— В старые добрые дни до Второй Империи мы не были полностью обособлены от культуры — сказала она. — Мы принимали в своих доменах всяческих странников. Так что да, я видела очень вдохновенную версию его, сыгранную четырьмя актёрами-энтузиастами, какое-то время остававшимися с нами. И эти методы обучения разумны.
— Я вот в этом не уверен — заметил я. — В смысле, эта хрень с "намазывай, потом стирай", по-моему, больше предназначена приучить к нераздумывающему подчинению и приучить к терпению вместо того, чтобы учить наиболее эффективным методом.
— И разве я не сказала, что терпение — путь к пониманию? — с улыбкой спросила Солэс.
Я закатил глаза.
— При этих словах Джунипер испытал озарение.
Однако Солэс было больше четырёхсот лет, и хотя процесс возрождения предположительно означал, что по крайней мере какое-то время она проводила с ловкостью и чувствами новорождённого (заметка себе #432: спросить об этом), это всё равно означало, что она обладает богатым опытом, который будет глупо игнорировать.
Итак, она не говорит мне, где посадить семя. Это значит, что мне нужно разобраться самостоятельно.
Я снова повернул семечко в руке. Само семечко практически ничего не говорило мне о растении, хотя судя по размеру, скорее всего, оно с довольно крупного растения, и это означает, что ему понадобится пространство, чтобы раскинуть корни и развести листья, чтобы собирать свет. Я был довольно-таки уверен, что пытаться предсказать потребности растения на основе того, как выглядит его семя, очень глупо, по крайней мере вряд ли даст хорошие результаты. Впрочем...
— Это урок само по себе — сказал я, поднимая семечко. — Могу я задать какие-то вопросы, не нарушая цели этого упражнения, которое, предположительно, нацелено на процесс познания?
— Тебе самому нужно ощутить свой путь вперёд — сказала Солэс. — Это чувство важно.
Я вздохнул, и принялся осматриваться, выискивая и место, пригодное для посадки семечка, и подсказку о том, что это за семя. В конце концов я нашёл участок с ровной землёй, где была лишь толика короткой травы; выглядело так, словно здесь паслось какое-то животное (в бутылке было довольно много разных животных, только без хищников). Обеими руками я выдернул траву, обнажив плодородную тёмную почву под ней, затем ткнул пальцем, делая дырку, и бросил в неё семечко, заострённым концом вверх, поскольку росток скорее всего появится оттуда. Закончив с этим, я сгрёб землю на это место и уставился на неё.
Навык повышен: Садоводство, ур. 1!
— Пойдёт? — спросил я. Солэс пожала плечами.
— В смысле, что теперь делать? — спросил я. — Посадить ещё семена? Можешь ты, не знаю, — я проделал жест, изображающий молнии с рук Императора Палпатина — проделать какую-то мистическую друидскую фишку?
— Это разрушит вашу связь — сказала Солэс. — Посадка других семян тоже ослабит эмпатическую связь, которая, надеюсь, есть у тебя с этим растением. Традиционно, цветочную магию начинают с одного растения, переходя к большему только после того, как получат растение второго или третьего поколения.
Я уставился на землю. У меня даже не было разблокирования навыка Магии Цветов, хотя вполне возможно, что нужно только Садоводство. В таком случае...
— То есть у меня единобрачие с этим растением, которое вполне может погибнуть, поскольку я посадил его не в том месте, или поскольку его съел червь, или лишайник, или миллион других вещей? — спросил я.
— Часть построения связи — в уходе за ним — сказала Солэс. — В каком-то смысле лучше, если оно полагается на тебя. Проверяй его каждый день, возможно дважды в день, и обеспечивай ему потребные защиту и наставление.
— О как — произнёс я. — В таком случае, могу я ухаживать за другими растениями? В смысле, могу я пройтись с тобой по бутылке и изучить пару уроков? Вообще, могу я в принципе изучить садоводство, не мешая этой конкретной связи?
