь очиститься?
Фенн энергично кивнула.
* * *
— Ладно — сказал Реймер. — Но будь ясен. Объясни в терминах механики.
— Нельзя же сразу к механике — сказал я. — Это убирает всё интересное.
— Да нет, не должно — нахмурившись, сказал мне Артур. — Да, это уменьшает таинственность, но в этом месте интересно в основном не то, как работают правила, а то, как эти правила влияют на мир.
— Кроме того, — сказал Крэйг — предположительно все в Парсмонте в курсе правил, они должны знать их от а до я, так что мы можем просто поговорить с рыбаком, или в том духе.
— С рыбаком? — переспросил я. — От балды взял? Там рыбаков нет, это же город на холме, в лучшем случае речная рыба. Это город мяса и зерна.
— Я просто хочу знать правила, блин — сказал Реймер.
— Мы вроде как только что договорились найти рыбака — с усмешкой заметил Том.
— Нет, вето — сказал Реймер. — Я знаю, что у меня нет права вето, но вето.
— Мы нашли рыбака? — с улыбкой спросил меня Артур.
— Я... — я взглянул на свои записи о Парсмонте, а затем на таблицу случайно сгенерированных имён, которые использовал в таких случаях. — В конце концов вы встретили Хомелерона, кандрийского купца, продающего речную рыбу, поставляемую ему из Пеллманс. Кандрия находится у моря, и Хомелерон — тот парень, к которому идут все кандрийцы, когда испытывают ностальгию и хотят приготовить что-то из своих традиционных блюд, пусть и с заменой ингредиентов. Вы считаете, что он парень со связями.
Куча поспешной хрени, и я надеялся, что никто не станет обращать внимания на то, что я только что говорил, что в Парсмонте нет рыбаков.
— Приветствую, Хомелерон — сказал Артур. — Вы кажетесь сведущим человеком.
— Возможно — с усмешкой произнёс я. Я не старался менять голос в игре, хотя бы потому, что никогда не знал, как надолго задержится этот персонаж, к тому же некоторые голоса, которые я отрабатывал перед зеркалом, довольно сложно изображать. В моеё голове почти немедленно возник образ Хомелерона, и толика этого проникла в мою речь; он был необразованным, но многое знал, человек со множеством связей, и возможно большим самомнением, нежели это позволяло. Бедный, решил я, но бедный только в том смысле, что его лавка маленькая, и собственности немного, а не в том, что с трудом набирает на выплату налога или арендной платы.
— Я бы хотел список механик — сказал Реймер. — У меня есть карандаш и бумага, и я хочу, чтобы вы записали всё, что знаете о принципе действия орба в центре Парсмонта и способностях, которые он даёт обитателям города. Я заплачу... десять золотых.
— Его глаза загорелись — ответил я, внутренне простонав. — Ну, я не так хорошо знаю буквы, но могу рассказать вам что захотите, ответил он.
— У всех есть право голоса, верно? — спросил Артур. — Что от нас требуется, чтобы голосовать?
— Ну, вы же чувствуете это, верно? — спросил я, как Хомелерон, играя роль того, кто притворялся шокированным их незнанием. — В голове, у затылка, право голоса?
— Я осторожно прикоснулся к затылку — сказал Артур.
Я гортанно усмехнулся в роли Хомелерона.
— Нет, в голове, словно смотрите назад, не пользуясь глазами.
— Ладно, я делаю это — сказал Реймер. — Походе на то, что немедленно замечаешь, если у тебя 18 в Wis.
— Вы видите в своём разуме два углубления, в одном сотня мерцающих самоцветов, другое пусто, но места в нём куда больше — сказал я.
— Я передвигаю самоцветы из одного углубления в другое — сказал Крэйг.
— Ты мгновенно умираешь — сказал Реймер.
— Нет, ты не умираешь — со вздохом сказал я. — Ничего не происходит, ты не можешь этого сделать.
