Абсвифт при этом поморщился, но ничего не сказал, и снова указал нам своим абсурдным мечом встать перед ним. Я шагнул вперёд, Фенн рядом, и увидел, как толпа расступается перед нами.
— Можете сказать, куда мы идём, раз уж идём с ножом у спины? — спросила Фенн.
— К моей башне — ответил он. — Взгляните направо, и увидите её, та, что белая.
Я взглянул на вершину холма, и увидел, о чём он говорит; это был скорее шпиль, чем башня, тонкая как игла штука, которую я прежде принял за некий элемент инфраструктуры. Её масштаб было сложно оценить, но учитывая, что это не был аналог радиобашни, должно быть, она была в высоту футов четыресто или пятьсот. И когда мы прошли мимо здания, частично закрывающего вид, я увидел её компаньонку, чёрную башню.
Бл*.
Глава 70: Моральное агентство.
Мы шли по улицам Парсмонта, и Абсвифт следовал за нами с мечом на плече, давая указания, "поверните здесь" или "вокруг телеги". Впрочем, следовал за нами не он один. Большая часть толпы разошлась, но кое-кто остались, держа дистанцию вне зоны досягаемости меча Абсвифта. Были отдельные вспышки камер, что меня напрягло, в основном потому, что я впервые видел камеру на Аэрбе. Они были большими и громоздкими, размером с коробку для ботинок с маленьким прозрачным кубом сверху, излучавшим почти болезненно яркие вспышки и заменяемыми после каждого фото. Мне это не нравилось, как и то, что эти ребята наверняка репортёры. В конце концов, в других частях мира мы остаёмся разыскиваемыми преступниками.
Я следовал указаниям Абсвифта, ничего не говоря, и к моему умеренному удивлению Фенн делала то же. В какой-то предыдущий момент моего времени на Аэрбе я мог бы широко раскрытыми глазами смотреть на народ и места, мимо которых мы проходили — широкие площади, разнообразие среди узких улочек, или разрывы в монотонности по большей части человеческого населения Парсмонта — среди которых были лягушка-Анималия, курящая трубку перед лавкой мясника, темнокожая женщина с огромными оленьими рогами, украшенными самоцветами, и череп, висящий в гуманоидной фигуре из воды. Однако вместо того, чтобы удовлетворить своё желание разглядывать все интересности, мимо которых мы проходили, и сравнивать их с тем, о чём читал в своих книгах, я пытался думать.
Прежде всего: у Абсвифта и Бендона были башни-иголки, абсурдно тонкие, одна белая, другая чёрная. Это не было просто особенностью их культуры или символом их власти, это было Подсказкой, поскольку я придумал эти башни — только не для Парсмонта.
Они появились в кампании, которую я вёл, когда увлёкся микромирами, такими, где можно проехать всё сущее от края до края на машине за полдня (хотя и не буквально, поскольку мы редко играли в настолки по системам, где есть машины). Угловой Овоид был миром добра и зла, в котором конкретные количества добра и зла были прямо пропорциональны тому, насколько к "северу" или "югу" уходишь. Не буду вдаваться в детали, но на северном полюсе находилась башня высшего добра, стоящая в центре метрополиса, а на южном полюсе соответственно башня высшего зла, стоящая в центре вопящих полей вечных мук. Мы на самом деле не провели там полную кампанию — Угловой Овоид был одним из миров, висящих в бутылках в мастерской бога, через которую проходила команда. Они не провели там больше одной сессии, так что я не слишком прорисовал этот микромир.
Так какого хрена эти башни делают посреди Парсмонта, рядом друг с другом, и определённо являются местом жительства двух самых могущественных и важных персон города? Я понятия не имел, но знал, что эти башни обладают могущественной магией, и это меня напрягало.
