— Она помогла мне — сказала Амариллис. — Я же говорила.
— Ты изменила отношение с того, что думала о ней как о "нонанима", до, не знаю... как к сестре. Или словно ты её мать.
Я не был уверен, как точнее.
— Ты считаешь, во мне есть материнская сторона? — спросила Амариллис, подняв бровь. Я покачал головой, и оставил это. — Она нонанима, у которой отсутствует основная причина, делающая их жуткими. Есть объективная причина, по которой если они рождаются, их убивают прежде чем у матери появляется шанс увидеть новорождённого. Каждый из них — способ худшим из адов войти в наш мир. Те, кого все помнят, успешные, неразрывно связаны с инфернальным, инструменты объективного зла.
— Но они всё ещё личности — сказал я.
— Да — медленно и нерешительно сказала Амариллис. — Но я не уверена, что это имеет значение.
— На мой взгляд, то, что делают, и чего не делают, сильно зависит от личности — ответил я.
— Не в их случае — сказала Амариллис. — Личности они или нет, решение остаётся то же. Учитывая жизнь, которую будет жить нонанима, то, что они будут видеть, смерть и разрушения, вызванные ими? Было, и есть, лучше покончить с ними.
— Возможно, не стоит говорить это рядом с Вал — сказал я, нахмурившись.
— Я не говорила, но она и так знает — ответила Амариллис. — От неё ничего не скрыть.
— Угу — я поморщился. — Даже если просто пытаешься быть хорошим парнем. Будем надеяться, что она получит от локуса что хотела.
Глава 78: Жертвоприношение.
Понадобился день тренировок, чтобы поднять мои навыки достаточно высоко для того, о чём я начал думать как о "жертвоприношении". Мне не нравилось разбирать бумажную копию листа персонажа с группой, потому что это был мой лист персонажа, но я видел мудрость в этом, и сопротивлялся побуждению придумать себе оправдания, почему мне лучше принять решения самостоятельно. Мы решили, что разменять нужно четыре навыка, поскольку это поднимет Эссенциализм выше предполагаемой вехи в сотню, и когда определились, что будет четыре, оставалось только выбрать, какие именно. Я наложил вето на магию самоцветов, поскольку хотя я её особо и не использовал, но её будет геморройно прокачивать обратно, и примерно такое же отношение было к Садоводству. В итоге мы остановились на Луках, Бездоспешности, Безоружном бое, и Щитах. Первые два были довольно простыми выборами, поскольку у Фенн был высокий навык в обоих, так что благодаря Симбиозу я оставался на приемлемом уровне. Безоружный бой и Щиты оба имели то достоинство, что почти не использовались, плюс их просто тренировать.
Я занимался тренировками в пятом убежище, маленькой избушке в пятнадцати милях от ближайшего города и в десяти от ближайшего соседа. Это было наше убежище "в еб*нях от цивилизации". Туда даже не попасть на машине, учитывая, что кто-то (кхе-кхе) свалил здоровенное дерево, перекрыв путь. Ключ телепортации делает все места равноудалёнными, если побывал там разок, так что такое убежище было довольно удобным.
(Большую часть убежищ планировала Амариллис, и хотя каждое служило своей конкретной цели, я в итоге всё же обратил внимание на тот факт, что она намеренно выбирала самые непримечательные и неинтересные места, и давала им самые скучные имена, что только возможно. Это, очевидно, было нарративной фишкой; если убежища не были особенными или важными, и у нас нет к ним особой привязанности, то их нельзя использовать как эмоциональные рычаги, и, возможно, из них не выйдет хороших мест битвы. Сравните по большей части анонимный коттедж посреди леса со спартанской обстановкой и огромный собор со звучным названием, когда-то принадлежавший мёртвому богу, и можно будет понять ход её мысли).
Я получил доблесть за Луки на двадцатке, и за Щиты и Бездоспешность на десятке.