— Да, это должно быть нормально — сказала Солэс. — Пока ты не создаёшь новые связи с растениями, и не сажаешь их, проблем быть не должно. Я могу отвести тебя к тем, что нуждаются в уходе. Я начала выращивать порядочное количество еды, готовясь к тому, чтобы найти вас, и думала о том, чтобы устроить пир сегодня.
Так что я провёл несколько часов с Солэс, двигаясь среди растений, помогая подрезать ветки, убирая мёртвые листья, пропалывая одни растения и поливая другие. Было приятно обнаружить низкоуровневый навык, который снова можно было быстро прокачать, но я всё ещё испытывал толику неприязни к сообщениями, выскакивающим в моём поле зрения.
В конце концов, когда я поднял Садоводство одиннадцать раз, она осмотрела одно конкретное растение и подозвала меня подойти.
— Вот, это готово к сбору урожая — сказала она. Потянулась к маленькому бутону, сложенные розовые лепестки которого ещё не разошлись в цветок. Её тонкие зелёные пальцы прикоснулись к основанию бутона, и чуть нахмурившись в концентрации она отщипнула бутон от растения. Она подняла бутон, демонстрируя мне.
— Вот, это часть чистой сущности связи, что я выковала с этим растением — произнесла она. — В первый раз, когда сделаешь это, твоё растение, скорее всего, погибнет.
Я взглянул на землю.
— Это... Как-то нехорошо.
— Да — сказала Солэс. — Но — выковывание связи и её использование, это источник силы мага цветов. Когда знаешь, что делаешь, можно вытянуть лишь часть этой связи, когда срываешь бутон.
Я вздохнул.
— Это не кажется быстрым и лёгким — произнёс я. Почему вся магия не может быть как магия крови, которую было легко освоить по паре фраз описания и двум минутам размышлений?
— Нет, становление умелым магом цветов требует времени — сказала Солэс. — Это Амариллис тоже опустила?
— Нет, насчёт этого она была очень ясна — ответил я. — Так что делает этот бутон? И как он делает то, что делает?
— Я не могу ответить, как — сказала Солэс. — Сомневаюсь, что есть хоть одна душа в мире, что может. А что до "что", это зависит от связи, которая, в свою очередь, зависит от вас обоих. Это? — спросила она, поднимая розовый бутон. — Дистиллированная связь, глубокая и сильная, между нашими двумя натурами. В моём случае природа лежит обычно в стойкости, или питании, или выносливости, но бывают и другие. Этот цветок с растения простой породы, сейчас отошедшего от своего истока на множество поколений, поскольку я выводила его порядочное время. Если выразить в словах, это будет упорство, или пластичность, или стремление.
Она чуть прищурилась.
— Не уверена, откуда взялось последнее, но это правильно. И что насчёт того, что оно делает — я чувствую, что это некая защита. В прошлом в таком была буря лепестков, укутывавших меня бронёй, или красная смола, закрывающая мои раны, но манифестация зависит от конкретной комбинации наших натур, и момента, в который бутон используется.
— Это серьёзно не очень-то полезно — нахмурившись, произнёс я.
— Разве? — спросила Солэс. — Разве знать, что ты чего-то не знаешь, не полезно?
— Со временем посаженное мной семя прорастёт и вырастет, и в конце концов, когда достигнет кульминации в форме цветка, я оторву бутон и оно погибнет? — спросил я. — И всё это время и внимание — ради одного заклинания, о природе которого могу только догадываться?
— Да — кивнула Солэс. — Они редко бывают бесполезны, особенно если связь сильна, и они не случайны, если знаешь собственную природу и природу растения, чей бутон ты похитил.
— Это всё ещё оставляет вопрос, как это делал Вервин, если никто больше не мог — сказал я. — Если ему была нужна связь с растениями, как он обеспечивал её везде? В смысле, логически, он же не ухаживал за ними. У него просто... был талант?