Отложив пока что эту загадку, я задумался о другом большом вопросе — как Абсвифт нас нашёл, и откуда знает, кто мы. Он не говорил наши имена. Он знает наши имена? Есть у него некое досье на нас? Некая отслеживающая нас магия? Наш список врагов, на самом деле, короткий; Гиацинт Прентисс — раз, Фаллатер Вайтшелл — два. Было ещё несколько болтающихся нитей, вроде того мага скорости Ауманна из Драгоценности Пустыни, но я не считал никого из них подозреваемыми, и вообще опасался их только потому, что когда был ДМ любил возвращать ранних второстепенных врагов. Ещё была Дорис Финч, девять с половиной миллионов её, и у неё был некий способ отследить нас, пусть и не очень хороший, но не то, чтобы у неё была реальная причина этим заниматься, особенно учитывая, что ей необходимы посредники.
Между Гиацинт и Фаллатером я склонялся к Фаллатеру, но не мог понять, какова его цель. Пытается создать проблему, от которой только он может спасти? Насколько я видел, это было в его стиле. Если дать кому-то достаточно верёвки, чтобы повеситься, это даёт достаточно влияния, когда ты тот, кто может разрезать эту верёвку, и это был его модус операнди, по крайней мере относительно меня. Сейчас, однако, было сложнее, поскольку указание властям Парсмонта оставляет след, по которому можно выйти на него, и создаёт неуправляемую им последовательность событий. У него была возможность, через его миньонов, когда они были в городе, но я не понимал его мотив.
Пришлось идти наоборот. Можно было уверенно предположить, что если это работа Фаллатера, он выполнил её через своих миньонов. Какая информация у него была, когда он их отправил? Я попытался вспомнить весь разговор, но он был коротким, и всё моё внимание было сосредоточено на возможности того, что его два миньона начнут кампанию влезания в души, вместо того, чтобы просто отправиться в полицию.
Разблокирован навык: Анализ!
Наконец-то, блин. Я вздохнул. Я потратил какое-то время, пытаясь его разблокировать, и каждый раз, когда глубоко задумывался, полагал, что уж сейчас-то засчитается как анализ. Я снова пробежался по тому, о чём думал, пытаясь понять, что система увидела в том, что и как я думаю.
Навык повышен: Анализ, ур.1!
Абсвифт был практически богом, или может быть полубогом, по крайней мере в пределах Парсмонта, так что я сомневался, что миньоны Фаллатера добрались до него. Он был не тем парнем, которого можно схватить за горло и утащить в переулок, чтобы влезть в его душу. Это не значит, что у него нет приспешников, которых должно быть проще обратить, но это снова оставляет открытым вопрос, чем это поможет Фаллатеру с его целями, какими бы они ни были. Я думал, что он хочет мою силу, но если он сдал меня полиции, непонятно, зачем устраивать то, из-за чего я окажусь в руках Абсвифта.
В случае Гиацинт это было несколько более прямолинейно. После смерти Ларкспура неизвестно нам она решила, что нас всё-таки стоит найти, и либо работая с Дорис Финч, или используя стратегический резерв эльфийских костей, или каким-то другим неизвестным методом она нашла нас и натравила на нас Абсвифта, предположительно чтобы найти и убить Амариллис, после чего сможет унаследовать огромный арсенал наследственного лута.
Навык повышен: Анализ, ур.2!
Я надеялся, что, возможно, смогу использовать моменты повышения навыка Анализа, чтобы понять, когда нахожусь на верном пути, но похоже оно так не работало, поскольку направления мысли при повышениях указывали в разных направлениях, а в идее о том, что Фаллатер работает вместе с Гиацинт слишком много дыр.
Вокруг белой башни была стена, достаточно высокая, чтобы закрывать даже от гиганта. Возле железных ворот народ устроил пикет, но когда мы подошли, они расступились. По моим (признаю, ограниченным) наблюдениям, существует несколько разных типов протестующих: те, кто испытывают жгучую ярость, которую выражают куклами и криками, те, кто рассматривают протесты как развлечение и проявление товарищества, и те, кто относятся к ним как к некоей работе. На мой взгляд, протестующие перед белой башней выглядели как последние. У них были выражения лиц, которые я видел у протестующих перед женской клиникой в Вичите, не горят яростью, а пришли, поскольку это необходимо сделать.