Ровный прицел: Полностью убирает штраф за стрельбу из лука на ходу. Вдвое уменьшает штраф за стрельбу из лука под давлением или в сложных условиях. Утраивает время, которое вы можете удерживать лук на максимальном натяжении.
Бастион: Щит в ваших руках имеет удвоенную прочность. Если на ваш щит воздействует сила, сдвигающая вас с места, вы сдвигаетесь только на половину обычной дистанции, уменьшение сдвига ограничивается десятью футами.
Укреплённая кожа: Уменьшает получаемый вами физический урон. Слегка усиливает естественное исцеление. Повышает силу, необходимую для пробития кожи.
И когда Бездоспешность поднялась до двадцатки, была ещё одна доблесть:
Воин-обезьяна: Сражаясь без оружия и доспехов, вы можете парировать атаки так, словно держите оружие, уклоняться на уровне удвоенного навыка, и автоматически перепрокидываете травмы, если они в нижних пяти процентах вероятностей (сохраняете более низкий бросок).
Это был третий раз, когда я получил дополнительную доблесть, первые две — Новорожденный и Неофит Связанный-с-клинком. В этом случае было немного понятнее, откуда взялась эта, учитывая отсылки к "уклонению", "безоружности" и "бездоспешности". Однако она слишком ограничивала в сравнении с тем, что давала, и если только я не окажусь в ситуации, в которой не смогу воспользоваться доспехом или оружием, я всё равно не ожидал, что смогу воспользоваться этим перком. Ничего, что я не был бы готов пожертвовать на алтарь сотни Эссенциализма.
В итоге я вложил два очка в MEN ещё до того, как мы отправились к бутылке. Фенн уже усиливала мои социальные навыки благодаря Симбиозу, и если Амариллис поднимется до двадцатки лояльности (чего хотели и она, и я), то у меня в целом будет весь набор. Так что выбор был между PHY и MEN, и хотя у меня было больше навыков с требованиями по PHY, но навыки MEN более ценны, особенно учитывая, что я разделял половину их уровня с Фенн. Приоритетом было разблокирование остальных магий, и несколько из них были вполне достижимы, однако поиски мага воды, который мог бы меня научить, казалось как раз той затеей, что может заставить пробудиться зловещий нарратив.
С определённым напряжением я воспользовался магией души, чтобы настроить эти очки, пока что не рискуя поднять навык выше капа. Я отступил от интерфейса души и быстро проверил поражения, но там ничего не появилось. После подталкивания от Амариллис я решился попытаться убрать очко из MEN, что снизит капы и оставит несколько навыков превышающими их, но не опустит их ниже 20... однако обнаружил, что не могу. Очень, очень осторожное тестирование показало, что я могу перекладывать только два очка статов (или одно, если в мастер-статы). Я предполагал, что могу "перекладывать" количество очков, равное одной десятой Эссенциализма, но это было всего лишь предположение.
(У нас был короткий разговор о реструктуризации всего билда моего персонажа. Я записал все 256 навыков, показанных в душе, вместе с их первичными и вторичными атрибутами, которые Амариллис проштудировала и сверила со всеми навыками, показанными в душе Фенн и с её собственными, которые, как я заметил, поднялись, когда я поднялся до двенадцатого уровня. В итоге у Амариллис так и не сложилось достаточно сильного предпочтения какого-то конкретного билда, хотя, разумеется, она запланировала множество изменений. Я не могу сказать, что был полностью доволен тем, что выбрал, но в отсутствие конкретных знаний о том, что может нести будущее, и со сложностью разблокирования некоторых магий (особенно магии Ревизии и магии Неподвижности, для которых мне, вероятно, придётся по крайней мере временно зачислиться в афинеи), меня устраивало держаться выбранного курса. Менять что-то в ограниченном окне, доступном мне как магу души, казалось скверным использованием ресурсов, особенно учитывая, что "транс души" мешал следить за временем снаружи).