— Да — сказала Солэс. — Это то объяснение, что давали мне, вместе с предупреждением, что никто до или после не добивался такого.
— Читер — пробормотал я. А потом, задумавшись, я понял, что ответ может буквально лежать в чите. Насколько мне известно, пока что ещё игра не делала ничего, что нарушало бы её собственные правила, и не подтасовывала кости. Но это не означает, что такого не происходило, просто что пока что всё складывается. Но если Вервин был аналогом Мерлина, и должен был быть мудрым и загадочным, с невероятными силами, особенно Силами, Необходимыми для Сюжета, то вполне возможно, что игра хакнула его, чтобы он был таковым. И если это не так, то, возможно, это стоит изучить. Я был уверен, что были тысячи тех, кто думал так же, но я-то Джунипер Смит, и я...
...вообще-то не сказать, чтобы особо успешен, если хорошенько подумать.
Когда мы уходили, я взглянул туда, где посадил семечко. Солэс пыталась преподать мне урок связи, понимания, и терпения, но я задавал себе вопрос, не пытается ли игра тоже преподать мне урок, вновь привлекая моё внимание к Вервину. Но что бы ни было мне сказано, если было вообще, я этого не понимал.
Глава 54: Циклильщик.
Решение "взять отпуск" воспринималось как-то неловко, поскольку ни у кого из нас не было работы. Ну, в принципе, у Грака была работа, обережник группы, но на эту неделю его работа заключалась в том, чтобы оберегать бутылку от посторонних, что было не слишком сложно. У Солэс был род занятий, друид Шестиглазой Лани, и она всё так же этим занималась; насколько я видел, её работа заключалась в том, чтобы обходить домен, меняя всякие мелочи, обычно с помощью магии, обеспечиваемой локусом. Однако у Амариллис, Фенн и меня были только личные амбиции, и это, разумеется, привело к обсуждению.
— Как прошёл разговор с цветами? — спросила Фенн, когда я вернулся из типа сада. Она вышла поздороваться с улыбкой на лице; похоже, смотрела, когда мы вернёмся. В последние дни она вообще много улыбалась — заразные улыбки, которые сложно сдержать, не только когда видела меня, но и когда разговаривала с другими, или помогала готовить, или купалась.
— Прошло неплохо — ответил я. — Но я не мастер цветочной магии, пока что.
— Какое фи — сказала Фенн. Она потянулась и взяла меня за руку, а затем повела прочь от дома. Солэс улыбнулась мне и подняла бровь; определённо, все мои протесты насчёт "двигаться медленно" были восприняты как откровенная ложь.
Было странно находиться в официальных отношениях с Фенн. Странно в хорошем смысле. Она ничуть не изменилась, не считая серьёзных улучшений в её и так приподнятом настроении, но каким-то образом простое знание, что мы вместе, делало её куда более привлекательной, че я уже находил её. Я много наблюдал за ней, и замечал, как она наблюдает за мной, и иногда мы просто улыбались друг другу, как двинутые. Я часто думал, что любовь, особенно новая любовь, была просто и буквально этим: ментальным сдвигом, вызванным потоком гормонов и нейротрансмиттеров в мозгу. Я всё ещё так думал, но я был влюблён, так что мне не было до этого дела, и я решил, что по крайней мере пока у нас простой я могу пожертвовать парой очков MEN, если это означает счастье.
Она отвела меня в поле к дереву, где некая полуэльфийка, нетерпеливо ожидавшая моего возвращения, расстелила одеяло. Она надела ярко-жёлтое платье, несомненно украденное из какого-то магазина, открывающее её длинные ноги, и её руки, покрытые причудливым узором шрамов.
— Я могла бы быть очень полезна с магией цветов — сказала Фенн, плюхаясь на одеяло. Которое тоже, наверняка, было где-то украдено, поскольку в доме Солэс были доступны в основном шкуры, и не особенно обработанные. — Просто не поверишь, насколько полезна.