— Ладно, тогда я пытаюсь переместить мои самоцветы — один из моих самоцветов, точнее — в теоретическое приёмное углубление в голове Бербера — сказал Артур.
— Бербер — сказал я, поворачиваясь к Крэйгу. — Ты видишь, как в пустом углублении появляется один самоцвет.
— Я чувствую какую-то разницу? — спросил Крэйг.
— Нет, не особо — ответил я. Повернулся к Артуру. — Ты всё ещё ощущаешь слабую связь с этим самоцветом, словно можешь вытянуть его обратно, если захочешь.
— Я делаю это — чуть нахмурившись, ответил Артур.
— То есть тот, кто соберёт больше всех самоцветов, будет крут, но народ в любой момент может забрать свои самоцветы? — спросил Реймер. — Это значит, что вся власть в Парсмонте преходяща.
— Ты меня спрашиваешь, или Хомеларана? — спросил я.
— Хомелерона? — переспросил Артур.
— Угу, Хомелерона — сказал я. Я уже забыл его биографические детали, и попытался создать их по новой. Он был усталым торговцем рыбой, продающим доставляемый издалека товар, теряющий в процессе свежесть. Это было не то, что я решил сперва, но ничего из этого всё равно не было открыто игрокам.
— Угу, я спрашиваю его, как выглядит структура власти — сказал Реймер.
— О, народ приходит и уходит — сказал я как Хомелерон. — Но меньше, чем можно подумать, поскольку верхушка сражается друг с другом, и немногие хотят ввязываться в эту борьбу, так что в основном это голосование за того, у кого по вашему мнению лучшие шансы победить того, кто вам не нравится.
— Они буквально сражаются друг с другом? — спросил Реймер. — Используя пока-ещё-неизвестные силы?
— Время от времени — ответил я. (пр. переводчика: тут был непереводимый прикол, который пришлось вырезать) — Чаще они просто преследуют свои цели, и стараются, чтобы народ был достаточно доволен, чтобы сохранялись голоса.
— Это говорит Хомелерон? — спросил Артур.
— Нет, это я — сказал я. — Ладно, рыбу никто покупать не будет?
— Всё, чего я хочу, чтобы ты перестал дразнить и добавил чёткости — сказал Реймер. — Немногого прошу. С красивостями же уже разобрались, верно?
— И теперь хотите конкретностей — со вздохом произнёс я. Ночь шла не в мою пользу, и я не мог толком понять, почему. Иногда игровая сессия просто идёт куда-то не туда. — Ладно, тысяча самоцветов даёт +1 к навыкам, складывается до +10, две тысячи даёт бонус +1 к Классу Брони, складывается до +10...
Это продолжалось какое-то время, пока я зачитывал свой список. На высших уровнях, с полной поддержкой миллиона, непись не совсем становился эпического уровня, но это было единственным ограничением.
— Ну, в таком случае как мы собираемся побить этих ребят? — спросил Крэйг. — Яд?
— Ответ всегда "яд" — кивнув, произнёс Артур.
— Только что нет, потому что D&Dшные яды отстойны — сказал Реймер. — И я сомневаюсь, что Джун снова позволит нам использовать домашние правила.
— Вы же все понимаете, что ваша цель не в том, чтобы поубивать начальство в каждом городе, в который приходите? — спросил я. — Пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, что вы это знаете. У вас есть квест.
— Угу, мы здесь чтобы заполучить МакГаффин (пр. переводчика: если кто-то не в курсе, так называют сюжетный предмет) — сказал Крэйг. — Так что вот что я думаю: поработаем с народом и заполучим их голоса.
И если до того мы висели на краю, то с этого момента сессия полетела в тартарары.
* * *
Я проснулся, такое чувство, что в бл* часов утра. Небо было бледным, солнце ещё не закончило выползать из-за холма. Я проморгался и огляделся, приходя в себя медленнее, чем хотелось бы, Всеклинок в руке, высматриваю угрозу. Шкаф оставался перед дверью, и лоза всё так же обвивалась вокруг рамы, здоровая и зелёная.