Мы спустились в бутылку все вместе, группой. Для меня, Грака и Вал это была старая программа путешествия перчаткой, в то время как Фенн держалась за Амариллис, спускающую нас в доспехе неподвижности. Фенн отказалась отправляться в перчатку, сказав, что у неё было слишком много связанного с этим плохого опыта, и Амариллис почему-то пошла ей навстречу, хотя это и означало, что спуск продлится дольше, чем было бы иначе.
Впрочем, я и опомниться не успел, как выскочил из перчатки, оказавшись неподалёку от большого дерева в центре, где мы провели более-менее идиллическую неделю. Я ожидал, что будет холодно, однако было без очевидной причины душно и жарко — хотя я полагал, что нехватка солнечного света снизит температуру мини-биома.
Шестиглазая Лань была здесь, смотрела на нас с высоко поднятой головой, однако что-то в том, как она двигалась, было слегка не так, словно она старалась показать нам, что сильна. Я всё ещё считал её жутковатой; моя неприязнь к оленя оставалась сильна. Вообще, не могу представить другое млекопитающее, к которому у меня столько инстинктивной неприязни. Может, крыса? Я достаточно работал на ферме дяди, чтобы испытывать приязнь ко всем видам фермерских животных — от коров до свиней и овец. Ну, пожалуй, Шестиглазая Лань симпатичная с эстетической точки зрения, но я не мог не добавить "для оленя". Каждый раз, когда я смотрел на неё, я думал, как круто было бы, если бы был шестиглазый медведь. Это же лань, у неё даже рогов нет.
Пока всё это пробегало в моей голове, Валенсия осторожно шагнула к локусу. Мы остались позади, объединённые невысказанным согласием (или возможно, учитывая, что я был в курсе только около трети разговоров между членами моей партии, оговорённым договором). Вал подняла руку, когда была в десяти футах, и так и продолжила идти, слегка дрожа. Меня беспокоило, что делать, если с ней что-то случится; магия кости на неё не действует, поскольку у неё нет души, и я сильно подозревал, что феи тоже не действуют. Для неё перелом кости — серьёзная проблема, на исправление которой понадобятся недели, а не нечто тривиальное (пусть и очень болезненное).
Когда её дрожащая рука была в нескольких футах, Шестиглазая Лань наклонила голову, сделала шаг вперёд, и лизнула её в лицо. Вал издала звук "иии!", а затем рассмеялась, когда лань ткнулась в неё носом. Несколько минут этого тыканья носом, а затем локус опустила голову ещё ниже, на уровне ног Вал, и прежде чем я смог предупредить или попытаться остановить, Шестиглазая Лань подняла Валенсию, и тряхнув головой плюхнула её себе на спину. Как только та собралась и ухватилась за бока Шестиглазой Лани, та отбыла, помчавшись по внутреннему пространству бутылки. Вал держалась изо всех сил и визжала от удовольствия.
(И хотя я видел, как это произошло, но всё равно не мог понять, как локус провернула этот трюк — поднять Вал головой и кувырком по шее отправить на идеальную сидячую позицию без заметных усилий со стороны обеих участниц. Когда я задумался об этом, это изрядно действовало мне на нервы, поскольку очевидно было из того же разряда хрени, которую я привык ожидать от локуса — "забей, это магия").
— Лучше, чем ожидалось — сказал я, глядя, как Шестиглазая Лань исчезает на расстоянии. — Хотя нужно, чтобы они вернулись, чтобы начать.
— Ой, цыц — сказала Фенн. — Я не видела её счастливей.
Я бросил взгляд на Фенн, и увидел, что она улыбается. Что бы там ни было, но она казалась довольной тем, что двое наших чудил ладят друг с лругом.
— Дадим им время — сказала Амариллис. Когда мы прибыли, в ней была напряжённость, но сейчас она выглядела расслабленной. — Локус была в одиночестве, думаю, общение пойдёт на пользу.