Я лёг рядом с ней и окинул её взглядом; она вздрогнула, и мы перешли к поцелуям, и это продолжалось какое-то время.
— Могу я задать вопрос? — спросила Фенн. Как часть процесса изучения друг друга на физическом уровне, я начал понимать её намёки, и то, как она меня целовала, говорило мне притормозить и поговорить, что я немного неохотно и сделал.
— Один поцелуй за один вопрос — сказал я.
— Поцелуй я тебе выдаю, или ты мне? — спросила Фенн.
Это заставило меня замешкаться; я окинул её взглядом, задержавшись на её губах.
— А есть разница?
— О, если я тебя поцелую, ты это заметишь — сказала Фенн. — Пока что я просто позволяла тебе целовать меня. Я целую тебя? Совсем другой опыт, очень отличающийся, но я готова выдать тебе один из моих экстра-особых поцелуев, если ты удовлетворишь мой вопрос.
— Ладно — сказал я. — Но я буду строго судить.
Её тон был лёгким, но я потихоньку осваивал искусство понимать, когда её лёгкость была натянутой — чувство, которое я оттачивал ещё до того, как мы стали встречаться (не то, чтобы у нас уже действительно было свидание).
— Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы остановиться? — спросила Фенн.
— О — произнёс я, чуть отстраняясь от неё. Похоже, мы серьёзны. — В смысле, вместо твоей мечты о большом старом замке со скромными слугами, ожидающими у твоих рук и ног...
— Это будут мускулистые мужчины в масле — поправила меня Фенн.
Я нахмурился.
— А где я, когда ты с этими мужчинами?
— О, ты будешь доступен — сказала она. — Предположительно, в этой версии моего будущего ты большую часть времени будешь заниматься своими делами.
— Но сейчас есть и другая версия? — спросил я.
— Это я спрашивала — сказала Фенн. Её взгляд перемещался по моему лицу.
— Угу — произнёс я. Взглянул на свою деформированную руку. Я был уверен, что она болела бы, если бы не была такой онемевшей. — Предполагая, что исправим мою душу, и это решит проблему с моей рукой и рёбрами?
— Да — кивнула Фенн. — Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы остановиться на точке стабильности?
— Вообще-то нет — ответил я. — Могу я сейчас это сделать?
— Вслух — сказала Фенн. Она поменяла позу, и сейчас сидела передо мной скрестив ноги.
— У меня неважно получается размышлять вслух — заметил я, принимая такую же позу.
— Мне пофиг — ответила Фенн.
— Ладно — произнёс я. — Ну, если под "остановиться" ты имеешь в виду забросить все квесты, попрощаться с партией, вероятно, не на дружеской волне, поскольку все хотят чего-то добиться с нашей помощью... ну, у нас есть около шести миллионов оболов золотом, в зависимости от того, как будем делить с Амариллис, и я не знаю Аэрбских рыночных курсов, но могу предположить, что это обеспечит нам весьма неплохую жизнь вместе, особенно если сможем к запасам добавить работу.
— Вместе? — спросила Фенн, навострив свои заострённые уши.
— Извини — произнёс я. — Нам сперва ещё нужно со свиданием определиться, а потом посмотреть, как оно пойдёт.
— В худшем случае, полагаю, мы можем быть просто живущими вместе платоническими друзьями — сказала Фенн.
— А мы можем целоваться, будучи просто платоническими друзьями? — спросил я. Погодите, на Аэрбе был Платон?
— Блин, да мы, наверное, можем даже сообразить, как платонически заниматься сексом — сказала Фенн, и на её щеках появился нехарактерный для неё румянец. Не от смущения... ну, может, немного и его, но больше нарастающий жар предвкушения.
— С кучкой платонических детей? — с усмешкой спросил я.