— Я хотела дать тебе ещё немного поспать — тихо произнесла Амариллис. Она была наполовину облачена в латы; Фенн оставила ей смену нижнего белья, концессия в направлении практичности. Поножи и ботинки уже были на ней, но верхняя часть оставалась на полу, так что она смотрела на меня в холодном полусвете в одной майке.
— Может, ещё усну — сказал я, глядя на ещё спящую рядом со мной Фенн. — Ты рано. Думал, тебе нужно поспать.
— Я поспала — сказала Амариллис. Однако я видел, что она всё ещё не в лучшей форме, с мешками под глазами. — Нам нужна стабилизация.
— В каком смысле? — спросил я. Ропи лежал на кровати, свернувшись и подняв один конец, и я протянул к нему руку. — Всё чисто? — спросил я его; он кивнул, и я немного расслабился.
— Ты хочешь продолжить обучение у Фаллатера, чтобы быть уверенным, что не совершишь некоей опасной ошибки — сказала Амариллис. — Однако его ценность сомнительна, учитывая, что он можен тебя дезинформировать.
— Я знаю — сказал я. — Я уже исправил бы свою руку, если бы ему доверял. Суть не в обучении в буквальном смысле, а в том, чтобы использовать его для преодоления капа в 20.
— Нам нужно придумать, как это организовать — сказала Амариллис. — Всё, на перспективу. Не только обучение души, нам нужно перестать двигаться от события к событию.
— Я не уверен, что у нас будет свободное время, учитывая обстоятельства — сказал я. Скорее всего, Данжн Мастер не хочет, чтобы оно у нас было, и когда поднимется один Дамоклов меч, его место займёт другой. Погодите, это плохая метафора, Дамоклов меч — это постоянно присутствующая угроза, так что меч — это нарративные силы, или сам Данжн Мастер, а меняется только форма этого меча.
— Я говорю не о свободном времени — сказала Амариллис. — Сейчас мы в реактивном паттерне, с того момента, как Ауманн меня забрал. У тебя был кризис необходимости спасти меня, затем кризис необходимости вылечить меня, затем кризис необходимости вылечить твою собственную проблему, а теперь у нас кризис Фаллатера, не говоря о попытках спасти локус. Нам нужно отколоться от циклов кризиса. Нужно прописать свой собственный путь.
— О — ответил я. — Это довольно сложно сделать, когда ещё гасим пожар.
— Согласна — сказала Амариллис. — Проблема в том, что огней становится всё больше. Об этом я и беспокоюсь, когда говорю о стабильности. Нам нужно сдерживать наш огонь. Делать его эпизодическим.
— Н-слово — с гримасой ответил я. — Не уверен, что это возможно.
— Мы прибыли в Парсмонт, поскольку они приветствуют гостей и слабо связаны с Империей Общих Интересов — сказала Амариллис. — Мы прибыли сюда не ради какого-либо взаимодействия с их системой власти. Мы не пытаемся что-то изменить, мы не пытаемся решать проблемы, мы здесь просто потому, что это относительно безопасное место. Мы не можем позволить втянуть себя во что-то.
— Я всё это знаю — сказал я, стараясь сохранять вежливость. — Я просто опасаюсь, что нас засосёт... что-то.
— Движение вперёд — сказала Амариллис, надев нагрудник. — Думаю, часть проблемы в том, что мы не сосредотачивались на квестах.
— С точки зрения нарратива? — спросил я. Я реально не хотел действовать, ориентируясь на нарратив, и не только потому, что опасался толчка от Данжн Мастера.
— С любой — пожав плечами, ответила Амариллис.
— Я это учту — сказал я. — Скорее всего, в Парсмонте есть что-то для нас, но я не думаю, что мы обязаны браться за каждый предложенный квест. Взять хотя бы Нарастающий Гнев в Драгоценности Пустыни — наверняка там был квест.