Она помедлила.
— Не знаю, знает ли оно о Солэс.
Фенн подняла руку в перчатке, и в ней появился бутылёк.
— Каковы шансы на то, что ты сможешь её спасти? — спросила она.
— Если бы Утер мог воскрешать из мёртвых, он не раз делал бы это — сказала Амариллис. — Это не значит, что это невозможно, но маловероятно.
— Скажем, десять процентов — добавил я. Мы уже говорили об этом; я полагал, что Амариллис права. — Нам стоит всё разложить. Кости единорога, кости эльфов, все имеющиеся у нас души, всё, что может мне понадобиться в ограниченный период времени после Жервоприношения.
— Хватит говорить об этом так зловеще — сказала Фенн. — Чтобы вернуть их, понадобится всего несколько дней. Не будь нытиком.
— Фенн? — произнёс я, поднеся руку к сердцу. — Мой самый верный товарищ? Как могла ты так ранить меня?
— Я — самоназначенный придворный шут — сказала Фенн. — Моя роль — говорить королю то, чего никто не может, потому что если скажет кто-то другой, он будет злиться. Так что — ты ноешь по поводу своих почти божественных сил.
— И не в первый раз — пробормотал Грак, достаточно громко, чтобы я расслышал.
— Извините — сказал я. — Однако, по-моему, у этого есть изрядное основание, поскольку я не знаю, насколько быстро смогу вернуть навыки. Когда я слил Эссенциализм в ноль, вернуть его обратно было сложно.
— Да, целых несколько часов — сказала Фенн с улыбкой. — Жуть какая.
— Нет, у него резонное замечание — сказала Амариллис. — Если это иссушает способность изучать навыки, что вполне возможно... Эссенциализм рос медленнее?
— Да — сказал я. — Впечатление такое. Сложно сказать наверняка, поскольку я делал разные вещи, а транс души усложняет отслеживание времени, да ещё сообщения в это время не появляются, но... да, я так думаю.
— Количество раз, которое мы способны использовать этот трюк, может быть ограничено — сказала Амариллис, пожав плечами. — И, возможно, выяснится, что оно не стоит того из-за связанных поражений, которые могут быть более серьёзными на высоких уровнях. Мы имеем дело с набором "впервые".
Она повернулась ко мне.
— Но я всё равно считаю, что это разумно.
— Я с этим смирился — сказал я. — Да и даже если бы нет, невозможно поддерживать демократию, если готов отступить от неё, как только голосование оказывается не в твою пользу.
— Ну, я готова в любой момент — сказала Фенн. Она достала из перчатки и разложила изрядно вещей — кости, души, и несколько реликвий.
— Я хочу сделать всё возможное прежде Жертвоприношения — сказал я. — И это означает попытаться по крайней мере взглянуть на душу Шестиглазой Лани обычным образом. Есть много вариантов, каким образом что-то может пойти не так, и я хочу их минимизировать.
— Похоже, они возвращаются — произнёс Грак. Он прикрыл рукой глаза от солнца, и смотрел туда, где рассекали Шестиглазая Лань и Вал. Они приближались к нам медленно и неспешно, то и дело останавливаясь поиграться.
Пора решаться. В последние несколько дней я честно старался, но из этого ничего не вышло.
— Грак, есть что-то, что я могу сказать или сделать, или о чём мы можем поговорить, что поможет с твоей лояльностью? — спросил я. — Она сейчас на девятке. Ещё одно очко даст мне быстрый доступ к твоей душе.
— Так высоко? — спросил Грак, осматривая меня. — Спрашивать не поможет.
— Я знаю — ответил я. — Я пытался прикладывать усилия, установить связь с тобой, сделать это естественно, но это очевидно не работает. Я спрашиваю сейчас, потому что возможно придётся действовать быстро, и это поможет нам обоим.