Пара охранников открыли ворота, завидев Абсвифта, и мы прошли по окружающей башню площади. На ней не было ни людей, ни растений, только гексагональные плитки, напоминающие мне боевую карту.
— Ладно — сказала Фенн, остановившись на полпути к башне. — Мы уже вне досягаемости ушей масс, за кого вы нас приняли, и чего от нас хотите?
— Продолжайте идти — сказал Абсвифт. — Мы поговорим в моём офисе наверху.
— Нет — ответил я, остановившись рядом с Фенн. Мы вдвоём повернулись к Абсвифту, с его сияющим доспехом и абсурдно большим мечом. — Нам будет слишком легко исчезнуть в этой башне. Здесь, по крайней мере, есть свидетели.
— В свидетелях и проблема — сказал Абсвифт. — Читающие по губам так дёшевы, что Бендон может окружить ими башню, а есть варианты и хуже, пока мы остаёмся вне моего офиса. На вашем месте я бы хорошенько задумался, кто вы, и что я могу о вас знать. Полагаю, есть вещи, которые вы не хотите, чтобы разошлись ко всем значимым персонам этого города, особенно если они окажутся ложными.
Фенн взглянула на меня.
— Он пытается нас провести — сказала она.
— Провести? — спросил я. — Или просто пытается заключить сделку, которая ему выгоднее, чем нам.
— Это и есть "провести", олух — сказала Фенн, скрестив руки. Повернулась к Абсвифту. — Нам нужны некие уступки, чтобы подняться на эту башню.
— На самом деле, нет — сказал я. — Мы не делали ничего недостойного, а он просто выполняет свою работу.
Признаю, это было очень щедрое допущение.
— Мне не нравится эта ситуация, особенно поскольку нам ничего не объясняют, но я не хочу её усложнять или потратить на неё лишнее время, и не думаю, что нам стоит пытаться извлечь из неё выгоду.
Я надеялся, что небольшой отыгрыш хороший арестант/плохой арестант сыграет нам на руку, и что Фенн не будет слишком ругаться. Ещё я, стоит признаться, немного беспокоился насчёт того, насколько этот парень на самом деле ограничен пиаром, и не вырубят ли нас, когда мы окажемся внутри.
Фенн вздохнула мне, а затем кивнула Абсвифту.
— Ладно, мы поднимемся на вашу дурацкую башню.
* * *
Мы шагнули в башню через открытый вход, в котором не было и признака того, что здесь когда-либо были двери. Ослепительно белые стены сменились приглушенно освещённым интерьером с потолком высотой в пятнадцать футов и регулярно расставленными балками из тёмного дерева. Башня была не слишком широкой при её высоте в сотни футов. Помещение внутри было большим и просторным, но это была всего лишь одна комната, в которой был виден изгиб стен башни. За рядом столов находились четыре персоны, все они остановили свои дела и посмотрели на нас. Женщина начала вставать, но Абсвифт остановил её, помотав головой. Тем не менее, никто из них не вернулся к своим делам, что сделало молчание ещё громче.
На дальнем конце находился лифт, более грубый, чем те, что я видел тут и там по Аэрбу, но искусно изукрашенный, словно кто-то пытался создать что-то красивое без нужных инструментов. Можно было предположить, что это просто реликт прошлой эры, поскольку сама башня выглядела чрезвычайно старой.
— Мы поднимаемся — сказал Абсвифт, скорее народу за столами, чем нам. Он снял свой громадный меч с плеча и поставил его в стойку у входа, а затем зашагал к лифту, не оглядываясь проверить, следуем ли мы за ним. Фенн бросила взгляд на меня, и я пожал плечами. Будь у нас ключ телепортации, и это могло бы быть моментом, когда я просто ушёл бы, нежели приближаться к панчлайну, но вариантов у нас было немного. Было очевидно, что Абсвифт сильнее нас, и достаточно быстр, чтобы догнать. К тому же нам нужна была информация, и она у него.