— Они атаковали нас — сказала Амариллис.
— Ну да — сказал я. — Но после этого залегание на дно вполне себе сработало. Что бы нам ни попалось, постараемся прибегнуть к той же стратегии, пока имеем дело с Фаллатером.
— Если он ещё здесь — сказала Амариллис, надевая остаток брони. — Если он сбежал посреди ночи... по крайней мере, ты разблокировал магию души, и если он собирался нас бросить, то всё равно не стал бы тебя учить, так что, полагаю, это неплохой итог.
— Похоже на "зелен виноград" — заметил я.
— "Зелен виноград"? — переспросила Амариллис, подняв бровь. Сейчас она была полностью в доспехе, со шлемом в руке — настоящий воин. Было в ней так нечто красивое, более пугающее, но и более соответствующее ей. Я представлял, что когда ей будет лет сорок, народ будет замечать, что не могут представить её подростком. Не то, чтобы она выглядела старой, просто куда более закалённой, чем должен быть кто-то моего возраста.
— У вас нет басен Эзопа? — спросил я. — Ну, там лиса не может дотянуться до винограда, так что говорит "а, он всё равно наверняка ещё зелёный"?
— Ты считаешь, что я практикую самообман — сказала Амариллис, чуть поджав губы и слегка нахмурившись.
Я вообще-то просто говорил, не задумываясь, но это слово, "самообман", подтолкнуло мой разум на другую колею, и внезапно всплыло воспоминание о том, как она говорила мне, что пыталась меня любить. Не уверен, что она думала, но эта мысль на миг ошарашила меня.
— Скоро узнаем, остался ли он — продолжила Амариллис, сбивая эти мысли. А от мысли, что он мог не остаться, мне было неприятно. — Единственная причина думать, что он ушёл, это базовый пессимизм.
— И мы не возражаем против того, чтобы выпустить его в мир? — спросил я.
— Магия души сейчас слабее, чем была на пике Второй Империи — сказала Амариллис. — К ней применены карантины, части её больше не работают. Он далеко не безвреден, но с другой стороны, он никогда не был хищником, по крайней мере насколько я могу судить. Большая проблема в том, какой эффект он может оказать на нас на сцене мира.
— Если мы сможем на неё попасть — ответил я.
* * *
Мы провели брифинг, когда Фенн проснулась. Слушая, как мы говорим, она одевалась и ворчала.
— Ты взял Магию Деревьев, не зная, что она делает? — спросила Амариллис. У неё были её записки, и она расписывала на бумаге мой лист персонажа.
— Там куча магии под карантином — сказал я. — Магия деревьев и Библиотечная магия две неизвестных школы магии, что означает, что они или важны, или сильны, возможно то и другое. То же с Духом, хотя это, возможно, и не магия на самом деле.
— Тебе не стоило брать три разных типа брони — сказала Амариллис, глядя на лист. — Бездоспешность и Тяжёлая броня — осмысленные выборы, учитывая, что не всегда есть возможность двигаться в доспехе, но...
— Нет смысла сейчас спорить о каждом принятом мной решении — сказал я, глядя в окно сарая. Фаллатера видно не было, но было ещё раннее утро, только взошло солнце. Грака мы ещё не будили; то, о чём сейчас говорили, не для его ушей. — Я думал, что не знаю на самом деле, что считается лёгкой, средней, или тяжёлой бронёй, и в плане брони я ограничен нашим доступом к магическим предметам, так что есть смысл поставить на это, поскольку выживаемость крайне важна в режиме Железного Человека... полагаю.
— И ты сбросил Искусство — сказала Амариллис. — Искусство, которое нужно, чтобы набивать новые татуировки.
— Это твоё последнее возражение? — спросил я. Амариллис взглянула на бумаги. — Это уже сделано, нет смысла отчитывать меня за это, или заставлять объясняться.