У лифта была сдвигающаяся металлическая дверь с пятигранными "бриллиантовыми" смотровыми отверстиями. Мы принялись подниматься; Абсвифт стоял за нами, Фенн стояла лицом к нему, а я пытался рассмотреть, что возможно, на этажах, мимо которых мы проезжали. Я видел ещё столы, на этот раз без людей, комнату с рядами книг, хранилище со шкафами документов, но интереснее увиденного было то, чего не было видно. Не было жилых комнат, кухонь, ванных, диванов, удобных кресел, никаких комнат отдыха, и точно никаких кроватей. То есть башня — деловое и функциональное место, почти религиозно.
Однако после шести этажей такого мы оказались в другой части башни, в которой вообще не было комнат, только провал, быстро ставший пугающе глубоким до потолка шестого этажа внизу. Выглянув в решётку и глянув вверх, я заметил наш вероятный пункт назначения далеко вверху, едва освещённый несколькими маленькими окошками башни.
— Я бы хотел ответов — сказал я.
— Когда окажемся на вершине — ответил Абсвифт.
На верху небоскрёбов бывает лёгкое покачивание, которое иногда вызывает у людей "небесную болезнь", аналог морской болезни. У моего отца был тяжёлый случай, и он часто об этом говорил, поскольку находил это смешным, этакий сухой юмор. Он был пилотом вертолёта, прекрасно себя чувствовал в турбулентности, но стоило оказаться в достаточно высоком здании, как начинал зеленеть. У меня такого никогда не было, но я вспоминал об этом, когда оказывался на высоте. В замке Сориана было такое, немножко, хотя я там был отвлечён сперва угрозой жизни, а потом тем, что меня подстрелили. В башне Ауманна определённо было это раскачивание, хотя она даже не такая уж высокая, но я опять же отвлекался на пытающийся убить нас народ. (Если подумать, высотки Аэрба оказались для меня не лучшим опытом).
В тонкой как игла башне ничего такого не было. Она была стабильна, как скала, и была подвержена слабым покачиваниям не больше, чем вбитый в землю столб. Из чего бы ни была создана эта башня, она не двигалась. Не уверен, заметил бы я это, если бы не готовился. И это было ещё более впечатляюще, учитывая слышимый снаружи вой ветра и абсурдность дизайна башни. Насколько я видел, стены были не толще фута, и внутренних опор не было, то есть это была буквально просто труба из некоего невероятно прочного белого материала. Другими словами, это место просто разило магией.
Верхние этажи были по большей части такими же, как нижние, с толстыми деревянными балками, которые не имели опор. Интерьер был украшен мебелью, которая выглядела чрезвычайно тяжёлой и монолитной, особенно учитывая высоту и насколько геморройно должно было быть поднимать её сюда. Лифт не выглядел достаточно широким, чтобы поднимать столы или стулья.
Широкая панель разделяла помещение; за ней я заметил угол качественной кровати, первый и единственный признак того, что здесь живут, а не только работают. Над нами потолок поднимался к самой вершине, острию башни, и восемь окон, достаточно широких, чтобы пропустить человека, впускали порядочно света.
Я, однако, особо не всматривался во всё это; мой взгляд приковало сообщение, которое я получил, когда лифт остановился.
Поражение: Добряк!
* * *
— Мы не будем убивать ребёнка — сказала Тифф.
— Знаешь, я как-то даже удивлён, что Джун так долго не натравливал на тебя "злобного ребёнка" — сказал Реймер. — Размяк он к старости.
— Это злой ребёнок — сказал Артур. — Злых детей убивают. Ты же убьёшь ребёнка-Гитлера, верно?
